Дневник профессора Гаросса 104
* * *
Первыми приняли на себя удар этих свирепых воинов кланы, не пожелавшие жить в крепости. Те, кого уцелевшие охотники сумели убедить пойти с ними, спрятались у нас. Остальные погибли, все. И одним из первых мой самый ярый противник, старик Ортока. Выйдя из землянки на непонятный шум, он получил сокрушающий удар мечом по голове.
Когда перед крепостью появились первые враги, мы уже были готовы к их встрече. Под котлами со смолой во всю уже полыхали костры. Пушки, катапульты и прочие военные приспособления, позаимствованные мною из учебников о древней истории, были приведены в боевую готовность. Всё мужское население города собралось на стенах, предварительно укрыв женщин с детьми в пещере.
Людей с Севера, этих неукротимых детей сурового края, презирающих страх и смерть, нисколько не смутила высокая стена. Они даже не стали ломать себе голову тем, откуда она здесь взялась, а просто бросились на приступ неожиданного препятствия. Но вскоре были вынуждены остановиться. И надо сказать, не пушки с катапультами стали тому причиной. Страшный грохот от пушек, камни и разрывающиеся снаряды, посыпавшиеся на них сверху, ввели их лишь в минутное замешательство, а затем атака возобновилась. Поневоле преклонишься перед такой отвагой. Но их остановил ров. Глубокий и широкий ров, вырытый вдоль всей стены, мост через который мы предварительно подняли. Под общее ликование сокутов сбаквины отступили.
Они стали лагерем на виду у крепости и принялись за подготовку к новой атаке. А часа через три от их лагеря отделилась большая группа лучников и остановилась на таком расстоянии, чтобы стрелы сокутов не смогли достигнуть их, тогда как их стрелы могли свободно преодолевать такое пространство. Откуда им было знать, что наши арбалеты стреляют куда дальше их луков? К сожалению, тогда наши пушки пока ещё стреляли не так далеко.
Как только лучники заняли позицию, прозвучал сигнал атаки. Сотни стрел в тот же миг обрушились на нас, затмив собой небо. Под этим прикрытием остальные с диким рёвом бросились на штурм. Они тащили с собой срубленные деревья, наспех связанные лестницы, мотки верёвок. Эта бесконечная ревущая лавина приближалась так стремительно, что казалось, одним махом сметёт со своего пути и эти стены, и саму крепость.
При виде такой могучей и беспощадной силы я невольно растерялся. Холодный пот прошиб меня, а по телу забегали мурашки. Я глянул на своих товарищей и увидел на их лицах ужас, животный страх, испытываемый ими сотни лет перед этим свирепым народом.
А тем временем враг, перебравшись через ров, уже карабкался по лестницам и верёвкам на стену. Их было так много, что даже невозможно было приблизительно определить сколько. Сплошная серая от волчьих шкур масса с нарастающим рёвом нескончаемым потоком двигалась на нас. Их безумство и фанатизм буквально поразили меня.
Очнулся я лишь в тот момент, когда прямо передо мной возникла голова врага. Я увидел полные ненависти глаза и перекошенное от ярости лицо. Сбаквин что-то крикнул. Это привело меня в чувство, и я машинально ударил его мечом.
- Сокуты! – заорал я после не своим голосом. – К бою!
И первым перерубил верёвку на катапульте. Огромный валун, весом килограммов триста, не спеша, пролетел метров тридцать и плюхнулся в кишащую внизу массу, придавив сразу несколько человек.
Это воодушевило сокутов. Воинственный клич пронёсся по стенам. Град камней обрушился на беловолосых гигантов, тучи стрел взвились в небо, опережая вражеские стрелы. Наперебой заухали пушки, изрыгая смертоносные снаряды. Кипящая смола полилась на головы нападающих. Но те с завидным упорством всё наседали и наседали.
К полудню бой разгорелся на столько, что уже невозможно было остановить ни нападавших, ни защитников. Первые, строптивый и своенравный народ, не знавший поражений и никогда не встречавший достойного отпора, были взбешены сопротивлением сокутов и стремились, во что бы то ни стало, наказать строптивцев. А те, в свою очередь, столько веков жившие под страхом перед сбаквинами, теперь старались выместить на них этот страх, излить всю свою ненависть за боль и горе, причинённые ими.
Ближе к вечеру сбаквины не выдержали. Эти грозные гиганты, ни разу ни кем не побеждённые, позорно бежали, бросив убитых и оружие. Но мы не дали им опомниться. Мост через ров был опущен и сотни разъярённых сокутов бросились добивать врага.
Позже мы подсчитали потери. Мы потеряли убитыми сто человек, а сбаквины - почти пять сотен. Получилось, что мы малыми силами смогли противостоять превышающей во много раз по численности армии Людей с Севера. Это была колоссальная победа!
Утром мы проводили восточных сокутов в путь и принялись наводить порядок. Убирали и хоронили трупы. Своих и врагов. Собирали оружие и стрелы, камни-снаряды снова затаскивали в крепость и складывали в кучи. Восстанавливали повреждённые во время штурма стены.
А недели через две мы гостеприимно распахнули ворота для восточных сокутов, пожелавших объединиться с нами. Думаю, вряд ли это смогло произойти, если бы к тому времени не умер их тщеславный Верховный вождь.
Чуть позже, когда весть о нашей победе над сбаквинами разнеслась по всей округе, к нам примкнули ещё несколько племён. И снова началась стройка, снова потянулись горячие деньки…
Сторг посмотрел на нас и замолчал.
- Вы так внимательно слушаете, - улыбнулся он, - что мне даже неловко прерывать рассказ. Но, сами понимаете, невозможно подробно рассказать обо всех годах, прожитых мною на Чиккории. К тому же, у вас мало времени. Поэтому я расскажу вам только самые значительные события. Вы не возражаете?
- Нет, нет, что вы, Сторг, - запротестовал я, – продолжайте, мы вас слушаем.
- Итак, тогда я пропускаю последующие пятнадцать лет…
