Съеденное время
В детстве время тянется возмутительно медленно. Словно тяжëлая, густая капля золотистого мëда, зависшая над чашкой и никак не желающая стекать с ложки вопреки закону всемирного тяготения. Смотришь на часы: секундная стрелка то и дело замирает, словно задумывается — делать следующий шаг или нет — потом, напрягшись, прыгает к очередной засечке на циферблате и снова замирает в нерешительности. Минутная еле ползëт. Как черепаха. Или улитка. Хотя улитка по сравнению с ней — Шумахер! А часовая, вообще, стоит на месте, сколько ни приглядывайся, и только когда отвернëшься или задумаешься о чëм-то другом, немного сдвигается.
А так хочется поскорее стать взрослой, самостоятельной, чтобы можно было ходить в кино на последний сеанс, носить туфли на шпильках, подводить чëрным карандашом глаза, а ногти красить ярким лаком цвета спелой вишни.
Задумчиво-мечтательный взгляд пробежался по растопыренным пальцам с обгрызенными ногтями. В руках ничего не было. Ни-че-го!
.
— Вот раззява! Вот раззява-то безголовая! И куда эта чëртова авоська могла запропаститься?
Анютка внимательно осмотрела остановку, даже под лавку заглянула, хотя и так сквозь редкие деревянные бруски с остатками голубой краски и надписью "Катька дура!" хорошо было видно, что никакой авоськи там нет; несколько окурков в углу да горсть жухлых листьев, сиротливо сбившихся в кучку.
Девчушка напрягла память: в магазине взяла хлеб, сахар, гречку, расплатилась, тщательно пересчитала сдачу — всё правильно! — кивнула румяной продавщице и вышла на улицу. Авоська была в руках. Значит у старика оставила на пасеке. И какого рожна туда попëрлась? Шла-шла, задумалась ненароком, времени-то немеряно — вся жизнь впереди; а ноги сами свернули на знакомую тропинку. Теперь снова придётся телепаться по ней до самой пасеки, но делать нечего! Без авоськи домой не заявишься.
.
Сентябрьское солнце палит, как ненормальное. Ишь! Распустило свои лучи. Уже и день заметно убавился, а оно всё не угомонится, жарит по-летнему. Ни облачка на небе, лëгкая паутинка поблëскивает, зависнув в вышине, горизонт в томной дымке, журчалки вьются над разнотравьем, пахнет пылью и полынью. К вечеру будет дождь, наверное.
— Дедушка! Дедуль, ты здесь? — крикнула Анютка в прохладу дома. Тишина. Может в саду ковыряется? Резвые ножки легко сбежали со ступенек — скрип-скрип — и мимо клумбы с роскошными астрами прошлëпали в сад.
На лавке под старой раскоряченной грушей дремал толстый рыжий кот, то ли спал, то ли прикидывался, жмурясь на жаркое солнышко.
— Привет, Пирамидон! Деда не видел? — спросила Анютка.
— А то мне больше делать нечего, как только за дедом следить! Сам объявится. К вечеру, — подумал кот, но вслух ничего не сказал, лениво зевнул и снова прикрыл глаза. — И вообще, Дормидонт я.
Анютка села рядом, протянула руку, чтобы погладить рыжего, но... передумала, уж больно воинственный вид у зверюги: одно ухо порвано, хвост, перекушенный врагами в двух местах, так и сросся буквой N, из-за чего кот походил на мультяшного героя.
Им-то хорошо живëтся, аж завидки берут, один спит да ест, другой делает, что хочет, а что не хочет — не делает.
Ни тебе школы, ни уроков, и никто не заругает и не накажет. Вот жизнь! Скорее бы уже повзрослеть.
Анютка зевнула.
Клонило в сон.
"Какой глупый детëныш! — Дормидонт нехотя перевернулся на другой бок. — Детство — самая счастливая пора, а ей повзрослеть хочется. Не понимает. Не ценит. Вот когда я был маленьким котëнком... Славное было время... И мама — мягкая, тëплая, ласковая, вкусно пахнущая молоком..."
.
— А кто это тут на жаре парится? — Старик, как привидение, выплыл из солнечного марева.
— Егоза? Вернулась? Забыла чего?
— Ага, — Анютка с трудом разлепила глаза. — Авоську где-то посеяла. Не у тебя ли, дедушка?
— У меня, у меня, тетëха! — Добрая улыбка осенила загорелое лицо. — Иди в хату, охолонь немного, я тебе кваску из подвала принесу.
Анютка зашла в дом, присела на старый, но добротный табурет. Глаза, пробежавшись по беленой стене, задержались на часах. ЧуднЫе часы такие — без стрелок. Или и не часы вовсе? Большой жёлтый кругляш поблëскивал влажным срезом. Девочка подошла ближе. Да это же айва! Какая огромная! Разве такие бывают? Взяла нож со стола и отрезала кусочек. Точно, айва! На гладкой кожице бурый пушок. Спелая, сладкая. Хрумтит, и мелкие брызги сока разлетаются в стороны. Вкусно!
