Ходоки

16+
  • Опубликовано на Дзен
Автор:
Павел Крапчитов
Ходоки
Аннотация:
Первое правило: Если все делать, как все, то и результат будет, как у всех. Поступай необычно.
О втором правиле вы сможете узнать, прочитав данный рассказ.
***
Все персонажи выдуманные. Совпадение случайны и не намерены.
Текст:

Сцена 1

Я стоял в большом зале атриума с прозрачным потолком. Сбоку от меня вверх и вниз скользили такие же прозрачные кабины лифтов. В одном из них спускалась невысокая девушка в строгом брючном костюме.

«По мою душу?» — подумал я и отвернулся от лифтов, решив проверить свою интуицию.

Свою интуицию я ценил. Она позволяла мне зарабатывать, а потому я пользовался любой возможностью ее развить.

— Александр? — спросили меня сзади.

Я обернулся. Передо мной стояла девушка из лифта.

— Ой, — сказала она. — Я думала, что вы моложе.

— Со спины? — пошутил я.

Встречающая меня девушка засмеялась.

— Пойдемте, Виталий Витальевич вас уже ждет.

Я кивнул. Мы прошли турникеты, где я приложил выданный пропуск, и скоро оказались в кабинете генерального директора управляющей компании «Точный расчет».

***

Отклик на мое резюме, которое я разместил ПауэрХантере несколько лет назад, меня удивил. Сначала я принял его за письмо каких-то мошенников. Но порыскав в интернете, я убедился, что компания «Точный расчет», которая приглашала меня на собеседование, давно работает на рынке и управляет большим количеством паевых фондов. В принципе, я им подходил. Даже уйдя с постоянной работы, я продолжал торговать на бирже акциями через собственный счет, вел видео блог в Ютьюбе, а с недавних пор — и в телеграмме. Да и результаты торговли у меня были не плохие. Но… Но возраст был у меня, что называется, предпенсионный. А в компаниях такого типа работает в основном молодежь. И все хотят видеть вокруг себя молодые симпатичные лица, а не старческие седины.

Седины у меня были, но они, как я считал, компенсировались моей стройностью и легкой походкой. Но те, кто рассматривают резюме, «бьют по бумажке», а не по морде. Вот и «пылилось» мое резюме в компьютерах ПауэрХантера все эти годы. Я уже о нем забыл и давно махнул рукой на свое трудоустройство. И вот через несколько лет — неожиданное предложение.

На приглашение я откликнулся. Потом была череда собеседований. Сначала по зуму, потом вживую и, наконец, мне сообщили, что меня берут.

***

Генеральный директор «Точного расчета» был не юн, но все же моложе меня. Когда он сказал «присаживайтесь», то мне показалось, что кто-то уступает мне место в метро.

Кабинет, где происходил наш разговор, выглядел солидно. Тяжелый стол, покрытый зеленым сукном, за которым сидел генеральный директор. Такие же тяжелые, оббитые зеленой кожей, кресла. В одном разместился я, а в другом — встретившая меня девушка.

— Кофе, чай? — предложил хозяин кабинета.

— Нет, спасибо, — отказался я и подумал. — «Не хватало еще рыскать в поисках туалета».

— Вы нам подходите, — сразу, без прелюдии, сказал гендир. — И мы хотели бы, чтобы вы работали в нашей команде.

Он сделал паузу, посмотрев на меня.

— Я рад и готов к работе, — был мой ответ.

Моя самодеятельная работа на бирже позволяла мне зарабатывать кусок хлеба, но хотелось еще и помазать его маслом.

— Хорошо, — сказал ВитВит. Это сокращенное имя-отчество моего будущего начальника напрашивалось само собой. — Подробности вы обговорите с Евгенией. — Он кивнул на девушку, сидевшую напротив меня. Как видно, она была не просто секретаршей, но и эйчар менеджером.

— Есть еще один момент, — сказал гендир и переглянулся с кадровичкой.

Я насторожился.

«Скорее всего, попросят заранее подписать заявление об увольнении,» — подумал я.

Такой ход использовали в некоторых компаниях, чтобы не иметь проблем при увольнении людей предпенсионного возраста. Ход глупый, так как человек, написавший такое заявление, в любой момент может отозвать его.

Но оказалось, что дело в другом. Гендир достал из стола флешку и толкнул по зеленому сукну в мою сторону.

— Это вам от вашего предшественника, — сказал он. — Не удивляйтесь. Андрей Кравцов был своеобразным человеком. — Он сделал паузу, а потом добавил. — А давайте, все же по кофе?!

— Согласен, — ответил я, поднялся с кресла и взял со стола флешку.

Я почувствовал, как переменился тон гендира. Меня вроде как бы уже считали за своего. Пусть я весь такой прожженный и опытный, но мне это было приятно.

— Вам какой?

— Как вам, — ответил я. — Такой и мне.

Кофейным гурманом я не был.

Евгения вышла и скоро вернулась с тремя большими чашками кофе. Он был горячий и с густой пенкой.

— Мы очень ценили Андрея, — сказал ВитВит, отхлебнув кофе, и снова взглянул на Евгению. — Но он очень неожиданно нас покинул.

«Ну вот, началось,» — подумал я. — «Какие проблемы предшественника, мне придется разгребать?»

Видимо эти мысли отразились на моем лице.

— Не беспокойтесь, — сказал хозяин кабинета. — С активами фондов все в порядке. Андрей был классный управляющий. Благодаря ему стоимость фондов существенно выросла.

— Он умел удивить, — продолжил гендир. — Порой делал неожиданные покупки акций, держал их день-два, а потом избавлялся. И самое поразительное, что акции росли, когда они были у нас в фондах, а как только Андрей их продавал, то их цена резко шла вниз.

— Может быть, случайность? — сказал я.

— Это повторялось достаточно часто, — ответил мой собеседник. — Я даже ему говорил, что когда-нибудь он доиграется, но Андрей только смеялся.

— А что здесь? — я показал на переданную мне флешку. — Перечь активов фондов?

— Не только, — сказал гендир. — Там объяснение Андрея, как ему удавалось совершать выгодные операции с акциями.

— Правда, что ли? — вырвалось у меня.

Обычно управляющие активами не делятся такими вещами. Спроси меня, как мне удается зарабатывать кусок хлеба на бирже, я бы отделался общими рассуждениями.

— Вот у вас техническое образование? — вместо ответа спросил мой собеседник. — Так?

— Так.

— А у Кравцова было филологическое, — продолжил он.

Я удивился. Филолог работал управляющим активами?! Экономистов среди нашего брата много встречалось, но чтобы филолог…?

— Я прочел то, что на флешке, — сказал ВитВит. — Думаю, Андрей пробовал писать фантастические рассказы.

— А с ним можно как-то созвониться? — поинтересовался я. — Или списаться?

— Он не оставил координат.

— А он…? — я не закончил фразу.

— Нет, нет, — поспешил ответить гендир. — Мы с Евгенией считаем, что с ним все хорошо. Скорее всего, он уехал путешествовать. Тибет, Непал… ну вы понимаете?

Я не понимал, но кивнул.

— Поэтому на флешке самое полезное — это отчеты о состоянии фондов. А вот объяснения Андрея про то, как ему удавалось совершать свои удивительные сделки, это, скорее всего, из области фантастики. Но может быть, вы лучше сможете понять, что он написал. Вы ведь тоже управляющий.

ВитВит улыбнулся.

На этом наш разговор закончился.

***

Потом я сидел в переговорной, куда меня отвела эйчарша Евгения, и подписывал документы. Было немного грустно. Я понимал, что моей вольной жизни, когда «что хочу, то ворочу», приходит конец.

«Выделываешься,» — сказал я сам себе.

Я только что подписал приказ о приеме на работу, а до этого — трудовой договор. В этих документах стояла ранее оговоренная сумма моей месячной зарплаты. Чтобы заработать такие деньги вольной торговлей на бирже, мне надо было бы корпеть за компьютером месяца два, да и то, многое бы зависело от рынка. Будет тренд, можно и заработать. Будет рынок стоять на месте — только облизнешься.

Кроме того, режим работы, спасибо пандемии, был отличный. В обязательном порядке посещать офис надо было только по понедельникам, в остальные дни недели — по желанию. Рабочего места, как такового не было. В большом опен-спейсе стояло несколько столов. Занимай любой. Там были нужные шнуры и разъемы. Через них можно было подключить выданный мне ноутбук и работать. А можно — все это было делать и из дома, что и выбирало большинство сотрудников компании.

***

Выйдя из «Точного расчета», я зашел в кафе, созвонился с женой, дождался, когда у нее закончится рабочий день, и мы вместе поехали домой.

— Как все прошло? — спросило моя жена, Ольга.

Мы стояли в переполненном вагоне метро, в уголке у двери, почти вплотную к друг другу.

«Почти, как тридцать лет назад,» — улыбнулся я, а вслух сказал. — С понедельника перестаю сидеть на твоей шее.

— Отлично, — вернула мне улыбку Ольга. — Составлю список, куда пойдут новые доходы.

Я только пожал плечами, что должно было означать «да разве я против».

