Мавка [30]

30. Мирза проявляет способности

– А почему нельзя начать прямо здесь? – поинтересовался Мирза, наконец-то оторвавшийся от созерцания своих любимых сталактитов. – Мы же вроде пересекли границу? Или под землёй магия не действует?

– Действует, действует, – отмахнулась Мавка. – Просто на это место наложен дополнительный запрет. Не забывай, где-то рядом правая пещера… Ничего, ещё метров двести – и выход.

Прислушиваясь к своему самочувствию, она уже очень сомневалась в том, что идея поддаться на уговоры ученика и отправиться в Ловингард была здравой: в животе кололо всё ощутимей. Волшебница невольно поморщилась, и Мирза это заметил.

– Где-то болит?

– По всему животу. Больше в нижней части. Вот чёрт! Только заворота кишок мне недоставало.

– Не существует такого заболевания, как заворот кишок.

– Да какая разница, существует или нет! Болит-то серьёзно. Это в самом деле может быть от пирога?

– Откуда я знаю? Так, на глаз, диагноз не поставишь. Нужны анализы. Хорошо бы УЗИ. Или хотя бы пропальпировать брюшную полость...

– Ну так пальпируй, – решила Мавка. – Ты же почти врач, в конце концов, чему-то тебя должны были научить? Так что давай, делай что-нибудь.

– Ладно. Приляг здесь, где посветлее, тут вроде чисто. Джинсы приспусти. И трусы тоже. Петушонок, можешь отвернуться... Вот здесь нажимаю – больно?

– Ой…

– А здесь?

Результатом медик остался недоволен:

– Очень похоже на острый аппендицит. Классические симптомы. Процесс быстро прогрессирует. Надо в стационар. Срочно.

– Ладно, двигаем к выходу и оттуда сразу возвращаемся, – с трудом села Мавка. – Отсюда не получится. Помоги встать… Урок продолжим как-нибудь в следующий раз. Извини, что так получилось. Кто же знал.

Однако неприятности и не думали кончаться. Выход на пляж оказался заблокирован – там, где подземный ход отклонялся вверх, образуя своего рода сифон, натекло целое озеро воды. Более того, уровень постоянно поднимался: причиной служил неослабевающий ручей из-под завала. От вольного воздуха их отделяло, наверное, не более двадцати метров затопленного тоннеля, но как пронырнуть их? Мавка была сейчас далеко не в лучшей форме, чтобы рисковать. И так ноги подкашивались. А убрать столько воды магически, даже с помощью Петушонка, им явно не по силам... Какая досада: те же двадцать-тридцать метров вперёд – и всё повернулось бы по-другому!

Она затравленно огляделась. Безмятежный Петушонок, сложив губы трубочкой, насвистывал свою неизменную мелодию про гусей. Хмыкнув, он медленно повернулся к Мирзе:

– Как-то гусь у гуся ковырялся в пузе…

– Ты на что намекаешь? – оторопел тот.

– На то, что кроме тебя некому. Ты – хилер. Лечи. Удаляй аппендикс.

– Ты что? Я? Здесь?

– Ты. Здесь. Быстро выбраться мы не сможем. Помощи тоже не будет: я уже давно пытаюсь связаться с Медеей – глухо. Странно это: за нами вроде должны присматривать… Непонятная ситуация. Так что сейчас на тебя вся надежда.

– Н-нет… Я не могу. Права не имею. У меня даже диплома нет! И вообще, я пока только на трупах пробовал…

– Так что, нам дожидаться, пока появитсят труп? Сколько, по-твоему, она ещё выдержит? Час? Два?

Мирза тяжело вздохнул и выпрямился. Поведение его радикально изменилось. Принявший решение медик теперь не был похож на себя прежнего – сейчас это был волевой, уверенный в себе профессионал. Хирург, принимающий на себя всю ответственность за пациента.

– Будешь помогать, – приказал он Петушонку. – Тебе придётся держать за ноги, чтобы не дёргалась. Изо всех сил.

