Привет, Свет! 69
* * *
В двенадцать часов прапорщик сделал перекличку и, убедившись, что явились все, повёл нас на железнодорожный вокзал. Тот был неподалёку – всего минут двадцать ходьбы.
Когда поезд набрал скорость, а мы, призывники, расселись по местам и более-менее успокоились, я достал из-за пояса бутылку, которую сунул мне на прощание Петька. Вагон был плацкартный, и утаить подобное событие не удалось. Вокруг нас сразу сгруппировалось человек десять. Кто с пузырём пришёл, кто с закуской. Не успели мы приговорить пол-литра, как объявился прапорщик, уже раздетый, в одной рубашке. Поняв в чём дело, он осуждающе, но негромко, чтобы не разбудить спящих пассажиров, сказал:
- Ну разве так можно, сынки? Вы же забыли самое главное.
- Позвать вас? – догадался сразу кто-то из наших.
- Вот именно.
- Так мы и не забыли вовсе, - пояснил Андрей, открывая вторую бутылку, - мы постеснялись. Вдруг вы откажетесь.
- Чтобы прапорщик отказался?
Наш сопровождающий хмыкнул, затем раздвинул пацанов и, усевшись напротив меня, скомандовал моему товарищу:
- Наливай!
Андрюха налил в кружку столько, сколько обычно наливал до этого. Но прапор недовольно покачал головой.
- Не жадничай, сынок. Ведь отцу - командиру наливаешь.
Андрей плеснул вторую порцию и протянул ему.
- Чтобы честно служили! – с пафосом провозгласил в полголоса тот и одним глотком выпил, затем взял со стола кусок ржаного хлеба и с наслаждением втянул в себя его запах.
Конечно, появление прапорщика всё испортило. Разговор завял, а затем и вовсе перешёл на ответы-вопросы «отца-командира». Стало скучно, и ребята по одному начали уходить. Чтобы быстрее избавиться от навязчивого гостя, Андрюха даже не стал доставать четвёртую бутылку. Вскоре все разошлись. Последним, так и не дождавшись «на посошок», удалился прапорщик. Мы прибрались и завалились спать.
В областной военкомат прибыли рано утром. После того, как все призывники прошли медкомиссию, нас собрали в актовом зале для ожидания прихода так называемых покупателей. Мы с Андреем уселись рядом со сценой, когда основная масса почему-то предпочла задние ряды. Я достал пироги с картошкой и повидлом, специально для этого случая испечённые маманей, Андрюха – сало и лук с хлебом. Война войной, а обед по расписанию.
Не успели насытиться, как появился первый покупатель. Офицер в чёрной форме с папочкой подмышкой. В сопровождении двух матросов в бескозырках и наглухо застёгнутых бушлатах он шёл вдоль первого ряда и смотрел так, словно кого-то выглядывал. Неожиданно офицер остановился напротив нас и язвительно поинтересовался:
- Ну что, парни, готовы?
В зале стало тихо. Даже на неугомонной галёрке смолкли смех и голоса. Я тоже замер с салом в руке, которое только что собирался отправить в рот. Служить три года, как я понял, никому не хотелось. Не дождавшись ответа, покупатель усмехнулся и открыл было рот, но матрос что-то сказал ему. Тот согласно кивнул и бросил в зал:
- Ладно, зайдём с другого бока.
И они ушли.
У меня словно камень с души упал. Три года не то, что Светка, я не выдержал бы.
- Пронесло! – с шумом выдохнул Андрюха, и за ним, словно эхо, такие же выдохи пронеслись по всему помещению.
Все расслабились, опять послышались голоса и смех. Поначалу тихо (вот нагнал страху морфлот!), а потом всё громче. Но не успел шум набрать силу, как раздался, словно гром среди ясного неба, командирский голос:
- Внимание, призывники!
На сцене стояли всё те же мореманы. Оказывается, они всего лишь прошли в конец зала до ступенек, чтобы подняться на сцену. В руках офицер держал раскрытую папку. Зал снова замер.
- Сейчас я буду называть фамилии, - продолжил он, когда стало тихо. – Кто из вас услышит свою, должен встать и сказать: «Я!» Затем взять свои вещи и подойти сюда. Понятно?
- Понятно… - ответил кто-то из глубины зала с обречённостью смертника.
Когда он закончил читать, перед ним выстроилось человек двадцать. Как только они ушли, меня словно включили в электросеть. Я ожил и сунул, наконец-то, в рот кусок сала, который до сих пор держал в руке.
Потом пришли погранцы. Тоже мимо. Забрав свой «товар», они ушли. И тут же на сцену без всяких ступенек заскочили двое в голубых беретах. У одного из них на груди красовался орден Красной Звезды. Офицер, молоденький лейтенант с важным видом, зашёл по ступенькам. Стало так тихо, что было слышно, как зашуршали бумаги в папке, когда офицер начал их зачем-то перебирать. Никто не хотел пропустить свою фамилию, если её назовут. После показа фильма «В зоне особого внимания» служить в ВДВ хотели все.