Дома после ужина, я включил, выданный на новой работе ноут, прочел инструкции по установке нужных программ. Ни на что не рассчитывая, позвонил сисадмину, который должен был помочь установить все допуски и пароли. Но тот оказался энтузиастом, а, скорее всего, просто уже не ощущал, где рабочий день, а где выходные. До полуночи мы с ним провозились со всеми установками, но, если бы завтра была не суббота, а рабочий день, то я бы смог с утра приступить к торговле на бирже уже от лица своего нового работодателя.

О флешке я вспомнил только тогда, когда засыпал в постели рядом с женой.

«Посмотрю завтра,» — сказал я себе. — «На сегодня достаточно впечатлений».

Сцена 2

На следующий день я взялся за флешку. Мой предшественник, Андрей был очень аккуратным человеком. Все содержимое флешки было разделено на тематические директории, среди которых было легко ориентироваться.

Начал я с директории «Фонды». Все же понедельник не за горами. С утра мне предстоит появиться в офисе, встречаться с клиентщиками, что-то говорить про текущую ситуацию с фондами, их перспективы, о том, что мы собирается делать и так далее. Во всяком случае, в той компании, которую я покинул несколько лет назад, все утренние встречи по понедельникам так и проходили. Фондов в «Точном расчете» было немало, восемь штук. И соответственно подразделов в директории «Фонды» было тоже восемь. В каждом из них несколько вордовских файлов. Официальные правила фонда, утвержденные регулятором. Описание стратегии, по которой Андрей управлял фондом. Несколько старых обзоров рынка акций, которые делал мой предшественник.

«Вот еще забота!» — вздохнул я. Теперь и мне придется писать такие тексты. — «Эх, отвык я от всего этого».

Еще на флешке были экселевские таблицы с составом и структурой активов фондов. Благодаря этому можно было понять, какие в них находились акции.

Все фонды были разделены по отраслевому принципу: в одном — акции компаний связи, в другом – акции промышленных предприятий, в третьем — акции металлургов и так далее.

Только это была, скорее всего, устаревшая информация. Мой предшественник пропал пару недель назад. Хотя генеральный директор и говорил, что в фондах ничего не изменилось, но в действительности изменилось самое главное — цены на акции. А значит, вес одних акций в фонде стал больше, а других — меньше. Могла быть нарушена структура фонда, а возможно и требования регулятора к этой структуре.

«Вот и ответ,» — подумал я.

Вот почему «Точный расчет», в конце концов, взял на работу меня, человека предпенсионного возраста, а не более молодого сотрудника. Возможно, только у меня совпали наличие необходимой квалификации и возможность немедленного выхода на работу.

«Ну, спасибо тебе, Андрей,» — сказал я совершенно искренне. — «Поддержал уходящее поколение».

На флешке оставалась еще одна директория, которая была недвусмысленно названа «Главное». Почему я не открыл ее первой? Наверное, из-за своей профессиональной деформации. Если я видел два слова «Фонды» и «Главное», мой разум решал, что «Фонды» и есть самое главное, а «Главное» — это что-то другое, что можно отложить на потом.

Вот это потом и настало. В «Главном» был всего один вордовский файл, а в нем — текст. Генеральный директор «Точного расчета» был, скорее всего, прав, назвав этот текст фантастическим рассказом. Я бы, наверное, тоже так подумал, если бы до этого, на этой же флешке не читал других текстов про стратегии, про операции с ценными бумагами, которые написал тот же автор, мой коллега, управляющий активами. Андрей Кравцов писал про структуру, цены, риски. Кому-нибудь это могло показаться скучным и неинтересным. Но только не мне. За сухой информацией я видел эмоции игроков, их радость, огорчения, в общем, настоящую жизнь.

Так почему же я должен был по-другому отнестись к тексту того же автора, который к тому же был расположен в директории с названием «Главное»? Первые тексты из директории «Фонды» показали мне серьезность моего предшественника. Потому и к тексту в «Главном», который гендир причислил к фантастике, я отнесся серьезно. Серьезность против серьезности.

Я скопировал «Главное» себе на ридер. Добрался до дивана, потеснил кошку Жасю, что было сокращенным от полного имени Жасмин, и взялся читать.

***

«Поток машин от моста через Яузу в сторону Курского вокзала двигался, как всегда, в это время, удручающе медленно. Я переключил компьютер автомобиля на флешку.

— Кресло, потолок, пол, — сказали динамики моим измененным голосом.

— Ла бутака, эль теко, э-э-э… ель писо, — быстро проговорил я.

— Ла бутака, эль теко, ель писо, — пришло звуковое подтверждение.

— По дороге он купил газету, — тут же огорошил меня мой же голос из флешки.

— Пор эль камино компра ун периодико, — ответил я, а про себя подумал. «Меня так просто не возьмешь!»

— Пор эль камино компра ун периодико, — подтвердил правильность моего ответа голос с флешки.

Это было мое изобретение. Как только, я попадал в пробку, то включал заранее подготовленную запись. Я сам себе давал короткие задания по испанскому языку, потом делал пропуск, позволяя себе выполнить задание, а затем давал ответ, чтобы понять ошибся я или нет».

***

«Молодец, Андрюха, хорошо придумал,» — сказал я и продолжил чтение.

***

«— На столе лежит одно красное яблоко, — запись с флешки продолжала выдавать мне задания.

— Собре ла меса хэй уна мансана роха, — сказал я, но подтверждения правильности моего ответа не дождался. Меня отвлекло увиденное снаружи машины.

По двойной сплошной между полос Садового кольца бежал парень. Совершенно голый. На улице стояла поздняя осень, сыпал небольшой мокрый снег, а этот бегун шлепал голыми ступнями по асфальту. В какой-то момент он поскользнулся, но удержался от падения и продолжил бег, под гору, в сторону Яузы.

В этот момент наша сторона кольца сдвинулась с места, и мне пришлось смотреть вперед. Но я уже и так запомнил увиденную картинку. Белая кожа парня, покрытая небольшими рыжими волосами. Сосредоточенное лицо. Рот, открытый для лучшего дыхания. Уверенный бег опытного спортсмена.

«Блин,» — подумал я. — «Может быть, ему нужна помощь?!»

Но я уже был далеко от места встречи с этим голым бегуном. Светофор где-то там вдалеке сменил гнев на милость, и машины торопились успеть проскочить на зеленый свет. Я двигался вместе со всеми.

***

Дома я разогрел ужин, приготовленные еще Ленкой. Поел. Открыл посудомойку, но подумал, что это не здорово копить по тарелке каждый день и помыл образовавшуюся грязную посуду руками. Заглянул в холодильник, взял бутылку пива, чтобы вознаградить себя за трудовой подвиг, и тут мне решили составить компанию. Завибрировал телефон на столе. Я глянул на экран и улыбнулся.

— Ты как? спросила Ленка.

— Скучаю, — искренне сказал я.

— Я скучаю два раза сильнее, — ответила моя девушка.

— Прилетай.

— Угу. Вместе с мамой, — сказала Ленка.

— Шутишь?

— Нет. Маме так понравился твой подарок, что она вознамерилась познакомиться с будущим зятем. «Будущий зять», если что, это ее слова.

Шелковую итальянскую шаль мы выбирали вместе с Ленкой. Хорошо, что мой подарок на день рождение Ленкиной маме понравился. Плохо, что это вызвало желание встретиться.

— Шутишь? повторил я.

— Шучу. Просто сильно скучаю.

— Прилетай, — снова сказал я.

— Прилечу. Через неделю. Встретишь?

— Конечно. Как прошел праздник?

— Хорошо. Поняла, что мне этого все же не хватает. А у тебя?

— Без изменений. Хотя…, — я вспомнил происшествие на дороге и рассказал о нем Ленке.

— Вот это да! — сказала она. Совсем голый? Может его ограбили?

— Лицо было спокойное, — я попытался припомнить детали увиденного. — Здесь что-то другое.

— Позвони своему другу, узнай, — предложила Ленка.

Она имела ввиду моего однокашника по филфаку, Димку. Где-то полгода назад мы случайно встретились с ним в торговом центре. Он работал в модном еженедельном журнале и еще подрабатывал в куче интернет изданий. Мы выпили вместе кофе. Димка сыпал информацией и, кажется, произвел впечатление на Ленку. Я даже немного приревновал. Мы обменялись визитками.

— «Точный расчет»? — хмыкнул тогда Димка. Людей дурите?

— Не больше, чем ты, — ответил я.

Оправдываться было бесполезно. Димка не обиделся, а только рассмеялся.

Позвонить ему, наверное, было хорошей идеей. Хотя, если разбираться с моим голым встречным, то правильнее было бы сначала порыскать в интернете самому, а уж потом беспокоить других людей. Только вот я ничего искать не собирался. Не интересен был мне этот голый бегун. Ничего трагичного в этой истории я не видел. Я отчетливо помнил лицо этого молодого человека. Спокойное, одухотворенное, я бы сказал.

Мы еще поболтали с Ленкой.

— Я тебе напишу, — сказала она.

Был у нас ритуал, перед сном желать друг другу спокойной ночи посредством текстовых сообщений.

— Ок, — сказал я, и мы расстались. И тут же от Ленки пришла фотка. Она сидела на стуле в каком-то доисторическом халате, с очень плаксивым лицом.

«Люблю», — ответил я.

