Тяга к оружию

   Известно, что сотрудники органов внутренних дел всегда носили оружие, как правило - пистолеты Макарова. Но ходили с ними не все. Преимущественно оперативники. Остальным сотрудникам оружие выдавалось только во время исполнения служебных обязанностей. После службы оно сдавалось на хранение. Это же правило относилось к сотрудникам уголовно-исполнительной системы.
   И вот оно! Свершилось! С января 1993 года стало действовать новое положение о службе в органах внутренних дел. В этом документе чёрным по белому напечатали, что сотрудники органов внутренних дел имеют право на постоянное ношение и хранение своего табельного оружия. И всё. Без комментариев. Многие сотрудники поняли это право буквально.

   Анатолий Иванович Тачкин занимал в следственном изоляторе должность не высокую, но и не маленькую, по его соображениям. Числился он старшиной внутренней службы и заместителем дежурного помощника начальника следственного изолятора. Вот сколько слов в названии должности. И всё это про него!
Проживал Анатолий в малосемейном общежитии, занимая целых две комнаты с женой, сыном и дочкой. Семья постоянно требовала денег. Жена помогала мало со своим окладом уборщицы в средней школе. Заработную плату иногда задерживали, да и была она, по нынешним меркам, небольшой. Видимо, чувствуя ущербность своей жизни, Тачкин с непонятным энтузиазмом воспринял новое право на ношение оружия. Оружие делало бы его значимым в глазах окружающих людей. Представьте себе - небрежным жестом, невзначай, отодвигая полу пиджака, Анатолий демонстрировал бы окружающим оперативную кобуру и торчащую из неё рукоятку пистолета. Круто. Все воспринимали бы его настоящим мужиком, несмотря на малый рост и хилое телосложение.
   Анатолий Иванович твёрдо решил носить оружие. О том, что он может из-за этого подвергнуться нападению со стороны уголовного элемента, Тачкин не думал. Возможность покрасоваться эдаким суперменом прочно перекрывала разумные доводы.

   Майор внутренней службы Саватеев Иван Михайлович служил старшим инструктором БСП – боевой и служебной подготовки. Сегодня утром он пришёл к себе в кабинет, заварил чай и, лениво покуривая, слушал по радиоприемнику последние новости. В дверь не то постучались, не то поскреблись, и на пороге возник старшина Тачкин.
- Здрасти вам. Я тут рапорт подписать.
Иван Михайлович молча, взял бумагу и прочёл. Из рапорта следовало, что Тачкин просит начальника СИЗО выдать ему табельное оружие на «постоянную носку».
- А я тут причем? Иди к начальнику изолятора.
- Нет, сперва ваша виза требуется, что вы не против.
- Как «не против»? Против, конечно. Нечего домой после службы оружие таскать. Как бы чего не случилось. А мне нести ответственность не хочется. Ты ж не опер, Иваныч, зачем тебе пистолет?
Тачкин вдруг набычился, покраснел. Наверное, заранее предполагал, что придется доказывать свою правоту.
- В Положении о службе написано, что мне разрешается ношение оружия. А раз разрешается, то прошу выдать пистолет.
- Не об этом я. Разрешается, конечно, спору нет, но зачем он тебе?
- Надо, – больше аргументировать было нечем.
Старший инструктор БСП, безусловно, понимал, что «учить барана уму-разуму дело безнадежное» и решил потянуть время, надеясь, что Тачкин сам откажется от своей затеи.
- Ты вот что, старшина, готовься к сдаче зачёта. Сначала теорию мне сдашь, материальную часть оружия, порядок применения и всё такое, затем в тире отстреляешься. Общая оценка у тебя должна быть не менее «хорошо». Иначе, согласно требованию приказа УВД, оружие на постоянное ношение выдавать не разрешается. Понял меня?
- Понял, товарищ майор! Когда приходить на экзамен?
- Дня три готовься, в пятницу приходи. Как раз в тире будут плановые стрельбы. Давай.

   Утром в пятницу Тачкин ждал Ивана Михайловича у дверей его кабинета. К удивлению майора, старшина сдал теорию с общей оценкой «хорошо» и в тире показал чудеса, хотя ранее, при практической стрельбе, никогда не добивался таких результатов. Вот что твёрдое устремление делает с человеком! Анатолий Иванович Тачкин сиял. Всё! Он показал необходимый результат. Теперь препятствий к заветной цели нет.
- Когда оружие можно получить, товарищ майор!?
- Никогда.
- Не понял, понял. Как же это понимать? Я зачёт сдал?
- Сдал.
- Чего тогда? Я право имею!
- Да пошёл ты со своим правом! - майор больше не сдерживался. – Оружия не дам и точка!
- Но почему, почему?- голос Тачкина задрожал. – Я жаловаться буду.
- Жалуйся хоть куда. Хоть в организацию объединенных наций. – Раздражение у Ивана Михайловича прошло. – Ты пойми, раздавать оружие направо - налево я не имею права. Тем более, у тебя даже необходимости в его получении нет. Ну что ты с ним будешь делать?
Тачкин молчал, потупившись глазами в пол.
- Понимаешь, - майор говорил со старшиной ласково, как с ребенком, - если бы, не дай бог, что-то случилось, кто-то из жуликов угрожал бы тебе или семье, тогда для защиты жизни и здоровья сотрудника оружие выдают обязательно. В твоем случае я такой необходимости не вижу. Можешь, конечно, жаловаться, только сразу тебе скажу, что руководство поддержит мою позицию. Только зря время потеряешь.
Инструктор Иван Михайлович сказал эти слова эмоционально, пожалев Тачкина. При этом он не задумывался о последствии своих слов. А зря.