Услышав свою фамилию, Андрей вскочил и гаркнул: «Я!». Затем быстро стал собирать рюкзак.
- Поздравляю! - я пожал ему руку. - Удачи!
- Тебе тоже! – и Андрюха заторопился вдоль ряда.
Лейтенант остановился на букве «Ц». Как сейчас помню.
- Цыплаков! – прочитал он и не успел закончить, как услышал из дальнего угла ответ: «Я!». Он глянул в ту сторону и строгим голосом приказал встать в строй.
Не повезло. Не то, чтобы я обиделся, но осадок остался. Что ж, будем служить Родине в других частях. Я уже наелся и стал собирать рюкзак. Краем глаза заметил, как орденоносец, подошёл к офицеру и, кивнув на список, что-то сказал. Тот снова раскрыл папку, посмотрел внимательно и вдруг выдал:
- Чебышев!
- Я!
Это вырвалось у меня машинально. Я вскочил. Офицер строго посмотрел на меня, словно оценивая, годен ли я в десантники, и сказал:
- В строй!
- Есть! – по привычке, выработанной ещё со времён лекций НВП, ответил я и, схватив рюкзак, поспешил на выход.
В Новосибирске была пересадка, и поэтому в Гайжюнай из наших попало только человек восемь, плюс ещё человек пятнадцать из других регионов. В учебку приехали вечером. Нас помыли, подстригли, переодели и накормили. После сопровождавшие офицеры привели нас в огромный спортзал, где поджидала группа «сватов» - сержантов из разных подразделений. Спортзал поражал обилием спортивного инвентаря, и я с интересом стал его разглядывать. Но не успел и половину тренажёров с оборудованием рассмотреть, как услышал одного из «сватов».
- Кто хочет в операторы - наводчики ПТУР?
Никто из нас не откликнулся. Наверное, как и я, пытались сообразить, что такое ПТУР. Видно, тот, кто задал этот вопрос, понял, что сморозил глупость, по крайней мере, по понятиям новобранцев, и решил разъяснить.
- ПТУР – это… - начал было он, но другой сержант его остановил.
- Слушай, Серый, - сказал он, - давай, сначала я себе наберу, а уж потом вы тут между собой…
Не дожидаясь согласия, он подошёл к нам. Был он где-то под метр восемьдесят, да и здоровьем бог его не обидел. Ткнул толстым пальцем на турник и приказал всем подтянуться тридцать раз. Но желающих показать своё мастерство не оказалось. Я посмотрел на товарищей. Никто из них не шелохнулся, только переступили с ноги на ногу в нерешительности.
- Вам что, духи, ускорение придать? – вскипел сержант, и угроза прозвучала в голосе.
Сразу все зашевелились, ускорения никому не хотелось, но и к турнику подступать не торопились. Тогда я решил подать пример. А чего резину тянуть, если всё равно придётся это делать? Я и экзамены всегда первым сдавал и тут решил не медлить. Отдав Андрюхе рюкзак и куртку, подтянулся ровно тридцать раз, хотя мог и больше. Затем Андрей показал, на что способен. Последние тяги ему дались с трудом, но норму сделал. Несколько человек даже до десяти не смогли дотянуть. Остальные осилили раз двадцать, плюс-минус. Один даже дошёл до двадцати семи, но силёнок больше не хватило, и он сдулся. Тридцать раз подтянулись только ещё трое: Вова Павленко из Красноярска, Фазыл из Читы и Максим Бурляк из Ачинска, как потом выяснилось – все спортсмены.
- Теперь вы бойцы парашютно-десантной роты, и я у вас старший, - объявил нам сержант, - идите за мной.
В казарму мы попали около полуночи. Рота спала. Дневальный словно во сне возил шваброй по линолеуму. Увидев новеньких, он бросил надоевшее занятие и, опершись о швабру, уставился на нас. А сержанта, попавшего в родные пенаты, словно подменили.
- Чего замер? - рявкнул он на дневального в полголоса. – А ну работать!
Тот вздрогнул. Но, по-моему, испугался не столько солдат, сколько швабра. У меня возникло ощущение, что она самостоятельно заелозила по полу.
Мы зашли в помещение, заставленное двухъярусными кроватями и освещённое через открытую дверь светом из коридора.
- Вы двое, - туда, - здоровяк указал нам с Андреем на пустующие места у стены справа. – А ты – сюда.
Сержант сказал это Фазылу, но тот, осматривая казарму, никак не среагировал. Говорил тот в полголоса, чтобы никого не разбудить, и немудрено, что Фазыл его не расслышал. Но сержанта это задело.
- Не спи, дух! – и хлопнул того по спине так, что тот чуть не упал. – Я сказал, тебе – туда! – и он указал на кровать рядом с нашими.