«А я в два раза больше,» — был ответ. «Позвони Димке, потом мне расскажешь».

«Вот женщины!» — подумал я тогда. «До конца будут гнуть свое».

***

«Эх, молодость, молодость,» — я отложил в сторону электронную книжку и некоторое время предавался воспоминаниям.

Все может измениться. Вместо бумажных книг в руках будет ридер. Вместо обычных телефонов, будешь общаться по фейс тайму. Но любовь останется любовью, а отношения между мужчиной и женщиной будет одновременно все такими же сложными и такими привлекательными.

«Ладно, надо дочитать и заняться чем-нибудь полезным,» — подумал я, посмотрел сколько мне осталось страниц и снова взялся за чтение.

***

«Номер своего университетского товарища я все же набрал.

— Привет.

— Привет.

Я рассказал о сегодняшней своей встрече.

— Ты знаешь, — сказал, подумав немного, Димка. Похоже на «нестандартных».

— Гомики, что ли?

— Сам ты «гомики», — усмехнулся мой товарищ. Нестандартные экстремалы. Они так себя называют. Глянь их сообщество в фэбэ. «Дискомфорт зоун», называется.

— Круто, — сказал я, удивившись тому, что мой товарищ «с пол оборота» смог выдать нужную информацию. Ты и там побывал?

— Где я только не бывал, — ушел от прямого ответа Димка. — Но так просто туда ты не попадешь. Закрытая группа. Напиши им. Скажи, что от меня. Ник «Том-и-Джери».

— Спасибо.

— Не за что. Но, если что-то узнаешь, со мной поделишься, лады?

— Лады, — согласился я, но, если честно, то никуда писать не собирался.

Полученной информации мне уже хватало, чтобы утолить Ленкино любопытство.

«Придумаю от себя еще что-нибудь,» — решил я. «Филолог я или не филолог?»

***

Я бежал по мокрому и холодному асфальту. Я знал, что на меня смотрят десятки глаз из стоящих в пробке машин. Но мне было все равно. Меня беспокоила только снежная каша, о которую раз за разом ударялись мои голые ступни. Только бы не поскользнуться. Только бы не поскользнуться. Когда чего-то боишься, то это сразу и происходит. Я поскользнулся. Больно ударился копчиком и локтем об асфальт и … проснулся.

— Блин, — вслух сказал я. Не надо пить пиво на ночь.

Я соскочил с кровати, посетил туалет, но обратно в постель не вернулся.

Включил ноут, зашел в фэбэ, нашел группу «Дискомфорт зоун». Стал читать ее описание. Складывалось ощущение, что это какие-то практикующие эзотерики, заточенные на потребление. Хочешь жить лучше, выйди за границы обыденного. Хотел посмотреть состав участников, но группа была действительно закрытой и никакой другой информации, кроме описания получить не удалось. По словам Димки, это были совершенно безобидные люди, поэтому я минуту колебался, но потом все же написал админу группы письмо.

«Я — от Том-и-Джери. Включите меня в группу».

— Ну что? — спросил я в пустоту, представляя в этот момент и Димку, и Ленку. Все довольны? Могу я теперь поспать?

Я вернулся в постель и на удивление быстро провалился в сон.

***

На следующий день ситуация на работе была спокойной. Азиатские рынки торговались на уровне вчерашнего дня. Наши власти не делали никаких громких заявлений, эмитенты молчали про свои дивиденды. До открытия рынка Америки оставалось несколько часов. Штиль, да и только.

Я вышел на улицу. Погода нормализовалась. Стоял небольшой морозец, но задерживаться я не собирался. Достал смартфон и зашел в фэбэ. Сообщение меня уже ждало. Видимо Димка хорошо зарекомендовал себя в этой группе. Ее админ без колебаний включил меня в состав участников. И тут передо мной открылось целое «море» какого-то потребительского сектантства. Я читал ленту группы и понимал, что люди реально верят в то, что пишут. Я словно видел перед собой этих людей, которые разуверились улучшить свою жизнь обычными методами. И теперь пробовали другие методы, необычные.

А как я менял свою жизнь? После окончания универа, я понял, что написание текстов – это не мое. Я не хочу посвящать этому свою жизнь. Тем более, что оплачивалась подобная работа, как правило, невысоко. Я стал рассылать свое резюме: везде и всюду. Удивительно, но в результате попал в солидную инвестиционную компанию, где требовались люди с хорошо подвешенными языками. Стал работать. У меня стало получаться. Я стал учиться. Получил второе образование, экономическое. Все это привело меня на должность управляющего активами.

Я предпринимал действия по изменению жизни? Предпринимал! Но это были обычные действия: рассылка резюме, работа, налаживание отношений, обучение. Участники группы «Дискомфорт зоун» действовали иначе.

Вот пример поста, который бросился мне в глаза в ленте этой группы.

«Я управляю своим начальником», — гласил заголовок.

«Привет. Я расскажу вам, как я научился управлять своим начальником. Я работаю на большом складе стройматериалов. Сейчас их называют логистическими центрами. Не буду вас утомлять подробностями. Я отвечаю за определенную номенклатуру товаров. Казалось бы, все просто. Есть автоматизированная программа. Пришел товар, завел в программу. Ушел товар, списал из программы. Но ошибки случаются каждый день. И не потому, что кто-то дебил. Сама программа построена дебильно. Одно и тоже действие можно сделать через разные опции. Наверное, лепили эту программулю по частям и разными коллективами. Теперь, если мой сменщик завел товар одним способом, а я списал товар другим, то жди беды. И парадокс, что и он, и я сделали все верно. Но в программе выскакивает ошибка.

В общем, начальник нашел виновника. Во всех ошибках винит меня. Что бы я ему не говорил, чтобы я ему не объяснял.

Тогда я начал делать приседания. Без тяжестей, не торопясь. В первый день сделал сотню. Пришел на работу. Думаю, что так мне спокойно? А потом дошло! Начальник меня не дергал до самого обеда. Но потом, видимо, пришел в себя, и взялся за старое. То я не так сделал, потом другое не так записал. «Ладно,» — думаю. «Посмотрим, что ты скажешь завтра». На следующий день утром я сделал двести приседаний. Понимал, что какое-то время буду ходить раскорякой, но решил усилить воздействие. Пришел на работу, и никто за весь день меня не побеспокоил. Как специально, пришла большая партия товара, работал допоздна, но хоть бы где программа сбойнула. Все зашло, как будто там и было! И главное! Начальник ни слова не вякнул!

Ребята, все работает! Прорывайте пелену обыденности! Ваша жизнь изменится. Станет лучше! Если у меня получилось, то получится и у вас».

***

Я хмыкнул. Мимо проходила жена. Мягкой сухой тряпкой стирала пыль с мебели. Явный признак, что мне пора вставать с дивана и браться за пылесос.

— Что хмыкаешь? — спросила Ольга.

— Один человек пишет, что можно улучшить свою жизнь, делая приседания.

— Здоровье?

— Нет, вообще. Отношения между людьми.

— А ты не знал?

Моя жена последние годы работала психологом в детском саду.

— Физкультура улучшает психическое состояние. Это чувствуют другие люди. Отношения изменяются в лучшую сторону. Хочешь, подскажу тебе хороший способ физической нагрузки?

— Пылесос?

— Точно.

Мы оба засмеялись.

«Ты права, дорогая моя Оленька, права,» — подумал про себя я. — «Но этот кладовщик имел ввиду совсем другое».

Я с сожалением выключил ридер и взялся пылесосить квартиру. Потом мы ездили в магазин за продуктами. Потом обедали. Потом была прогулка в парке. К ридеру я вернулся только вечером.

Сцена 3

«А еще среди аватарок участников группы я нашел знакомое лицо. Обычное, ничем не примечательное лицо. На фото его владелец был с небольшой рыжей бородкой, а в тот раз, когда я смотрел на него из машины, он был гладко выбрит.

Надо сказать, что фотографий, я имею ввиду своих фотографий, среди аватарок было мало. Был ник «Ковбой» с аватаркой-фотографией, улыбающегося молодого Рональда Рейгана. Был ник «Хищница» с фоткой какой-то актрисы из немого кино. Но в основном были какие-то звери, рожицы из мультиков, анимешные мордашки и просто серые силуэты. Кладовщик, пост которого попался мне на глаза, придумал себе ник «Рэтбой», а в качестве аватарки у него была фотография складского погрузчика.

У того парня, чье лицо я узнал, ник был оригинальным «СидорОвич». Вот и гадай, он действительно СидорОвич, или так прикалывается? Прикалывается, скорее всего.

К концу дня пришло еще одно сообщение от админа группы «Дискофорт зоун».

«Сегодня очное собрание участников группы. Место встречи бар «На одно рыло». Повестка: Розыгрыш испытаний. Выбор ходоков и наблюдателей». Прилагалась ссылка на местонахождение бара. Оказалось, что он не в центре, далеко не в центре.

Я сопоставил слова «не в центре», «бар» и решил оставить свой «паффайндер» на подземной стоянке офисного центра, где наша компания арендовала помещение. Как ни странно, но по ночам тариф был в два раза ниже. Возможно, потому, что большинство работающих в конце дня разъезжалось по домам. Надо было только убрать машину до восьми утра.

