Новый год

 Однажды я почему-то оказался на городской свалке, и среди бездомных, раскапывающих дерьмо, бульдозеров, это дерьмо трамбующих и миллионов чаек, добавляющих свою долю дерьма во все это из-под облаков, там одновременно со мной оказался самосвал, доверху нагруженный унитазами.

Их розово-голубая белизна резко контрастировала с тухло-коричневой вонью окружающего мира, и фарфоровый треск их смерти в тот момент, когда самосвал опрокинул кузов, заглушил даже бакланий рев над головой.

Я подошел посмотреть. Унитазы были новые.

- Что, унитазы привезли? – зачем-то спросил я у водителя, вылезшего из кабины.Покурить ему захотелось. Не знаю, наверное, ему нравилось курить в вонючих местах с тухлым пейзажем.

Водитель посмотрел на меня как на сумасшедшего. Потом он посмотрел на гору битых унитазов, окинул взглядом разбитых бездомных, покосился на испорченное чаячьими воплями небо и решил, что, наверное, я слишком не вписываюсь в тухло-бездомный пейзаж. Сумасшедшие вообще никуда не вписываются. Такова их карма. Он не желал иметь ничего общего с сумасшедшими с плохой кармой, поэтому молча бросил недокуренную сигарету в гору разбитых унитазов и уехал.

А сейчас я сижу на скамейке в большом универсальном магазине и смотрю, как люди пытаются купить куски жизни, которых, по их мнению, им не достает. Завтра – Новый Год, и они хватают жизнь не только для себя, но и для своих друзей/родственников/знакомых (нужное подчеркнуть). Так они думают. Для кого-то нужный кусок жизни выполнен в виде золотой цепочки, для кого-то – в виде нового пылесоса.

Кусок жизни, которого не хватало мне, выполнен в виде наблюдения за посетителями магазинов.

Только почему-то все время вспоминаются унитазы.

Может, тот водитель был прав?