Он и Макса хотел ударить. Наверное, для того, чтобы не повторяться. Но тот вовремя заметил и успел увернуться.
- Эй! - возмутился Макс. – А по нормальному нельзя?
- Ты чё, дух, - разозлился сержант, повышая тон. Он всё же умудрился поймать Макса за грудки и рывком приблизил к себе, – неприятностей захотел?
- Эй, сержант! – вмешался Андрюха, увидев такое. – Давай прекращай!
- Не встревай, - осадил тот его. – До тебя очередь ещё дойдёт.
Андрей был обычным девятнадцатилетним пареньком – ни худым, ни толстым, чуть пониже меня и, так же как я, как выяснилось позже, не любил драки. Но никогда не прятался за спины, если их нельзя было избежать.
- Считай, уже дошла, - с вызовом ответил он и направился к ним. – Так что прекращай!
Здоровяк обернулся и, увидев приближающегося новобранца, с усмешкой поинтересовался:
- А то что будет? Морду набьёшь? – он отбросил Макса в сторону, сжал кулаки и, пробормотав, словно промурлыкал: «ну-ну!» - пошёл ему навстречу.
Внутри меня заклокотало возбуждение – сейчас будет заварушка. И избежать её в данный момент было невозможно. Может быть, Андрюха и сам справился бы, но мы ведь договорились, что будем защищать друг друга. И тут я вспомнил фразу, услышанную когда-то в детстве: «Фактор неожиданности – половина победы». Здоровяк вряд ли ожидает, что его противнику кто-то решится помочь, а тут внезапно я.
Пересилив обуревавшие чувства, я кинулся вслед за товарищем. Подбежал к ним, когда они почти сошлись, и сходу в прыжке ударил сержанта ногой в грудь. Тот отлетел назад и приземлился на задницу. Но это сержанта не остановило. Возомнивших себя всемогущими обычно останавливает другое. Похоже, Андрей тоже знал про это. Когда здоровяк вскочил и двинулся на нас с неукротимостью бульдозера, он сделал выпад и врезал правой по челюсти. Бульдозер остановился, словно наткнулся на непреодолимое препятствие. А мой коронный хук слева отправил его в нокаут.
Андрюха склонился над ним и стал считать, как рефери выкидывая пальцы. Досчитав до десяти, выпрямился, поднял мою руку и торжественно, но не громко, объявил наблюдавшим за дракой, а таких оказалось не мало:
- Победил Александр Чебышев!
Тут краем глаза я заметил, как в дальнем углу кто-то зашевелился. Откинулось одеяло, и с нижней кровати встал парень, по габаритам и мощью не уступавший нашему сержанту. С другого угла поднялся ещё один, такой же. «Два молодца, одинаковых с лица», - вспомнилась вдруг почему-то эта фраза, когда я сравнил их между собой: оба черноволосые с пышными усами.
- Эй, Фрукт, ты как? – пробасил громко второй. Теперь уже не имело смысла шушукаться: проснулись все.
Фрукт сел, махнул рукой, мол, всё нормально, и потряс головой, словно пытался стряхнуть с челюсти мой удар.
- А я тебя знаю, - заявил он вдруг, глядя на меня снизу вверх.
- Мы знакомы? – опешил я, лихорадочно вспоминая, где мы могли пересечься.
- Семьдесят пятый год. Областной чемпионат по боксу, - напомнил тот. – Ты все бои выиграл нокаутами, а в финале проиграл Стёпе по очкам.
Ни фига себе! Вот это сюрприз! Земляк!
- Ты тоже занимался боксом? - я подал ему руку и помог подняться.
Андрей напрягся, ожидая подвоха.
- Камээс, - гордо ответил тот и, выпрямив осанку, выпятил грудь. – А ты, наверное, уже мастер? Чемпион Сибири и Дальнего Востока?
- Да нет. Как тогда первый разряд присвоили, так и всё.
- А чего так? – здоровяк был явно разочарован.
- Так в техникум поступил, уехал учиться в другой город. Как-то не до этого стало.
- Понятно, - он потёр пострадавший подбородок, – а удар-то сохранился.
Тут раздался встревоженный голос:
- Юрок, ты как там?
- Всё в порядке, парни! - отозвался Фрукт и успокоил их. – Это мои земляки.
Услышав такое, парни, а их поднялось уже человек пять, вернулись к своим кроватям. Это были сержанты, и у них тоже был уговор: один за всех и все за одного.
Здоровяк протянул мне руку.
- Юра Фруктов.
- Александр Чебышев, - по привычке представился я, но, спохватившись, поправился, - можно Шурик или Санёк. Не обижусь.
- Андрюха Краснов, - назвался мой товарищ.
- Ладно, парни, извините, - сержант обернулся к Максу, - малёха палку перегнул. Даю слово, такое больше не повториться, если будете себя правильно вести. Сейчас определимся с койками и спать. Кому понадобится толчок, спросите у дневального. Хорошо? И, главное, не подводите меня.