Бар «На одно рыло» ничего особенного из себя не представлял. Стандартный антураж: барная стойка, небольшая сцена в углу, которая пустовала, четыре полукабинки с мягкими диванчиками и несколько столов в остальной части зала. Днем, наверное, все это выглядело посредственно. Но сейчас, при приглушенном свете окружающая обстановка казалось лучше, чем на самом деле.

В дальнем углу зала за двумя сдвинутыми столами сидела группа людей.

«Мои, наверное,» — подумал я и двинулся к ним.

— Привет! Я — Театрал.

— А…, новичок, — откликнулся худой парень, сидевший во главе сдвинутых столов. Он махнул рукой. — Выбирай место. Сейчас уже начнем.

Подошел официант.

— Сколько на рыло? — ничуть не стесняясь, спросил он худого парня, которого я про себя назвал предводителем.

— По кружке на рыло, — ответил тот и оглядел собравшихся. — Так?

Все закивали. Я тоже кивнул.

— И по пакетику орешков, — завершил заказ наш предводитель. — Так нормально?

— Нормально, — ответил работник бара и оставил нас одних.

— Давайте знакомиться, — сказал худой. — Хотя кто-то уже, возможно, встречался. Кто-то знаком заочно.

Если сначала мне показалось, что предводитель примерно моего возраста, то сейчас, присмотревшись, я бы дал ему и сороковник. Моложавости ему придавала худоба и гладкая кожа лица, а вот глаза подводили. Он улыбался, а глаза говорили противоположное — как я устал. Хотя, возможно, это все мои фантазии. Просто я волновался. Я впервые присутствовал на таком собрании. Что ждать от этих людей, я не знал.

— Меня зовут Админ Первый, — тем временем продолжил предводитель. — Давайте каждый по очереди назовет себя.

Мой сосед, полный молодой человек толкнул меня локтем в бок.

— Блин, раньше были магистры, теперь тайными орденами рулят админы, — усмехнулся он.

Я ему ничего не ответил, так как пытался запомнить имена присутствующих. Но из-за болтливого соседа парочку имен я уже пропустил. В том числе имя молодой женщины, сидевшей через одного человека от Админа Первого. Впрочем, запомнить имена все равно не получилось бы. На собрание пришло человек десять, имена были вычурными, и я запомнил только имя своего упитанного соседа.

— Толстяк, — назвал он себя.

«Удобно,» — подумал я. — «Соответствует действительности».

— Театрал, — в свою очередь представился я.

Такой ник я подобрал специально. Я не любил ходить в театры. Все эти ахи и охи по поводу спектаклей казались мне надуманными. Ленка обижалась, но я ничего не мог с собой поделать.

— Как ты вообще попал на филологический, — изумлялась она. — Если не любишь искусство?

— Там было много девушек, — обычно отвечал я.

— Ха, — говорила Ленка. — Тогда тебе надо было идти в медицинское училище.

— Правда? — я делал невинное лицо. — Ты рекомендуешь?

После этого она обычно начинала меня душить руками, а потом поцелуями.

В общем, мой ник был хорошим. Это, как если бы мой сосед-толстяк выбрал бы себе ник «Худышка».

Принесли пиво.

— Давайте выпьем по глотку, — предложил Админ. — И займемся делом.

Он действительно сделал глоток, потянулся за салфеткой и аккуратно промокнул свои губы.

— Но сначала несколько общих слов, так как у нас новичок, — он посмотрел на меня.

Остальные тоже повернули головы в мою сторону.

— Не робей, Театрал, — сквозь зубы сказал Толстяк, а я вовремя придержал его локоть, которым он опять намеревался толкнуть меня в бок.

— Кстати, его рекомендовал Том-и-Джери, — продолжил Админ, а среди собравшихся пронесся небольшой шумок.

«Блин!» — подумал я. — «А Димон-то известная здесь личность».

— Поэтому мы надеемся, что и его протеже сможет нас удивить, — закончил Админ.

Все смотрели на меня. «Ну Димон! Ну тихушник! Про самое главное и не рассказал».

— Я уверен, что Театрал уже ознакомился с нашими принципами. Большинство людей пытается достичь успеха, повторяя одни и те же действия. Нам твердят с детства: учись, учись, потом работай, работай. А кому удалось чего-либо достичь таким образом?

— Эйнштейну, — неожиданно сказал сидящий рядом со мной Толстяк.

Я подумал, что Админ на него разозлится, но тот лишь усмехнулся.

— Если вы Эйнштейн, то, конечно, наши методы вам не нужны. Пусть подымет руку тот, кто считает себя Эйнштейном или хотя бы немного приблизился к нему.

Толстяк недовольно засопел.

— Вот именно, — продолжил Админ, когда не увидел поднятых рук. — Мы все здесь обычные люди. Формула «лучше учись, лучше работай и будет тебе благо» срабатывает для единиц. Если бы подсчитать тех, кто так и делал «учись, учись, работай, работай», и тех, кто достиг успеха, то, я думаю, что результат был бы плачевный. Количество успешных было бы в рамках статистической погрешности.

— Почему же люди постоянно пытаются воспроизвести неработающую формулу? — предводитель оглядел собравшихся. — Почему совершают одни и те же действия и рассчитывают достичь каких-то новых результатов?

— Потому, что так удобно и привычно, — сказала молодая женщина, имени, которой я не запомнил.

— Верно, Кассандра! — повернулся к ней Админ. — Так удобно! Так комфортно!

— Но мы то знаем, что надо делать! Знаем?

— Знаем, знаем, — раздалось несколько голосов.

— Знаем, — проговорил сидящий рядом Толстяк.

— Ну тогда еще выпьем и начнем, — согласился Админ и прильнул к своей кружке.

Он снова потянулся за салфеткой и снова аккуратно промокнул губы от пивной пены. Потом достал пакет, в котором обычно дарят новогодние подарки.

— У нас здесь тоже подарки, — сказал он, словно прочитав мои мысли. — Вы знаете, что в течение месяца мы собираем предложения на ходку. Потом я отбираю самые подходящие, и на встречах мы выбираем одну из них.

— С парашютом будем прыгать? — спросил совсем молоденький участник.

Он сидел напротив меня, часто поглядывал на часы. Пиво он только пригубил, поморщился и в основном грыз, принесенный официантом, жаренный арахис.

— А зачем? — спросил Админ. — Вы знаете, кого-нибудь кому это испытание помогло изменить жизнь?

Он посмотрел на собравшихся.

— Я, конечно, не имею ввиду тех, у кого парашют не раскрылся, — добавил он.

Присутствующие сдержано засмеялись, а задавший вопрос парень покраснел.

— Также я сразу отметаю ныряние в прорубь, восхождение на горы, марафоны и все такое прочее, — продолжил Админ. — Сотни людей делают это. Честь им и хвала. Они упорные и отважные люди, но какое это имеет отношение к изменению нашей жизни к лучшему? Ответ — ни-ка-ко-го.

— Давайте еще раз повторим наше правило, — предложил он. — Если делать все как все…, — начал он, а собравшиеся подхватили его слова. — То и будет все, как у всех.

На этом присутствующие участники группы не остановились и повторили эту фразу еще два раза. Я, к своему удивлению, заметил, что и мои губы шевелятся в такт произносимым словам".

Сцена 4

"Навигатор вывел нас довольно точно. Почти девяносто километров от кольцевой и вот перед нами — деревня «Лозовка». Она стояла на холме, окруженная лесом. Я проехал по центральной улице. Темные окна домов. Видимо в это время года, поздней осенью не было желающих остаться в деревне на ночь. Но дома выглядели неплохо. Какие-то были просто отремонтированы, а где-то на месте старых домов возвышались постройки по современным проектам. Но даже в новых домах не было света.

— Может, все спят? — предположил Толстяк, который сидел рядом на пассажирском сиденье.

— Осень. Почти зима, — ответил я. — Что тут делать?

Улица заканчивалась тупиком, поэтому я развернул машину и двинулся на выход из деревни. Дальше надо было двигаться по ориентирам, которые дал автор этого задания для ходки.

***

Вчера ходка была выбрана быстро и просто.

После идеологической обработки Админ достал три игральных кости.

— Считаем от меня, — сказал он и бросил кости на стол.

Выпали шестерка, четверка и пятерка.

— Пятнадцать, — объявил Админ и стал считать, поочередно показывая пальцем на сидящих за столом. — Один, два, три…

Поскольку собравшихся было двенадцать, то счет сделал круг и остановился на молодой женщине. Все захлопали.

Админ протянул ей новогодний пакет.

— Вытаскивайте.

Женщина откинула голову назад, закрыла глаза и долго что-то крутила во врученном ей пакете. Потом она достала небольшой листок, сложенный несколько раз, и развернула его.

— Ходка №26. Ночь в заброшенном доме.

— О! Это мое предложение! — воскликнул парнишка, сидящий напротив меня. — Я его месяц назад отправлял.

Админ улыбнулся и передал женщине планшет. Та взяла и стала читать.

Под ходкой эти ребята подразумевали некое действие, которое не укладывалось в привычное движение жизни. Одну из ходок я наблюдал из окна своего автомобиля. Подробности новой ходки сейчас зачитывала женщина.

