Глава 5. Минуты и мили

Прячась за промозглой осенней моросью, послеполуденное солнце неспешно катилось к горизонту, навевая зевоту и хандру – ностальгию по погожим летним денькам. Словно бы вторя погоде, эфир «Радио Драйв» разливался по-осеннему красивым многоголосием «California Dreamin'», радуя слух радиослушателей.

Гонка подходила к концу. Интрига, два дня кряду витавшая грозовой тучей, рассеялась в полдень, не в пример туче за окном. Жизнь, повинуясь безостановочному колесу времени, возвращалась в будничное русло. Только и оставалось, что дождаться победителя заезда. Ведь кроме участника под номером Два, заканчивать гонку было некому. Все с нетерпением ждали первой за десять лет церемонии награждения, отсчитывая минуты и мили до знаменательного события, и держали скрещёнными пальцы.

– Сотый! Сотый, ты слышишь меня? – в четыре после полудня вышел на связь будущий миллионер.

– Прекрасно вас слышу, Второй! – бодрым голосом ответил ведущий. – Мы уже заждались!

– Калифорния Дримин, девяносто восьмой, – бросил в эфир Второй и замолчал в ожидании ответа.

- Уважаемые радиослушатели! – ведущий привычным официозом обратился к многомиллионной аудитории. – По техническим причинам связь с автомобилем участника под номером Два прервалась. Прошу прощения за технические неполадки. А пока наши техники устраняют неисправность, я предлагаю вам окунуться в волшебный мир рок-музыки и послушать композицию весьма интересной команды, которая, к несчастью, распалась сразу после выпуска своего дебютного альбома. Итак, встречайте ностальгию по временам легендарных Yes! Moth Vellum – «Let The Race Begin.

– Мы одни в эфире, – понизив голос, сообщил Второму Сотый.

– Я узнал тебя, Роджер, – усталым голосом произнёс Второй, – знаменитый Роджер Летс по прозвищу «Драйв», лидер команды «Карнивал» и один из самых успешных гонщиков в любительской лиге Эндюренс Челендж. Кажется, «Порше» предлагал тебе контракт.

– Да, да старина Бенджамин Баклер по прозвищу «Дабл Би»! – с теплотой в голосе ответил ведущий. – Девяносто восьмой, Калифорния… Это была славная гонка! Контракт, кстати, уже был подписан. В «ВЕК Порше» ждали моей очередной победы, чтобы похитить меня из «Карнивала» в высшую лигу экстремального автоспорта. Я рад, старина, что ты узнал меня.

– Скажу тебе, Родж, это было непросто! Если бы не твоя любовь к музыке – ты бы, пожалуй, так и остался неузнанным. Кстати, а что с твоим голосом?

– Ай, ерунда! – усмехнулся Сотый. – Парочка пластических операций на голосовых связках – и ты заговоришь голосом Майкла Баффера.

– Слушай, Родж, я знаю, я виноват в той аварии, которая… – начал Второй.

– Прекращай! – перебил его собеседник. – Это была гонка, а на гонке разное случается.

– Нет-нет, послушай! – настаивал Дабл Би. – Это ведь я снёс осветительную опору, которая рухнула на тебя. В результате случился пожар. Ты загорелся…

– Да брось, Бен! Хочешь сказать, это было нарочно? Не поверю!

– Нет, не нарочно, – усталый голос Второго окрасился тонами задумчивости. – Я помню эту чёртову гонку. Ты шёл в лидерах, я проигрывал тебе круг…

– Два круга, Бен, два!

– Да… Прости, забыл. Будь моя воля, Родж – я бы предпочёл забыть всё, что связано с «Калифорния Дримин» девяносто восьмого. Увы, это дерьмо преследует меня спустя годы… – Второй на мгновение умолк. – Да, ты прав, Родж, я летел тебе два круга. И как круговой, обязан был пропустить группу лидеров. Ты, кажется, боролся с…

– С Плазмой – Майлзом Оливерой! – опередил Второго Сотый. – Я буквально зубами выдрал у него преимущество в пару корпусов! Заходя в «Кентукки» на пределе срыва, в зеркале заднего вида я видел, как он сидит у меня на заднем колесе!

– Да, Плазма был хорош!

– Он был чертовски хорош, Бен! Но я был лучше.

