Первая зима

Иаков бежал по кривой улочке, что лентой струилась с холма. Гравитация планеты позволяла передвигаться немалыми скачками. Но сегодня скорости не хватало — мальчик ужасно боялся опоздать.

Сколько раз он убеждал отца — старосту поселения — сделать нормальные дороги. Такие, как на кадрах хроники. Гладкие, без единой кочки. Но нет, отцы-основатели непреклонны — «вмешательство человека в природу следует строго ограничить». Они, мол, знают не понаслышке, как быстро люди могут загадить место обитания. Иаков не мог убедиться в справедливости их слов воочию; он просто желал ходить по ровным дорогам.

Наконец впереди показалась группа детей в одинаковых домотканых туниках. Их делали из тончайших листьев растения, которое «первые люди» окрестили мериносом. Иаков не ведал, почему.

— А, хотели пойти без меня, предатели?! — прокричал Иаков прямо в ухо Рахили.

— Яшка! — охнула та, едва устояв на ногах. — Ты точно сделаешь меня заикой!

Иаков, весьма довольный собой, вклинился между друзьями. До начала оставалось мало времени.

В обширном зале общинного дома яблоку негде было упасть. На узких скамьях, расставленных по кругу, теснились все дети посёлка — от пятилетних полуголых карапузов до тех, кому совсем скоро предстояло пройти обряд инициации.

Ажиотаж легко было понять. Только полгода назад совет старейшин разрешил познакомить тех, кто родился здесь, в колонии Новый Иерусалим, с «частицами памяти», которые удалось вывезти с праматери Земли. Раньше стыдное прошлое человечества находилось под запретом.

Едва друзья отыскали места, как свет погас. Зависший в воздухе миниатюрный глаз проектора выпустил тонкие нити лучей. Они выткали в воздухе искрящуюся цветную голограмму.

Минуту царила тишина, а потом отовсюду полетели возгласы удивления. Десятки детских глаз, не мигая, следили, как с потолка мягко опускались белые хлопья. Они впервые в жизни видели подобное.

— Это снег, — объясняла наставница Руфь. — Обычно он шёл зимой. Вода в облаках замерзала и, падая, превращалась в снежинки.

Она хотела было сравнить снежные хлопья с пухом, который покрывалом укутывал землю, но вовремя спохватилась. На этой планете существа, подобные птицам, не имели оперения. Снежинки больше походили на белых мух — пакостных ночных созданий, которые норовили залезть в ноздри и уши, чтобы отложить яйца. От таких сравнений Руфь воздержалась.

— Снег холодный. Но дети очень радовались ему. Ведь с ним можно было играть, — продолжала она.

Раздались возбуждённые крики. Теперь голограмма показывала, как призрачные дети на белой поляне бросали друг в друга снежки и катались на санках.

Внезапно вспыхнул свет, и картинка потускнела. Вокруг неодобрительно загудели.

К наставнице подошёл помощник и зашептал на ухо.

— На сегодня сеанс окончен! — объявила она. — Тише-тише, спокойнее! Сейчас все вместе, под присмотром наставников расходимся по домам. Без шума, но быстро!

Иаков с Рахиль вышли последними. Не успели отойти от строения, как что-то заставило мальчика оглянуться. Далеко на западе, в темнеющем небе он увидел бирюзово-алые всполохи. И тут только понял, в чём причина спешки.

Отец скрывал, куда несколько раз за последние недели отлучался из посёлка. Но Иаков подслушал разговор родителей. И ушам своим не поверил.

Прилетели первые гости из космоса. Такие же люди, как и они.

Иаков не понимал, зачем старейшины скрывают от поселенцев важные вести. Но по жёсткому тону обычно добродушного отца понял, что дело нечисто. Пришельцам позарез нужен какой-то минерал, а отцы-основатели колонии выступили против его добычи.

И судя по тому, что Иаков видел сейчас в небе, чужаки решили нанести визит открыто.

Иаков не хотел лишать себя необычного зрелища. Он схватил Рахиль за запястье, шёпотом велел следовать за ним и, как только выдался шанс, увлёк её в высокую траву, растущую по обочине.

— Куда мы идём? Нас накажут, — волновалась Рахиль.

Но Иаков ничего не объяснял, только торопил подругу, продираясь сквозь заросли к вершине холма:

— Скорее, скорее, не хочу пропустить это!

Дети успели. Широко распахнув глаза, они следили, как с неба один за другим планировали серебристые треугольники. Корабли пришельцев.

Сначала они зависли над землёй. А затем стали методично выплёвывать полусферы такого же цвета. Растянувшись в линию, те поскользили в сторону поселения и вскоре скрылись из вида.

— Эх, зря лезли, — досадливо прошипел Иаков. — Побежали обратно. Только прячься, а то взрослые домой загонят.

По пути они различили отдалённый гул голосов. И громкий треск, как от фейерверков, которые запускали на годовщину Прибытия.

Рахиль, идущая впереди, внезапно остановилась.

— Ты чего? — спросил Иаков.

Она показала ладонь. На ней лежала «снежинка». Такая же, как в голограмме. Только серая.

Сверху упала ещё одна. Потом другая. И вот уже «белые мухи» заполонили воздух.

— Что это, Иаков? — прошептала Рахиль.

Тот лишь пожал плечами в ответ.

Ребята поспешили к деревне. Они решили выйти к крайним жилищам, где потише. Но вовремя заметили человека в странной блестящей одежде и затаились в кустах.

Из укрытия дети наблюдали за чужаком. Лицо его скрывал шлем. Руки сжимали толстую металлическую палку с конусом на конце.

Палка выплюнула яркий шарик, который полетел к ближайшему дому. Деревянная стена будто втянула его внутрь. А спустя секунду строение уже полыхало голубым пламенем. Ни дыма, ни запаха гари. Но почерневший дом рухнул как игрушечный. Словно душа его взметнулось ввысь облако серых «снежинок».

— Что вы делаете?! — услышал Иаков вопль Рахиль и увидел, как она бежит к незнакомцу.

Тот обернулся на крик. Палка в его руках выпустила шар. Девочка исчезла. Её силуэт мгновение тенью чернел сквозь огонь, а потом растаял. Лишь горстка серого пепла взлетела к небу.

Иаков чудом сдержал крик. Скрытый густыми зарослями, он бросился ничком на землю. Молился. И чувствовал, как слёзы мешаются с пылью, застывая на лице маской скорби.

Так началась первая зима в жизни Иакова.