– Я буду лежать смирно, – подала голос Мавка.

– Нет гарантии. Поскольку без анестезии. Appendicitis acutis это не шуточки, это больно.

– Будет тебе анестезия, – успокоил Петушонок.

– Ты только что говорил, что нам никто не поможет: ни нам не доставить её в больницу, ни притащить оборудование сюда. Где логика?

– Я же сумасшедший, сынок, – пожал плечами старый маг. – Сумасшедшим позволено обходится без логики. К тому же у нас всё равно нет выбора. Так что дерзай. Ты хирург, тебе и руки в ноги... В смысле – приступай.

Глаза его вдруг сверкнули небывалым ледяным цветом, в голосе прорезалась сталь:

– А ты, Мавка – спать!

– Осторожней с ребёнком, – сквозь зубы просипела теряющая сознание волшебница. – Со мной делайте что хотите, я всё стерплю, но с ним аккуратнее. Пожалуйста. Не зацепи его, Тимур... Не за…

Мавка спала.

– Микробов на руках пожечь не забудь, – будничным тоном посоветовал Петушонок. – И на животе тоже. Хотя не мне тебя учить.

– Так. Начали, – скомандовал Мирза.

Он встряхнул руками, отчего по кистям заструилось тусклое красное свечение, и медленно, прикрыв глаза, погрузил их в брюшную полость…

Через несколько минут, стряхнув с пальцев кровавый комочек, хилер выпрямился и перевёл дух.

– Всё. Не буди пока. Полчасика пусть полежит неподвижно, на всякий случай. Я всё вроде бы привёл в порядок, заживил, но кто ж его знает. Это у меня первый раз…

– А что же, пусть поспит, пусть. Куда нам торопиться. Только вот сон во сне…

– Что «сон во сне»?

– Ну, Ловингард – это ведь тоже своего рода сон. Полуявь-полунавь. Спать здесь крайне не рекомендуется.

– Кем?

– Да кем угодно. Мной, например. Во сне волшебник может сам того не желая таких чудовищ наплодить… Так что ты поглядывай по сторонам-то.

Они сидели молча, привалившись спинами к холодной стене пещеры. Магам пришлось пожертвовать верхней одеждой, подложив её под тело Мавки. Было зябко, мёртвая тишина давила на уши. Первым не выдержал Мирза:

– Мне вот интересно, в чём отличие между волшебниками разного цвета? Скажем, между синим и зелёным?

– По большому счёту, никакой особой разницы нет. Авторитет не цветом определяется, а тем, как ты этим цветом пользуешься. Выше ранг – выше и ответственность. Да и цвет можно изменить.

– Как?

– Так. Всё дело в практике. Допустим, голубой, если постарается, может стать синим. И наоборот, кстати, тоже бывает. Вот тебе свежий пример с Копшей: появилась у него конкурентка по добыче финансов, некая Кукла. Правда, работает не по потерянным кладам, а с цифровыми валютами. Но успешно весьма. Так вот, наш кормилец от расстройства снизил ранг до зелёного! Привык, понимаешь, к незаменимости, а тут такой облом.

– А как это возможно – в цифре искать клады?

– Я и сам толком не понимаю. Что-то вроде увеличения разрядности знаков после запятой… В банках при любых финансовых операциях есть определённая точность: допустим, сотые доли копейки принимаются во внимание, а тысячные – уже нет. Так вот, она внедряет в программное обеспечение специальный вирус, который перечисляет на её счёт вот эти неучтённые тысячные и миллионные доли. И выходит, что и у банка отчётность не нарушается, и денежки прямо из воздуха сами плывут. Казалось бы, мелочь, но сколько операций совершается каждую секунду, прикинь?

– Ловко!

