Сон им судья

12+
  • Опубликовано на Дзен
Автор:
Павел Крапчитов
Сон им судья
Аннотация:
Преступление есть преступление, даже если оно забыто. А наказание... Оно всегда наступит. Не сомневайтесь.
Текст:

— А-а-а! — закричал я и проснулся.

Снова все тот же кошмарный сон. Впрочем, от сна ничего другого ждать не приходилось, если учесть, что предстояло мне испытать на работе. Я мог сколько угодно изображать из себя невозмутимого профессионала, но от происходящего в последние дни меня всего трясло внутри от волнения.

Я провел рукой по постели рядом. Пусто. Это хорошо! Значит Оленька уже убежала на свою утреннюю пробежку. А значит, мне пора бежать в ванную и успеть сделать все, что нужно к тому моменту, когда подруга вернется. В моей однушке вдвоем в ванной было не развернуться.

***

При попытке прохода в родной офис на турникете загорелся красный сигнал. Охранник недовольно поднял голову из-за стойки, а потом подошел ко мне.

Я протянул ему свой бейджик. Охранник несколько раз провел им по турникету. Все тот же красный огонек и недовольное пиликанье.

— Заблокирован, — сказал он. — Звоните в офис.

От своей конторы, которая называлась управляющая компания «Золотая долина», я и ожидал чего-то подобного.

Я положил свой портфель на стойку, открыл его, достал распечатанное заявление и протянул охраннику.

— Что это? — спросил тот.

— Мое заявление, что я не мог пройти через турникет. Время надо проставить вам и подтвердить своей подписью.

Ставить свою подпись, где либо, кроме ведомости на зарплату, никому не хочется. Не хотелось и охраннику.

— А откуда я знаю, что вы здесь работаете?

Я достал из портфеля еще листки.

— Вот мой действующий трудовой договор, — сказал я. — В нем наименование моей компании-работодателя. Все подтверждено печатью организации. — Я показал на синюю печать в конце договора.

— Зачем все это? — спросил охранник.

— Затем, что я должен быть на рабочем месте не позже девяти ноль-ноль. Мое заявление, с подтвержденным вами временем, объясняет, почему я этого не смог сделать. Если этой бумаги не оформить, то мое опоздание будет основанием для выговора.

— Юрист, что ли? — спросил мужчина.

— Точно! — сказал я и достал из портфеля другие документы.

— Вот мой диплом об окончании университета. Вот специальный квалификационный аттестат один-ноль.

Последнюю бумажку можно было бы не показывать, но именно она окончательно добила охранника.

Добила, да не добила.

— Сейчас вызову старшего по охране, — сказал он и стал куда-то звонить.

Страшим по охране оказался полноватый дядечка средних лет. Он молча выслушал охранника и буркнул ему «подписывай». Потом он приложил свой бейджик к турникету и обратился уже ко мне.

— Александр Васильевич, пойдемте со мной.

Мы прошли и расположились в его кабинете. Он — за компьютером, я — на стуле перед ним.

Старший по охране пощелкал клавишами и сказал:

— Вчера, в 19.00 поступило распоряжение от УК «Золотая долина» о блокировке пропуска Воронцова Александра Васильевича. Заявка была от Степановой Н.А.

«Вот и Надька подключилась,» — подумал я.

— Сейчас можете пройти на свое рабочее место, — продолжил дядечка. — Но сегодня вам надо решить свой вопрос. Каждый день я вас пропускать не буду. Все понятно?

— Понятно, — сказал я и взял протянутый мне мой неработающий бейджик. — Спасибо.

***

Все было бы смешно, когда бы не было так грустно. Неделю назад у нас сменился генеральный директор. А вчера он вызвал меня к себе в кабинет и потребовал, чтобы я уволился по собственному желанию.

— Это невозможно, Александр Геннадьевич, — сказал я.

Уже в тот момент меня начало трясти внутри. Я только надеялся, что снаружи это никак не проявляется.

— Почему это?

— Мне надо время, чтобы найти другую работу, — стал объяснять я. — Накоплений у меня нет. Поэтому мне нужна компенсация.

— Сколько? — не стал ходить вокруг да около новый начальник.

— Десять среднемесячных выплат.

— Два оклада, — выдавил из себя новый гендир. — Это последнее слово. Свободен.

«Свободен, так свободен,» — подумал я и вернулся на свое рабочее место.

Соглашаться с тем, что предложил этот грубиян, я не собирался.

Я представил себе, как рассказываю Оленьке обо всем этом. О том, как меня выперли с работы, сунув в зубы два оклада. Какое у нее будет выражение лица? Ободрительное? Вряд ли. А я хочу, чтобы она мной гордилась. Мол, увалень увальнем, а десять среднемесячных выплат выбил. Поэтому я решил бороться.

***

Все произошло очень неожиданно. В компании «Золотая долина» я проработал три года, сразу же после университета. Моя должность контролера была обязательной для такого рода компаний. В мои обязанности было следить, чтобы компания не нарушала действующее законодательство. И все.