– Да, да, помню, ты боролся за победу со своим главным соперником Оливерой. Но и я ведь тоже боролся, Родж! – вспыхнул эмоциями Дабл Би. – Чёрт бы тебя побрал, я три корпуса выигрывал у поганого Систа и не имел права слить гонку! На кону стояли очки командного зачёта. Парни надеялись на меня, как на Бога. В затяжном повороте «Кентукки» я обошёл этого мерзавца по внутреннему радиусу и рванул вперёд! И, чёрт возьми, заигрался… – собеседник Сотого тяжело выдохнул, вспоминая трагические моменты той злополучной гонки. – Я не сбросил скорость перед коварной «Чёртовой Петлёй». Я влетел в петлю на скорости под сотню миль в час. И на хорошей дороге это означало сход с дистанции. А дорога, как ты помнишь, была поганой.

– Да, Бен, – согласился Роджер, – тогда, как и сейчас, моросил дождь. Трасса была скользкой, гонщики вылетали один за другим.

– Меня безнадёжно понесло, – продолжил Бен, – я ничего не мог сделать, как ни старался. На полном ходу я снёс никчёмный буфер из шин, меня подбросило в воздух, всё перед глазами завертелось, я прямиком влетел в опору… Та ну его к чёртовой матери!

– Кажется, в той аварии ты сломал руку?

– Руку, два ребра, вышиб зуб и отрубился, получив шикарное сотрясение мозга. Хорошо, хоть жив остался…

– Блок с софитами рухнул мне на задницу, – присоединился к воспоминаниям Роджер. – Краем задел. Но этого было достаточно. После последнего пит-стопа в машине тянуло бензином. Чёрт его знает, может, топливная система сифонила или… Опора была под напряжением. От искры я полыхнул, как высушенный трут.

– Все очень испугались за тебя! Маверик рассказывал, что когда твоё дымящееся тело вытаскивали из машины, он подумал, что тебе каюк.

– Да я и сам думал, что мне каюк! – усмехнулся Роджер. – Но, как видишь… точнее, слышишь, я всё ещё с вами! Помнишь, как потом меня прозвали журналисты?

– Феникс. Человек, который восстал из пепла. Феникс Карнивал… – в задумчивости произнёс Второй и тут же вскипел. – Чёрт возьми, Роджер! Почему ты не затормозил, мать твою?! Ты же видел!

– А почему ты не притормозил перед поворотом?! – с той же интонацией спросил Сотый.

– Потому, что за мной по пятам следовал Сист! Если бы я хоть немного сбавил скорость – он бы меня обошёл!

– А меня бы наверняка обошёл Оливера!

– Так ведь ты же…

– И ты тоже! – перебил собеседник Сотый. – Мы оба гонщики, Бен! Наша единственная цель в жизни – это победа. Потому, что наша жизнь – это гонка.

– Уже нет, – Бен вздохнул и продолжил. – Родж… Сотый, я схожу с дистанции.

Рация замолчала секунд на пять.

– Ты… что?! – оправившись от шока, сдавленным голосом спросил Сотый.

– Я схожу с дистанции, Роджер! – твёрдо повторил Второй. – Я не чувствую рук и ног, я с трудом различаю знаки, дорога плывёт перед глазами… Родж, я не хочу закончить так, как Шестьдесят Первый.

– Да о чём ты говоришь, Бен?! Ты сошёл с ума, приятель! Тебе остались жалкие триста миль до финиша!

– Родж, я их не проеду. Я это чувствую…

– Да плевать на то, что ты чувствуешь! Ты знаешь, что чувствовал я, когда мчался к финишу в горящей машине?! Чёрт возьми, я бы финишировал эту гонку даже верхом на дьяволе, если бы не влетел во впередистоящего остолопа! Я мчался к победе в горящем авто пока мог ехать! Пока я хоть что-то видел! Потому, что я гонщик! И ты тоже гонщик, чёрт бы тебя побрал!

– Уже нет…

– Тогда ответь мне на вопрос! – задыхаясь от возмущения, выкрикнул Сотый. – Какого чёрта ты тут делаешь?!

– Я думал…

– Нет-нет, не лги мне! – снова перебил его Роджер. – Ты пришёл сюда за гонкой! И не имеешь никакого права уйти без победы! Иначе ты сам себе этого не простишь.

– Роджер, если я не вернусь – я точно не прощу себе этого! Мне есть, для кого возвращаться.

– Да ты вернулся сюда ради гонки, Бен! Неужели ты этого не понимаешь?! – продолжал кричать Роджер. – Ты ведь подыхал, как и я! Тебе нужен драйв! Вспомни слова Двадцать Второго! Что есть жизнь, если в ней нет драйва?! По-твоему, он напрасно пропустил тебя?!

– Он и был твоей подсадной уткой?! – высказал догадку Бен.

