Мальчишки нашего двора

Посвящается самарским мальчишкам нашего двора 1964 года.

Выражаю искреннюю признательность моему старому другу Юре Борискину, подсказавшему идею рассказа и напомнившему некоторые события давно прошедшего прекрасного времени. 

Предисловие

Каждый день я прохожу мимо дома моего детства. И не испытываю, к своему стыду, приступов ностальгии по прошедшей юности. Но, однажды, в серый промозглый мартовский день, что-то взволновало меня, когда я увидел приоткрытой дверь подъезда. Я зашел. Прислушался. Никого. Вызвал лифт. Очень-очень знакомый металлический скрежет. Как много лет назад. Поднялся на пятый этаж. Вот и наша старая квартира. Здесь живут другие люди. В горле слегка запершило. Немного постоял и пошел по лестнице вниз, попутно вспоминая, кто, где жил из ребят нашего двора. Никого уже здесь нет. Может, даже не только здесь, но и вообще. Дошел до второго этажа и остановился напротив квартиры, где когда-то жил мой приятель Олежка Куваев. Озорной такой рыжий парнишка с зелеными плутоватыми глазками в крапинку...

ᶆ

- Смотрите, там не связывайтесь ни с кем, - мама засунула в мой рюкзак пакет снеди. - Здесь котлеты, съешьте их первыми, пока они теплые.

- Мам, ну, куда столько еды?

Основательные сборы, которые затеяла мама, меня раздражали.

- Еще положила бутерброды с колбасой, - мама сделала вид, что не слышит меня. - Кстати, когда ты вернешься?

- Поздно вечером.

- Почему поздно? - мама строго посмотрела на меня. - Возвращайся к обеду.

- Ну, мам. Еще же вечерний клев надо не пропустить.

- Никаких вечерних клевов. Мы с папой будем волноваться.

- Да, ладно! Там, знаешь, сколько людей рыбачит! - успокоил я маму.

- Это-то и пугает, - мама засунула в рюкзак пакетик с печеньем "Юбилейное". - Народ всякий бывает. А кто еще едет?

- Я же говорил. Олег, Юрка и Хоба.

- Хоба? - удивилась мама. - Он что - грузин?

- Да ты что! - возмутился я. - Женька из соседнего подъезда. Ты совсем, что ль, не помнишь?

- Значит, у него есть хобот? - пошутила мама. - Буду знать.

- Да нет! Просто он везде сует свой нос. Как слоненок хобот, - мне самому стало смешно.

- А этот, дружок твой, Олег. Болтается вечно сам по себе, - мама осуждающе покачала головой.

- Просто самостоятельный. Олег за Волгу с двенадцати лет один ездит. Он там, как дома. В этом году он в разлив мотался туда за ландышами. Потом продал на рынке, - заступился я за товарища.

- Продал? - мама поморщилась. - Как некрасиво. А еще и комсомолец, наверно.

Я понуро проследил, как очередная порция еды отправляется в мой рюкзак.

- Вот Юра, - мама улыбнулась, - очень разумный мальчик. Ты с ним дружи. У него мама в мединституте преподает.

- И папа на железной дороге работает инженером! Очень интеллигентная семья, - подпел я.

- За Волгой комарья тучи, - мама внезапно сменила тему. - Лосьон тебе кладу.

- Олег сказал, что полынью будем отмахиваться.

- Костер смотрите не разжигайте, - мама погрозила пальчиком. - Запалите лес. Сухостой, какой стоит весь июль.

- А как же уху варить?

- Привезете рыбу домой, я и сварю, - сказала мама.

- Без дымка? - спросил я с ехидной улыбочкой.

- Зато и без мух в котелке, - мама повертела перед моим носом кусочком "Детского мыла" и сунула его в рюкзак. - Мой хорошенько руки, а то подхватишь какую-нибудь заразу.

- Юркина мама спасет, - сказал я, затягивая веревку на горловине неприподъемного рюкзака. - Я друзей с умом выбираю.

Умник, ты наш! - мама трижды перекрестила меня на дорожку.

ᶆ

Ракета* стремительно рванула, и мы откинулись в креслах с глуповатыми улыбками подростков, освободившихся от родительского контроля. Некоторое время мы наблюдали за проносящимися мимо моторными лодками, которыми рулили прожженные волжским солнцем мужики. Я ни о чем не думал, в голове было легко и светло. Ракета неслась в полную мощь своих двигателей. Казалось, еще немного, и мы взлетим. 

