Подснежники

Нагое тело утопало во влажной, жирной почве как в перине. Казалось, будто земля пытается пожрать его, всосать в себя. Не дать живым отобрать законную добычу.

— И часто у вас такое?

Голос следователя выдернул Сергея из оцепенения. И спасибо на том.

— Да почти по каждой весне один, а то и два-три, проглядывает, — отозвался Сергей. — Подснежники, как ваши кличут. А я, почитай, тут вёсен тринадцать лесничим служу.

Следователь нервно кивнул и опять замусолил ногами на месте. Новенький, неопытный: суетится, тянет шею, заглядывая за спины криминалистов. А вот те дело своё крепко знают. Двигаются скупо, перебрасываются не фразами, обрывками.

Старший их наконец оторвался, подошёл, но заговорил не сразу. Стянул и скатал в комок перчатки, закурил.

— Ну что, други мои, расклад таков. Девушке лет двадцать — двадцать пять. Смерть наступила недели две назад. Точнее сказать не могу. Законсервировалась под настом-то. Природный холодильник, так сказать. И сошёл снег быстро... Серьёзное ранение одно, в сердце. Оно же летальное, скорее всего. — Причмокнул фильтром и добавил: — Пара деталек необычных, так сказать... Мизинца нет на левой ноге. Срез явно свежий, не застарелый. И клык верхний правый вырван. Грязно, с мясом...

Сергей пронянькался со следаками весь день. И допросили его, конечно, он ведь труп нашёл. Как и многие предыдущие. Но больше для проформы — лесничего ни в чём не подозревали.

Следователь всё убивался: «Только должность принял, и на тебе — висяк».

К себе лесничий вернулся затемно. Прошёл не в избу, а в неказистый сарай, заваленный всяким хламом. Хлам скрывал лаз в подпол.

Внизу Сергей зажёг фонарь и двинулся, пригибаясь, к полкам в дальнем углу.

Рассеянный свет выхватил из темноты банку. В мутноватой жидкости плавал покрытый густым ворсом палец со здоровенным когтем. Рядом на полке лежал клык. Вроде волчьего, но раза в три крупнее.

Нет, трофеи Сергей не собирал. Но с некоторых пор ему требовались свидетельства.

Того, что он вершит правое дело. Того, что с ума не сошёл. Того, что жертвы его, и правда, нечисть. Которая после смерти вдруг вспоминает об облике человечьем.

Сегодня убедиться, совесть успокоить — нужнее всего. Образ белого девичьего тела на чёрной земле отпечатался на радужке, на подкорке.

Сергей вздохнул и полез наружу.

Больно нежным стал. А нежные в его деле долго не живут.