– То-то и оно. Программист она классный, никаких законов не нарушает, с этой стороны не придерёшься. А Копша ревнует, привык в деньгах быть главным. Ну ничего, он свои моральные раны как-нибудь залижет. А там, гляди, и цвет поправит. Конечно, каждому положен свой предел, тут уж насколько природа расщедрилась. Это как со спортсменами: у одного организм заточен на бег, у другого – на поднятие тяжестей… Да ведь любой цвет – это подарок судьбы.

– Подарок? Мне, значит, повезло.

– А ты как думал. Такое везение редко с кем случается. К сожалению или к счастью. Люди, как ни крути, все тянутся к чуду. Тут главное, в какие руки способность попадает. Вспомни сказки: о чём мечтали чаще всего? Хорошо, коли ковёр-самолёт или сапоги-скороходы. А если меч-кладенец?

Внезапно лицо Петушонка исказилось, проступила дурашливая маска, и он дурным голосом пропел:

– У бабуси гуси жили во искусе – ведь по аркебузе нашли в кукурузе!

Стиснув кулаки и весь напружинившись, старый маг с трудом овладел собой. Он перевёл дух и досадливо помотал головой, возвращаясь в нормальное состояние.

– Фух. Вот тебе наглядный пример: не под меч-кладенец, конечно, но под что-то крепкое довелось попасть… Теперь не могу избавиться от последствий.

– Лучше бы, если такой меч был с нашей стороны!

– Не лучше. Такая вещь сама по себе страшное зло. Существует слишком много факторов, которые упускаются из виду из-за нашей ограниченности. Иногда то, что с виду представляется безусловно правильным, с другой точки зрения может оказаться грубой ошибкой.

– О чём ты?

– Сейчас поймёшь. Был такой леший – Важа Мзиуришверинадзе. Или Мцыри по-нашему. Хороший человек. Простой и мудрый. Он говорил: самые важные дела выглядят совсем не красочно. А самые очевидные решения не всегда правильны. И обычно приводил в качестве примера книгу Толкиена, всем известный случай с кольцом всевластия. Которое Фродо должен был бросить в лаву Ородруина. Почему, дескать, ему было сразу не полететь туда на орлах, которые его и спасли в финале?

– Действительно, почему?

– А то, что первое, что, возможно, сделал бы орёл, – сбросил бы Фродо с высоты. Потом снял бы с трупа кольцо. И взял себе. К чему бы это привело?

– Но мог бы и донести до места!

– Конечно, мог. Мцыри тоже так говорил. Он верил, что добра в природе больше, чем зла.

– Вот видишь!

– Но риск! Вопрос, большой вопрос… Власть обладает громадной притягательной силой. И Исильдур, и Фродо в конце концов так и не смогли решиться уничтожить кольцо. Понадобился кто-то с поехавшей крышей, безумец-Голлум... Это он так утешал меня, безумного, после того случая.

– Интересно было бы с ним поговорить.

– Он умер. Я был его другом. Мы в своё время толковали о многом. В том, что верные решения совсем не очевидны, он был, конечно, прав, и часто подразумевал более глубокий смысл... А всё-таки от подобных артефактов непременно надо избавляться.

– Но если тебе случай преподносит подарок?

– Не всякий подарок разумно принимать.

– Ну хорошо, – Мирза решил немножко изменить тему. – А вот ты лично что бы выбрал – философский камень или вечный двигатель?

– Я? Скатерть-самобранку. Нам бы сейчас очень пригодилась. Кто знает, сколько ещё тут сидеть придётся! Кстати, давай будить нашу красну девицу. Ещё простудится, лёжа на камнях.

Мавка осторожно поднялась, придерживая живот.

– Ты как? – спросил Мирза. – Я всё тщательно делал. Аура какая была, такая и осталась.

– Вроде нормально. Боли нет. Чуть тянет, и всё.

– Уф. А то я нервничал.

– Ты всё правильно сделал. Спасибо!

– Не за что. Постарайся не делать резких движений. И есть нельзя какое-то время.

– Ну, насчёт этого можешь не волноваться. Нам тут сидеть и сидеть, пока завал не разберут…