Где-то в глуши, посреди леса стоял заброшенный дом лесника. Автор предложения утверждал, что последний раз там появлялись люди в тридцатых годах прошлого века. Сам он летом бывал в деревне «Лозовка», которая располагалась на краю этого леса. Каких только ужасов он не наслушался там про этот заброшенный дом лесника! Основной «ужас» был в том, что последний обитатель дома повесился на главной балке дома и провисел так не менее недели. Можно было бы смеяться над всеми этими «ужасами», но население «Лозовки» верило в них. Шастая по окрестному лесу, все деревенские старательно обходило это, как они считали, гиблое место. А тот, кто все же приближался к дому, рассказывал о странных звуках, доносившихся оттуда.

Ходка заключалось в том, чтобы провести ночь в этом доме.

«Необычно,» — подумал я. — «Не поспоришь».

Когда обсуждение выбранной ходки немного поутихло, Админ снова взял слово.

— Теперь нам надо выбрать ходока.

Тут за столом наступила тишина. Стала слышна негромкая музыка, что играла в баре. Чем-то гремели на кухне. Тихо разговаривали посетители в кабинках с диванчиками. Но у нас за столом молчали.

Админ снова бросил кости. Пять, один, один.

— Семь, — произнес он и вновь стал считать.

Седьмым по кругу был я. Но я даже испугаться не успел.

— Новичок может быть только наблюдателем, — тут же объявил Админ. — По правилам в подобных случаях ходоком становится следующий участник. Поздравляю!

Толстяк рядом как-то дернулся всем телом. Но со всех сторон его стали поздравлять с выбранной ходкой.

— Толстяк все знает, — продолжил Админ. — А вы, — он обратился ко мне. — Посмотрите обязанности наблюдателя в группе. Они в закрепленном сообщении. Ходку надо начать не позднее завтрашнего дня.

***

Я вывел машину из деревни. Толстяк указывал путь. Скоро мы свернули на грунтовку, которая быстро превратилась узкую лесную дорогу. Я было сунулся дальше по ней, но машина провалилась в какую-то лужу и забуксовала. Пришлось включать понижайку и медленно выползать обратно.

— Все, дальше пешком, — сказал я и посмотрел на молчавшего Толстяка.

Автор ходки не обманул. От того места, где я оставил машину, до дома лесника вела почти прямая дорога. Правда, это была лесная дорога, которой давно никто не пользовался. Поваленные деревья то и дело преграждали нам путь. Если бы не налобные фонари, то нам пришлось бы трудно. Но препятствия на пути не только создавали трудности, но и помогали. Когда перелезаешь через стволы поваленных деревьев, отодвигаешь в сторону ветви елей, которые лезут в лицо, не остается времени думать о другом. О том, что таится в темноте за пределами, освещаемого нашими фонарями, пространства.

Строение вынырнуло из темноты неожиданно. Я подсознательно ожидал услышать какие-нибудь звуки жизни: лай собаки, треск генератора, хлопанье дверей. Но нет. Вокруг стояла все та же осенняя тишина.

Мы подошли к дому. Вход был через застекленную терраску. Краска на ее рамах облупилась, но стекла на удивление были целы. Автор ходки снова не обманул. Местные старательно обходили дом стороной. Никто не позарился на то, чтобы поживиться какими-нибудь стройматериалами, теми же стеклами, например.

— ЗамОк, — сказал Толстяк, показывая на дверь терраски.

— У тебя же фомка, — показал я на большой гвоздодер, который он держал в руках.

— Что? — не понял Толстяк.

Очевидно, эту железку он взял исключительно для того, чтобы отбиваться от волков.

— Дерево, наверняка, прогнило, — объяснил я. — Зацепи и надави, как Архимед учил.

— Кто? — снова не понял Толстяк.

Я взял у него из рук гвоздодер и подошел к двери. Железо в тех местах, где были ладони Толстяка, было мокрым. Я вытер руки о штаны.

Петли вылетели сразу же, как только стоило на них поднажать. Вместе с ними на деревянные ступени крыльца упал так и не раскрытый замок.

— Пожалуйста, — сказал я.

Мы вошли на терраску. Где-то, наверное, все же были щели, потому что внутри помещения порядочно нанесло листьев. Они зашумели под нашими ногами, заставив вздрогнуть.

— Еще дверь, — сказал Толстяк.

Эта преграда была поосновательней. Большая металлическая ручка, поверхность под дерматином, прибитым к двери гвоздями с большими фигурными шляпками.

— Сам откроешь? — я протянул Толстяку его гвоздодер.

— Давай ты, — тихим голосом сказал тот. — У тебя хорошо получается.

Всех тонкостей ходок я, конечно, не знал, но если то, во что верили участники группы «Дискомфорт зоун» было верным, то Толстяк сейчас поступал неправильно. Он должен был сам зайти в дом, а в мои обязанности входило только фоткнуть этот момент и записать время. Потом я должен был дождаться его в машине. И снова зафиксировать время. А когда Толстяк опубликует в группе отчет о своей ходке, подтвердить или опровергнуть его слова.

Что теперь Толстяк напишет в отчете? Что он сам открывал двери?

Но мне было жаль его. Есть такие люди. Им кажется, что они готовы горы свернуть, но, когда доходит до дела, все оказывается гораздо сложней. Я сам такой. В универе, в стройотряде, мы пошли на речку купаться. Через нее проходил железнодорожный мост. Все, конечно, полезли прыгать с него в воду. Полез и я. Издалека все смотрелось просто и легко. Когда я влез на мост, то вода оказалась очень далеко внизу. То, что раньше выглядело, как метров пять, выросло до десяти. В конце концов, я прыгнул, но только после того, как простоял на мосту не менее получаса.

Наверное, похожие чувства были и у Толстяка. За столом бара «На одно рыло» ходка под названием «Ночь в заброшенном доме» выглядела простой забавой. Сейчас же в темноте осеннего леса хотелось только одного: развернуться и быстрым шагом идти к машине.

Я понял, что если сейчас промедлить, то Толстяк бросит всю эту затею, и мы побежим прочь из леса. Поэтому я не стал спорить. Всунул конец гвоздодера в щель между дверью и косяком, нажал. И здесь дерево не выдержало. Не помогло даже то, что язычок врезного замка был выдвинут на два оборота.

Если на терраске был холодный лесной воздух, то из открывшегося темного провала, ведущего в дом, пахнуло совсем другим: пылью и плесенью, а еще тем, что не поддавалось обонянию, но тоже четко ощущалось — страхом.

Я отдал гвоздодер Толстяку, воспользовался, что он стоит напротив открытой двери, и щелкнул его на телефон.

— Удачи, — сказал я, развернулся и пошел к машине.

В конце концов я только наблюдатель. Ходоком был Толстяк. Возможно, все так и есть, как говорят участники этой группы. Сегодня он проведет ночь в заброшенном доме с историей, и это как-то повлияет на его жизнь. Она станет лучше. Не буду ему мешать.

***

Тот, кто думает, что лес опасное место, ошибается. Как говорится, самый опасный зверь — двуногий. А потому мне было бы гораздо опаснее стоять где-нибудь на обочине большого шоссе. Мимо несутся сотни машин, и всегда есть весомая вероятность, что в тебя врежется какой-нибудь грузовик, водитель которого не справился с управлением.

Здесь же в лесу, поздней осенью было темно, ветрено, даже тревожно, но совершенно безопасно. Трудно было ожидать, что кто-то в такую погоду и в такое время забредет в эти чащи.

А потому я спокойно съел пару бутербродов и теперь пил кофе из термоса. И бутерброды, и кофе я загодя приготовил дома, и вот теперь не голодал и не умирал от жажды. У Ленки на Урале была уже глубокая ночь. Перед поездкой я заранее ей отписался, куда и зачем еду. Она сначала воодушевилась, потом испугалась, потом успокоилась, заявив, что я опытный человек, и со мной ничего не случится.

«Опытный человек,» — так меня еще никто «не обзывал». В универе я, конечно, участвовал в разных больших и малых походах и даже один раз сплавлялся на надувных плотах по рекам Карелии. Но во всех этих вылазках я был на вторых ролях. Мне говорили греби, и я греб. Мне говорили коли дрова, и я колол. Самостоятельно повторить ни один из этих походов я бы не смог. Но Ленкины слова были приятны, и я не стал ее разубеждать. Кроме того, я и сам считал, что если не делать каких-либо резких движений, то ничего страшного и не произойдет. Пробегусь сейчас по соцсетям, почитаю телеграмм-каналы, вздремну, а там уже и за ходоком идти. Сделаю фотку о завершении испытания и двинем обратно к цивилизации.

Неожиданно завибрировал телефон. Я, сам того не желая, настолько свыкся с окружающей обстановкой: легкий шум ветра за окнами машины, темнота, нарушаемая только подсветкой приборов автомобиля, — что вибрации телефона показались чуждыми моему состоянию и напугали меня.

«Вот тебе и опытный,» — сам себе сказал я.

Звонил Толстяк. Я так и забил его номер в свои контакты, а потому его ник сейчас высвечивался на экране телефона.

— Алло, — сказал я, но услышал только хрипы и отдышку, через которые не в силах были пробиться слова.

— Па-па-па, — что-то пытался сказать Ходок.

