​ОСЕННЯЯ ВСТРЕЧА В ПОЕЗДЕ

За окном поезда дождь лил как из ведра. Он прибивал листву к асфальту. Наполнял ненасытные лужи и тысячи искристых капелек крохотными акробатами перескакивали с веточки на веточки, с листка на листок. Порывистый ветер не отставал от своего младшего брата. Он срывал капюшоны с редких прохожих, выворачивал наизнанку хрупкие зонтики, и раздавал пощечины крупными дождевыми ладонями. За окном поезда бушевала стихия.

В купе же напротив было тепло и уютно. Вагон плавно покачивал редких пассажиров, одни из них дремали, наслаждаясь теплом и вынужденной ленью, другие читали или гадали кроссворды. Кто-то в дальнем купе негромко разговаривал.

Она давно уже отложила книгу и задумчиво глядела в окно, в самую гущу бушующей осени. Приятно было ощущать здесь комфорт, когда там ветер с дождем творили хаос. Но она не чувствовала покоя и умиротворения. Такой же хаос, такая же промозглая осень вот уже несколько месяцев царила в ее душе. Она жила как в тумане: то выныривая из него, то вновь погружаясь с головой. Куда она теперь ехала? Сложно сказать. Убегала от Него. Или возвращалась к Нему! Бежала от Себя или искала Себя. Или просто ехала, чтоб хоть что-нибудь делать, хоть где-нибудь быть, хоть что-то менять. Просто чтоб не умереть от тоски, одиночества, обиды...

- Не помешаю? - Этот вопрос вывел её из очередного водоворота мыслей.

-Н-нет, - глухо ответила она. - А вы кто? Лицо его (волнистые волосы и голубые глаза) показались ей смутно знакомыми. Но она никак не могла припомнить, где же она видела этого молодого человека.

- А я ваш сосед. Вот мое место. 37. - он протягивал ей билет.
Она машинально взяла его и невидящим взором, еще не оправившись от своих мыслей, уставилась на небольшой прямоугольник казенной бумажки.

- Наверное, я спала, когда вы вошли, - она так же машинально вернула ему билет.

- Да нет же, я еду с самого начала. Я уже несколько раз заходил к вам. Ну же, вспоминайте,- искристо улыбался парень и позвякивал чайной ложечкой в стакане с подстаканником.
Тут она смутно припомнила его в темно голубой рубашке с железнодорожным значком на кармане и темно-синих форменных брюках.

- Вы же наш проводник! - недоуменно воззрилась она на улыбающегося парня, вспоминая, как именно он, помогал затащить в вагон ее неподъемную сумку. - Но тогда я совсем ничего не понимаю! Почему вы едете в этом купе? Зачем вам билет?

- Ну, тут дело такое, долгая, в общем-то, история. А хотите чая?

-Очень хочу! С маленькой конфеткой или шоколадкой, - не узнала она свой голос и вообще удивилась своему ответу, словно кто-то отстранил ее от управления телом и разумом, самовольно усевшись за рычаги управления, оставив хозяйку наблюдать за происходящим со стороны.

- Я мигом, а то мой чай тоже совсем остыл, - и проводник выскочил из купе.

Она снова глянула в окно, ощущая в душе какое-то новое (или давно позабытое) чувство. За окном смеркалось, в отражении оконного стекла она увидела себя. Вздрогнула и ужаснулась. Она не могла припомнить, когда в последний раз смотрелась в зеркало! Быстро достав из-под подушки сумочку, она за оставшиеся две минуты как могла наспех привела себя в порядок. Благо, в вагоне был полумрак, а она сидела, забившись в дальний угол, в тени от верхней полки.

Проводник вернулся с двумя стаканам горячего чая, рафинадом в бумажной упаковке, печеньем и маленькими шоколадными батончиками.

- На самом деле на железной дороге я больше не работаю. Взял отпуск с последующим увольнением, и пользуясь льготным проездом, решил махнуть на дальний восток. Специально подгадал, чтоб с нашей бригадой ехать. Жаль с ребятами расставаться, вот и решил до последнего. А тут как раз в дороге бывшая напарница заболела. Вот я и подменил, на пару дней, чтоб отлежалась. Ну а теперь она снова в строю, а я, наконец, простой пассажир,- он перевел дух и отхлебнул горячий чай.- Вот такая вот история! А вы куда едете, если не секрет?

-А, туда, - неопределенно махнула она в сторону окна, - к сестре.

Она снова уткнулась в окно, разглядывая сквозь покрытое капельками дождя стекло, проносящиеся мимо огни фонарных столбов. Но вдруг повернулась к нему и спросила:

- А вы куда едете? Домой? И почему вдруг проводник, что за профессия? Совсем не мужская!

Последней фразой ей вдруг захотелось уколоть парня, сделать так, чтоб не одной ей было хреново на душе. Но он совсем не смутился, будто и не заметил укола. Будто жало скорпиона уткнулось в толстый панцирь черепахи и соскользнуло с него, не причинив никакого вреда.