«Золотая долина» была белой и пушистой. Другими словами, в ней все делалось по букве закона, и у меня работы было немного. Знай себе делай отчеты каждый месяц и отправляй регулятору. Поэтому я еще взялся за обычную работу юриста компании. Я мог бы этого не делать, но мне самому было интересно.

Наша компания управляла несколькими паевыми фондами. Экономика страны росла. Вместе с ней рос рынок акций, и люди несли свои деньги в наши фонды. Коллектив был дружный. Но вот через три года моей работы «грянул гром». Собственник компании поменял генерального директора.

— Тяжело вам придется, — сказал прежний гендир, когда я подписывал у него последний отчет контролера.

Он имел ввиду, конечно, не меня, а всех. Вот так все и получилось.

В тот день, когда мне предложили уволиться, я никаких действий предпринимать не стал. Очевидно, новый гендир расценил мое бездействие, как объявление войны и стал вставлять мне палки в колеса. За мое опоздание мне могли бы объявить выговор. Потом еще что-нибудь придумали бы, а потом бы и уволили «по статье». Но в этот раз у них ничего не получилось. Я сумел подготовиться.

***

— А, прошел все-таки, — в офис зашла наша кадровичка, Степанова Надежда.

— Вот чего ты добиваешься? – ее рабочее место было напротив, и она начала свое утреннее обустройство. Включила компьютер, повесила в шкаф плащ, убрала в стол сумочку. – Все равно плетью обуха не перешибешь.

— И не собираюсь, — ответил я, а про себя подумал. — «Может и не перешибу, но попытаться обязан.»

Как там говорил Остап Ибрагимович?[1] «Иначе мои янычары меня уважать не будут». Кажется, так.

У меня была одна «янычарка», Оленька. Она была моей полной противоположностью. Стройная, симпатичная, спортивная. Всегда одетая так, как будто собралась вот-вот выйти на подиум. Работала в пиар департаменте крупного банка и целеустремленно строила свою карьеру. Как она оказалась в моей постели, я так до конца и не понял. Все это продолжалось целых три месяца, и я не хотел, чтобы это прекращалось. Поэтому мне надо было зарабатывать очки в ее глазах.

[1] - персонаж из романа "Золотой теленок" Ильи Ильфа и Евгения Петрова, говорил, что его папа был турецко-подданный.

***

Новый генеральный директор «Золотой долины» приехал в компанию ближе к часу дня. Проходя мимо секретарши, он сказал:

— Вызови мне Степанову.

К тому времени когда кадровичка появилась в его кабинете, он успел себя достаточно накрутить. Впрочем, и Степанова была слегка взвинчена. Она только собиралась пойти на обед, когда позвонила секретарша нового босса. Только вот тот мог показывать свое недовольство, а кадровичка должна была изображать внимательную и смиренную овечку.

— Я сейчас в коридоре встретил Воронцова. Почему он в компании?! Вы выполнили мое распоряжение?

— Да, конечно, Александр Геннадьевич.

— Он предъявил охране все свои документы, — терпеливо стала объяснять Степанова. — Та запустила его на один день, чтобы ошибка с пропуском разрешилась.

— Ошибка?

— Они считают, что это ошибка.

— Но пропуск по-прежнему заблокирован?

— Да.

— Отлично!

— Воронцов сказал, что если его повторно не пустят на рабочее место для выполнения его обязанностей по трудовому договору, то он напишет заявление в Инспекцию по труду и занятости.

— И что?

— Я думаю, что эта инспекция с удовольствием пришлет проверку к нам.

— Вы серьезно?!

— Да, — ответила Степанова. — Они это любят.

— Но у нас все порядке?

— У нас все в порядке, но всегда можно найти нарушения.

— Ерунда, — отмахнулся гендир, а про себя подумал. — «Спишу все огрехи на прошлого начальника».

— Как сказать, — ответила Степанову. У нее появилась возможность немного отомстить за свой отложенный обед. — Например, наш бэк-офис должен сидеть отдельно от бухгалтерии. А дополнительного помещения у нас нет.

Новый гендир минуту молча рассматривал кадровичку.

«Смотри, смотри,» — про себя подумала Надежда. — «Ты еще не знаешь, что я совмещаю свои функции с работой офис-менеджера. К этому тоже могут придраться».

— Я думал, что вы более квалифицированный специалист, — наконец, сказал гендир. — Не смогли справиться с простой задачей.

Степанова молчала.

— Вы свободны, — сказал «большой начальник», не дождавшись реакции кадровички.

— Что делать с пропуском Воронцова? — спросила Степанова.

— До вечера сообщу, — буркнул гендир. — Все идите. Мне надо работать.

***

В кабинете генерального директора во время его разговора с кадровичкой находился еще один человек. Молодой, стильно одетый с красиво уложенной прической.

— Трудности? — поинтересовался он у хозяина кабинета.

— Контроллер уперся, — сказал тот. — Уходить не хочет.

— Так любит свою работу?

