Глава 8. Цена страсти
Как только профессор положил руку на лоб Фолту, у того случилась эрекция. Лёгкое покрывало быстро поднялось в районе паха. Фолт задрожал. Показатели приборов помчались ввысь, краснеющими цифрами подбираясь к отметке двести.
– Что-то не так! – забеспокоился капитан.
– Квай, – шепнул в ответ Корис, кивая в сторону парамедика.
– Он справится?
– Не сомневайтесь.
Фолт продолжал стонать, рефлекторно покачиваясь вверх и вниз, а потом закричал, изогнувшись в сладостной неге. Сквозь покрывало проступили пятна мужского жизненного сока. Показатели мониторов пошли на спад. Но ненадолго. Через секунд десять приборы яростно запищали, выдавая на экран кривую, несвойственную здоровому человеку.
– Он сейчас умрёт! – выкрикнул капитан и рванул к курсанту.
В этот момент профессор с силой оторвал ладони, словно они были приклеены.
– Бо-осто-он! – хрипло протянул старик, с хищной злобой глядя на беспомощного больного с трахеостомой.
– Мы получили то, что хотели? – поинтересовался Корис.
– Мы близки к этому, – ответил Молино и попытался встать.
– Я помогу вам! – и Патис бросился к профессору.
– Не надо! – Молино отстранил Патиса, с трудом встал и, кивнув в сторону Фолта, добавил: – Ему помогите. Такое не каждый взрослый мужчина может пережить.
Фолт пришёл в себя с первыми же словами Патиса. Окинув присутствующих ошалевшим взглядом, молодой человек издал короткий крик, словно раненный зверь, подскочил и сел, опёршись на спинку кровати. Увидев следы непроизвольного семяизвержения, Фолт хаотично скомкал покрывало в районе паха и испуганно зашептал: «Это не я! Я не мог такого сделать!».
– Мэтт, успокойтесь! Смотрите на меня! Это был кошмар, это было не с вами, – пытался привести его в чувства Патис.
Но парень продолжал взахлёб оправдываться, не обращая внимания на воззвания доктора.
– Он в состоянии шока, я не могу его стабилизировать! – спустя пять минут безуспешных попыток сказал Патис, обращаясь к профессору, и развёл руками.
– Плохо! Погружайте его в гипнотический транс. Это смажет картину, но другого выхода у нас, по-видимому, нет, – недовольно пробурчал Молино.
– Может, дать ему время прийти в себя? – предложил Эйшер, с тревогой глядя на подопечного.
– Нет, у нас считанные минуты на получение информации, – ответил Корис и одобрительно кивнул Патису.
Шарик на цепочке мерно закачался перед глазами Фолта, от чего тот снова погрузился в мирный с виду сон.
– Трент, что вы видите? – начал сеанс доктор.
– Машина. Я за рулём, – сквозь сон спокойно ответил курсант.
– Опишите машину. Посмотрите в окно. Что вы там видите? Вы одни в машине или есть ещё кто-то?
— Это Плимут Вояджер, большой автомобиль, который я купил довольно удачно у одной старой семейной пары. Замечательная машина! Большая и комфортная. Мы исколесили на ней всю Америку, и она ни разу не подводила меня. За окном вечер и пустыня. Мы в Неваде. Только здесь можно наблюдать эти бескрайние, безлюдные дали, завораживающие своей первозданностью. Хорошее место, чтобы провести время наедине с собой или с кем-то близким. Жара спадает. От земли всё ещё веет жаром, но холодный воздух быстро осаживает дневной зной. Пустая дорога убегает вдаль серой лентой и прячется в закате. Красиво.
Я не один. Со мной девочка в цветастой футболке и джинсовой юбке. Я испытываю к ней сильные чувства. Какая-то необыкновенная привязанность, похожая на отцовскую. Да, она однозначно мне не чужая. О, как же она красива! В этой красоте явственно угадываются черты какой-то необъяснимой ностальгической скорби. Её облик кого-то мне напоминает. Кого-то очень–очень близкого, человека, которого мне так не хватает сейчас. Боль, не стихшая по прошествии многих лет, щемит сердце.
