История о невозможной любви (часть 2)

Я был рад каникулам, как никогда. Мне казалось, что лето прогонит из моей души все эти странные, смущавшие меня мысли и чувства. Летом я отправился в путешествие по Европе. Это путешествие помогло мне развеяться. Когда я вернулся, то узнал о побеге Сириуса Блэка. Отец за обедом рассказал, что Сириус – крестный Гарри Поттера, который предал его родителей Тесному Лорду. Я был поражен этой новостью. Будь я на месте Поттера…Но я не на его месте.

Третий год обучения в Хогвартсе был омрачен с самого начала. При появлении дементров я опростоволосился. Перепутав купе, я зашел в купе с братьям Уизли. Дементры весьма жуткие существа. Я испугался, как, в общем-то, и все. Поттер даже в обморок упал!

Я вышел из поезда и увидел ее в окружении верных друзей. Она нежно и заботливо поддерживала Гарри. Мой желудок сделал сальто. И я разозлился, как никогда в жизни! Моя злость вылилась в издевательства над обмороком Поттера. Я отлично изображал его конвульсии. Потом мимо прошли братья Уизли, что-то сказав грифендорцам, и она засмеялась. Сердце сжалось, я вырвал у первокурсника магический шар и со злостью закинул его куда подальше.

Неделю я почти не видел Гарри и его «охрану», но в пятницу у нас был сдвоенный урок по уходу за магическими существами, которую вел никто не иной, как этот жалкий полувеликан Хагрид.

На первом занятии он притащил к нам гипогрифа. Мерзкое животное! Гарри, ну конечно, вызвался познакомиться в гипогрифом первым. Полувеликан что-то говорил про поклоны и прочую ерунду, я же смотрел лишь на нее. Она не сводила глаз с Гарри, нервно сжимая подол мантии. Грязнокровка, черт ее подери! С каким восхищением она смотрит на него, словно он единственный кто на что-то способен. Подумаешь гипогриф!

Нервно сжав кулаки, я резко пошел на гипогрифа.

- Драко, нет!

Мне показалось, или я услышал ее крик, прежде чем это мерзкое животное растерзало мне руку.

Узнав об этом, отец тут же примчался в школу, пообещав мне, что сделает все возможное, чтобы уволить Хагрида. Моей радости не было конца. Но я еще больше обрадовался, когда узнал, что на матче Гриффендор – Когтевран Гарри Поттер упал с метлы из-за появления дементора!

Наконец, хоть кто-то смог приструнить этого Поттера!

Хагрида не уволили, но я не уставал пренебрежительно высказываться о странных методах преподавания полувеликана, чем явно сбивал его мысли и (и так не понятную никому) речь.

Так шло время. Я видел, что мои слова задевают троицу друзей Хагрида, и именно поэтому не мог остановиться. Унизить. Обидеть. Задеть чувства.

Однажды мы шли с занятий, и я заметил, как Гарри приобнял Гермиону. Разозлившись, я нелестно отозвался о всех в этом злосчастном Хогвартсе. И тут неожиданно ко мне резко повернулась она. Я никогда еще не видел ее такой злой. Она залепила мне пощечину. Я ошарашено смотрел на нее, не в силах пошевелиться. Противоречивые чувства съедали меня изнутри: злость за унижение, к которому она меня подвергла и еще какая-то непонятная радость.

Вернувшись в гостиную Слизерена, я решил остаться один. Мне просто необходимо было разобраться в своих чувствах. Именно тогда я понял, что влюблен. Я БЫЛ ВЛЮБЛЕН В ГРЯЗНОКРОВКУ. Сама эта мысль казалась мне дикой. Я посмеялся над ней, посмеялся над собой, и все –таки где-то в глубине души я понимал, что так оно и есть.

Но я не мог ее любить. Значит, мне нужно было ее забыть. Как же сильно я ее ненавидел, как же сильно я ее любил.

Ничего лучше, чем просто избегать ее, я не придумал. Я стал избегать ее, Гарри и других Грифендорцев. Я искренне верил, что это поможет мне не думать о Гермионе Грэйнджер. Но она не оставляла меня. Она приходила ко мне во сне, я видел ее на лестнице, я слышал ее смех, который казалось, отдавался эхом по всему замку.

Отвлекал меня от мыслей о ней только квидич, поэтому я с усердием и энтузиазмом принялся за тренировки.

Ближе к концу года, наконец, стало известно решение суда по поводу гипогрифа: его приговорили к смертной казни. Но я уже не знал, радоваться ли этому?