— Деньги он любит, а не работу, — отмахнулся гендир.

Он поднял трубку телефона:

— Вера, сделай два кофе. Капучино и … Тебе какой?

— Тоже самое.

— И капучино, — закончил хозяин кабинета. — Представляешь, ВиктОр, хочет десять окладов за «выход».

— Ну и какая проблема? — удивился тот, кого назвали ВиктОром. — Ты же не свои деньги будешь отдавать.

— Блин! Ты не понимаешь! — возмутился его собеседник. — Сейчас заплатишь одному, потом другой подтянется.

— Геннадич, — засмеялся молодой человек. — Ты меня удивляешь. Ты что собираешься задержаться здесь надолго?

В этот момент в кабинет зашла секретарша. На подносе было две больших чашки, над которыми поднимался пар. Секретарша поставила чашки на стол.

— Александр Геннадьевич, — сказала она. — Вы не против, если я схожу на обед.

— Не против, — ответил тот.

— Симпотная, — сказал ВиктОр, когда секретарша вышла.

С минуту они молчали, отхлебывая кофе.

— Что ты предлагаешь? — спросил гендир.

— Делом заняться, — ответил ВиктОр. — Срубим бабла и свалим.

— Я не против.

— Тогда оформляй меня юристом.

— Но…

— Геннадич, деньги не твои, а то этот юрист куда-нибудь точно напишет. А нам лишние глаза не нужны, — прервал его ВиктОр. — Заплатишь?

— Ладно. Заплачу, — с неохотой сказал хозяин кабинета.

— Отлично! — повеселел его собеседник. — Сколько там у вас в фондах?

— Около пятисот миллионов.

— Круто!

— Все не сможем забрать. Еще и поделиться придется.

— Все равно неплохо! — не расстроился ВиктОр. — А как уводить будем?

— А это ты мне скажи, — усмехнулся его собеседник. — Моя работа знаешь какая? Я отмашку даю и подписываю. А как это сделать — это уже твоя головная боль.

— Разве я против, — молодой человек потер руки. — Я всегда готов поработать.

***

Вера поняла, что разговор закончен и осторожно положила трубку телефона на место. Она не хотела подслушивать, но было так интересно, что за красавчик объявился в кабинете нового босса.

То, что она услышала, ее расстроило. Если деньги из фондов пропадут, то компании точно «крышка». А значит, она потеряет работу, которая ей нравилась. При прежнем гендире она собиралась со своей должности перейти на должность Степановой, которая хотела работать в бухгалтерии. Но теперь, скорее всего, эти планам не суждено было сбыться.

Вера спустилась на минус первый, где в их бизнес-центре была столовка, заметила за столиком кадровичку и подсела к ней. Ей хотелось с кем-нибудь поделиться важной информацией и понять, что делать.

***

День закончился для меня неожиданно. Еще утром разгорался «огонь войны», а к вечеру у меня в портфеле лежала моя трудовая книжка, копия заявление об увольнении по соглашению сторон с визой гендира о выплате компенсации в размере десяти среднемесячных зарплат. Там же лежала выписка из банкомата о том, что обещанные деньги уже «капнули» на мою карточку. Победа? Победителем я себя не ощущал. Нет, я был уверен, что смогу найти новую работу и что все будет окей, но все равно внутри меня был какой-то осадок. Как ни крути, но с работы меня выперли.

«Не прибедняйся,» — сказал внутренний голос. — «Тебе дали хорошее отступное. Не у всех так получается».

Я был согласен с этим внутренним жителем, но непонятное чувство неудовлетворения не проходило. Слишком быстрая произошла перемена в настроение гендира. То пропуск блокируют, то сразу соглашаются на все мои условия. Может решил со мной поквитаться другим способом? Я читал один роман, где злодей нанимал убийцу, а плату за убийство предлагал снять с трупа. У того, как и у меня сейчас, должны были при себе быть деньги.

«Вот ведь, какая чушь лезет в голову!» — отмахнулся я. — «То — фантастический роман. Сейчас другая жизнь. Да и деньги у меня не при себе, а на карточке. Просто так не заберешь».

Еще меня волновало, как отнесется к этой новости Оленька. Выглядеть лузером не хотелось. Можно было, конечно, изобразить из себя мачо, который смог получить от компании хорошую компенсацию, но я знал такие образы у меня получаются плохо. Поэтому пока решил ничего своей подруге не говорить.

***

Оленька пришла с работы поздно. Поэтому у нее просто не было времени обратить внимание на мою некоторую растерянность.

В постели она повернулась ко мне спиной. Когда я дотронулся до ее плеча, Оленька недовольно им дернула и сказала:

— Давай, сегодня ничего не будем делать. Я так сильно устала.

— Давай, — сказал я. — Я только … хотел спросить.

Я построил эту фразу неверно. Только — это значит, что вопрос появился только что. На самом деле я думал об этом давно, но только сейчас решился и как всегда выбрал неудачное время. Возможно, на меня повлияли стремительные события на работе. А по времени… А когда еще спрашивать? Утром все торопятся на работу. Времени что-то выяснять по утрам просто нет.

