Привет, Свет! 35

                                                     *  *  * 

В воскресение я припёрся к Казанцевым часов в двенадцать и встретил у дома тётю Аню. Увидев меня, она облегченно вздохнула, после радостно улыбнулась и, поздоровавшись, поспешила за дочерью. Та появилась в дверях через несколько минут, уже одетая, словно ждала моего прихода.

Билеты  взяли на шестичасовой сеанс, а затем пошли в кафе-мороженое. После, соблюдая давно сложившуюся традицию, совершили променад по центру города и приземлились на нашей заветной скамеечке в скверике под берёзкой. Проболтали без устали несколько часов. Говорила в основном Светка, я больше молчал и слушал. Я так давно её не слышал, и сейчас впитывал в себя её голос, как песок влагу.

К пяти часам мы проголодались и пошли в столовую. Понабрали и первого, и второго, и третьего. Я ещё прикупил две бутылки «Жигулёвского». Когда всё это было расставлено на столе, и мы уселись друг против друга, Светка кивнула в сторону пива.

- А это зачем?

- Для торжественного случая.

- Торжественного?

- Конечно! Это же наше первое свидание за последних четыре месяца.

- А вчера тогда что было?

Она хитро улыбнулась, и лукавые бесята заплясали у неё в глазах.

- А вчера было то, что началось ещё десять лет назад. Я встретил тебя у школы и проводил до твоего дома. При этом мы разговаривали, смеялись и целовались. И делали это потому, что нам этого хотелось. А сегодня я тебя пригласил сходить в город, посмотреть кино, то бишь, на свидание, и ты согласилась. Мы сходили с тобой туда, посидели там, прошвырнулись по городу, вот теперь сидим здесь, а после пойдем в кино целоваться. Лично я считаю, что нам надо обязательно отметить это. А ты?

- Я тоже!

- Тогда подставляйте свой стакан, сеньорита!

Светка быстро исполнила мою просьбу.

- Так вот, я тут подумал, - сказал я, срывая ложкой пробку с бутылки, - что до вина мы с тобой по моральным и денежным возможностям ещё не доросли, но зато можем позволить себе пиво. Это хотя и слабоалкогольный напиток, но всё же алкоголь. А это всё солиднее, чем газировка. Верно?

- Верно, - согласилась она, при этом как-то странно на меня смотря.

- Ты чего? – поинтересовался я, заметив это, и стал разливать «Жигулёвское» по стаканам.

- Я тебя так долго не видела, - сказала она, не сводя с меня глаз, - а ты, оказывается, изменился за это время.

- То есть?

- У тебя выросли усы…

- Ха, - хмыкнул я, - какая ты глазастая! Ты, Свет, прямо как в том анекдоте про индейцев, которых бледнолицые взяли в плен. Знаешь такой?

- Нет, - ответила она и, приготовившись услышать смешное, попросила. – Расскажи.

- Так вот, - я подал ей стакан и стал рассказывать анекдот, - как-то поймали бледнолицые несколько индейцев в плен. Ну, соплеменники, разумеется, по ним слёзы льют, думают, всё, убили уже их. Хоронить собрались. А те через неделю, раз, и домой заявляются. Их там спрашивают: «Как вы освободились-то?» А они отвечают: «Заперли нас в сарае. День сидим, третий, пятый. А на шестой день Зоркий Сокол увидел, что в сарае четвёртой стены нет. Вот мы и сбежали».

Светка рассмеялась, обнажив ровные белые зубы.

- Усы появились у меня ещё в классе восьмом, наверное, - заметил я ей с укоризной, отставляя бутылку в сторону, - а ты только сейчас это заметила.

- В седьмом, - поправила она.

- Чего?

- Они появились у тебя в седьмом классе. Но они были… Как это сказать? – приставив палец к губам, она задумалась, чтобы подбирать нужное слово. – Скажем так - мальчишеские. Пушок. А сейчас они у тебя, как у взрослого.

- Ну, ладно, давай.

