Не все могут стать охотниками

— ... Из этого следует, что мечтательный нож, дротик, кинжал и прочие колюще-режущие фиговины имеют слабый останавоивающий эффект. Если, конечно, их не смазать какой-нибудь убойной дрянью. Но даже в этом случае вы можете стать жертвой и убийцей в одном флаконе, ясно?

— А если прям сильно кинуть ножик прямо в горло? — высказался сидящий на полу парнишка лет семнадцати. Патрик мысленно начал считать до десяти.

— Не "кинуть", а бросить. Кидал ты своих приятелей на деньги, — охотник сдвинул брови, услышав смешки с дивана, там сидела рыжеволосая кучерявая девчонка — настоящая проблема, куда большая, чем этот олух, — и не "ножик". Ножик, Дин, у тебя на кухне. Тот самый тупой, как сапог, перемотанный изолентой. А бросаешь во врага ты оружие: нож, кинжал, сюрикен, если ты любитель восточной экзотики, хоть топор. Метнуть можно что угодно и из этого уже делаем выводы. Я видел, как человек с торчащим из спины топором бежал четыре квартала за своим незадачливым "убийцей". Обычный человек, не вампир, не оборотень, не умертвие какое-нибудь из сточной канавы, не мутант городской. Даже если ты попадешь ножом в горло, что в принципе сложно, нужно иметь высокую точность, то првредишь трахеи, связки, возможно заденешь крупные кровеносные магистрали, но даже при таком раскладе у раненного есть минуты четыре, чтобы тебя догнать и укокошить. И, поверь, терять ему нечего. Остановить метательеым оружием ты можешь в нескольких случаях. Во-первых, если это нападение внезапное. Тебя не видят, ты — видишь. Бросаешь свое оружие во врага, метясь в болевые точки, а еще лучше в глаза и область глаз — беспроигрышный вариант. В голову легче попасть, чем в ту же шею. Во-вторых, шанс есть, если ты бросаешь нож очень точно в смертельные зоны — те же глаза, сочленения костей черепа, тогда есть шанс свалить противника очень быстро, но не мгновенно. И в-третьих, если ты напал на обывателя, не бойца, а обычного человека внезапно. Тогда да, от боли и страха он будет скулить. Но тогда за тобой приду я и оторву тебе башку. Понятно?

— Понятно, — промычал пристыженный парень.

— Запомнили все: хорошо останавливают пули и сильный оглушающий удар. Это касается в основном людей. — Патрик почесал заживающую на боку резанную рану. Вроде прошел месяц, а шрам все зудел адски. — Остальные твари города устроят вам вивисекцию на месте, если вы попробуете дать им кирпичом по морде. Ослепленный вампир не становится безопасным, у него дохрена органов чувств помимо зрения. Он и без глаз может повыдергавать все волоски на вашем теле. Если залепить мутанту из стоков пулю в область сердца, то можно не попасть. У этих тварей с анатомией творится сущий бедлам и дюжина сердец может обнаружится у него в заднице. Пока вы разберетесь, разозленная тварь упакует вас в сэндвичи. Ясно?

Теперь все пятеро кивнули, впечатленные. Даже рыжая не ухмылялась, не стреляла глазками в парней и Патрика, а теребила бахрому вокруг дыры на джинсах и пождергивала полы здоровенной кожаной куртки, закрывая голый живот, который не прикрывал вызывающе-короткий топ. Прониклась. Они должны понять, что не в безопасности.

Вздохнув, Рик посмотрел на этих дуралеев. Беспризорники, уличные воришки, огрызки жизни, еще не успевшие сесть на иглу или алкоголь, не попавшие в вампирские клубы, не прибившиеся к стаям, они еще могли выжить. Но выживут не все, если пойдут путем охоты.

Балбес, представившийся Скрепкой, который спрашивал про "ножик", может не дойти даже до лицензии — струхнет или сделает глупость во время обучения, за что и поплатится. Может, отделается увечьем, а может, жизнью.

Слева от него парень в джинсовой куртке, на всю спину нашивка с названием любимой группы, на руках самодельные татуировки. Вроде, Спайк. Этот молчит, но улыбается так самонадеянно, как будто все, что Рик сказал, он и так знает. Будто он в глубокие трубы гуляет каждый день размяться, а вампиров вообще вертел на своем самомнении. Понтуется перед рыжей красоткой, но дойдет до дела — наложит в штаны и сдохнет. Сможет избежать этого — научится, но первая ошибка точно будет самой страшной.

Ближе всех к Патрику Джил. Он так и не разобрался, какого пола это юное тощее существо. Волосы настолько длинные и грязные, что закрывают лицо и без того прячущееся в тени капюшона. Худые руки лежат на коленях расслабленно, но охотник чувствует внимательный пронзительный взгляд и знает, что Джил ловит каждое слово. Опасное чудо. Такое может научиться охотиться, но взвесит все "за" и "против" и продаст всех вампирам, выторговав бессмертие. Неоднозначно.

Рон — парнишка со светлыми глазами, очаровательной улыбкой и соломенными волосами. Тот самый рыцарь. Ловит каждое слово Рика, смотрит на него, как на бога. Такие быстро выгорают, но сначала берутся за дело с фанатизмом. Если не сломается — выйдет хороший, вдумчивый профи. Лет через десять.

И Лила — рыжая красотка, уже в шестнадцать вкусная, как конфетка. Дурочка, которая верит в романтику, хоть и корчит из себя роковую даму. Может стать прекрасной охотницей, козырять внешностью и играть на остатках чувств всякой пакости. Если будет умницей. Сложно определить сразу соотношение чистой дури и ума в кучерявой голове.

Рик еще раз вздохнул, обводя компанию взглядом. В тесной комнате его запасного убежища — старого домика на краю города, горел только камин, электричество обрезали лет пять назад и постройка казалась заброшенной. Это охотника полностью устраивало. Конечно, опытных следопытов это не обманет, но всяких названных гостей отпугнет.

— Вы ведь недавно красиво уделали вампира из клана Руж, правда? — голос Рона вывел охотника из задумчивого оцепенения.

— Правда, — кивнул Рик, потирая шею, на которой давно затянулись вампир ские метки.

— А как? — бесцветный голос Джил был чуть громче шепота, но охотник явно уловил личный интерес в интонациях.

— Расскажу. Заодно и познакомлю вас с крайне дерьмовым понятием "политика", — Патрик сел на скрипучий стул, взъерошил русые волосы, — если решите стать охотниками это слово вас будет бесить больше, чем псы-призраки на свалках.