Мой Ангел

Самые яркие моменты в жизни случаются, когда этого совсем не ждёшь. 

Я увидела Его из окна прокуренного и гомонящего вагона, и тут же окружающее перестало существовать. Сначала даже не поняла, что это – статуя. Пылающий в закатных лучах Ангел. Чудо, достойное благоговейного трепета. Пронзила мысль: прозрела! И впрямь казалось – раньше я ходила с завязанными глазами, и вдруг Он лёгким взмахом руки сорвал все покровы, повелев: смотри! И мир, взбрыкнув, точно расшалившийся жеребёнок, взорвался многоцветьем ароматов. 

Даже после того, как Он скрылся за вершиной холма, я продолжала видеть: гибкое, сильное тело; лицо, запрокинутое к небу; распахивающиеся золотые крылья. Стремление взлететь – и невозможность этого… Слёзы наворачивались на глаза. 

Совершенно не помню, как добралась до места. Все мысли занимал одинокий Ангел. 

Не успела поднести голову к подушке, как тут же провалилась в сон…

                                        * * *

Песчаная долина расползлась во все стороны, превратившись в пустыню. Пекло такое, что и в аду не сыскать. Плавились мозги, в глазах чернело, губы потрескались, кожа ссыхалась и морщилась, ноги горели. А суховей издевался – свистел и шипел, вздымая смерчи. И песок стегал по лицу, оставляя кровавые отметины. И кровь застывала, становясь уродливой маской… А где-то там - впереди – ждала меня спасительная тень. Но сил не оставалось. Я рухнула на раскалённый добела песок, не чувствуя боли и ожидая смерти, как избавления. 

Что-то капнуло… Раз… другой… Затем застучало по затылку, плечам, спине… Господи! Неужто – дождь?!. Я с трудом перевернулась навзничь – и амброзия полилась в пересохший рот… А на фоне единственного блёклого облачка мелькали золотые крылья… 

Поток воды усилился… взревел… Я на какой-то утлой лодчонке болталась посреди океана. Бушевал ураган. Яркие росчерки молний то и дело вырывали из тьмы вздыбившиеся пенные гривы налетавших валов, вздымавшихся, казалось, выше самых высоких зданий. Океан забавлялся судёнышком, как ребёнок – мячиком, перекидывая его с гребня на гребень. Вверх-вниз… вверх-вниз… Тошнота… боль… холод… Я из последних сил сражалась со стихией, упрямо вычерпывая воду…Бесполезно – её набиралось больше и больше. И вот уже руки отказываются двигаться, а из темноты – я точно знала – накатывался девятый, самый жуткий, смертоносный вал. Я обречённо закрыла глаза… губы безмолвно что-то шептали… А конец всё оттягивался и оттягивался… да и качка вроде бы поутихла… 

За сомкнутыми веками разгорался свет – не угрожающий, а скорее умиротворяющий, тёплый, обещающий спасение. Я приоткрыла глаза – по бурному океану шествовал Ангел, и под его стопами озверевшие волны становились покорными, волнение улеглось… Океан покрывался словно масляной плёнкой или тонкой корочкой льда… 

Я брела меж торосов, то и дело оскальзываясь и падая. Снег – жёсткий, почти град – хлестал бичом. Вытекшие слёзы, мокрые ресницы превратились в лёд. Руки посинели… тело окоченело и уже не ощущалось… кровь текла еле-еле, очевидно, тоже смерзаясь в ледяные шарики… Я больше не шла – кое-как ползла… толчками, как разбитая параличом… Говорят, замерзающий ощущает тепло, - ложь! Безумное ледяное безмолвие заполняло последнюю клеточку тела… И стоит ли сражаться с тем, что сильнее?!. 