— Что спросить? — не поворачиваясь, сказала Оленька.

Отступать было некуда, и я решился.

— Почему ты со мной?

На этот раз Ольга повернулась.

— Что значить «с тобой»?

— Ну, все это, — начал я объяснять. — Ты такая целеустремленная, спортивная, красивая, наконец. И я — полная противоположность.

Я замолчал. Не торопилась отвечать и Ольга.

— Ты могла бы найти себе более подходящего…, — как сказать я не знал. — Ну, с кем жить.

Ольга потянулась ко мне и поцеловала в губы. Свет фонарей с улицы и проезжающих машин позволил ей сделать это безошибочно. Ее рука легла мне на шею.

— Глупенький, — сказала она. – Все очень просто. На самом деле, я такая же, как и ты. Мое самое сильное желание закутаться в теплое одеяло, лежать день-деньской и ничего не делать. Но я себя заставляю: бегать утром, правильно питаться, обо всем этом рассказывать в блоге и все такое, но… Может наступить такой момент, когда мне все это надоест, понимаешь?

— Нет, не понимаю, — сказал я. Мне было все это удивительно слышать.

— Какой ты глупенький, — снова сказала Ольга и снова поцеловала меня в губы. На этот раз поцелуй был более продолжительным. — Просто, когда я все это брошу, я хочу, чтобы рядом был такой человек, как ты. Ты же не будешь меня упрекать, что я перестала бегать по утрам, писать глупые посты, задерживаться на работе.

— Не буду, — искренне сказал я.

— Вот тебе и ответ, — сказало девушка.

Ее губы коснулись моего лица, а ее рука скользнула вниз, к моему паху.

— Просила же тебя не приставать! — с придыханием сказала она. — Какой же ты хитренький!

***

Заснул я усталый и довольный. Но мне это не помогло. Вчерашний сон вернулся, как по расписанию.

Днем подробности сна, который заставил меня утром кричать, я уже не помнил. А сейчас, во сне воспоминания пришли сами собой. Та же большая комната без окон. Громадный овальный стол вишневого цвета. Массивные стулья вокруг. Все это я уже видел. Все это мне уже снилось. Как и в прошлый раз один из стульев был отодвинут. Я сел и оказался на одном из концов стола.

Так же, как и в прошлый раз, единственная дверь в комнате неслышно открылась. В комнату прошло трое в костюмах. Костюмы были невзрачными, словно их достали из пыльных сундуков по необходимости, а вот лица — примечательные.

Первый был абсолютно лыс, но недостаток растительности на голове компенсировали пышные усы. Как у жандарма, почему-то решил я. Второй наоборот был гладко выбрит, а на голове был ершик коротких седых волос. С такими прическами в кино бывают американские генералы. Так что его прозвище пришло само собой. И Жандарм, и Генерал были среднего возраста. Даже, скорее, пенсионеры. А вот третий был юн. Явно моложе меня и очень красив. Почти женской красотой. Красавчик, да и только.

Все эти воспоминания промелькнули у меня в голове в одно мгновение, а потом мое сердце ухнуло куда-то вниз, потому что я вспомнил тот вопрос, что в прошлый раз задавала эта троица.

«Не хочу. Ничего не знаю,» — я попытался закричать, но, когда спишь, рот закрыт. Мышцы тебе не подчиняются и вместо крика ты можешь выдать только бессильное, нечленораздельное мычание. — «М-м-м-м…».

— Вы подумали? — прервал мои самокопания Жандарм. — Вы признаетесь, что совершили убийство?

Я замотал головой.

Жандарм посмотрел на своих товарищей и развел руками.

— Ладно, — сказал он. — Мы вам поможем.

И тут же на меня обрушилась волна совершенно неожиданных воспоминаний. Из далека. Из детства. Воспоминаний, которые я так глубоко запрятал в себя, что поначалу они показались мне вымыслом, кадрами из хроники чужой жизни. Но нет, все так и было.

«Все так и было,» — мысленно подтвердил я.

***

За чередой новеньких хрущевок, в одной из которых я жил, находился огромный пустырь. На этом пространстве даже какое-то время продолжали жить прежние «хозяева» – суслики. Кто-то из жильцов стал на них охотиться, ставить капканы. Что он потом делал со своей добычей, не знаю. Ел? Может быть и ел.

Я, как и другие мальчишки, часто забредал на этот пустырь, но не за сусликами. Там было много камней. Если поднять один камень и потом с силой уронить его на другой, то один из них расколется и обнажит свою внутреннюю поверхность. Взору открывались разноцветные вкрапления, прозрачные прожилки, и каждый раз — все по-разному. Это было так интересно!

В тот раз я пошел на пустырь один. Среди камней сидел котенок с перебитой лапой, из которой сочилась кровь. Как в моем девятилетнем разуме сошлись два таких разных чувства: сострадание и жестокость — не знаю. Но в результате я решил избавить котенка от мучений. Пустырь рассекала небольшая, но бурная речка. Я взял котенка и бросил его в бегущую воду.