__________________________________________________________________________  

«Ракета» — название серии советских пассажирских речных судов на подводных крыльях.

И тут Хоба недовольно заворчал:

- Сколько нам еще так тащиться?

- Ходу часа полтора, - Олег достал из кармана ручной компас. - Идем на зюйд-вест!

- А где здесь этот, как его, ... гальюн? - Хоба начал недовольно вертеть головой по сторонам.

- Говори громче, - посоветовал Юрка. - Слышишь, как ревут моторы!

- Где здесь сортир? - заорал Хоба прямо в ухо Юрке.

Пассажиры вокруг повернули головы в нашу сторону и с интересом принялись нас разглядывать.

- Жень, а тебе, зачем туалет? - спросил Юрка.

- А вдруг у меня морская болезнь! - Хоба окинул взглядом наблюдающих за нами пассажиров.

- Хочешь сказать, кинетоз*? - поправил Юрка. 

_________________________________________________________________________________

*Кинетоз или болезнь движения — ощущение тошноты и «укачивания» из-за монотонных колебаний (впервые люди столкнулись с этим феноменом при морских путешествиях).

- По-русски нельзя что-ли? - Хоба подозрительно посмотрел на Юрку. - Все тебя тянет на английский! Язык шпионов и угнетателей несчастных индусов.

- Так по латински называется морская болезнь, - пояснил Юрка. - А насчет английского ...

Юрка не успел договорить. Ракету основательно подбросило на встречной волне, и мы, на миг оказавшись в невесомости, завизжали, как ненормальные.

- Вы что орете, киндеры? - к нам подошел стюард в оранжевом спасательном жилете - молодой парнишка старше нас года на три. - Будете орать, сниму с рейса на Нижнем Пляже.

- У нашего товарища приступ морской болезни, - пояснил Олег, указывая на Хобу.

- Так беги скорее в туалет, - стюард повернулся к Хобе.

- А у вас разве не предусмотрены специальные пакеты для таких случаев? - встрял в разговор Юрка. - Как в самолете.

Стюард переключился на Юрку.

- Умный, что-ли? - стюард наклонился к Юркиному лицу. - А я тебя узнал! Ты, случайно, не из запанских* будешь?

___________________________________________________________________________________

*Запанское - рабочий поселок за железнодорожным вокзалом в Самаре.

- Я - нет, - Юрка опасливо отодвинулся от стюарда. - Но у меня там тетка живет. Иногда мы с отцом ходим к ней в гости.

Олег, Хоба и я открыли рты от изумления. Запанское пользовалось дурной славой. Там жили, по нашим представлениям, одни бандиты и хулиганы, или их такие же забубенные родственники. Оказывается, Юркина интеллигентная семья корнями была оттуда!

- То-то, смотрю, знакомое лицо. Тебя как звать - то? - стюард дружелюбно протянул руку Юрке. - Меня - Василий.

- Юра, - Юрка пожал крепкую ладонь Василия.

Мы встали с кресел и тоже по очереди пожали руку Василия. Дипломатический контакт был установлен. Нужное дело в то лихое время мальчишеских разборок между дворами и слободками.

- Ну, мужики, если что, обращайтесь ко мне, - покровительственно сказал Василий. - А мне пора в рубку. Учусь на капитана в речном техникуме. В этом году экзамены по судовождению, - Василий гордо тряхнул головой.

Мы понимающе кивнули и пожелали Василию ни пуха, ни пера.

Стюард Василий убежал, а его место заняла бодрая старушенция, которая все время присматривалась к нам

- На, сынок, пососи леденец. Помогает от тошноты, - старушонка протянула Хобе конфетку.

- Спасибо, бабушка, - Хоба быстро сунул конфетку в рот. - А я в козленочка не превращусь, бабушка?

- Козлы в козленочков не превращаются, - лихо парировала бабуля.

Мы с Юркой отвернулись к иллюминатору, тихо хихикая. Олег осуждающе посмотрел на Хобу, и повертел у виска указательным пальцем.

Довольная своим поступком и удачной словесной пикировкой старушка уселась на свое место, продолжая наблюдать за Хобой.

- Я сейчас подавлюсь конфетой, - сказал Хоба. - Бабуля все время смотрит на меня.