   Через неделю инструктора БСП вызвал начальник СИЗО подполковник Шепелев. Василий Викторович пригласил Ивана Михайловича присесть, закрыл дверь кабинета на замок и озабочено протянул майору исписанные листы бумаги.
- ЧП у нас, Михалыч.
Майор взял бумагу и начал читать. Это оказался рапорт старшины внутренней службы Тачкина А.И. В нём были описаны ужасные вещи. В итоге получалось, что из-за добросовестной службы Тачкина в следственном изоляторе, то есть из-за отказа передавать наркотики подследственным, жене и дочери старшины угрожает насилие со стороны неизвестного криминального элемента. Иван Михайлович подумал, что если в отношении дочери это могло произойти, то в отношении жены Тачкина, которая была страшнее ночи, вряд ли. Но мысли не в счёт. Майор, без задних мыслей, сразу проникся праведным гневом и поверил рапорту старшины. У него была дочь, и инструктор невольно проникся гневом, даже не вспомнив, о чем говорил Тачкину неделю назад.
- Вот твари! Товарищ полковник, нам нужно срочно принимать меры по защите семьи старшины Тачкина.
- Ты подожди, не горячись. Меры я уже принял, сообщил в УВД. Генерал обещал прислать группу СОБРа. Тебя я вызвал для того, что бы обеспечить старшину табельным оружием. Мало ли что.
- Конечно, товарищ полковник.
- И ещё, Иван Михайлович. Никому не говори об этом рапорте. Паника и лишние разговоры нам не нужны.
- Хорошо, Василий Викторович.
- Иди.

   Около двери кабинета старшего инструктора БСП стоял Тачкин.
- Товарищ майор, у меня…
- Знаю. Пошли в дежурку.
Процедура выдачи пистолета не заняла много времени. Тачкин, несмотря на угрозу семье, был бодр и в хорошем настроении, что удивило, но не насторожило майора Саватеева. Поэтому вооружённый старшина, после ночного дежурства, отправился домой охранять близких людей.

   Через три дня Иван Михайлович вновь увидел Анатолия у дверей своего кабинета. Вид Тачкина был жалок, как у побитой собаки.
- Ты чего, Иваныч, случилось что?
- Товарищ майор, нет больше никаких сил. У меня в квартире третьи сутки сидят три мордоворота из СОБРа. Мне приходится их кормить, поить, дети к ним с опаской относятся. А главное – я с женой спать не могу…. Да и кашляет она - дыма не переносит, а СОБРовцы смолят на кухне. Выходить нельзя – засада. Мне бы это, товарищ майор, вопрос решить…. Отозвать бы их. Не нужна мне охрана.
- Как не нужна? Ты о семье своей подумай. Угрозы криминала не шутки. Недельку, полторы придется потерпеть. Я думаю, что если за это время ничего не случится, пост из квартиры можно будет снять, но наружное наблюдение останется.
Старшина подумал и кивнул, выражая свое согласие. И всё бы, казалось, было решено, но на следующий день Тачкин снова топтался у дверей кабинета майора. Пряча глаза от офицера, он начал излагать свою просьбу.
- Товарищ майор, сходите к начальнику, засаду снимать надо.
- Ты что, опять? Не понимаешь ничего? Мы же вчера с тобой на эту тему говорили!
- Я всё понял, а жена…. Она ультиматум мне ставит. Или сегодня пост убирают, или завтра она к начальнику УВД поедет ругаться.
- Как это ругаться? – майор был явно озадачен. - Они же вашу безопасность обеспечивают.
- Ничего не понимает дурная баба. Я ей сказал, что недельку надо потерпеть, а она в крик!
- Что она за себя не боится, не переживает за дочь?
- Не переживает. Я тут глупость сморозил. Пришел домой с пистолетом и все рассказал ей. О том, что пистолет мне давать не хотели, что я «слепил горбатого» про наезд криминала и мне дали… Я думал, она находчивость мою оценит, а она: «Дурак!» Зря рассказал. Она бы не знала, как-нибудь смирилась с охраной, а так…- Тачкин безнадежно махнул рукой.
- Ты что, обманул всех? - Иван Михайлович был удивлён и поражён одновременно. – Ты, выходит, наврал про наезд?
- Я пистолет получить хотел. Вы же сами сказали.
- Что я сказал?
- Что пистолет дадите, если родственникам угрожают. Я ж не знал, что у меня засада будет.
- Вот дурак! Это, с твоих слов получается, я тебя научил, что сказать?
- Так выходит.
- Пошел вон.
- Вы к начальнику зайдите, - начал было Тачкин, но майор демонстративно отвернулся.

   Доложить начальнику следственного изолятора было необходимо. «Как он себя поведёт, как в глаза генералу будет смотреть?» - думал майор, шагая по коридору. – «Еще меня, сволочь, приплел, будто я научил, как сказать. Надо гнать таких тупорылых сотрудников из органов. Поганой метлой гнать!»

   На поверку все обошлось «малой кровью». Начальник СИЗО получил приказ начальника УВД с формулировкой в свой адрес: «строго указать» и в адрес Тачкина: «за обман руководства предупредить о неполном служебном соответствии». Пистолет у Тачкина отобрали. Насовсем. Потому, что на службе выдавать ему оружие тоже запретили. Посему, перевели заместителя ДПНСИ Тачкина старшим корпусного отделения. С понижением получается. Но не это больше всего огорчило Анатолия Ивановича Тачкина, а упущенная возможность постоянно носить свое табельное оружие. И это не случилось до конца его службы.