Вместе с болью нарастает другое чувство – вожделение, желание слиться воедино с тем, кого уже нет. Это не похоть, никакого сексуального подтекста! Это выше банального телесного наслаждения. Непреодолимое желание вновь стать единым целым с образом немеркнущей красоты и бескрайней нежности. Мне очень её не хватает! До слёз и стонов во сне!
Я прикасаюсь к девочке, глажу её по голове. Она тоже отзывается лаской. Эти отношения доверительны в крайне степени. Она что-то говорит, смотрит на меня... О, как же она похожа на неё!
Мы съезжаем с дороги. Я направляю свой автомобиль по уплотнённому песчаному грунту в сторону заката. Красные лучи солнца слепят меня, но я не сворачиваю, направляя машину вглубь безлюдной пустыни. Девочка в восторге кричит: «Быстрее, папа! Давай догоним солнце!».
Красный шар быстро прячется за линией горизонта, погружая окрестности в сумрак. Я останавливаюсь и выхожу из машины. Девочка тоже выходит. Я стою и смотрю вдаль. Она прижимается ко мне спиной и тоже смотрит. Я кладу ей руки на плечи. Хрупкая нежная плоть отзывается теплом и лёгкой дрожью.
Мои руки сами собой соскальзывают с плеч и устремляются вниз, нежно огибая силуэт ещё несформировавшейся груди. Под пальцами проскользнули едва уловимые бугорки сосков. Я возбуждаюсь до крайности. Я уже не в силах себя остановить. Опускаясь всё ниже и ниже, я нащупываю край футболки и запускаю под него ладони. Дрожь. Снова дрожь и манящее тепло невинного тела.
Почему она дрожит? Она вожделеет меня так же, как я её? Это взаимно? Я не могу разобраться, чувства переполняют меня. Я глажу её щупленькое тельце, переходя с груди на спину, и упиваюсь необыкновенным наслаждением, толкающим меня к соитию. Девочка тревожится. Она боится неожиданной близости, которой между нами не было до этого момента. Она всё ещё доверяет мне, но боится.
Я подхватываю её на руки, аккуратно укладываю на тёплый песок и ложусь рядом. Я тороплюсь. Быстро темнеет. Я не хочу, чтобы ночь скрыла от меня близкие сердцу очертания. Мои руки скользят ниже. Я тихо вскрикиваю, ощущая ладонью неожиданный переход от грубой ткани к нежной плоти. Она инстинктивно подгибает колени, но это меня не останавливает. Я настойчиво веду руку вверх, скользя по бархатистой коже от колена к верху бедра.
Она пытается ускользнуть из моих рук. Недоумевая, она спрашивает меня, что я делаю. Я не отвечаю. Я продолжаю гладить её. Без особого труда преодолевая сопротивление маленькой девочки, я опускаю руку в ложбинку между бёдер, чтобы ощутить контуры пещерки девственного сладострастия.
Она переходит на крик. Её отчаянные попытки вырваться из объятий подавляются моим напором. Наконец я касаюсь её маленьких трусиков с Микки-Маусами. Она хватает меня за руку и пытается освободиться, но её усилия тщетны. Хватая изгибающееся тело, я нащупываю сквозь тонкий хлопок два бугорка сладостных губ. Они всё ещё скрыты от моего взора, но это ненадолго.
Трусики. Они не нужны. Я хочу насладиться этой невинностью в первозданном виде. Запуская пальцы под резинку, я с силой рву упругую ткань. Она поддаётся с треском. Я стягиваю с неё остатки порванных трусиков и рву футболку. Юбочка сползает сама собой, обнажая невинное тельце.
Остановившись на мгновение, я смотрю на неё и упиваюсь этим прекрасным зрелищем в лучах уходящего солнца. Боже, как же она красива! Она – само совершенство! Её слёзы и мольбы только подстёгивают меня к продолжению. Она ещё мала и глупа, она не понимает, какое блаженство ожидает её впереди. Она чувствует страсть так же, как чувствую её я, но боится. «Не бойся, милая! Ты была хорошей девочкой и заслужила эту награду!».