- А ты вынь изо рта и отдай ей остаток леденца. Может, бабуля - фея. Спасает всех, кому плохо. И притом, одной и той же конфеткой, - посоветовал я.

- Хочешь, поделюсь, - предложил Хоба и полез в рот за конфетой. - Скажи только: "Сорок восемь - половину просим".

- Сорок один - ешь один, - ответил я в тон Хобе и свернулся калачиком в кресле.

Ракета мерно покачивалась на ходу. Клонило ко сну. На некоторое время воцарилось молчание.

- Может в картишки? - предложил Олег.

- Неохота - Юрка лениво зевнул. - Ты лучше расскажи, куда едем - то.

- На Змеиное озеро, - с энтузиазмом начал Олег.

- Название, какое страшное! - удивился Хоба. - За что так нарекли?

- Там место змеиных свадеб, - пояснил Олег. - Сам в мае видел. Гадюки висели на деревьях и свивались в клубки.

- Бе, какая гадость, - ужаснулся Хоба.

- Когда их в клубке становится много, то ветка не выдерживает, и падает на землю. И твари расползаются в разные стороны, - Олег сделал страшные глаза.

- Интересно, - задумчиво произнес Юрка, - они уже оплодотворенные расползаются?

- Времени не было их расспрашивать. Деру дал. Они за мной до пристани гнались. Мужики помогли отбиться, когда они на пристань полезли. Шкипер со страху даже в воду сиганул. Так гадюки за ним в воду прыгнули. И тут ..., - Олег сделал паузу, - ... откуда ни возьмись, анаконда. И давай змеюг жрать.

- А шкипера? - спросил Хоба.

- Его не тронула. Потому что свой - волжанин! - закончил Олег свою байку.

- Ну, загнул! - восхитился я. - Анаконды в Волге не водятся!

- В Шелехметь придем, у местных на пристани спросишь, - серьезно сказал Олег. - У тех, конечно, кто в живых остался.

Мы сначала посмеялись над Олеговым трепом, а потом притихли. Я начал размышлять, что Олег хоть и завирает, но не зря же озеро Змеиным называется. Вдь мама меня предупреждала, не ввязываться в Олеговы бяки!

- У людей тоже свадьбы бывают, - сказал я.

- Чтобы того, ... да? - Хоба сделал неприличный жест руками.

- А что? - я неодобрительно посмотрел на Хобу. - Змеям можно, а людям нельзя?

- Можно и людям, - поддержал меня Юрка. - Главное, чтобы это не выглядело, как у змей.

"Все-таки мама была права, когда советовала мне побольше дружить с Юрой, - мелькнуло в голове".

- У людей немного не так, - Олег хитровато ухмыльнулся, что заметил Хоба.

- Ты чего лыбишься? - спросил Хоба.

- Ничего, просто видел кое-что.

- Чего? - спросил Хоба.

- Да соседи, у нас в ванной развлекались, - спокойно сказал Олег.

- Ну-ка, ну-ка? - завелся Хоба.

- Да, ладно, - отмахнулся Олег. - Дело житейское.

- Колись. Тем более, нам же надо житейский опыт перенимать, - поддержал я Хобу.

- Ну, ладно, - сдался Олег, и рассказал следующую историю.

Дядя Витя и его жена тетя Наташа, соседи Олега по коммуналке, уединились в ванной комнате. Олег подкараулил момент, чтобы подглядеть за ними. Дверь имела внизу несколько дырочек для вентиляции. В них, если встать на колени, можно было увидеть, что твориться за дверью. Дяди Вити почти не было видно, только голова торчала из ванной. А тетя Наташа была вся на виду. Она скинула халатик и залезла к дяде Вите в ванну, уселась на него и стала подергиваться. Потом дядя Витя захрипел, как будто его придушили. "Ну, всё? - спросила тетя Наташа и слезла с дяди Вити". "На сегодня - да, - сказал дядя Витя. - А вообще что-то мы редко стали этим заниматься". "И так, уже двое детей есть, - сказала тетя Наташа. - Больше не прокормишь".

- Всё? - Хоба был разочарован.

- Всё, - Олег сделал невинное лицо.

Мы с Юркой пожали плечами: ничего особенно полезного мы для себя не услышали.

- А давайте покушаем, - внезапно предложил Хоба. - Мама пирожков нажарила. Теплые еще.

Хоба достал целлофановый пакет с пирожками, расстелил на столике газету и вывалил пирожки. Мимо как раз проходила его знакомая старушка. Она скосила глаза на пирожки.