— Хозяйничаешь? Ну-ну! — Дормидонт, подрагивая зигзагообразным хвостом, грациозно прошёл мимо Анютки и запрыгнул на табурет.
— А я чего? А я ни-ничего... Она уже разрезанная была. Вот если бы целая, тогда — да... А так — и ничего.
— Одни убытки от тебя, бестолковой: авоську потеряла, время съела. Вот ужо старик вернётся, он тебе задаст!
— А, а я... — испугалась Анютка. — А ты... А говорящих котов не бывает!
— Мря-ха-ха! — саркастически рассмеялся Дормидонт. — Это старых девочек не бывает! Иди в зеркало на себя посмотри!
Анютка, вдруг оробев, подошла к большому зеркалу в потемневшей от времени деревянной раме, вгляделась в мутное отражение и... отшатнулась. Из-за стекла, раззявив рот, её рассматривала какая-то старушка: глаза испуганные, лицо, как печëное яблочко, всё в глубоких морщинах, на голове редкие седые кудельки. Девочка непроизвольно всплеснула руками, и старушка в точности повторила этот жест.
— Не может быть! — Анютка потрясла головой, потëрла глаза, но видение не исчезло.
— Вот так-то со временем шутки шутить, — с укоризной констатировал кот.
Страшная догадка ледяной иглой пронзила мозг.
— Неужели это я? Как же теперь? Что я маме скажу? — разревелась Анютка, выскочила из хаты и бегом по тропинке, размазывая по щекам потоки слёз.
Только добежав до остановки, почувствовала, как устала, запыхалась, коленки дрожат, спина ноет. Да что же это?
"Что-что, старость это!" — ответила сама себе и снова заплакала. Придётся на автобусе ехать. Тут идти-то всего две остановки, да сил нет.
.
Полный, как обычно, автобус, урча и постанывая, словно толстый, ошалевший от жары бегемот, подкатил к остановке, шумно выдохнул. Анютка протиснулась в душное бегемотово чрево, протянула недовольной кондукторше пятирублëвую монету. Двери со скрипом захлопнулись, и автобус, поднатужившись, двинулся дальше.
— И чё им дома не сидится? Молодёжь — на учёбу, кто постарше на работу едет. А пенсионеры каждый день куда?
— И не говорите, в такой тесноте добираться приходится, да ещё и с тяжеленными сумками, а эти бабульки уже все места заняли — катаются. Делать жешь нечего!
— Да-да, лучше бы дома сидели.
Анютка не сразу поняла, что речь о ней, удивлëнно оглянулась на толстую пассажирку с необъятными сумками — на месяц что ли продуктами запаслась? — но ничего не сказала.
— Ишь, зыркает! Ни стыда, ни совести! Из самой уже песок от старости сыпется, а она в короткое платьице, как девочка, вырядилась, — не унималась толстуха.
Анютка еле дождалась своей остановки. "Старушка, старушка, а места никто не уступил. Никакого уважения к возрасту!"
Выйдя из автобуса, потерла ноющую поясницу, присела на лавочку отдохнуть. Эх, старость — не радость!
.
"Пенсионерам скидки 10%" сообщала витрина аптеки.
А вдруг... И огонёк надежды затеплился в душе.
— У вас есть таблетки от старости?
— Нет, — грустно улыбнулась пожилая аптекарша. — Таких таблеток у нас нет.
— Возьмите цианид.
Анюта резко обернулась на знакомый голос:
— Пирамидон???
Нет, это оказался патлатый парень в чёрной майке с надписью "АC / DC":
—Ци-а-нид! Оч-чень хорошо помогает от старости. Как и от всех остальных болезней.
— Цианида у нас тоже нет, — аптекарша строго посмотрела на патлатого, потом, сделав сочувственное лицо, обратилась к Анюте:
— От старости нельзя вылечиться, но зато можно её продлить. Есть витамины, БАДы, и всё со скидкой. Будете брать?
— Нет, — буркнула Анюта и вышла из аптеки. Зачем продлевать то, от чего хочешь избавиться?
.
На другой стороне улицы салон красоты зазывал посетителей рекламой: "Молодость и красота. Недорого".
Интересно, недорого — это сколько?
Анюта похлопала себя по карману — горсть мелочи отозвалась дружным "звяком", и девочка решительно открыла дверь.
— Здравствуйте! — рыжая, ярко накрашенная дама, всколыхнув пышные формы, резво вскочила с кресла, где только что увлечëнно подпиливала ногти.
— Я — Дармира, хозяйка этого прекрасного заведения. У нас большой выбор услуг: маникюр, педикюр, стрижка, окраска. А наш визажист — просто волшебник! Из любой старухи, извиняюсь, пожилой женщины сделает неотразимую красавицу. Вот вам сколько лет?