– Парню хотелось игры, а я получил деньги. Нормальная сделка, – на удивление спокойно ответил ведущий.

– Сука ты, Сотый! Теперь я почти уверен в том, что эти триста миль будут последними в моей жизни! Ты наверняка подготовил мне сюрприз в отместку за девяносто восьмой! И вот почему тебя нет в гонке!

– Я бы непременно был, если бы мог.

– Иди к чёрту, извращенец! Не верю ни единому твоему слову! Ты уже не Роджер Драйв! Ты… Ты…

– А как же миллион? – внезапным вопрос Сотый сбил наступательный порыв разъярённого Второго.

– Миллион… – растерянно повторил Второй. – Да чёрт с ним, с миллионом! Можешь засунуть его…

– Эй-эй, остынь, неудачник! Я не о твоём миллионе спрашиваю, а о своём. Я поставил на твою победу миллион баксов, приятель. Что с этим прикажешь делать, Бен? Снова собираешься меня кинуть?

– Я не принуждал тебя к этому. И не верю тебе!

– А я верил в тебя, Дабл Би! Верил потому, что знал: в душе ты настоящий гонщик.

– Уже нет.

Участник под номером Два тяжело вздохнул, потом шлёпнул ладонью по клаксону, выдавив из потрёпанной машины прощальный стон, и заявил:

– Давай эфир, Сотый!

-Дамы и господа! – вышел в эфир ведущий. – Мы снова на связи! К счастью, нам удалось быстро устранить неполадки…

– Сотый, это Второй! Я хочу сделать заявление.

***

В просторном кабинете главного редактора «Радио Драйв» продолжалось импровизированное празднование окончания гонки. Дамы в строгих деловых костюмах и не менее деловые господа из числа руководства шумно обсуждали самые горячие моменты шоу. А в стороне от веселья, глядя в панорамное окно с шикарным видом на Лос-Анджелес, в инвалидном кресле сидел молчаливый мужчина. Кутаясь поглубже в простецкую вязаную кофту и периодически потирая усохшую, лежащую плетью на коленях руку, молчаливый господин не обращал внимания на праздник жизни у себя за спиной и только тихонечко напевал: «We are the champions».

– Феникс!

Гладко выбритый джентльмен с внушительным животом, который не скроешь полами шикарного пиджака, отделился от галдящей группы и двинул в сторону инвалида в кресле.

– Феникс, послушай. Мы тут с парнями спорили о расточительности. Локс говорит, в этом плане круче Трампа никого нет. А я думаю, что самым расточительным человеком являешься ты.

– Хм, – не поворачиваясь к собеседнику, хмыкнул Феникс. – Отчего же, Майкл?

– Как, чёрт возьми, можно в десятый раз проиграть миллион?! – выкрикнул Майкл и хлопнул себя по пузу. – Я не понимаю, Феникс! Это какой-то фетиш?!

Выдержав паузу, мужчина в инвалидном кресле наконец развернулся, показав изуродованное шрамами лицо, и с кривой усмешкой спросил:

– Сколько стоит твой костюм?

– Чёрт! – опешил собеседник. – Пожалуй…

– Десятку – так точно, а то и больше. Это ведь Зегна, Лоло Пиано или Бриони?

– Десмонд Меррион! – похвалился Майкл, пригладив лацкан. – Ручная работа.

– И ты наверняка летал за ним в Лондон, купив билет в бизнес-класс за пару тысяч? – добавил Феникс.

– А как иначе? – удивился Майкл, словно речь шла о покупке бутылки молока. – Десмонд без примерки не шьёт.

– И он у тебя – не один.

– Уважающий себя бизнесмен… – важно начал деловар.

– А моя кофта стоит полтинник и продаётся в соседнем магазине, – не желая дослушивать нотации «уважающего себя бизнесмена», сказал Феникс.

– М-ммм...

– Это фетиш?

– Скорее, жизненная необходимость. Ты же знаешь, Феникс, деловой человек…

– Вот и для меня это – жизненная необходимость! Ко всему прочему, моя ставка рано или поздно сыграет, и я сорву куш. А твои костюмы, Майкл, могут сыграть только в мусорный контейнер.

– Но миллион, Феникс!

– Полагаешь, я не могу позволить себе таких трат? – вновь усмехнулся инвалид. – Сколько отвалил нам ботаник, ехавший под номером Двадцать Два?

– Миллион, – не задумываясь, ответил Майкл.

– А сколько мы получили от рекламы?