- Угощайтесь, бабушка, - предложил Хоба. - Долг платежом красен.

- Спасибо, сынок, - старушка взяла один пирожок, поклонилась и пошла на свое место.

- А мне можно пирожок? - тихо сказал мальчик лет пяти, непонятно откуда взявшийся.

- И тебе можно, - Хоба был щедр, как никогда.

- А моему братику? - мальчик протянул руку к пирожкам.

- И братику возьми, - согласился Хоба.

- А папе и маме? - начал наглеть шкет.

- Возьми папе и маме, - разрешил Хоба и недовольно нахмурился.

Папа и мама попрошайки застенчиво и благодарно заулыбались Хобе со своих мест.

На столе осталось четыре пирожка.

- А могло быть и больше, - буркнул Олег.

Подошел стюард Василий.

- Мужики, скоро ваша остановка Шелехметь. А что это у вас? - Василий увидел пирожки и сглотнул слюну.

- Хочешь? - предложил Хоба.

- Не откажусь. Возьму один. Как раз к чаю, - обрадовался Василий. - А можно для капитана и старпома?

- Бери. Для хороших людей ничего не жалко, - Хоба был сама щедрость.

Василий схватил три пирожка и испарился. Мы тоскливо посмотрели на один оставшийся пирожок.

- Ладно, пацаны, я его съем, чтобы вы не мучались дележом! - Хоба с удовольствием вонзил зубы в пирожок. - Ммм, какая вкуснотища! Просто объеденье, - Хоба зачавкал от удовольствия.

Через пару секунд от пирожка не осталось и следа.

- Что это у тебя около губ слева? - Олег пристально уставился на Хобу.

- Капуста, наверно, - Хоба вытер губы ладонью.

На ладони остался какой-то шевелящийся беловатый кусочек.

- Опарыш! - воскликнул Олег. - Хвостик живого опарыша!

- Опарыш из пирожка? - удивился Юрка.

- Как он туда попал? - меня слегка замутило.

- Да вы чего, ребята, - Хоба побледнел и полез в свой рюкзак.

Покопавшись в нем, Хоба вытащил разорванный целлофановый пакет с остатками беловатой трухи.

- А где опарыши? - удивился Хоба.

- Чего думать, - сразу сообразил Олег. - В пакете у тебя были опарыши. Пакет порвался, опарыши расползлись по рюкзаку. И залезли в пирожки.

Хоба позеленел и рванул в туалет. С соседних кресел нам благодарно улыбалась семья, закончившая лакомиться пирожками. Старушка мирно дремала, переваривая Хобино угощение. Где-то на камбузе команда корабля чаевничала с Хобиными пирожками.

Юрка украдкой следил за семьей мальчишки - попрошайки и бабулей. Ждал, наверно, когда из них полезут опарыши. Возвратился притихший Хоба. Я старался не думать о том, что если команда обнаружит в пирожках опарышей, то нас могут повесить на рее, если она есть на Ракете.

Но ничего страшного не произошло. Вскоре Ракета причалила к пристани. Мы бочком протискивались в узеньком проходе к выходу. Люди провожали нас теплыми взглядами. Редко, ведь, когда встретишь таких добрых подростков, как мы. Особенно улыбалась нам семья, накормленная пирожками. А благодарная старушка изловчилась засунуть Хобе в карман целую горсть леденцов.

- Спасибо, спасибо, - мы раскланивались, как актеры на сцене, стараясь поскорее покинуть радушный корабль.

Когда мы оказались на суше и отошли немного от пристани, Хоба отбежал в сторону и его вывернуло наизнанку.

- Intoxicatio, - диагностировал Юрка. - Жаль, нет марганцовки.

- Ничего, полынью* отпоим, - со знанием дела сказал Олег.

__________________________________________________________________________________

* На Руси очищение организма полынью было первым делом. Полынь хорошо помогает при чистке кишечника от паразитов.

- А не угробим Хобу? - спросил я.

- Тогда здесь и похороним. Заодно и червей накопаем, - мрачно пошутил Олег. - Опарышей то нету!

Мы потопали дальше. Хоба сначала отстал, а потом нагнал нас.

- Парни, вроде бы прочистился, - радостно оповестил Хоба.

Мы заулыбались и стали хлопать Хобу по плечам, а потом всю дорогу до озера гоготали, вспоминая поездку.