Однажды когда я возвращался с очередной тренировки, я увидел ее. Впервые, казалось, она была одна без своих «кавалеров». Она сидела около берега и плакала. Мне так захотелось подойти к ней, обнять, утешить, но в тот момент, когда я уже готов был это сделать, она обернулась:

- Это все из-за тебя! – зло выкрикнула она. – Из-за тебя Клювика теперь казнят! Ненавижу!

Она подобрала свою сумку и гордо прошагала мимо меня. Я остался стоять, не в силах пошевелиться. Слова хлестнули меня больнее пощечины. Я должен был спасти этого гипогрифа. Должен был.

Я побежал в замок и тут же написал письмо отцу. Дескать, не стоит утруждаться из-за какого-то гипогрифа.

Но было уже поздно. Через день в замок пожаловал отец в сопровождении министра магии и палача. У меня больше не была никакого шанса. Никакого.

Я был плохим, и мне не было места среди героев.

Лето следующего года я провел в предвкушении чемпионата мира по квидичу. Кроме того отец рассказал, что в этом году Хогвартс принимает турнир трех волшебников. Так что я старался не думать о жалкой грязнокровке, сосредоточив все свое внимание на чемпионате и предстоящих событий в Хогвартсе. Я представлял, как меня выберут для участия в турнире, как за меня будут болеть вся школа, как она посмотрит на меня…Впрочем на этом я старался обрывать свои мысли. Мне никогда не быть рядом с ней. Она грязнокровка. Хотя где-то в глубине души навязчиво звучал голосок: я готов отказаться от своей семьи, если бы только она могла меня…Но нет, она была с Поттером. Сладкая парочка.

Наконец, пришло время для чемпионата мира по квидичу. Отец достал нам лучшие билеты, но каково же было мое удивление, когда в соседней ложе я увидел все семейство Уизли вместе с Поттером и Гермионой. Отец разозлился не меньше меня:

- Боже правый, Артур, что же тебе пришлось продать, чтобы купить места в верхней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил.

Когда мы занимали наши места, отец процедил сквозь зубы: «Сегодня кое-кому спать не придется! Грязнокровки!!! Как им вообще удалось проникнуть в наше сообщество?»

Я не знал, что это значит, но почему-то мне стало страшно за Гермиону. Правда, вскоре все мысли улетучились из моей головы, все мое внимание было приковано к полю, где с огромной скоростью носились игроки команд. Потрясающее зрелище! Юный ловец Виктор Крам! Хотел бы я быть самым юным игроком!

Но почему-то я всегда оказываюсь лишь на втором месте.

Вечером отец вместе с представителями других важных семей вышел из палатки. «Повеселиться» как он сказал.

Через некоторое время в лагере поднялась суматоха. Наскоро выбежав из палатки, я отправился искать Гермиону. Они были на опушке леса. Приняв равнодушный вид, я сказал, что не стоит им быть здесь. И выразительно, глянув на Гермиону, я добавил, что они идут за грязнокровками.

Мне не хотелось ее обижать, мне хотелось ее предупредить, чтобы она не попала на глаза моему отцу. И пусть я выгляжу в ее глазах подонком, лишь бы она была целой и невредимой.

А после появилась черная метка. Я знал, что метка – эта знак Темного Лорда, отец рассказывал мне об этом, но я не ожидал, что отец и его друзья осмелятся на такой шаг. Как оказалось после, метка не принадлежала Пожирателям смерти, наоборот, она напугала их самих.

Газеты еще почти месяц обсуждали эту тему. Но я не читал газет.

А потом был новый учебный год. Я ехал в поезде и предвкушал, как опущу в кубок свое имя, и как кубок выберет меня. Но в первый же день все мои иллюзии были развеяны: в турнире трех волшебников допускались только совершеннолетние волшебники. Что ж хотя бы Поттеру не удастся превзойти меня.

Дни бежали за днями. Я старался не обращать внимания на Гермиону, которая в тот год была необыкновенно хороша.

Через месяц в Хогватс пожаловали учащиеся из Друмстранга и Шармбатона. Да, в первые дни мне было не до мыслей о Гермионе. Виктор Крам завладел всеми моими мыслями.

Жизнь, казалось, налаживалась, пока кубок огня чудесным образом не выбрал четвертого участника – Гарри Поттера. Опять! Как же он это делает?

Меня бесил самовлюбленный Поттер, поэтому я поддержал Седрика, многие поддержали его. Никто не любит, когда их водят за нос.