***

— Мне повторить вопрос? — снова заговорил Жандарм.

— Нет, не надо, — ответил я и спросил. Я был уверен, что они знают ответ. — Он утонул?

— А вы бы смогли выплыть с перебитой рукой из бурной реки? — подключился к разговору Генерал.

Я только пожал плечами. «Зачем издеваться? Нельзя было просто ответить: утонул или не утонул».

Повисла тишина. Наверное, самое лучшее ощущение во сне — тишина. Ничего не происходит, ни о чем не думается. Таким и должен быть настоящий сон.

— Мы признаем вас виновным в убийстве, — сказал Жандарм.

Я понял, что тишина была не с проста. Эта троица успела посовещаться.

— У вас есть сутки для апелляции, — продолжил Жандарм. — Потом вами займется палач.

— Палач? — удивился я.

В этом и есть особенность сновидений. Могут сниться ужасные вещи, и тут же возникать глупые вопросы. Казалось бы, какая разница, есть у них палач или нет. Но вот же, поинтересовался.

— Он у нас у всех есть, — снова подключился к разговору Генерал, а Красавчик грустно на меня посмотрел. — Один на всех.

Они стали подниматься, чтобы уйти. И вот тут меня проняло.

«Так нельзя. Я был малолетним дураком. Простите!» — пытался закричать я. — «Я больше не буду».

Но это был сон. Рот закрыт. Мышцы спят. А потому в явь неслось только мое мычание.

***

— А-а-а, — я все же смог закричать и стал шарить рукой рядом с собой в надежде, что Оленька уже на пробежке.

Снова этот кошмар. И я был снова без понятия, что в нем со мной происходило. Но я точно знал, что это было что-то ужасное и непоправимое. Что уже произошло и одновременно еще должно произойти. Голова кипела, а из глаз просились слезы. От истерики меня спас заведенный распорядок. Надо было бежать умываться в ванную, пока моя подруга бегала по близлежащему парку.

Я умылся, приготовил завтрак на двоих, достаточно искусно соврал Оленьке, что мне сегодня в офис можно позже. Потом проводил ее на работу. Когда дверь за ней закрылась, я вернулся на кухню и сварил себе еще чашку кофе.

«Начать искать работу или один день побездельничать?»

Но на этот вопрос ответили за меня. Завибрировал телефон.

— Да.

— Привет, — это была Надя Степанова.

— Привет, — сказал я. — Не ожидал. Еще что-то подписать надо?

— Нет. Все ок. Просто хотела обсудить с тобой один вопрос.

— Какой?

— Не по телефону.

«Тоже что ли собралась на выход?» — подумал я.

— Хорошо. Где? В столовке?

— Нет. Давай чуть подальше. В шашлычной.

Для того, чтобы попасть в эту шашлычную, надо было выйти из бизнес-центра, где находилась моя бывшая компания и перейти улицу. Хлопотно, но зато меньше шансов встретить кого-нибудь из сослуживцев.

«Точно хочет уволиться,» — подумал я. — «И получить такие же отступные».

К сожалению, советом я вряд ли мог ей помочь. Мне, наверное, просто повезло. Но отказывать Наде в такой малости не хотелось. Мало ли на какой работе мы еще встретимся.

Мы договорились на час дня. Таким образом, какой-никакой план на сегодняшний день у меня образовался.

***

Мясо было жестковатое. Но это мне было на руку, в самый раз, когда не знаешь, что ответить на вопрос собеседника. Жуешь и делаешь вид, что не можешь прожевать.

Вопросом Надежда завершила свой рассказ о том, как новый гендир собирается разворовать паевые фонды компании.

— Может, Вера что-то не так поняла? — наконец произнес я.

— Не думаю, — ответила Степанова. — Она не дурочка, как может показаться на первый взгляд.

— Но тогда есть несколько вариантов действий, — сказал я и отпил томатного сока из стакана.

На самом деле мне было уже все равно. Это старый гендир сумел внушить нам, что мы все одна команда, что делаем одно хорошее дело, за которое надо болеть всей душой. Новый же начальник, можно сказать, открыл мне глаза. И я, и Надежда, и Вера, и все остальные были просто наемными работниками, которых наняли «собрать созревший урожай». Пусть внешне мы отличались от настоящих сезонных рабочих, которых фермеры приглашают каждую осень. Пусть условия труда у нас были несравненно лучше. Но сути вещей это не меняло. В любой момент нам могли сказать «до свидания», и теплота звучания этого слова зависела только от размера компенсации при увольнении. Со мной простились тепло. Повезло. Теперь понимаю почему. Новому боссу требовалось освободить место для своего помощника, чтобы сподручнее обстряпать дельце.

— Первый вариант, — продолжил я. — Рассказать обо всем собственнику.

Основным акционером компании был банк. Значит, надо было пойти к какому-то топ-менеджеру банка и рассказать об опасности, нависшей над их собственностью.