– Ну-ууу, Феникс, это надо считать…

– И это без нашей доли прибыли в «Блэк Бэт» и без учёта контракта с арабами! – двинув джойстик вперёд, Феникс вплотную подъехал к Майклу. – Полагаешь, я бездумно трачу деньги и вскоре разорюсь?

– Тебе виднее, Феникс, ты же хозяин «Радио Драйв».

– Только один контракт с Тойотой на будущий заезд принесёт не менее пяти миллионов, – продолжал транжира в инвалидном кресле. – Ко всему прочему, у меня есть лучший финансовый директор, которому я верю. И это – ты! Так ведь, Майкл? Ты же заработаешь нам чёртову кучу денег?

– Можешь во мне не сомневаться, Феникс! Я переверну этот мир вверх дном, опустошив карманы толстосумов! – не без самохвальства заявил Майкл.

– Тогда мне не о чем беспокоится.

– Кроме Глостера, – лицо финансового директора сделалось озабоченным, – он опять варит воду нашим адвокатам.

– Он снова чем-то недоволен? Пусть выскажет это мне в лицо.

– И выскажу!

Не скрывая гримасу зла на лице, к Фениксу решительным шагом подошёл высокий и худой мужчина.

– Феникс Карнивал, ты – извращенец! – злобно выпалил Глостер.

– Вот как? – картинно удивился Карнивал. – Какое интересное откровение от негласного владельца букмекерской конторы «Блэк Бэт», с удовольствием принявшей ставку извращенца!

– Ты знаешь, чёрт возьми, какие у меня проблемы с полицией из-за погибшего гонщика?! Ты хоть понимаешь, во что это может вылиться?!

– Ты обложишься адвокатами, найдёшь парочку бедных мексов и свалишь всю вину на них за очень умеренную плату, – с улыбкой ответил Феникс. – Ты ведь так уже делал раньше!

– Извращенец! – злобно буркнул букмекер.

– Я?! А может, двадцать идиотов, готовых ссаться под себя и гнать сломя голову в надежде получить миллион?! Или миллионы безразличных пар ушей у радиоприёмников, жаждущих кровавой сенсации?! А может, ты, делец-букмекер?! Сколько денег приносит тебе каждая гонка?

– Все извращенцы!

– Тогда, будь добр, извращенец, заканчивай ныть и действуй, пока тебя за зад не взяли копы! – и Карнивал строго взглянул на Глостера, сверкнув мертвецким холодом стеклянного глаза.

– Хорошо… Хорошо, – переминаясь с ноги на ногу, злобно прошипел Глостер, – я улажу. Как всегда! Но знай, Карнивал: в этом дерьме я вожусь в последний раз! Свою следующую кровавую гонку ты будешь проводить без меня!

– Ну и катись к чёрту! – безразлично кинул Карнивал, принявшись рассматривать журнал на столе.

Глостер прошипел в ответ что-то нецензурное, развернулся и скорым шагом ушёл, громко хлопнув дверью напоследок.

– Он ушёл, – настороженно произнёс Майкл.

– Каждый раз уходит, все эти десять лет, – не отрывая взгляда от журнала, спокойно отреагировал Феникс.

– В этот раз он был особенно зол!

– Посоветуй ему хорошего психолога. Слушай, Майкл, – Карнивал оторвался от чтива, – не забивай себе голову ненужными вещами. В апреле он вернётся с мировой, а к июню будет ползать на коленях во-оот по этому паласу, умоляя меня взять его в проект. А знаешь, почему? Потому, что без меня он всё тот же уличный букмекер и торговец крадеными телефонами. Я подобрал его с улицы и выкормил с руки не для того, чтобы выслушивать всякое дерьмо от ушлого ничтожества. И он это знает, а значит, обязательно приползёт обратно.

– А если нет?

– Тогда у нас будет другой Глостер, а прежний отправится или на улицу, или в тюрьму. Пойми, Майкл, дело не в Глостере, не в «Блэк Бет» и даже не в «Радио Драйв». Все это – декорация. Самое главное – это гонка. У меня стоит очередь из желающих стать генеральным спонсором и организатором. Некоторые из них предлагают такие деньги, что я порой начинаю задумываться о целесообразности «Блэк Бет»…

– Так какого чёрта мы телимся, Феникс?!

– Меня не интересуют деньги, Майкл. Их у нас предостаточно для того, чтобы гонка существовала. И они будут, обязательно будут! Ты ведь за это ручаешься?

– Можешь положиться на меня Феникс!

– Вот и славно. А гонка будет жить, пока на земле есть хоть один настоящий гонщик. Так что, летс драйв, мать его!