Как-то после урока у профессора Стебель, я встретил Гарри. Он разозлил меня, и мы приняли стойку: все как в красивом дуэльном клубе. Но наши заклятия поразили не нас, а Крэба и Гермиону.

Я вскрикнул, увидев, что у Гермионы растут зубы, хотел было к ней подбежать, но меня отпихнул Поттер, и пока я с ним разбирался, Гермиона убежала в больничное крыло.

За обедом ее не было видно. Я очень беспокоился, поэтому сразу же после зельеварения побежал в больничное крыло. И встретился с ней в коридоре. Она сияла. Ее улыбка была такой мягкой, такой нежной. Мне захотелось ее поцеловать:

- Малфой! – перестав улыбаться, процедила она и прошла мимо.

Я хотел ее поцеловать! Нет, я точно потерял голову.

Однако новая улыбка Гермионы никак не выходила у меня из головы. И тогда я решился на безрассудный поступок: я решил пригласить ее на святочный бал.

Но я не мог пригласить ее в присутствии «телохранителей». Не смог бы вынести публичного отказа. И я стал искать ее одну. А это было почти не реально. И почему девочки всегда ходят вместе. Даже в туалетную комнату!

Хотя в библиотеке Гермиона чаще всего бывала одна. И если бы не вечно сидящий там Крам с его поклонницами, возможно, мне удалось бы ее пригласить. Я представлял, как ее лицо вытянется от удивления, как она рассмеется мне прямо в лицо, скажет, что никогда и ни за что не пошла бы со мной на бал. Я готов был это услышать, может, я даже хотел это услышать, чтобы не питать никаких надежд.

Однажды вечером я, наконец, смог застать ее одну в библиотеке. Я смотрел на нее через стеллаж с книгами, я изучал ее лицо, глаза. И когда я был уже готов выйти из укрытия, к ней приблизился Виктор Крам.

Он пригласил ее на святочный бал. Она согласилась. А я стоял, словно оглушенный заклятием и не мог пошевелиться.

Мне перехотелось вообще идти на бал. Если потерпел крушение на любовном фронте, надо отвлечься на что-то. В моем случае – на кого-то. Месть лучше подавать холодной. Тогда-то этот противный Грюм и превратил меня в хорька, я решил отомстить и ему, и Поттеру. Никто не смеет унижать меня! Никто!

Нет ничего лучше, чем журналистика. Слово порой убивает лучше любого заклятия. Поэтому я стал шпионить для Риты Скиттер.

На святочный бал я все-таки пошел. С Пэнси. Кажется, именно ее Гермиона не любила больше всех, после меня, конечно.

Так проходил год. Поттер справлялся с испытаниями, Скитер продолжала писать гадости про него. Я упивался своей местью, пытаясь не думать о Гермионе.

А потом Темный Лорд возродился. Мало кто поверил Поттеру, но я знал это наверняка благодаря метке отца. Но если Темный Лорд возродился, Гермионе не следует в следующем году возвращаться в школу. Я должен был ее предупредить. Любой ценой. Я попытался сделать это в поезде, меня не совсем правильно поняли и оглушили. Очнулся я уже на вокзале Кинг-кросс, Гермионы и след простыл.

Весь первый месяц лета я придумывал, как ей это сообщить, как предупредить ее. Ничего не придумав, я решил просто написать ей письмо-предупреждение, применив заклятие нераспознование адресанта.

Но она проигнорировала мое предупреждение, и осенью в купе старост я увидел столь любимое и ненавистное лицо. Это был год моей власти. Поттера вместе с Дамблдором объявили чудиками, в школе объявилась сотрудница министерства магии Долорес Амбридж. Я должен был спасти Гермиону, если она сама не хочет покидать школу, для ее же блага ее должны исключить. Она должна была уехать любой ценой. Я стал шпионить за ней и Гарри. Я снимал очки с их факультета, но они не понимали намеков, они не хотели видеть знаков, которые я им оставлял.

Так прошло полгода. Темный Лорд, освободивший тетю Белатрису из Азкабана, поручил отцу какое-то важное задание, связанное с Гарри Поттером. Гермиона была слишком близка с Гарри. Темный Лорд ни за что бы ее не пощадил. Я просиживал часы в библиотеки, разрабатывая план спасения девушки.

Но все было напрасно. Все пошло кувырком, когда отец рассердил Темного Лорда, не выполнив его поручения.