— Но…, — сказал я. — Всегда есть вероятность, что тот, кому ты будешь рассказывать все это, сам замешан в воровстве.

— Второй вариант — пойти в полицию. Но это еще хуже. Они могут сказать, что «вот когда убьют, тогда и приходите».

— Третий вариант, — подытожил я. — Позаботиться о себе и соскочить с поезда, пока не накрыло всей этой плохой суетой.

Если деньги из фондов пропадут, то тогда точно все будет непросто. Главные виновники, конечно, исчезнут, а вот всем остальным достанется: допросы, подозрения и неприглядная строчка в резюме про последнюю работу.

— Как-то грустно, — сказала кадровичка.

— Как есть, — ответил я.

Что-то более интересного я не мог ей предложить, но все же малодушно пообещал:

— Если что-нибудь придумаю, то позвоню.

— Только на личный, — сказала Надежда.

Расстались мы вполне дружелюбно, как будто еще сутки назад она не вставляла мне палки в колеса, чтобы осложнить мою жизнь. Я даже заплатил за ее обед. Она приняла это, как само собой разумеющееся. Ну как же, я теперь богатенький. Ага, факир на час.

***

После шашлычной я решил пройтись. Не утренняя пробежка, конечно, но говорят, что подобный променад после еды помогает избежать лишнего веса. А пару-тройку килограммов мне точно надо было бы сбросить.

Я шел по тротуару вдоль оживленной трассы, когда раздался визг тормозов, а потом какой-то крик. Я посмотрел в сторону проезжей части. Основная дорога уходила на эстакаду, а вправо шел дублер. На него, очевидно, сворачивала легковушка под колесами, которой оказалось кошка. Ударом машины животное было отброшено в сторону.

Из остановившейся машины выскочил водитель. Кошка оказалась живучей и ковыляла в сторону тротуара. Водитель снова сел в машину и продолжил свой путь.

Я подошел поближе. Пострадавшим оказался котенок. Он сидел на бордюре и беззвучно открывал свой ротик, но ни звука не мог произнести. Так бывает, когда из легких выбивает весь воздух и даже мяукнуть не получается. Окраса он был совершенно дворового: серый в полоску. Только лапки были белыми, словно на котенка одели белые чулки. Одну переднюю лапку котенок держал на весу. Она была явно сломана, и из нее сочилась кровь.

Я беспомощно оглянулся по сторонам. Люди проходили мимо нас и не обращали никакого внимания.

Я присел на корточки рядом с котенком. Тот посмотрел на меня и наконец издал жалобный звук.

— Мяу, — а потом еще. — Мяу.

— За жизнь цепляешься? — сказал я и осторожно взял котенка на руки.

Я разместил его на одной руке. Недавно прошел дождь. Обочины дороги были в грязи, а котенок был в ней щедро измазан.

Другой рукой на смартфоне я вызвал такси.

***

— С животными нельзя, — сказал подъехавший азиат-таксист, глядя на меня в зеркало заднего вида.

— Слушай, друг, — сказал я. — Котенка машина сбила. Не бросать же его.

— А, ладно, — согласился тот. – Куда везти?

— Посмотри в навигаторе ближайшую ветлечебницу, — попросил я.

— Ближайшая дорогая будет, — резонно ответил мне таксист. — Давай чуть подальше.

Милосердие милосердием, но заработок ему тоже был нужен.

— Вези, — согласился я. — Доплачу.

***

В ветлечебнице, куда я приехал была очередь из трех человек. Двое — с кошками, один — с собакой. Но все, увидев меня с окровавленным котенком, без слов пропустили вперед.

В лечебнице сделали все что нужно: вкололи, наложили — а напоследок еще и опрыскали котенка, который оказался кошечкой, спреем от блох. Единственное с чем они не смогли мне помочь, так это с переноской. Пришлось по-прежнему нести «больного» на руках.

Снова вызвал такси. Теперь приехало специализированное, то в котором можно было ехать с животными. В нем витал запах ранее перевезенных четвероногих пассажиров. Или мне это показалось?

Прежде чем отправиться домой, я заехал в магазин «Пять лап» и купил для своей кошечки все, что полагалось: корм, двойную миску, место для «спанья» на вырост и даже переноску. Но пока класть своего питомца в переноску поостерегся. Он бы там катался из стороны в сторону. Эта спец-сумка была большой, а кошечка все еще спала, не отошла от наркоза.

В магазине, уже расплатившись, я спросил продавца, почему у них такое название.

— Ну, как же?! — ответил тот. — Магазин для кошек и собак. Это — четыре лапы, а человек протягивает им руку помощи. Вот и получается…

Ответ продавца не все объяснил, но от дальнейших расспросов я воздержался.

***

Когда чем-то серьезно занят, то время бежит незаметно. К двери своей квартиры я подошел уже ближе к семи часам вечера. И только тогда вспомнил, что у Оленьки аллергия на кошек. Вернее, не только на кошек, а на пух вообще.