Свет… тепло… жар горящего костра… Жуткая боль… Я корчилась и орала. Но с болью возвращалась жизнь… И Ангел распахивал надо мной крылья…

                                         * * *

Пробуждение – побег от кошмаров… и одновременно – ощущение потери… А день – точно ожидание чего-то. Возвращения ночи – предвестницы новых встреч?.. Неужто мне нужны очередные мучения? Чушь!.. Так почему же сердце замирало в предвкушении? Предвкушении – чего? Не знаю… не понимаю… сама себя – не понимаю, впервые в жизни… 

Он являлся в снах чуть ли не каждую ночь. Не таким сияющим, немного печальным. Никаких сумасшедших испытаний, но я видела – Он пытался что-то сказать, однако, уста не издавали ни звука. Я старалась дотянуться, коснуться его золотистого тела, поблагодарить хотя бы, а нечто неосязаемое – и в то же время прочнее брони – мешало… создавало дискомфорт… раздражало… бесило. 

Я поняла – нет мне отныне покоя. То ли слетела с катушек, то ли обрела Любовь. К статуе?! Дикость! И всё же… всё же, наверное, случилось именно это. 

Я отправилась в долину проверить – не обманули ли глаза. Мало ли, какие глюки бывают… 

Он стоял на месте, застыв на полушаге, по щиколотку уйдя в песок. В каждой линии мощного тела чувствуется напряжённость. Одна рука чуть отставлена, другая, согнутая в локте, - вскинута над головой, и на ней – небольшой (по его меркам), где-то в пол-локтя, округлый щит. Воин, несмотря на отсутствие оружия. 

Сияние, исходящее от статуи, завораживало. Это существо никак не могло принадлежать грешной земле. Сильное, гордое и – усталое. Да, я словно на своей шкуре испытала груз веков, придавивший его плечи. И посочувствовала титану. 

Некоторое время я провела, прислонившись к холодной ноге Ангела. Холодной, несмотря на жаркий солнечный полдень. Так не бывает, но неожиданно пришло понимание – я знаю Его историю.

                                                   * * *

Сотворив планету, Создатель вскоре разочаровался в её обитателях и решил всё переиграть. Но один из ангелов воспротивился этому и во время Апокалипсиса прикрыл её своим щитом. Создатель разгневался и изгнал Ангела с небес, превратив Его в статую. И произнёс: 

- Пока люди будут помнить о тебе и приходить, планета уцелеет. Я же раз в тысячелетие стану испытывать их веру. Посмотрим, на сколько их хватит. А тебе – впредь наука, не станешь перечить. 

Сперва к Изгнаннику люди шли толпами, затем поток иссяк. Память о чуде стиралась, история превращалась в сказку, переставая быть правдой. Да, занимательно, но мало ли чего болтают…

                                               * * *

Я вновь и вновь возвращалась к Ангелу, сама не понимая – зачем?.. И удивлялась долготерпению – я бы на его месте давно плюнула на всё человечество и попросилась обратно, под крылышко Создателя. Тем более, говорят, он добрый и, если как следует покаяться, возьмёт назад, на небеса… И беседовать – наверное, сама с собой, но хотелось думать – с Ним… И рассказывала о своей неустроенной жизни… И внимала его молчанию, как откровению свыше… И казалось – его металлическая плоть с каждым моим прикосновением становится чуточку теплее…

                                            * * *

Однако, всему приходит конец. И надо было возвращаться домой – в город, к прежней жизни «до»… Сегодня же я в последний раз отправилась к Ангелу.

Погода не баловала. Холодные порывы ветра вздымали пыль и песок; у Солнца, по-видимому, был жар, и оно приобрело нездоровый багряный оттенок; по небу носились обрывки туч. Поёживаясь и прикрывая лицо руками, я добежала до Ангела и приткнулась лбом к его ноге.

И тут вдруг потемнело так, будто наверху кто-то разлил бочку чернил. От грохота и треска сшибающихся молний, казалось, сотрясалась земля. И разверзлись хляби небесные…

Я мгновенно промокла насквозь, но мёрзнуть почему-то перестала. И только через минуту дошло – металлическая плоть начала разогреваться, как включённый электрокамин.