Мой отец попал в Азкабан. Семья попала в немилость самого страшного волшебника наших дней. Гермиона была жива, а мне надо было подумать о своей семье. Я был теперь за главного.

В июне 1996 года я официально заменил своего отца. Меня не спрашивали, меня поставили перед фактом.

«Какая честь, Драко», - не уставала повторять тетя Белатриса, сестра моей мамы. Через две недели после официального принятия в ряды Пожирателей смерти, Темный Лорд позвал меня в свой кабинет. Мне было страшно. Очень страшно.

- Драко, - начал он, поглаживая свою змею Нагайну, - у меня есть для тебя поручение, к которому, я надеюсь, ты отнесешься со всей ответственностью! Ты же не хочешь повторить участь своего отца.

Я лишь помотал головой.

- Хорошо. Тогда ты должен будешь убить Дамблдора.

- Убить Дамблдора? - переспросил я.

- Убить.

- Но как…

- Меня не интересует как, мальчик! – голос Темного Лорда хлестнул меня хуже ледяной пощечины. - Можешь отравить его, применить запрещенные заклятия, делай что хочешь, но главное – постарайся не разочаровать меня, мальчик. – Закончил Темный лорд.

Я смотрел в пол. Убить того, кого не смог одолеть сам Темный…

- Круцио!

Мое тело сжалось, его скручивало в разные стороны, казалось, все мои внутренности вот-вот разорвутся.

- ТЫ. ДУМАЕШЬ. Я НЕ МОГУ. УБИТЬ. ДАМБЛДОРА?

- Нет, - еле слышно прошептал я.

- ТЕБЕ СЛЕДУЕТ БЫТЬ АККУРАТНЫМ В СВОИХ МЫСЛЯХ, МАЛЬЧИК. ИНАЧЕ ТЫ ВСТРЕТИШЬСЯ СО СВОИМ ОТЦОМ НАМНОГО РАНЬШЕ, ЧЕМ ДУМАЕШЬ.

Боль прошла так же внезапно, как и появилась.

- Иди, - разрешил Темный Лорд.

Шатаясь, я вышел из кабинета. И первое что я сделал - это попросил тетю Белатрис научить меня окклюменции. Я не представлял, как смогу убить директора. «Темный лорд мстит так нашей семье за провал отца. Но я обязательно что-нибудь придумаю». И я придумал. Я решил провести в Хогвартс Пожирателей смерти. Они помогут мне. Они сделают это вместо меня.

В этот год я почти не думал о Гермионе, все мои мысли занимали о предстоящем задании. Я должен был его выполнить. Должен был. Поттер надоедал мне, совал свой нос не в свои дела, мешал. Но и без него у меня ничего не получалось. Все мои попытки проваливались. А Исчезательный шкаф никак не удавалось починить. Я был в отчаянии.

Я был одинок и глубоко несчастен. Единственным моим другом была Плакса Миртл – приведение, живущее в туалете.

Наконец, мне удалось. Я сам не верил своему счастью: я починил Исчезательный шкаф. У меня получилось. Я был горд. Но не представлял, как смогу убить Дамблдора. В ту ночь я обезоружил его.

Нет, я не хотел становиться убийцей. Подоспевшие пожиратели давили на меня, не знаю, чтобы произошло, если бы не Северус Снегг, который убил директора.

Я был потрясен. Что-то во мне надломилось: я больше не хотел быть на этой стороне, но не представлял, как отсюда сбежать. Разве от Темного Лорда можно сбежать. Клянусь в эти дни я молился о Гарри Поттере, похоже он, действительно, был избранным. Только он и мог расправиться с Волан-де-мортом.

Все лето и весь следующий год я старался не попадаться на глаза Темному Лорду, правда, у него и без меня было много забот. Отца вызвалили из Азкабана. Я знал, что вся моя семья желает лишь одного – сбежать от Темного Лорда. И мы ждали подходящего случая. А в это время в нашем доме творились страшные вещи: на моих глазах пытали и убивали людей, иногда это делали просто ради забавы или пропитания змеи Темного Лорда. Моя тетя была помешенной, ее истеричный смех звучал каждый раз, когда пленникам наносилась боль. Мне было страшно. Мне было страшно, потому что я был частью этого.

В школе было не лучше. Снегг стал директором, родители отправили меня в Хогвартс, надеясь таким образом защитить от Темного Лорда. Но и здесь школьников пытали, применяя запрещенные заклятия. Крики моих сокурсников преследовали меня по ночам.