Ключ так и остался в замке. Я посмотрел на кошечку, лежащую на моей руку. Она уже открыла глаза и сладко зевала. Я вздохнул, довернул ключ и открыл дверь. Не стоять же вечно на пороге?

— Ну вот, сколько тебя можно ждать? — так встретила меня Оленька.

Она сидела на стуле посреди комнаты в своем любимом брючном костюме. Рядом с ней стоял большой чемодан. У меня на сердце неприятно похолодело.

— Что случилось? — спросил я.

— Ты меня сглазил, — сказала моя подруга.

— Почему ты со мной, почему ты со мной, — Ольга передразнила меня. — Это ты же говорил?

— Да, — возражать было глупо.

— Вот и сглазил, — с напором продолжила она. — Я подумала… В общем, ты оказался прав. Мне нужен более целеустремленный, более спортивный, более активный человек… И я к нему переезжаю.

— К кому? — я совсем запутался.

— А тебе не все равно? — Ольга стала раздражаться. Видимо этот разговор и ей был неприятен.

— О, а кто это у нас? — она, наконец, заметила, что у меня на руке лежит кошечка. — Ну вот, еще доказательство моей правоты.

— Тебе на меня наплевать! — сказала Ольга. — Ты же знаешь, что у меня аллергия и приносишь в дом котенка.

— Кошечку, — сказал я.

— Что? — не поняла Ольга.

— Это она, кошечка, — объяснил я, а сам подумал, что жизнь — в полоску, как зебра. Белая полоса потом черная. Меня уволили с работы, но дали хорошую компенсацию. Я спас кошечку, но от меня уходит девушка.

— Да какая разница?! — возмутилась Ольга. — Помоги мне донести чемодан.

Она, не дожидаясь моего ответа, стала вызывать такси.

Я одной рукой распаковал купленное спальное место для кошки, осторожно положил туда своего питомца и взялся за чемодан. Ольга уже ждала меня у открытой двери.

***

Несмотря на все перипетии уходящего дня, заснул я быстро и даже не удивился, что снова оказался в знакомой мне комнате с большим овальным столом. Я все также одиноко сидел за столом, когда в комнату зашли мои знакомые: Жандарм и Генерал.

Но что-то неуловимо изменилось в их лицах. Они стали добрее что ли?

Каждый из моих судей держал в руке по бутылке шампанского.

— Подсаживайся ближе, — сказал Жандарм.

Я не стал отказываться. Этим сны и хороши. Многие события в них воспринимаются проще. Это же сон. Здесь все понарошку. Понарошку судили. Сейчас понарошку мы выпьем. Прямо вот за этим зеркально отполированным столом.

Я подошел ближе и отодвинул стул. Раньше он казался неподъемным, а сейчас отодвинулся с легкостью. Ну сон же, что вы хотите?

— А…? — начал я.

— Красавчик сейчас подойдет, — догадался Жандарм. — За закуской пошел.

Он ловко открыл бутылку шампанского. Оно хлопнуло, но ни капли не вылилось наружу.

— Мастерство не пропьешь! — сказал он, заметив мой взгляд.

Дверь снова открылась. Появился Красавчик. В руках он держал четыре бокала на тонких ножках и большую коробку шоколадных конфет.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

Жандарм разлил по бокалам вино.

— Давайте выпьем за успешное завершение этого дела, — предложил он.

— Поддерживаю, — откликнулся Генерал, залпом махнул в себя содержимое бокала и стал жевать конфету. Немного запоздало его лицо скривилось.

— Ты, что мне налил? — спросил он Жандарма.

— Красавчик выбирал, — ответил тот.

— Брют, — невозмутимо пояснил самый молодой из судей. — Коллекционное. Не нравится — не пей.

— Лучше бы водки взяли, — сказал Генерал и потянулся за новой конфетой.

— Водку нельзя, ты же знаешь, — серьезно ответил Жандарм и покосился на меня. — Водка только на поминках.

Из своего бокала я пока не сделал ни глотка. В прошлые сны эта троица навевала на меня страх. Этот страх никуда не ушел. Я боялся, что в любой момент эти добрячки вновь превратятся в хладнокровных судей.

— Скажите, — я все же решился. — Это все серьезно?

— Что ты имеешь ввиду? – откликнулся Жандарм.

Генерал все еще жевал конфеты, а Красавчику видимо было не положено лезть поперед старших.

— Ну, все это. Суд, палач, апелляция?

— Более чем.

— Так меня оправдали?

— Ты сам себя оправдал, — сказал Генерал. — Кстати, ты не хочешь поработать?

— Поработать?

— Да, — ответил Генерал, а Жандарм кивнул.

— Вот Красавчик просится в отпуск, а нам позарез нужен третий, — продолжил он с улыбкой. — Вдруг голосовать придется. Ну и выпить…

— А Красавчик…? — спросил я, почему-то не поверив в объяснение Жандарма.

— Женится он, — объяснил Жандарм. — В медовый месяц собрался.

— Понятно, — сказал я и в сердце кольнуло воспоминанием о расставании с Оленькой. — А что делать надо будет?