ᶆ

Около часа мы шли по высокому берегу Волги вниз по течению, потом свернули направо. Олег периодически останавливался, принюхивался, окидывал взглядом окрестности. Основательно подустав, мы, наконец, доплелись до места.

- Вот и Змеиное. Бивуак разобьем здесь, - Олег остановился на пятачке растрескавшейся глины, окруженном высохшей желтой травой.

- Почему здесь? - поинтересовался Юрка. - И где озеро?

- Потому, что место чистое, без травы. Змеи не рискнут напасть. И продувается ветерком. От комаров поможет. А озеро вон, - Олег указал на густые заросли камыша.

Мы приступили к доставанию рыбацких принадлежностей из рюкзаков. Возились больше получаса. Потом взяли палки и принялись что есть силы хлестать по траве, отпугивая кишащих вокруг, как нам казалось, змеюг.

- Ну, пора на рыбалку, - сказал Олег.

Мы прихватили снасти и направились к озеру, которое встретило нас парным пеклом, болотным запашком и изголодавшимися по человеческой крови слепнями. За неимением опарышей, мы сделали хлебные шарики и насадили их на крючки. Забросили пару донок, и принялись терпеливо ждать, спрятавшись от солнца в тени разлапистой ивы. Вскоре Олег принес охапку полыни, которой мы принялись отмахиваться от кровососов. Все прелести рыбалки мы получали в одном флаконе, как принято говорить сегодня.

Солнце перевалило далеко за полдень, а у нас еще не было ни одной поклевки. Жара и скука постепенно сгущались над нашими головами. Олег куда-то пропал. Хоба ловил садящихся на него мух, и складывал в пустой спичечный коробок. Юрка с надеждой посматривал на тоскливо висящие колокольчики закидушек. Я подумывал о том, чтобы искупаться. Но пугали запашок, исходящий от озера, и подход к озеру по чавкающей жиже, засасывающей ноги по щиколотку. Я уже собирался пойти проверить насадку, как один из колокольчиков звякнул. Хоба пулей бросился к удилищу. Я за ним.

- Есть! Подсек! - закричал Хоба. - Ого-го! Крупняк!

- Не так резко, а то оборвет, - я волновался не меньше Хобы. - Дай слабину, а потом тащи снова. Пусть устанет!

- Сопротивляется! - Хоба выделывал замысловатые па с удилищем, которое запуталось своим верхним концом в ветвях ивы.

Юрка ухватился за леску и принялся тащить. Вскоре мы увидели малюсенькую сорожку, которую Юрка подтягивал к берегу. Внезапно, метра за три до берега, откуда - то из засады, выскочил полосатый окунек и вцепился намертво в нашу несчастную сорожку. И когда Юрка подтянул добычу почти к самому берегу, произошло невероятное. Задвигались кусты, растущие в воде, и зеленоватое чудовище прямо на отмели торпедой атаковало окуня, схватив его своей зубастой пастью. Это была щука. Мы завопили. Юрка не растерялся и выволок щуку на берег. Очумевшая разбойница подпрыгнула, ударив хвостом о землю, и порвала леску. До воды ей оставался всего один бросок. Но, не тут-то было. Я упал на нее сверху, придавив животом в болотную жижу. Хоба упал на меня, отчаянно матерясь. Уйти от нас у щуки не было никаких шансов. Если бы кто-то видел нас со стороны, наверняка подумал, что это сумасшедший дом веселится на летней даче. Счастливые, мы лежали в грязи на пойманной щуке, из пасти которой торчал хвост незадачливого окунька, позарившегося на нашу сорожку.

Не успели мы прийти в себя, как вдруг прямо перед нами, метрах в двадцати от берега, что-то огромное тяжело плеснулось, издав булькающие звуки.

- Сом, - ахнул Юрка.

- Или анаконда, - пошутил Хоба, но на всякий случай сделал пару шагов от берега.

Гладь озера вновь заволновалась, что-то белое, похожее на человеческое тело, на мгновение всплыло и вновь скрылось под водой.

- Это утопленник! - страх холодком пробежал по моей спине.

- Олег! Ты где?!- закричал Хоба, озираясь по сторонам. - Здесь утопленник!

- А ведь Олега давно уже нет ..., - испуганно и тихо заметил Юрка. - Может...

- Это труп Олега? - содрогнулся Хоба.