Но и так было понятно, что с ним что-то случилось. Я открыл бардачок, схватил из него баллончик с перцовой жидкостью и выскочил наружу. Потом сунулся обратно в кабину и из-под водительского кресла достал туристический топорик. По дороге примостил на голове лобный фонарик. Все. Готов к труду и обороне. А еще я заметил, что мои руки слегка подрагивают. Дорога до заброшенной сторожки была уже более или менее знакомой, но не более простой. Снова приходилось перелазить через поваленные стволы деревьев, а еще оглядываться по сторонам. От этого луч света от моего налобного фонаря метался по лесу, создавая неясные тени. Казалось, что за каждым деревом притаилась опасность.

Но вот наконец заброшенный дом. Тишина.

— Толстяк, — позвал я ходока. — Толстяк.

— Тяк-тяк-тяк, — разнеслось по сторонам эхо.

Я зашел на терраску, потом внутрь дома. Меня начинало потряхивать. Надеюсь, что это не страх, а возбуждение.

Толстяк был большим человеком. Не менее сто девяносто сантиметров в высоту, а вес — точно за сотку. Поэтому я заметил его сразу. Он лежал на полу без движения. Рядом был поваленный стул. Из упавшего термоса вытек кофе, распространяя по сторожке кофейный аромат. Лицо Толстяка было бледное, а вокруг губ — какая-то пена.

Я опустился на колени и потряс Ходока за плечо. Безрезультатно. Потом легонько похлопал по щекам. Тот же эффект. Приложил ухо к его груди. Кажется, сердце билось. Я достал носовой платок и вытер пену вокруг губ Толстяка.

«Зачем это?» — сам себя остановил я. — «Если сердце бьется, значит и дыхание есть. Ничего рот-в-рот делать не надо. А что надо?»

Делать что-то надо было. То ли от особенностей света налобного фонаря, то ли из-за состояния Толстяка кожа на его лице приобрела даже не бледный, а восковой оттенок.

Неожиданно в голову мне пришел похожий случай. Парень в студенческой столовой грохнулся на пол, забился в конвульсиях, а потом затих. Тогда какой-то незнакомый мужчина спас ситуацию. Он быстро упал на колени рядом с эпилептиком, не смущаясь вытащил наружу язык пострадавшего, а потом ногтем провел по ложбинке, которая вертикально разделяет верхнюю губу, а другой рукой сжимал мизинец, лежащего без памяти студента. Потом, когда несчастный пришел в себя, этот незнакомец почему-то обратился ко мне.

— Всегда так делай, — сказал он. — Главное — крепко сжимай мизинец.

Потом он развернулся и ушел. Больше его в нашей студенческой столовой я не видел.

«Была-не была,» — сказал я и запихнул указательный палец Толстяку в рот. Язык пару раз соскальзывал и наружу выходила какая-то кашица. Наверное, перед припадком Толстяк ел печенье. Но наконец, я смог вытащить язык. Чтобы он снова не скользнул в глотку, я повернул тело Толстяка на бок.

— Ну и тяжел ты, брат, — вслух сказал я. — Какие сто килограмм? Все двести!

Потом я взялся за его мизинец, который оказался с длинным отращенным ногтем, а уже своим ногтем провел по его губе. Ничего. Провел еще раз и тут же вздрогнул.

Толстяк издал тонкий, совершенно не походящий ему, звук.

— У-у-у-у, — это был вопль какого-то зверя, а не человека.

А моем кулаке задергался сжатый мизинец Толстяка.

«Главное — крепко сжимай мизинец,» — вспомнил я слова того незнакомца и со всей силы сжал палец ходока, который рвался из моей руки.

Неожиданно вой прекратился, и Толстяк застонал. Это уже был его обычный басистый голос.

— Театрал, ты? — проговорил он.

— Я, я. Лежи спокойно. Что с тобой случилось?

— Астма. Приступ. Дай попить.

Я взял опрокинутый термос. На дне оставалось немного жидкости.

Приподнял голову Толстяка и дал ему выпить остатки кофе.

Потом перевел его в сидячее положение и прислонил к ножке стола, за которым совсем недавно ходок собирался перекусить.

Помотал головой по сторонам. Мне тоже надо было куда-нибудь присесть. Я подошел к дивану, стоящему у стены, и опустился на него.

— Твою мать, — только и смог сказать я.

Прогнившие внутренности дивана не выдержали меня, и я со все дури ударился задницей об пол. При этом меня согнуло пополам: голова вверх, колени вверх, а пятая точка на полу. Я еще раз выругался, а потом начал хохотать".

***

Я глянул на счетчик ридера. Оставалось еще буквально пара страниц этого «фантастического» рассказа моего предшественника в «Точном расчете». Глаза уже слипались, но беда была не в этом. Когда мне нравится какая-нибудь книга, то я начинаю проглатывать страницы, стараясь быстрее добраться до конца. Узнать, чем там все закончилось.

Что-то подобное у меня происходило с чтением текста Андрея Кравцова. Я чувствовал, что это не просто художественный вымысел, что надо лучше вчитываться в написанное. Поэтому я выключил ридер и отправился спать.

«Дочитаю завтра,» — решил я.

Сцена 5

Но, как всегда, до своей электронной книжки я добрался только ближе к обеду воскресенья, а вернее, уже после обеда. Перешел две страницы назад, перечитал то, что, возможно, плохо понял вчера вечером.

«Почему Толстяк чуть не помер?» — задумался я.

Он сказал про приступ астмы. Переволновался что ли? Похоже на это. Возможно, сейчас он сам что-нибудь расскажет.

***

«Как я довел Толстяка до машины, это отдельная песня! Сначала я предложил ему немного отдохнуть, подождать пока я схожу для него за водой к машине.

— Нет, лучше вместе, — сказал несостоявшийся Ходок, и я понял, что он больше ни одной минуты не останется один в этом доме.

«Вместе так вместе,» — подумал я, и мы пошли.

Приходилось постоянно останавливаться, потому как мой товарищ начинал подозрительно часто дышать. Он пшикал из какого-то баллончика себе в рот, ему становилось лучше, и мы снова двигались вперед.

Мне приходилось его поддерживать. А еще перелезать через рухнувшие на дорогу стволы деревьев он уже не мог. Мы обходили их или пролезали под ними, если позволяла высота проема между землей и стволом дерева. В этом случае сначала пролезал я, а потом фактически вытягивал Толстяка на свою сторону. Под конец дороги я, наверное, чувствовал себя не лучше, чем этот астматический бедолага.

Но вот и мой «паффайндер».

— Подожди, — сказал я.

Достал из багажника щетку и со всех сторон очистил Толстяка. Потом нашел в своих запасах пару чистых чехлов на покрышки. Один повесил на спинку, другой положил на само сиденье. Помог своему спутнику забраться в машину.

Некоторое время мы сидели молча. Пили остатки моего кофе.

— Ты никому не рассказывай, — наконец заговорил Толстяк.

— Ладно, — согласился я и после этого бедолагу, как прорвало.

— Ну почему мне так не везет?! — воскликнул он.

Он говорил и говорил. Как над ним подшучивали в школе. Как он борется с излишней своей полнотой, и все безрезультатно. Как у него плохо пахнет из рта, и потому он не может знакомиться с девушками. Как его не любят родители, а любят они только свою дочку, которая на пять лет младше его. Как он хотел пойти в армию, но вместо этого ему выдали белый билет. И еще много таких «как».

— Мне про это тоже не рассказывать? — не удержался я.

— Вот видишь, — с укоризной сказал он. — И ты надо мной подтруниваешь.

— Извини, — мне стало стыдно за глупую шутку.

— Да ладно, — отмахнулся Толстяк. — Тебе можно. Если бы не ты, я бы, наверное, загнулся в этом доме.

— А что там случилось?

— Не знаю, — недовольно буркнул мой спутник. — От волнения, наверное. У меня так на экзамене в школе один раз было.

— Я все перепробовал, — продолжил свою исповедь Толстяк. — Потом вот наткнулся на эту группу. Думал, что поможет, что смогу, а видишь, как получилось…

— Слушай, — у меня появилась идея. — А кем ты работаешь?

— Программистом.

— А сколько получаешь?

Толстяк поколебался, но потом назвал цифру. Мне показалась, что он ее занизил. То ли хотел вызвать мое сочувствие, то ли не стремился афишировать свои реальные доходы. Но все равно сумма была приличной.

— Солидно, — сказал я. — Видишь, не все так плохо в твоей жизни. Может быть, ты просто концентрируешься на негативе.

— Ты прямо, как мой психолог, — ответил Толстяк и задумался.

— Поехали? — спросил я.

— Поехали, — вздохнул мой спутник.

— Только ты не забудь, — напомнил он. — Никому об этом не рассказывай. Ладно?

Я кивнул и показал, как ниткой зашиваю себе рот. Он вроде бы мне поверил.

***

Я довез Толстяка до его дома, хотя тот порывался вызвать такси и отпустить меня.

Добравшись до своей квартиры, я в первую очередь повесил на балкон сушиться одежду, в которой был в лесу, потом принял горячий душ и лег в постель. Можно было попытаться немного поспать.