Рука вновь стремиться вглубь бёдер, чтобы встретиться с необычайной нежностью. Я мельком видел её, когда она принимала душ. Это очень притягательно! Это не может достаться кому-то другому, я по праву её первый мужчина.
Одной рукой я быстро сбрасываю с себя джинсы с трусами, придерживая второй сопротивляющуюся девочку. Я ещё никогда не был так возбуждён! Я просто горю изнутри и готов взорваться в любой момент! Моя плоть напряглась до крайности и требует немедленной развязки...
– Да остановитесь же вы, чёрт возьми! – стукнув кулаком по стене, выкрикнул капитан.
– Продолжать! – скомандовал Молино.
– Сэ-эр? – Патис в недоумении взглянул на профессора, нервно потирая шарик пальцами.
– Продолжайте, Адам. Нам нужна вся информация.
– Дальше, Мэтт, – поколебавшись, неуверенно сказал Патис.
– Я взбираюсь сверху, прижимая к земле её изгибающееся тельце. Она отчаянно сопротивляется. Она сильная девочка! Я едва могу раздвинуть её ноги. Но борьба закончена, я уже ощущаю плотью её бархатистую теплоту. Не теряя драгоценного временя, я сразу устремляюсь туда, где стройные ноги вливаются в манящую ложбинку наслаждения. «Сейчас-сейчас, я войду в тебя, родная!».
Упругая плоть неохотно поддаётся, но я проявляю упорство снова и снова. Толкая себя вперёд рефлекторной волной, я убеждаю строптивую невинность в неизбежности исхода. Наконец она поддаётся. О боже, какое же это блаженство! Кажется, она описалась. Это к лучшему. Её лоно ещё слишком юно, чтобы мигом откликаться соком страсти. Девочка кричит и кусает меня. Так же, как когда-то делала она, захлёбываясь в сладостной неге. О да, ей это определённо нравится...
– Я сломаю вам шею, если вы немедленно не прекратите! – воскликнул Эйшер, занеся руку над Патисом.
– Капитан! – возмутился профессор.
– Идите к чёрту, Молино! И вы все, проклятые извращены! Вы заставляете парня снова пережить то, что пережить нельзя!
– Согласен! – внезапно отозвался Корис. – Я расскажу вам об этом случае в подробностях.
– Как скажете, спецагент. Вы тут главный, – злобно прохрипел профессор.
– Эдриан, я в замешательстве! – глядя на Фолта, воскликнул Патис, подошёл к профессору и полушёпотом продолжил. – Профессор, пациент Фолт находится в острой фазе невротического расстройства шоковой этиологии. Я боюсь, выведение его из состояния гипнотического транса приведёт к стойкому психозу с последующим развитием депрессивного расстройства с суицидной составляющей. Мне кажется, в самое ближайшее время следует заретушировать фрагменты инстинктивной долговременной памяти, возможно, с применением бета-блокаторов. Я думаю...
– Не сметь! – взревел Молино и с силой ударил тростью о пол. – Как вы не понимаете, Адам, его воспоминания важнее всего! В каждом увиденном фрагменте может содержаться крупица информации, за которой мы охотимся. Бостон очень хитёр и при желании может обвести нас вокруг пальца. Всё, что увидел этот молодой человек, должно остаться в неприкосновенности, даже если это сведёт его с ума!
– Или убьёт? – вставил Эйшер.
– Или убьёт! То, что Бостон таит в своей голове, может стоить тысяч, десятков тысяч жизней! Как же вы этого не понимаете?!
– Но что мне делать, профессор? – в растерянности спросил Патис.
– Воспользуйтесь релакс-терапией. Погрузите его в умиротворяющую среду, введите ему седативное. Адам, я рассказывал об этом на лекциях! Вы же один из самых способных учеников, которых я помню! Неужели я и сейчас должен вас учить?! Купируйте шоковое состояние, но не прикасайтесь к памяти!