Весь год я проводил в библиотеки, молясь, чтобы с Гарри и Гермионой все было хорошо, а заодно придумывая план побега. Я не собирался быть слугой этого фанатика вечно. Но нужного момента все никак не подворачивалось.

Однажды на каникулах к нам заявилисьПожиратели с пленниками. Это не было необычным. Необычным было то, среди пленников были Гарри, Рон и (о ужас) Гермиона.

Меня просили опознать Поттера. Я смотрел ему прямо в глаза, пытаясь найти способ, чтобы освободить их. Я и не думал выдавать Поттера. Нет. Мне нужно было лишь выиграть время. Время. И тут тетя Белла заметила меч. Она велела Хвосту увести всех, кроме….Гермионы.

Мое сердце, казалось, перестало биться. Я сделал шаг, подняв палочку, но мама заметила это, и поразила меня заклятием «Остолбеней». Тетя ничего не заметила, она была слишком поглощена, пытая любовь всей моей жизни.

А я не мог даже закрыть глаза или уши. Крики Гермионы убивали меня, как бы я хотел заменить ее, пусть лучше пытают меня, только не ее.

Все события, произошедшие после, были как в тумане. Я помню лишь, что появился Поттер, а потом и наш бывший эльф Добби, а потом они спасли ее. Они ее спасли!

Все остальное было не важно. Не важен был гнев Темного лорда, обрушившийся на нас в очередной раз. Не важны были мольбы тети Беллы.

Все остальное было не важно.

Они спаслись!

Гермиона была спасена.

Я снова вернулся в школу. Теперь я знал, что Гарри там рано или поздно появиться. Втайне я прослушивал радиопрограмму близнецов Уизли, в надежде не услышать имена знакомых.

Очень скоро объявился Поттер. И Гермиона.Она была жива. И, кажется, она была влюблена в Уизли. Я видел, как они целовались. Мне было больно, но вместе с тем, я был очень рад, что она жива. Пусть с другим! Главное жива.

У Гарри была моя палочка, я всего лишь хотел ее вернуть. Не получилось. Зато я чуть не погиб от адского пламени. Меня спас Поттер. И потом еще раз во время потасовки он спас меня.

Когда началась вся эта заварушка в замке, я понял, что это лучшее время, чтобы сбежать. Но на Гермиону нападал Сивый, я не мог пройти мимо. Я следовал за ней попятам, защищая от заклятий, как только мог. А потом настала тишина. Темный Лорд решил проявить милосердие (как будто он знал, что это такое), он решил дать время, чтобы обе стороны с честью похоронить павших. Я сидел, прислонившись к стене, смотрел на нее: если только сегодня я останусь в живых, я признаюсь ей, я стану лучше, чем был. Я обещал это себе.

И я выполнил обещание.

Мы покинули Темного Лорда в решающий момент, дезертировали. Некоторое время мы скрывались. Но я не хотел вечно быть в бегах. Я совершил ошибку, я должен понести наказание. Поэтому через 6 дней после падения Темного лорда я сдался Министерству.

Но главное – я открылся Тебе».

Слезы капали на пергамент, стирая некоторые буквы, слова, но Гермиона никак не могла остановиться.

«Почему все так сложно? – спрашивала она себя. – Что мне теперь делать? Как спасти его, как я могу ему помочь?»

В дверь постучали.

- Гермиона, с тобой все в порядке? – спросил знакомый голос Рона.

Гермиона лишь сильнее зарыдала.

- Я не ожидал тебя здесь увидеть, - сказал он, глядя на свою гостью.

- Я сама не ожидала, что приду. Ты впустишь меня?

- Да, конечно, проходи.

В поместье Малфоев мало что изменилось с тех пор, как Гермиона побывала здесь в первый раз.

- Тебя выпустили из Азкабана.

- Да. За это стоит сказать спасибо твоему другу, я так понимаю.

- Стоит.

- Я не просил его об этом, - раздражаясь, сказал Драко.

- Ты не просил, - спокойно сказала Гермиона, - его попросила я.

Драко смотрел на нее с удивлением и нежностью. Она здесь, она…значит ли это…

- Гермиона, - начал он.

- Я рассталась с Роном, Драко.

И она залилась слезами. Не в силах больше сдерживать себя, Драко обнял ее так крепко, как только мог.

Они молчали. Слова были не нужны. Зачем слова, если он понимал ее без слов. Видел ее смущение, ее растерянность. Она рассталась с Роном, она….

- Я люблю тебя, Гермиона, - прошептал он.

Она лишь сильнее прижалась к нему в ответ.