— Двенадцать, — пролепетала огорошенная таким напором Анюта.
— Ах-ха-ха! — учтиво рассмеялась дама. — Вы себя не узнаете! Будете выглядеть лет на пятьдесят, а то и меньше.
— Но я не хочу на пятьдесят! — рассердилась Анюта, даже ножкой топнула и выбежала из салона, хлопнув дверью.
Радушие тут же сменилось недовольной гримасой:
— Ну и клиентки пошли! Время съела, авоську потеряла, да ещё и ножкой топает, капризничает! — дама устало плюхнулась в кресло, прихватив с тумбочки пилку для ногтей.
.
В глубокой задумчивости Анюта подошла к дому. Остановилась в тени огромного куста сирени, не решаясь зайти во двор.
— Совсем от рук отбилась! Утром ещё отправилась в магазин, и до сих пор нет.
Это мама жалуется соседке, догадалась девочка.
— Ох, распустила ты её, Маша! Ремнём надо было воспитывать. Ремнëм! Драть как Сидорову козу! Чтобы уважала и боялась, иначе в старости ни помощи, ни сочувствия не дождëшься. А старость-то не за горами.
— Конечно вы правы, Ирина Прокофьевна! Вот заявится — получит у меня!
— Мама! — хотела крикнуть Анюта, но поперхнулась, закашлялась и отошла от калитки.
— Вы кого-то ищите? Подсказать? Я тут всех знаю, — соседка вышла на улицу, заинтересовавшись незнакомкой. — Может, чем помочь?
— Нет-нет! Спасибо! Не надо! Я сама, — Анюта спешно засеменила прочь.
Нет, домой нельзя! Я маме нужна молодая и здоровая, чтобы ухаживать за ней, когда состарится. А как ухаживать, если сама старуха?
Анюте снова захотелось плакать. Куда идти? Кто поможет? Кто?
Может, пасечник?
.
В третий раз идти к старику было невероятно трудно: ноги гудели, сердце трепыхалось в груди, как испуганная птичка, дыхание перехватывало, лицо взмокло от пота.
Пасечник увидел её издалека и вышел навстречу.
— Ну что же ты убежала, Егоза? Виноват я, не уследил.
— Дедушка, я теперь так и останусь старушкой? — Слёзы снова пролились из глаз и скрылись в глубоких морщинах.
— Что ты, что ты, детка! Мы всё исправим. Надо только запастись терпением.
— Что я должна сделать? — Анюта решительно вытерла слёзы.
— Вырастить дерево.
— Дерево? Как?
— Как обычно. Вот тебе семечко айвы, посадишь в землю и будешь за ним ухаживать.
— Но это же очень долго!
— От тебя зависит. Хотя можем оставить всё как есть.
— Нет, — твёрдо ответила Анюта.
Она посадила айвовое семечко в саду напротив старой груши, полила дождевой водой из кадушки и села на лавочку.
Сколько же лет придётся ждать?
Анюта представила, как проносятся часы, дни, месяцы, сменяются времена года, льют дожди, опадают листья, ложится снег, и только она, маленькая несчастная старушка, всё сидит под корявой грушей и ждёт.
Доживу ли я? А как же мама? Надо дожить!
— Мамочка, я всё исправлю и вернусь к тебе, — прошептала Анюта и вдруг с удивлением и радостью увидела, как в чёрной земле проклюнулся росток, потянулся вверх, выпустил два нежных зелёных листочка.
— Какое чудо! Дормидонт, ты видел?
— Видел, видел. Главное — очень сильно захотеть, и тогда всё получится.
Кот запрыгнул на лавочку и положил голову Анюте на колени, а она улыбнулась и ласково погладила рыжего разбойника.
.
— А чего это вы на жаре паритесь? Загораете али как? — Старик неожиданно возник перед девочкой.
— Ой, я, кажется, заснула, — Анюта непонимающе хлопала глазами, — и даже видела какой-то сон.
— За авоськой, небось, вернулась, растеряша? Держи!
— Ах да, точно, я же авоську у тебя забыла! А меня мама дома ждёт! Так я побегу, пока дождь не прихватил.
И резвые ножки легко понесли девочку мимо раскидистой айвы с огромными спелыми плодами, мимо клумбы с астрами, мимо солнечного луга с душистым разнотравьем... Домой. К маме.
Старик помахал ей вслед и кивнул коту:
— Дормидонт, а куда все-таки часовые стрелки делись? Ты не знаешь?
— Мр-р-релки? А-а-а, мр-ре-елки! Да какая разница? Сказка-то закончилась.
Рисунок Харабадзе Серафимы.
проспатом, проспанномо времени которое проспали.Здорово получилось
И за иллюстрацию тоже.
Спасибо!
круга адатура. Скоро узнаем победителя.СпилисьСпелись!Первая мысль по прочтении — это хоррор. :)
Станцевали по грани, чуть каснулись, не погрузились… Но осадочек остался.
Забавно. :)