– Я понял вас, Эдриан, – кивнул доктор и обратился к спецагенту и капитану. – Сэм, Мэтт, вы поможете мне отнести Трента в его номер?
Через пять минут капитан и спецагент вернулись в манипуляционную, где их ожидал профессор. Патиса они оставили в номере с Фолтом. Доктор нашёптывал курсанту про бескрайний океан и безоблачное небо, помахивая шариком на цепочке, а Фолт смотрел на него осоловелыми глазами и имбецильно улыбался.
– Джентльмены, присев за стол, начал Корис, – вы наверняка хотите услышать мою информационную справку.
– Я бы не отказался, – прохрипел Молино и, усмехнувшись, добавил: – Жаль только, что Адама нет. Полагаю, ему было бы интересно послушать для саморазвития.
– Доктору Патису я могу устроить отдельную лекцию, – криво улыбнувшись, прокомментировал Корис и начал рассказ. – Мужчина, которого видел курсант – это тридцатисемилетний Богуслав Костриц, выходец из семьи польских эмигрантов. Девочка – его единственная дочь, одиннадцатилетняя Полина Костриц. Полиция штата Невада предпочла не придавать огласке материалы этого дела, опасаясь общественного резонанса, поэтому вы вряд ли найдёте материалы по делу семьи Костриц.
Со слов друзей Богуслава, эта семья представляла из себя едва ли не образцово-показательную ячейку общества, в которой мистер Костриц играл роль идеального отца. Скорее всего, так оно и было несмотря на то, что Богуславу и Полине досталась нелёгкая судьба. Когда девочке было три года, её мать Аманда Костриц погибла в автокатастрофе. И тогда Богуслав был вынужден взвалить на себя заботы по воспитанию дочери. Учитывая его нелёгкий труд сталевара, это было сложно. Но Богуслав справился на отлично.
В отличие от других отцов–одиночек, Богуслав не стал связывать отношения с другими женщинами. Поговаривали, что он даже не грешил случайными встречами с податливыми незнакомками. Мужчина до конца был верен своей погибшей жене и всё свободное время посвящал дочери. Как оказалось, такой аскетизм негативно сказался на психике мужчины. Видимо, он действительно испытывал сильную тоску по усопшей Аманде, в конечном итоге доведя скорбь до уровня культа. Идеальные условия для Бостона.
Что до Полины, то она как две капли воды была похожа на мать. Светловолосая, рослая девочка, фигура которой грозила стать кошмаром для матерей всех мальчиков в округе. Полина очень хорошо училась, танцевала, пела, рисовала и была всесторонне развитым ребёнком. В обществе одноклассников и сверстников пользовалась уважением. Учитывая смерть матери и последовавшее за этим попечительство отца, между Богуславом и Полиной установились стойкие доверительные отношения. Девочка очень любила своего папу, можно сказать, боготворила.
Ещё со времён, когда была жива Аманда, в семье Костриц установилась традиция путешествовать по дорогам Америки при любой возможности. Богуслав и Полина действительно исколесили все Соединённые Штаты, половину Канады и даже успели побывать на севере Мексики. В честь одиннадцатилетия Богуслав пообещал дочери экскурсию по Лас-Вегасу – оазису среди пустыни. Видимо, там он и встретил Бостона.
Дальнейшие подробности, джентльмены, будут не столь радужными.
– Мы переживём, продолжайте, – пробурчал Молино.
– Мёртвую Полину, лежащую посреди пустыни, нашли довольно быстро. К девяти утра следующего дня следственная бригада уже была на месте. Благодаря счастливой случайности, тело не было тронуто койотами, поэтому полисменам удалось без труда установить причину смерти и максимально детально восстановить картину преступления.
При осмотре на теле девочки были обнаружены множественные повреждения в области половых органов, ануса и шеи...
– Он её душил? – спросил Эйшер.
– Да. Это подтверждается кровоподтёками на шее и причиной смерти, установленной при вскрытии – асфиксией. Также на теле девочки были найдены синяки и ссадины, характерные для захвата мужской рукой. Образцы спермы, оставшейся на теле убитой, были отправлены для идентификации по базе ДНК. Тут же был составлен список подозреваемых, в число которых был включён и Богуслав Костриц, с которым полиция никак не могла установить связь.