- Почему проводник? Захотелось страну посмотреть. Пусть хоть из окна поезда. До этого служил по контракту на флоте пять лет, но попал под сокращение. Вот и подался на железку. Вроде надо остепениться, семью, очаг создавать. А у меня все еще детство в душе играет, романтика, - говорил он искренне, с улыбкой и в его глазах отражались огоньки проносящихся мимо огней на фонарях вдоль железнодорожных путей.

Ей было интересно и легко слушать его, и она сидела притихшая, словно мышка и глядела на него своими большими красивыми глазами.Ей было тепло и уютно в объятиях этого разговора, холод еще был в душе, но кончики пальцев уже начали оттаивать.

- Вот и решил, что вроде хватит по стране колесить. Хочется покоя и умиротворения. Хочется сбежать от шума, от людей, забыться где-то на краю земли, где нет кинотеатров, дорогих машин, шмоток, телефонов и прочей лабуды, которая травит жизнь!Да, бессонные ночи в поезде во время ночных смен часто порождают такие мысли. А потом, как снег на голову, письмо от сослуживца: "Приезжай в Приморье, есть работа, как раз для тебя, твоя тема" - говорит. А он в гидрографической службе флота работает...

- Что за тема? - она заерзала от волнения. Все это напоминало ей дежавю. Сон, который она много раз видела. Все эти его рассказы, он словно читал ее мысли, словно у него был доступ к самым сокровенным уголкам ее души.

- В 100 километрах от Владика... ну, от Владивостока,- пояснил он, - есть маяк Сысоевский. Вот, я еду туда техником. А может и сразу начальником. Не знаю пока, как уж сложится. Но дело не в должности, не в жаловании, просто маяк - это давняя моя мечта, с детства еще. Я поэтому и на флоте служить остался. А теперь вот, стало быть, мечта детства и сбывается. - Все это он так воодушевленно рассказывал, что она сама не заметила, как калиточка ее души незаметно отворилась на скрипучих петлях.

- Так, а вы к сестре значит? А в какой город? - сделал он еще одну попытку разговорить молчаливую собеседницу.

Она сразу как то вся сникла, отвернулась к окну, чтоб не показать выступивших в глазах слез.

-Я... я... вы простите! Нет у меня никакой сестры. Я просто еду.

- Просто? Куда?

- Туда,- пожала она плечами и улыбнулась вымученной улыбкой, - в никуда.... Просто, по дороге. Я.....,- и тут ее прорвало. Она говорила и не могла выговориться. Рассказывала все, чем жила эти месяцы, о чем страдала, рассказывала даже о том, о чем поклялась больше никому и никогда не рассказывать. Тут были слезы и боль, недоумение и смех, страх и жалость. Они проговорили почти всю ночь и когда за окном стали брезжить серые, как черно-белое кино, предрассветные сумерки, она, выбившись из сил, уже вовсю клевала носом и не заметила, как прикорнула на плече у своего загадочного и интересного попутчика. Он аккуратно положил ее голову на подушку, нежно снял обувь и положив ее ноги на спальное место, заботливо укутал одеялом.

Сам он долго ворочался, гонял разные мысли в голове, было уж тут о чем подумать, после всех этих ночных откровений, но все же, когда первые пассажиры начали свои утренние хождения по вагону, его сморил сон.

В обед они проснулись почти одновременно, и уже смотрели друг на друга в свете дня как старые добрые друзья, знающие друг друга сто лет. Он подпитывал ее своей неиссякаемой энергией, и она потихоньку оживала. Так, оставшиеся несколько дней в пути они провели просто замечательно, насколько замечательно и романтично их можно провести в купе поезда, мчащегося вдаль, свозь осеннюю Россию.

Спустя неделю он обрел душевный покой на своем маяке Сысоевский (та еще дыра, каменистый обрывистый берег, постоянный ветер, частые туманы и холод). Но все это его не страшило. Потому что и ее долгий путь «в никуда» тоже закончился на этом старом маяке. Рядом с ним!

Вот так вот сбылась его мечта. Сбылись ее сны. Сложилась их жизнь.

***

Я был у них в начале прошлого лета. Она сама встретила меня и лихо вела праворульный внедорожник по ухабистым дорогам среди сопок, пока мы добирались до маяка. Всю дорогу она не умолкала и рассказывала всяческие интересные истории, а я все думал, что никогда не встретил бы в городе такую красивую, пышущую здоровьем, жизнерадостную девушку, как здесь, в этом суровом краю, на обрыве мира! Странно было видеть, что возле маяка, на каменистой бесплодной почве она смогла вырастить первые пестрые цветы!

После обеда, наговорившись, мы втроем молча пили крепкий горячий чай, кутаясь в телогрейки на пронизывающем ветру, вглядываясь в бескрайнюю синь моря, покрытую белыми бурунами волн. Каждый думал о чем то своём. О потерянном и о приобретенном.

Но наверняка я знал одно, что все у них будет хорошо, еще долгие-долгие годы впереди.