И тут перед нами предстал Олег, целый и невредимый, по пояс в воде, в маске и трубке для подводного плавания. Голову Олега украшал венок из грязно-зеленых водорослей, свисающих почти до плеч.

- Живой! - воскликнул радостно Хоба.

- Олег? - удивился Юрка.

- Ты рехнулся, что ли? - завопил я. - Мы чуть со страху не померли!

- Спокойно, пацаны, я исследовал акваторию, - Олег с трудом вылез на берег. - Дно здесь мерзкое, сплошной ил, - сказал Олег. - Но я кое-что нашел.

- Где? - спросил я.

- Прямо перед нами.

- И что же? - спросил Хоба.

- Надо проверить, - сказал Олег.

- А не утонем? - спросил Юрка.

- Как получится, - отрезал Олег. - Мы же не можем оставить это там. Вдруг, это - клад.

- Чей? - удивился Хоба.

- Степана Разина, например, - серьезно сказал Олег. - Места здесь такие, исторические.

Стали обсуждать, как нам добраться до клада. На всякий случай Олега привязали веревкой за талию. Олег перекрестился и осторожно стал продвигаться вглубь озера. Когда вода дошла до шеи, Олег нырнул, сверкнув на солнце грязными пятками.

- Есть, - закричал Олег, выныривая. - Здесь какая - то тяжеленная корзина, не могу вытащить. Сейчас привяжу к ней веревку, а вы тащите.

- Ты же утопнешь!- крикнул я.

- Я буду держаться за веревку, - Олег снова скрылся под водой.

Потом вынырнул и крикнул:

- Тащите!

Мы ухватились за веревку. Немного помучившись, мы вытащили вместе с Олегом подобие клетки, плетеной из лески. В ней было не меньше двух ведер раков.

- Ё - моё, морда*! - воскликнул Олег. - Отличная добыча.

_________________________________________________________________________________

*Морда - разновидность раколовки

Почему-то мы не разделили радость Олега.

- У этой раколовки должны быть хозяева, которые её установили, - сказал Хоба.

- И они скоро за ней придут, - уточнил Юрка.

- И вломят нам по самое не хочу, - подытожил я.

- Чего бздите! - Олег быстро принял единственно правильное решение, - Через сорок минут Ракета идет в город. Быстро сворачиваемся.

И мы дали деру, напихав раков в рюкзаки, вперемежку с пойманной рыбой, снастями и несъеденной едой. Подгоняемые страхом, мы неслись, как угорелые - настоящий армейский марш бросок с полной выкладкой. Едучий пот заливал глаза, а летающие кровососы угрожающе кружились над нашими головами.

Когда мы оказались на пристани, к ней как раз пришвартовывалась Ракета. И, о, ужас! На палубе в полный рост стоял стюард Василий. Он размахивал канатом, готовясь набросить петлю на швартовочный кнехт* пристани. Нам показалось, что петля предназначалась для нас. Расплата за пирожки должна была свершиться. Но провидение распорядилось иначе. Увидев нас, стюард Василий заулыбался.

___________________________________________________________________________________

*Кнехт (морской термин) - парная тумба с общим основанием на палубе судна или на причале для крепления тросов.

- Ну, как клев? - крикнул Василий, лихо соскочив с пришвартовавшегося судна. - Капитан просил передать большое спасибо за пирожки.

От сердца у нас немного отлегло. Но ненадолго.

- Смотрите, мужики какие-то бегут, - воскликнул испуганно Хоба, указывая рукой на берег.

И на самом деле. Несколько здоровенных парней уже подбегали по берегу к пристани.

- Вась, можешь нас спрятать от этих? - сдерживая волнение, спросил Олег.- Мы на озере немного нашкодили.

А то! - Василий и бровью не повел. - Быстро в машинное отделение вниз прямо за дверью. Сидите там тихо, а с этими я разберусь.

Мы кубарем скатились в машинное отделение, и навострили уши. Через открытый иллюминатор было слышно, как парни препирались с Василием:

- Здесь пацаны только что загрузились.

- Ну? - невозмутимо протянул Василий.

- Они у нас раков сперли, - негодовали парни.

- И что? - в голосе Василия прозвучал неприкрытый вызов.

- Да ты нас пусти, мы этих пацанов тряхнем слегка, - напирали парни.

- Где билеты? - голос Василия зазвенел металлом.

