Вопреки

Мне все говорили — не женское дело, иди, поиграй в своих кукол. А я, сколько помню, все в небо смотрела, в огромный мерцающий купол.
Ещё в первом классе мне было так скучно — сидеть, вырабатывать почерк. Я слушала голос течений воздушных на струнах линованных строчек.
В углу забывала скакалку и мячик, прося телескоп в день рождения, о трубах в бассейне решала задачи, сто раз прожевав повторение. Мне мать говорила: "Не будь такой букой, вон, мальчик какой симпатичный. Тебе не дадут заниматься наукой — но все-таки учись на отлично".
Домой — с поучениями, глупости в школе — толкнут, могут дернуть за косу. Хотелось из класса прорваться на волю, когда задавала вопросы. Я им о квазарах, земном притяжении, о силе, не знающей срока. Учитель любой мне в ответ с раздражением: "Давайте по теме урока".
Мне не было дела до туши, помады, тайком принесенного пива. Родители мне говорили с досадой: "Чудачка, и выросла криво".
Меня все сильнее манила загадка, невидимый мир гравитонов. На лекциях нудных чертила украдкой, профессор бубнил монотонно... Я думала — что же такое та сила, продраться бы сквозь уравнения. А мать караулила, утром твердила, чтоб замуж и без промедления.
К четвертому курсу тогда попыталась, кое-как собрала установку. Охранник засек, мне бы времени малость! Потом попрекал как воровку. Окончила всё-таки с красным дипломом, пошла, чтобы жить, лаборанткой. Минуты спокойной мне не было дома — и нищая, и симулянтка, и старая дева, и злобная дура — ведь должен же род продолжаться. Зачем пустоцвету — мне — аспирантура, родить можно без диссертаций.
Как будто совсем посторонние люди — и даже со мной незнакомы. Родители в прошлом, их больше не будет. Одни оболочки, фантомы.
Дождливая ночь нарастала мигренью, остыла кофейная кружка, когда в те часы обошла уравнение. Теперь подтверждение нужно! На лекциях я все смотрю на студентов. Спросите же, ну! Как когда-то. Найти бы поддержку, ну хоть ассистента — вдвоём улучшать результаты.