— Как что? — хором откликнулись Жандарм и Генерал. — Судить.

— А кого? — спросил я.

— Кого предложишь. Неужто нет вариантов?

В голову пришла мысль вызвать сюда Ольгу, но тут же стало стыдно за этот порыв. Впрочем,…

— У меня есть варианты, — сказал я, вспомнив разговор с Надей Степановой, и рассказал о готовящемся расхищении фондов.

— Нельзя, — сказал Жандарм. — Самому не нравится, но нельзя.

— Нет преступления, — подключился Генерал. — Нет суда.

— Так что же, ждать пока они все разворуют? — возмутился я.

— Да, — ответил Жандарм. — Давай лучше еще выпьем.

***

Утром я уже не кричал.

«Хотя мог бы и покричать,» — подумал я. — «Все равно никого нет».

Я ошибался. В своей «люльке», как я стал называть спальное место для кошки, уже проснулась принесенная мной кошечка.

Все произошедшее со мной вчера: спасение кошки, разрыв с Оленькой, принятие меня в члены суда — казалось одним растянутым сном. Но кошечка была в люльке, рядом со мной в кровати было пустое место, а значит, это совсем не сон. А разговор с судьями? Распитие с ними шампанского, предложения о совместной работе? Это сон? Как было бы хорошо, если бы можно было самому определять! Вот это — по-настоящему, а вот это – только привиделось.

— Мяу, — сказал кошечка, возвращая меня к реальности.

— Сейчас, сейчас, — откликнулся я.

Я отнес ее в лоток с наполнителем. Подождал пока она сделает все свои дела, потом отнес ее к кормушке, куда уже выдавил мягкого корма из пакетика.

— Как же тебя назвать? — спросил я себя, наблюдая, как мой питомец пожирает еду.

Оленька? Глупо. Расставание? Тоже глупо и длинно. Надежда? Надя Степанова обидится.

— Назову-ка я тебя просто, — сказал я. — Жасмин.

В этот момент кошечка отвлеклась от еды и посмотрела на меня.

— А что? — сказал я. — Имя женское. Когда буду сердиться, буду звать тебя Жасмин. Когда будешь себя хорошо вести, тогда — Жася. Согласна?

Кошечка заурчала. То ли в знак согласия, то ли от удовольствия от пожираемой еды.

***

Через месяц разразился скандал. Кто-то вывел из фондов компании «Золотая долина» все деньги. Генеральный директор и контролер исчезли.

Но уже в следующую ночь мне приснился сон. Я сидел рядом с Жандармом и Генералом. Мы разбирали дело о воровстве денег из паевых фондов «Золотой долины». На дальнем конце стола сидели подсудимые. Разбирательство было коротким. Да и подсудимые не собирались что-то скрывать и отказываться от обвинений. Даже смеялись над нами. Сон ведь!

А еще через месяц в сети появилось сообщение, что, сбежавшие с деньгами «Золотой долины», генеральный директор и его подельник попали в автомобильную катастрофу. Автомобиль, в котором они ехали, пробил ограждение эстакады и упал на железнодорожные пути, а проходящий в этот момент внизу поезд разметал и автомобиль, и тела на многие сотни метров.

«Какой изобретательный палач,» — подумал я, когда прочел эту новость. — «Надо будет про него расспросить у моих коллег в следующий раз. В следующий сон».

Хотя я уже догадывался, кто этот Палач. Трудно было не догадаться, ведь он один. Один на нас всех.

Конец

Акция! Почти задаром. Выполню бета-ридинг вашего текста в жанре фантастика (объем не более 1 а.л.). Подробности вышлю по запросу. Мой мейл: [email protected]

+6
09:15
262
12:00
+3
Очень необычно, но очень понравилось. Особенно концовка.
14:02
+1
Спасибо за отклик. Рад, что понравилось.
13:03
+1
Увлекательнейшая история! thumbsup
14:02
+1
Спасибо за отклик и высокую оценку.
08:04
+2
История интересная, написано динамично, без нудятины. Мне понравилось.
Смущает только один момент- травма котейки.
Ну не может машина сбить и еще открытый перелом маленькой лапки котеночка сделать. Котенок слишком маленькое существо для того, чтобы его сбили бампером, например. Чаще всего на него наезжают колесом, а тут уже без вариантов, увы
08:18
+1
Спасибо за отклик.
Как исследователь вы, конечно, правы. Но… ГГ подумал, что котенка сбила машина бампером. Может быть, все было по-другому и результате получилось то, что получилось.
Рад, что этот момент в рассказе не повлиял на вашу оценку моего лит произведения.
08:39 (отредактировано)
+1
А! Если ГГ только лишь так подумал, то все в норме тогда. У матросов нет вопросов thumbsup
09:25 (отредактировано)
Ну, вы же знаете, как часто происходит в жизни. Произошло одно, а тебе кажется совсем другое. smile
Еще раз спасибо за ваше внимание к моей публикации.
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Другие публикации