- Да, ладно, выпендриваться! - парни начали заводиться. - Начальник, что ли, большой?

- Билеты есть? - перешел в наступление Василий. - Нет? Посторонитесь, не мешайте посадке.

- Ты чо? - возмутились парни.

- Ни чо, деревня! - в тон парням ответил Василий. - Билеты покупайте, тогда пущу.

- Да мы не едем никуда. Мы чо, дураки, что ли, билеты покупать. У нас и денег то нет, - начали оправдываться парни.

- Тогда валите, мы отчаливаем, - приказал Василий.

- Ну, ты еще нам попадешься! - парни перешли к угрозам.

- Смотри-ка, какие борзые! Капитана позвать? Он вам мозги быстро вправит! - задиристо пригрозил парням Василий.

В этот момент взревели моторы, и Ракета, слегка качнувшись, отчалила от пристани. Прощальные проклятия парней потонули в реве двигателей. Мы облегченно вздохнули.

- Вылезайте, хлопцы, - Василий свесился из люка над лестницей, ведущей в машинное отделение. - Что там у вас с ними было?

Мы вылезли и взахлеб рассказали Василию о всех наших приключениях. Всю обратную дорогу домой весело проболтали с Василием. За помощь и на добрую память мы подарили Василию щуку, в пасти которой продолжал торчать хвостик полосатого окунька.

ᶆ

Когда подходили к дому, было уже около семи вечера.

- Что с уловом будем делать? - спросил я.

- Раков я запущу на ночь в ванну, а утром сварю. Продадим на Дне*. Так что к одиннадцати завтра приходите, - предложил Олег.

На том и порешили.

___________________________________________________________________________________

*Дно - популярное в народе место продажи разливного пива в Самаре около пивзавода на берегу Волги.

ᶆ

Мама обрадовалась моему возвращению.

- Как рыбалка? - спросила мама и обняла меня.

- Нормально, - я был немногословен.

- Вот видишь, теперь тебя можно со спокойным сердцем отпускать, хоть куда, - мама любовалась мною целым и невредимым. - Главное, быть осторожным и не ввязываться в сомнительные истории.

Я промолчал. Приняв прохладный душ, завалился спать. Уже под утро, еще в дреме, принялся в уме пересчитывать барыши, которые мы получим от продажи раков: "Маленький - пять копеек, средний - десять, большой - пятнашка, всего раков ...". Итоговый результат умножения никак не получался, и я начинал все сначала. В конце концов, разозлился сам на себя, и снова уснул.

ᶆ

Около одиннадцати часов я, Юрка и Хоба отправились к Олегу домой. Он открыл дверь, но нам показалось, что не хотел нас пускать.

- Сварил? - спросил Хоба.

- Неа, - Олег смущенно опустил глаза.

- А чего? - спросил я.

- Раки протухли, - тихо сказал Олег.

- Как?! - воскликнул Юрка.

- Вот так, - сказал Олег.

Пока мы, ошарашенные новостью, смотрели непонимающими глазами на Олега, за его спиной возник толстенький мужичок небольшого росточка.

- Это кто такие? - от мужичка за версту несло пивом и ядреными сигаретами "Прима".

- Это мои друзья, - сказал Олег.

- А я Олегов дядя, - мужичок ни с того, ни с сего захохотал. - Айда, за мной.

Мы пошли за мужичком. В комнате, где обитала семья Куваевых, за столом сидели Олегов отец и еще несколько мужчин, нам незнакомых. Все были под хмельком. Посреди стола на газете была навалена куча рачьей шелухи и стояла наполовину опорожненная трехлитровая банка с пивом. На нас никто не обратил внимания.

- Давай, Олежка, убери со стола. И неси новую порцию рачков, - распорядился мужичок. - Пиво вам еще рано, мальчишки, а вот рачков попробуйте. Прямо сладкие, какие-то, получились. Не зря я целый день вчера в озере лазил, - выдал неожиданно мужичок, даже глазом не моргнув.

Мы обомлели и раскрыли рты, не веря своим ушам. Вскоре прибежал с кухни Олег с тазиком, в котором дымились пряным ароматом только что сваренные раки. Тут же появились соседи Олега - дядя Витя со своей женой тетей Наташей. Они принесли бутылку водки, которую встретили с большим энтузиазмом, мгновенно откупорили и стали разливать по заляпанным стаканам, из которых только что пили пиво. Я искоса поглядывал на тетю Наташу, не понимая, чем она могла нравиться дяде Вите. Простая толстая баба с короткими ножками в застиранном халате.

