Жадное бремя надежд. Пролог
Рекламные строчки бежали по экрану голограммы на ночном лобовом стекле: «Внимание! Новый Растворитель! Сегодня сразу после открытия крю-маркета к нам поступит последняя модель «Propusk 7-X». Это современная модель, последняя разработка «Propusk». И сегодня! Да! Ты можешь стать её первым обладателем! Не упусти свой шанс на новый «Propusk 7-X» Вперёд! Туда, где ты еще не был! Растворяйся!»
Блестящий цилиндр выныривал из морских глубин и, отливая утренним солнцем на экране, уплывал за горизонт. Тут же из-за него появлялась голубоглазая блондинка — счастливая обладательница Propusk 7-X c приобретением в руках, явно уже собираясь растворяться туда, куда ей давно хотелось.
Антон и Вика ехали по крю-маркету в середине очереди. В семь утра «Синее Желе» у портала уже открылось. Они позавтракали устрицами в вине из капсул. Спать хотелось жутко после суточного дежурства, но «последняя разработка» придавала обоим терпения. Машина поравнялась с окошком выдачи. Чип завибрировал на запястье у Антона. Капсула маркета «выплюнула» в салон два золотистых пакета с логотипами. Вика первая разорвала пластик, доставая цилиндр. Он удобно впрыгнул в руку и застыл. Антон вырулил из пандуса, пытаясь открыть свой пакет:
— Вика, погоди... Не торопись, надо аккуратно надеть наголовники. Я сейчас припаркуюсь. Надо вместе, секунда в секунду, ты же знаешь, а то...
Девушка подпрыгивала на сиденье, надевая красные наголовники на себя и на друга. Верещала радостно:
— Тоха, давай, паркуйся! Вон там! Куда сегодня будем растворяться? Я хочу в прошлое. Может к финикийцам, а? Пиренеи! Поплаваем! Я хочу на большом паруснике.
Антон закрепил Растворитель в ладони. Немного помолчал, поправил гарнитуру. И выпалил вдруг:
— Давай сегодня растворимся к моему прапрадедушке. В девяностые двадцатого века!
— Пошел ты, — опешила подруга. — Я отдохнуть после суток хотела...
— Да ладно. Там прикольно было в этой России. Я читал его дневник. Столько возможностей для бизнеса. Империя распалась. И банды были, и всё такое... Приключений на задницу себе наберем, постреляем по-честному. Давай?!
Вика надула губы, всхлипнула:
— Но это в последний раз по-твоему. И только потому, что скоро пятьдесят первое. Я помню твой день. В следующий раз к финикийцам. Или в будущее. Обещай!
— Чтоб я сдох на чеке с тупыми траблами! — Антон расплылся в улыбке. Он начал набирать на экране своего новенького Propysik параметры времени-места. У его спутницы на экране Растворителя стали загораться цифры и Propysik утробно заурчал, как сонный кот.
— Обещаю, дорогая. Так, готово. Давай, жмем... Только одновременно, а не так как с пятым было.
— А что там было? Я уже не помню.
— Что было? О! Да ты нажала на две секунды раньше меня и мы потом еле вернулись из Венеции!
— А чё? Ну. Помнишь того купца и его картины? Жаль, что в нашем времени этого города уже нет.
— Ладно. Коин с ним. Готова?
Девушка, задрожав, прильнула к Антону. Положила вспотевшую ладонь на экран своего Растворителя:
— Готова, дорогой.
— Нажимаем...
***
Семен Должик заканчивал отмывать сковороду. Он уже мечтал, как через минуту выйдет на балкон с сигаретой и чашкой сладкого горячего кофе, чтобы сделать первую утреннюю затяжку. Подлая сковородка не хотела отмываться от присохшей гречневой каши. Семен уже год жил один в старой «хрущевке» с рыжим спаниелем Жукой. Жена ушла по причине его, Семена, пьяных пропаж с друзьями. И много еще чего, о чем он упорно запрещал себе вспоминать.
Хирурга Должика за его сорок пять лет жизни и двадцать лет практики уже трудно было чем-либо удивить. Но то, что он увидел в углу своей кухни этим летним утром, как только домыл сковороду, заставило его отскочить к холодильнику. Сёма зажмурился с силой, и тут же раскрыл широко глаза. Ничего не изменилось.
В углу кухни, там, где еще пять секунд назад ничего не было кроме старой гардины, стояли два незнакомых человека. Парень и девушка. Они обнимались, как в танце, и приветливо улыбались Семену. Верный ошарашенный Жука выпрыгнул из коридора, сделав «ирокез» на холке. Тихо изумленно рыкнул.
«Ну, вот и белочка» — это было первое, что пришло в голову оторопевшему прапрадедушке Антона, врачу Семену Должику.
— Хай, олд! — выговорил парень, а девушка сделала книксен.
И вот здесь у вас часть текста в будущее растворилась