Я решил сменить тему - чего тут обсуждать мои усы, когда мы пришли сюда отметить нашу встречу? - и поднял стакан. Светка сделала то же самое. Затем поднесла пиво к носу и, вдохнув в себя его терпкий аромат, слегка поморщилась. Я улыбнулся, увидев это, и собрался, было, произнести тост, но она меня опередила.

- А как это тебе его продали? – поинтересовалась она с ехидцей и показала глазами на пиво. - Он хотя и слабоалкогольный напиток, но всё же алкоголь. А ведь тебе ещё нет…

- Тише! – зашипел я на неё, и, когда она замолчала, подавшись к ней, с улыбкой сказал. – А кто здесь об этом знает, кроме тебя, а? Найди мне такого, который дал бы мне меньше восемнадцати. Да я ему лично в лицо за это плюну. К тому же, ты только что сама сказала, что я изменился.

Мои силовые занятия, которые я проделывал ежедневно утром и вечером, не прошли даром. Благодаря им, я стал крепким и рослым не по годам. А усы делали меня ещё старше. В автобусах и трамваях ко мне обращались не иначе, как «молодой человек», тогда как моих сверстников называли «пареньками» или «юношами». Это мне, конечно, льстило и давало стимул с большим рвением заниматься шестикилограммовыми гантелями и пудовой гирей.

Светка некоторое время внимательно рассматривала меня, а потом выдала:

- А ведь тебе и впрямь можно дать лет двадцать.

На память тут же пришли две подружки из Бормотова, заглядывавшиеся на меня. Когда по выходным дням мы всей толпой приходили в деревенский клуб на танцы, они сразу появлялись поблизости и начинали заигрывать со мной, не обращая внимания на недовольство наших девчонок. Особенно одна из них, самая старшая - бойкая и шустрая бабёнка, уже успевшая побывать замужем. После развода она одна воспитывала трёхлетнюю дочь. Не знаю, чем я ей приглянулся, но она частенько приглашала меня на танго, нагло прижималась ко мне во время танца и всё допытывалась, сколько же мне лет. Я стойко переносил её выходки, блюдя верность Светке, и шутливо уходил от ответа. Не мог же я сказать ей, что через месяц мне исполнится всего шестнадцать. Однажды вместо ответа я спросил её: «А сколько ты мне дашь?» Та, не раздумывая, тут же выдала: «Лет двадцать пять, не меньше. Правильно?» «Почти», - неопределённо отозвался я, а в душе заликовал: «Надо же, как меня оценили»!

Вспомнив это, я решил похвастаться.

- Что-то скромно вы меня оценили, сеньорита, - я шутливо надул губы и скорчил обиженную мину, а когда Светка на это рассмеялась, гордо заявил. – Вообще-то, все дают мне не меньше двадцати пяти.

- Вот как? – удивилась она. – А кто это все-то?

- Все, кроме тебя.

- Да?

Она снова оценивающе посмотрела на меня и затем сказала серьёзным тоном.

- А ты и вправду выглядишь намного старше своих лет.

- Не понял, - насторожился я, ожидая подвоха, - это хорошо или плохо?

- Хорошо, - она улыбнулась.

- Это обнадёживает, - облегчённо выдохнул я и, снова подняв стакан, тихо, но зато торжественно объявил. - Выпьем за то, чтобы небо над нашими головами всегда было чистым и безоблачным, и чтобы никакой сволочи не удалось бы его омрачить.

- Какой сволочи? – тут уже Светка напряглась.

- Да любой, - ответил я и, протянув стакан для чоканья, с пылом произнёс. – За нас!

- За нас! – расслабившись, словно эхо повторила Светка.

Она охотно стукнула стаканом об стакан и сделала несколько глотков, а потом отставила стакан в сторону. Я же с удовольствием выпил свою порцию до дна, словно меня мучила жажда. Пиво мне нравилось. Светка же допила свой стакан только на третий или четвёртый раз и, убрав его, сказала: «Не хочу больше».

Я не стал настаивать, а просто взял и допил оставшееся пиво.

А потом мы пошли в кино и целовались, целовались…