- Так, мальчишки, - сказал толстый мужичок, который пригласил нас. - Берите по раку и марш гулять.

Нам и самим хотелось побыстрее слинять из этой компании. Раков брать не стали. Из принципа.

Олег выскочил из подъезда вслед за нами:

- Парни, я с вами. Вчера вечером родня понаехала. Увидели раков и завелись прямо с утра.

- А нам-то что? - обиженно сказал Хоба.

- Зря что-ли вчера жизнью рисковали? - сказал Юрка.

- И барыш тю-тю, - ехидно добавил я.

Олег молча, выслушал нас, а потом сказал:

- У меня есть новый план, парни.

- Какой? - спросил Хоба.

- Поедем на Зелененькое - это озеро на Проране*. Там сорожка крупная клюет и красноперка. Килограммов десять натаскаем, засолим и продадим на Дне.

- А если клева не будет? - поинтересовался Хоба.

- Тогда на косынки** пойдем, - сказал Олег.

_________________________________________________________________________________

*Проран - большой остров на Волге, напротив города Самары.

**Косынка - маленькая треугольная, или прямоугольная сетка для ловли рыбы, размещаемая вертикально в воде и привязанная верхним концом к ветке, или большому поплавку.

Предложение оказалось настолько заманчивым, что мы принялись его детально обсуждать, забыв о раках. Причем, ни разу не подумали о том, что можем быть поколочены хозяевами этих самых косынок. Привычка к риску - это же вторая натура. Главное, ничего не говорить маме.

Послесловие из музея Прадо

- Диего Веласкес является одним из символов художественной эпохи своего времени. Он сделал блестящую карьеру дипломата при дворе испанского короля Филиппа IV и прославился, как величайший живописец. Картины художника - искренние и "холодные", жизненные и таинственные, но всегда удивительно талантливые, как и сама жизнь гениального мастера, - экскурсовод окинула безразличным взглядом нашу группу и продолжила, подняв руку в сторону портрета какого - то надменного горбоносого сеньора, с презрением смотрящего на нас. - Это портрет поэта Луиса де Гонгора -и - Арготе. Был написан в 1622 году...

Дальше я перестал слушать. Это был сотый портрет подряд каких-то чванливых людей с одутловатыми лицами и выпученными глазами. Они все смешались в моей голове. Больше всего меня заботила духота. Струйка пота стекала по спине, лицо покрылось испариной. Примерно так же чувствовали себя и другие любители изящных искусств. Ничего из увиденного и услышанного здесь не навевало и не волновало. Всё было чужим.

Я незаметно отдрейфовал в сторону лестницы, ведущей в тенистый дворик. Последнее, что заметил, был вполоборота брошенный на меня взгляд герцога Оливареса, под толстым задом которого просел конь. Я показал герцогу язык. С меня было достаточно испанского Ренессанса.

В садике я устроился на лавочке в тени мраморной колонны и облегченно вздохнул.

- Вам тоже надоело болтаться по музею? - спросил меня по-русски незнакомец.

- Да, - вяло согласился я.

- Выходишь, а в голове ничего не осталось, - незнакомец пытался меня разговорить. - Какие - то герцоги, графы, короли.

Я кивнул.

- Вот недавно съездил на родину, - незнакомец присел на другой край лавочки и принялся обмахиваться рекламным проспектом музея. - Зашел во двор дома, где когда - то жил в юности. И ...

- ... и зашли в подъезд, - продолжил я.

- Как вы догадались? - удивился незнакомец.

- Не догадался, а знаю. Рассказывайте, не стесняйтесь, - подбодрил я незнакомца.

Его не надо было просить дважды. Он оказался интересным рассказчиком. Он также, как и я, зашел в подъезд, поднялся на верхний этаж. А потом начал спускаться вниз, вспоминая в каких квартирах, жили его приятели. И дошел до квартиры, где жила девочка, в которую он был когда-то влюблен. И незнакомец, слегка волнуясь, рассказал столько хорошего об этой девочке, сколько я не слышал о женщинах за всю свою достаточно большую жизнь! Думаю, что души баронов, поэтов и художников эпохи испанского Ренессанса, обычно обитающие в таких местах, слетелись подслушать наш неторопливый разговор. Даже, если они и не знали по-русски ни одного слова.