Министерство пропаганды и цензуры, главы 7 и 8
Глава 7
На следующий день, когда я пришёл на работу, Фредж, Анселл и Вольф накинулись на меня с расспросами о вчерашнем. Нехотя я всё им рассказал, затем спросил:
— Никто из полиции не звонил?
— Пока нет, — сказал Фредж.
Мы с Вольфом удалились к себе — у нас было целых пятнадцать фильмов из Италии, США и СССР (с учётом «хвоста», конечно). Я смотрел фильмы, но это давалось мне с трудом. Казалось, что с Вольфом было также. Картинка плыла перед глазами, а наши мысли улетели уже прочь...
Во время перекура телефон рядом с проектором зазвонил, и я взял трубку:
— Отделение зарубежного кинематографа, Министерство пропаганды и цензуры. Говорит Гоц Кёлер.
— Ах ты скотина! — сказала какая-то женщина. — Это всё ты, я знаю!!!
Я нахмурил брови.
— Кто вы?
— Тот, кто сделает твою жизнь хуже, чем в аду!
— Вы угрожаете мне? Что ж, у меня есть основания донести до вас...
— Уже донёс до моего любимого!
— Да кто вы? — сказал я, начиная терять терпение.
— Фройляйн Ивон Ауэр.
— Та самая леди Ауэр? Светская льви...
И я понял. Это любовница Орэля.
— Да, и я вас...
— Послушайте, не я донёс до вашего любовника, понятно? Это не я.
— Да ну? А кто?
— Август Айзенбергер.
— Не глупи, сынок. Он не такой дурак, чтобы оставить плёнку.
— Ну, похоже, вы его плохо знаете. С чего вы взяли, что это я сделал?
— Да потому что тебе выгодно было!
— А вот и нет, моя дорогая! Мне придётся платить штраф...
— Бедненький! А мой Орэль будет сидеть! Сидеть! Да это же позор! Теперь и меня будут обвинять: мол, встречалась с уголовником. Ещё и я под следствием.
— Почему?
— Подозревают, что я скрывала информацию.
— Буду надеяться, что всё подтвердится.
— Взаимно, сукин сын!
— Тогда почему вы не обращаетесь в полицию, если знаете, что я тоже не без греха?
Она ответила не сразу:
— Ну нет, это слишком просто, — к тому же нет доказательств, как, впрочем, и в моём случае. Но я тебе, поверь на слово, устроят взбучку, да такую... Ой-ой-ой! У меня есть связи, очень обширные связи.
— Напугали ежа!
— Да как ты смеешь разговаривать так с заслуженной актрисой...
— А как вы смеете так разговаривать с помощником министра, дамочка? Знаете, у меня тоже есть связи, причём посерьёзнее ваших!
Я повесил трубку и повернулся к Вольфу. Я тяжело дышал, лицо покраснело. Вольф удивлённо смотрел на меня, но не произнёс ни слова.
Глава 8
Пришёл я домой попозже, и на крыльце меня уже ждала Хедвиг. Она покусывала губу.
— Про тебя рассказывали по телевизору.
Я остановился на полпути.
— В смысле?
Она кивнула.
— Заходи, я тебе расскажу.
Я прошёл в дом, разделся и положил кейс в сторону. На кухне мы сели за стол; было поздно, Анели спала. Хедвиг меня взяла за руку.
— По телевизору показывали Голубую Аллею, там была одна персона по имени — как её? — Ивон Ауэр.
Она сделала паузу, но на моём лице ни один мускул не дрогнул.
— Она мне сегодня угрожала.
— Да ну? Как?
Я пересказал ей этот диалог. Она побарабанила пальцами по столу, и я взял её за руку.
— И что она обо мне говорила?
— Рассказала, что ты посадил этого Гирша, испортил ей жизнь; она проклинала тебя, на чём свет стоит, назвала нашу семью «паразитами, которые живут за счёт работяг».
Я вскочил. У меня всё кипело от ярости.
— Вот скотина! Семью трогать — это слишком!
— Не ори, милый, не ори.
Я провёл рукой по волосам.
— Да как тут не орать-то? Я не позволю этой шлюхе позорить меня и нашу семью на её предубеждениях. Завтра я тоже о ней словечко замолвлю, увидишь...
Это произошло быстрее, чем я ожидал. По дороге к зданию министерства меня остановили несколько молодых журналистов с камерами.
— Герр Кёлер, у меня к вам вопрос...
— Герр Кёлер, это правда, что говорила...
— Герр Кёлер, что вы можете сказать...
— Герр Кёлер, что вы думаете...
— Стоп! Не все сразу!
Я аккуратно припарковался за два квартала до здания министерства и вышел из машины.
— Итак, джентльмены, записывайте: леди Ауэр на своих предубеждениях и без доказательств обвинила меня в том, что я подставил её любовника, однако это сделал его соучастник Август (фамилию, пожалуй, не буду афишировать), он работает у нас охранником.
— У него были плёнки?
— Только одна, и он её не уничтожил вовремя. Так вот, её обвинения задели меня. Да это ничего по сравнению с тем, что она сказала про мою семью! Да это удар ниже пояса — оскорблять ни в чём не повинных родственников! Разве она сама не живёт за счёт этих самых работяг? Я-то хотя бы защищаю наш народ от зарубежного экранного разврата, а она только выступает в пьесах раз в месяц. Это не паразитизм?
— Что вы планируете предпринять в отношении леди Ауэр?
— А что я могу сделать? К сожалению, не дают штрафы за публичные оскорбления или клевету, как это делается в других немногих странах. Я только хочу сказать: в деле Гирша я чист, хотя и придётся платить штраф, а вот леди Ауэр за клевету должно быть стыдно. Я всё сказал.
Не смотря на протесты и вопросы журналистов, я сел в машину и поехал на работу.
До конца рабочего дня оставалось полчаса. Я сидел и смотрел испанский фильм, пока не понял, как зазвонит телефон. Я услышал только голос Вольфа:
— Вам кого?.. Кёлера? Извините, как вас зовут?.. Вы его супруга, да? Извините, но он сейчас занят... Фрау Кёлер, он не... Ладно, хорошо...
Он открыл дверь в зал, и я словно по сигналу вскочил, зашёл в смежную комнату и взял трубку. Вольф остановил плёнку.
— Что такое?
— Милый, Лисл показывали по телевизору.
— Да ну? И?
— Она вместе с этим Йенсом... на митинге возле своей фабрики.
Продолжение следует...
(лицензия Некоммерческое использование, DMCA Contact Us )