Я лежал в постели и ловил себя на странном чувстве, что все вокруг стало немного по-другому. На стене напротив висела картина, которую мы с Ленкой купили на Монмартре у уличного художника. Свет от фонарей, проезжающих мимо дома машин, время от времени освещал ее. Как-то она выглядела по-другому. До этого я считал, что в ней преобладают розовые тона, а сейчас мне казалось, что стало больше желтого.

Я встал с постели и включил свет. Действительно розового цвета стало меньше. Его место заняли желтые краски.

«Может быть, выгорела?» — подумал я и снова лег в постель.

Мысли хаотично метались в голове, но я все же заснул.

***

Утром начались обычные будни. Их распорядок меня захватил, и о своем ночном приключении я больше не вспоминал.

Вечером вернулся домой, поужинал, созвонился с Ленкой и только, когда она сказала:

— Ну, давай рассказывай, как у вас там все прошло? — воспоминания навалились на меня вновь.

— Подожди, — попросил я.

Прошел в спальню и посмотрел на картину французского уличного художника. Никакой желтизны уже не было. Только мягкие, розовые тона. Приблизишь глаза — видишь лишь мазки. Сделаешь шаг назад — перед тобой проходит жизнь неизвестной парижской улочки.

— Ты где? — вопрошала в трубку Ленка.

— Рассказываю, — начал я. — Ходок еле выжил. В избушке на него накинулись лесные духи и потащили к себе.

— Врешь! — ахнула Ленка.

— Вру, — сознался я. — У этого ходока случился астматический приступ или еще какой-то приступ. А я его откачал.

— Ну, — протянула Ленка. — Это неинтересно.

— Зато твой парень, — сказал я. — Самый честный парень в мире.

— Ладно, — согласилась моя девушка. — Ценю.

Потом я рассказал про наши приключения в подробностях. Мы еще поболтали с полчаса и положили трубки.

Разговор с Ленкой напомнил мне, что у меня есть обязательства перед этой «Дискомфорт зоун». Меня же выбрали наблюдателем. Только вот Толстяк просил меня ничего не рассказывать. Если ничего не рассказывать, то значит, у нас ничего не было? Или еще ничего не было? Может Толстяк оклемался, завтра позвонит и скажет, мол поехали снова?

Я включил ноут, зашел в фэбэ и открыл ленту «Дискомфорт зоун». Там набирало обороты обсуждение о ходке №26.

«№26 — это же наша ходка?» — спросил я сам себя.

Я стал спускаться вниз по ленте, пока не нашел отчет Толстяка.

В нем было много интересного. Скрипели безо всякого объяснения половицы, с потолка сыпалась труха. Беспричинно хлопали двери. Вокруг избушки мелькали огоньки: то ли духи, то ли волки. Наблюдатель на звонки ходока не отвечал. Заснул, наверное.

«Вот же ж!» — удивился я. — «Это называется «никому ничего не рассказывай»?

Но злости на Толстяка у меня не было. Его жизнь: хочет выдумывать, пусть выдумывает.

А еще в ленте требовали подтверждения Наблюдателя.

«Будет вам подтверждение,» — огрызнулся я.

Быстро набросал коротенький пост, мол все так и было. Приложил фотку, которую сделал, когда Толстяк заходил в избушку. Повинился, что фотки, как Толстяк выходил из избушки, нет. Мол, все проспал. Меня пару раз в ленте обозвали обидными словами. Но тут же нашлись заступники. Новичок и все такое. И дальнейшие споры были уже между моими критиками и защитниками. Все, как всегда. Но, наверное, я действительно был плохим наблюдателем. Думаю, что меня теперь не скоро выдвинут на эту роль.

— Не очень и хотелось, — сказал я вслух и вышел из фэбэ.

А потом поймал себя на мысли, что мне жалко Толстяка. Он думает, что обманул всех, а на самом деле обманул в первую очередь себя.

Вдруг в голове засвербело, как часто у меня бывало перед покупкой акций на большую сумму.

— Ке паса?

Неожиданно для себя по-испански спросил я.

— В чем дело?

Какая-то мысль крутилась в голове, а я никак не мог ее поймать «за хвост».

— Да в чем же дело?!

… а потом…

Потом я подошел к французской картине на стене и все осознал.

Я вспомнил, как лежал в постели, и мне казалось, что что-то вокруг изменилось, стало по-другому. А потом эти цвета на картине. В них явно было больше желтого цвета.

Но вечером, когда я вернулся домой, все уже стало на свои места. Почему? Что произошло?

— Толстяк открыл свой рот, — вслух объяснил я. — И наврал с три короба.

«Никому об этом не рассказывай. Ладно?» — сказал тогда Толстяк.

Он, конечно, говорил про свое. Ему было стыдно, что он там валялся со рвотой на губах, а я приводил его в чувство. Ему очень не хотелось, чтобы кто-то знал об этой его очередной слабости.

Но на самом деле его фраза была о другом. «Никому об этом не рассказывай». Эти ребята из «Дискомфорт зоун» нащупали верную тропу. Чтобы изменить жизнь, которая не меняется обычными способами, надо взяться за необычное.

И тут годилось многое из того, что они называли ходками. Как например, ходка №26 «Ночь в заброшенном доме». Раньше за тем же самым отправлялись в кругосветные путешествия. И почему-то никто не удивлялся, что вернувшиеся из такого путешествия люди, были уже другими. Лучше или хуже — это второй вопрос. Они менялись. Соответственно менялась и их жизнь.

Но если кругосветные путешествия недоступны, то почему не попробовать что-то попроще.

«Никому об этом не рассказывай».

«Верной дорогой идете, товарищи!» — это была любимая фраза Димки, и она сейчас мне пришла на ум.

Верную дорогу эти ребята из «Дискомфорт зоун» нащупали, но сами же все испортили. Наблюдатели, отчеты, срач в фэбэ. Я вчера действительно почувствовал какие-то незримые изменения после нашего происшествия в лесу. Но это чувство продержалось ровно до того момента, когда Толстяк разместил свой отчет в сети.

Чтобы изменить жизнь, которая не меняется обычными способами, надо использовать другие способы, необычные. Но это только первое правило. Второе правило — никому об этом не рассказывай. И тогда изменения сохранятся.

Возможно ли это в современном мире? Вряд ли. Как не рассказать о своей утренней пробежке? Как не разместить фотку об этом, а еще и карту, где показан твой маршрут? Если этого не сделать, то вроде, как и не бегал совсем.

Но тут надо выбирать. Если ты сделал ходку, испытал что-то необычное, никому ничего не рассказывай. Тем самым ты сохранишь нечто, что с тобой свершилось.

Все это время стоял у картины на стене, смотрел на нее, но перед глазами проходили события последних дней. Проходили, проходили и прошли.

— Забудь, — вслух сказал я и взялся за домашние дела".

Сцена 6

"Я загрузил стиральную машину. После поездки в лес у меня добавилось одежды для стирки. Потом решил приготовить макароны болоньезе для завтрашнего ужина. Руки были заняты хозяйственными делами, а в голове крутились прежние мысли.

«Вот все и стало на свои места,» — думал я.

Участники «Дискомфорт зоун», наверное, какое-то время еще будут играться в ходки, ходоков и наблюдателей. Они будут писать отчеты, а их аналитики, с которыми я еще не успел познакомиться, будут изучать, как изменилась или не изменилась жизнь человека, сделавшего ходку. Они будут выдумывать новые испытания, встречать в барах на окраинах города, но все зря. И постепенно их ряды будут редеть. Напрасно Админ Первый будет взывать к своим «подданным». Если нет результатов, то конец предрешен. Люди начнут разбегаться из группы. А результата не будет, так как все они нарушают второе правило. «Никому об этом не рассказывай».

Мне на какое-то мгновение стало их жалко. Мелькнула мысль написать пост в ленту группы про то важное, что они упускают. Но потом я вдруг подумал, что, возможно, всех этих участников держит вместе не желание что-то изменить в своей жизни, а стремление оказаться в обществе таких же, как они. Не очень устроенных людей, к разными нерешенными проблемами и комплексами.

«И болезнями,» — добавил я, вспомнив Толстяка.

Может быть, они только притворяются, что хотят изменить свою жизнь. Они уже получили то, что хотели — общение с такими же, как они. А все остальное: встречи, розыгрыш ходок, сами ходки — это всего лишь поводы для общения, всего лишь игры. Условность вроде игры в карты. Люди собираются и играют в разрисованные кусочки бумаги и получают от этого удовольствие.

Это я все воспринял так серьезно. Потому что новичок. Вполне возможно, более опытный Толстяк знал, что все лишь имитируют выполнения ходок. Был бы с ним более опытный участник группы «Дискомфорт зоун», просидели бы они всю ночь в машине на краю леса, и ни в какой заброшенный дом Толстяку не пришлось бы идти. А отчет он все равно написал бы липовый.

Только вот есть одно «но»… Я-то после участия в ходке что-то почувствовал. Не страдаю я проблемами зрения. Не был я тогда пьяным. А картина на стене спальни была чуть-чуть, но другой.

И, как всегда, есть выбор: забыть или проверить. Что я выберу? Сегодня понедельник. Ленка возвращается в среду. У меня есть день. И даже целая ночь.