Приблизительно в полдень в полицейских сводках мелькнула информация о горящем автомобиле в пятистах милях от места преступления. Как вы уже поняли, в безлюдном месте на пустыре догорал Плимут Вояджер с мужчиной внутри. Останки удалось идентифицировать только по слепкам зубов, тело выгорело до костей. Это был Богуслав Костриц. Причину возгорания удалось быстро установить по следам топлива и отпечаткам подошв вокруг автомобиля. Автоподжог.
Анализ спермы показал, что насильником был один мужчина. Поскольку взять образец из останков Богуслава не представлялось возможным, анализ ДНК подозреваемого был сделан на основе младенческих волос, которые его мать хранила в конверте. Так, спустя неполных три дня следствие установило и личность убийцы, и картину преступления. Оставался лишь один вопрос: мотив.
Принимая во внимание безупречную характеристику Богуслава и невозможность получить образцы физиологических жидкостей из останков, следствием было выдвинуто предположение, что подозреваемый в момент совершения преступления находился под действием психоактивных веществ. Эта версия быстро нашла подтверждение. Со слов свидетелей на заправке, где утром в день убийства видели семью Костриц, Богуслав принимал какие-то таблетки. Как выяснилось только что, психоактивным веществом, приведшим к чудовищной трагедии, был Вильям Бостон.
– А таблетки?
— Это были леденцы, которые он купил на заправке. Сложив всё воедино, следователи пришли к такому мнению: покинув Лас-Вегас, Богуслав и Полина выдвинулись на юго-восток в сторону Луизианы. Ночевать они планировали в машине на стоянках для автодомов. Они так уже практиковали не раз, габариты машины позволяли комфортно разместиться взрослому и ребёнку. Ко всему прочему, крыша автомобиля была оборудована пятидесятигаллонным баком для технической воды, а в машине были продукты и все приспособления для приготовления пищи.
До заката Богуслав планировал пересечь границу с Аризоной, но по каким-то причинам, о которых мы можем только догладываться, свернул на север. Съехав с дороги на закате дня, Богуслав продвинулся на три мили вглубь пустыни и остановился. Жажда плотских утех пересилила разум. Судя по телу убитой, он насиловал Полину практически до самого утра. А утром, осознав содеянное, пришёл в ужас. В состоянии безумия он гнал машину куда глаза глядят. Потом, по-видимому, выбившись из сил, остановился и принял решение о самоподжоге. Облив машину бензином снаружи и изнутри, Богуслав сел на водительское кресло, заблокировал двери и зажёг спичку.
Именно эту версию прокурор изложил в суде. Полина Костриц была похоронена в семейном склепе на кладбище Нового Орлеана. Останки Богуслава Кострица были преданы огню, его прах хранится в колумбарии.
Полагаю, джентльмены, я пролил свет на эту печальную историю. Если у кого-то будут вопросы – я с радостью на них отвечу.
– Зачем?! – глядя диким взглядом, выдавил Эйшер.
— Это вы у него спросите, – с усмешкой ответил Молино и кивнул в сторону Бостона. – Как я понимаю, теперь и у вас поднакопилась масса вопросов к нашему объекту исследования.
– И не только к нему.
– Да, я помню, у нас остался незаконченный разговор.
– Который я бы послушал с нескрываемым удовольствием, – вставил Корис, намекая на обязательность своего присутствия.
– У меня нет возражений, – согласился Молино.
– Я готов принять это как неизбежность, – присоединился капитан и, кивнув в сторону азиата, добавил: – А как же...
– Мне кажется, – глядя на парамедика, включился Корис, – мистер Квай как раз собирался отдохнуть. Он славно поработал, его подопечный стабилен и не требует вмешательства со стороны медперсонала. Не так ли, мистер Квай?
Азиат почтенно поклонился и вышел из кабинета.
– А теперь, джентльмены, начнём...