Там в баре «На одно рыло», когда все уже собрались на выход, Админ Первый что-то объяснял Толстяку. Я оказался рядом с новогодним пакетом, из которого Кассандра вытянула нашу ходку. Сам не зная для чего, я сунул в пакет свою руку, нащупал сложенные листки, достал один из них и спрятал к себе карман. Никто ничего не заметил. Листок собирался прочесть дома. Но когда пришел домой, позвонила Ленка. Мы с ней заболтались и про украденный листок я забыл.

Эта мысль пришла вовремя. Я не успел включить стиралку. Открыл ее крышку и достал из джинсов тот самый листочек.

«Ходка №17. Пройти пешком от кольцевой дороги вдоль Ярославского шоссе 30 км с 24.00 до 5.00.»

Я снова положил джинсы в стиралку, включил ее, сел на стул и стал наблюдать, как в мыльной пене, внутри умной машины крутятся мои вещи.

«Пять часов,» — подсчитал я. — «Чуть больше пяти километров в час. Это немного. Почти спокойный шаг».

А потом представил грязные обочины дороги, не обустроенные для прохода пешеходов громадные развязки. А еще вечные стройки, остатки старых домов, мигранты, ищущие допоздна хоть какую-то работу, все еще встречающие по ночам на пустынных остановках проститутки… Да много еще чего, что не замечаешь, когда проскакиваешь мимо на машине. А еще все это окутано темнотой. И одинокий путник, непонятно зачем, бредущий вдоль дороги.

В голове продолжало свербеть. Мне хотелось себя проверить. Я же не какой-нибудь Толстяк. А, с другой, стороны не хотелось уподобляться резидентам «Дискомфорт зоун».

«А я и не буду уподобляться,» — сам себе ответил я.

Никаких наблюдателей, никаких отчетов и … тогда посмотрю, не было ли это галлюцинацией — изменение цветов на картине.

«Что же выбрать? Забыть или проверить?» — снова пришел в голову вопрос.

Был у меня для этого хороший способ.

Я достал из портфеля, с которым ездил на работу, серебряный рубль.

«В.М. Александр III император и самодержавецъ всероссийский,» — прочел я.

Все слова – большими буквами. Это была «решка». Еще на ней была изображена голова самого царя в профиль, словно отрезанная у самых плеч.

«Ничего так,» — подумал я. — «Взгляд решительный. Борода курчавая, залысины только на голове».

На другой стороне был знакомый орел, головы которого разевали рот и на запад, и на восток.

Этот рубль я купил у знакомого нумизмата и тешил себя мыслью, что он настоящий. А потому ему можно всегда вверить свою судьбу.

Я подбросил его в воздух, поймал, когда гравитация потянула рубль обратно к земле, и зажал в кулаке.

«Ну, давай,» — сказал я.

Разжал руку. Орел. Что и требовалось доказать.

Завтра 22 октября 2019 года. Отработаю день. Оставлю машину на стоянке в бизнес-центре, а до кольцевой доберусь на такси. Что еще? Одеться потеплее. Купить одноразовый дождевик. Возьму баллончик из машины. А топорик брать? Не стоит. Одинокий мужик, ночью, с топориком за поясом. Кто-нибудь может не правильно понять.

На душе сразу же стало спокойнее.

— Спасибо тебе, рублишко, — вслух сказал я.»

***

«Эй, постой! Это что все?» — подумал я и сел на диване.

Меня только что обманули. Обещали показать, где лежит клад, и не сдержали слова.

Я встал и походил по комнате. Кошка восприняла мои хождения по-своему и стала тереться о ноги.

— Жася, подожди, — сказал я. — Рано еще, ненасытное ты создание.

Но на кошку я злился не за то, что она стала требовать еду раньше времени. Только что в голове была какая-то важная мысль, и кошкино приставание увело меня в сторону.

Я снова взял электронную книжку и пробежался по последним страницам записок Андрея Кравцова. Что-то привлекло меня в последних строчках, а что я не мог вспомнить.

«Блин!» — про себя воскликнул я. — «Старость не радость!»

Потом сел за свое домашнее рабочее место, включил ноут и уже на нем стал просматривать последние строчки рассказа моего предшественника.

«Вот! Вот оно!» — наконец нашел я и добавил. — «Мастерство не пропьешь!»

Как только я это смог заметить? Мой ридер был черно-белым. Не в смысле, корпус — черно-белый, а любой текст в нем был черно-белый. А вот в ноуте цифры, которые написал Андрей были красными. «22 октября 2019 года». И в ноуте они горели соответствующей рабоче-крестьянской окраской.

Теперь надо было понять, почему это привлекло мое внимание.

— Саш, — крикнула с кухни жена. — Ужинать будешь?

«Сговорились что ли вы все?!» — про себя возмутился я. — «То Жася, то жена!»

— Через полчаса, — крикнул я в ответ.

Хотя правильнее было бы дать себе отдохнуть. Спокойно поесть, а потом глядишь, и ответ придет сам собой о том, почему меня так заинтересовали эти красные цифры.

Но мне хотелось понять это сейчас, а не потом.

«Почему, почему, почему?» — попытался я надавить на неизвестную мне кнопку ускорения мыслительных процессов в мозгу. — «А потому…,» — вдруг пришел ответ.

Я снова сел за ноут. Только открыл не директорию «Главное», где был рассказ Кравцова, а другую, ту, что я проштудировал в первую очередь.

В директории «Фонды» была экселевская таблица, в которой мой предшественник делал записи обо всех операциях с акциями. Именно там я видел какие-то красные цифры. Немного покопавшись в записях, я их нашел. В пустой строке электронных таблиц, посреди перечня сделок стояла та же дата: 22 октября 2019 года, выделенная красным цветом. До нее шли строчки с данными сделок. И после нее шли строчки с данными сделок. И никакой раскраски. Все цифры одного черного цвета.

Я пробежался по сделкам. До «красной даты календаря». После этой даты. И все понял.

— Саш, иди ешь, — с кухни снова позвала жена.

«Уже можно,» — подумал я.

— Теперь никуда не денетесь, — сказал я своим мыслям.

Прежде чем сесть ужинать, я положил кошке в ее миску корма, заслужил от нее довольного мурлыкания, а потом принялся за еду.

Все супер удачные сделки, о которых говорил мне на встрече генеральный директор «Точного расчета» ВитВит, были после 22 октября 2019 года.

«Что это значит?» — думал я, жуя салат «цезарь».

Это значит, что после своего ночного похода вдоль шоссе, Андрей Кравцов остался жив и здоров. А еще он стал часто совершать очень удачные сделки, которые, как заверил меня ВитВит, существенно увеличили стоимость фондов под его управлением.

«Значит у него все получилось?» — спросил я себя. — «На мой взгляд, да, получилось».

А еще я понял, что флешка была посланием Андрея Кравцова тому, кто придет на его место. Не обязательно мне. Но обязательно управляющему активами. ВитВит не был управляющим. Он был «целым» генеральным директором. И потому он «не полез» разбираться со сделками. Не сопоставил дату, указанную в записках Кравцова, с датой в реестре сделок. А потому счел, рассказанное Андреем, фантастикой. Ну филолог же! Что с него взять?

— Как тебе салат? — спросила Ольга.

Ей, видимо, надоело наблюдать меня такого молчаливого за столом, и она решила меня разговорить.

— Очень вкусно, — сказал с воодушевлением я.

Меня действительно всего распирало от чувств. Правда, они не были связаны с салатом. Просто, мне показали карту острова сокровищ, и я знал, как туда добраться.

— В этой компании иногда торгуют по ночам, — сказал я жене. — Американский рынок. У нас — ночь, а у них — самые торги.

— Всю ночь? — не поверила жена.

— До двух.

Это было почти правдой. Торги в США заканчивались чуть раньше.

— А там есть, где хоть немного подремать?

— Кажется, есть какие-то диванчики, — попытался я успокоить Ольгу. — Не волнуйся. Мне сказали, что такое будет редко.

Было стыдно за свое вранье, но… «Никому об этом не рассказывай». Я помнил второе правило из записок моего предшественника. Да и, наверное, врать мне больше не придется. Я собирался повторить маршрут Андрея Кравцова, который он, как я верил, прошел полностью и сумел изменить свою жизнь.

Конец

Акция! Почти задаром. Выполню бета-ридинг вашего текста в жанре фантастика (объем не более 1 а.л.). Подробности вышлю по запросу. Мой мейл: [email protected]

+7
08:00
277
09:11
+1
Необычно. Понравилось.
Спасибо.
Спасибо за отклик. Рад, что понравилось.
09:30 (отредактировано)
+1
Рассказ понравился, хотя финал слегка разочаровал, слишком просто все оказалось, ждала чего-то более необычного. Опечатки и несогласованность некоторых предложений можно исправить, но насчет кобчика промолчать не могу. Кобчик — это птица)
Спасибо за отклик. Кобчик исправляю. Имелось ввиду копчик (Ко́пчик (лат. coccyx), ко́пчиковая кость — нижний отдел позвоночника человека, состоящий из четырёх-пяти сросшихся рудиментарных позвонков).
11:22 (отредактировано)
+1
Да я вообще-то в курсе, что такое копчик, но после ваших подробных разъяснений чувствую себя почти что профессором в этой области)))
10:42
+1
Интересно
11:05
+1
Спасибо за отклик.
Загрузка...
Владимир Чернявский

Другие публикации