Городовой

Наручные часы троекратно пропищали. Восемь вечера, начало рабочей смены. Можно и чай заварить. А пока заваривается – сбегать в магазин за сдобой вечерней выпечки. Благо, магазин на первом этаже и нет нужды куда-то тащиться. Работа? Вот в этом-то и есть один из её плюсов – относительная свобода действий, и передвижений. Правда, пока диспетчер не сбросит на телефон задачу, требующую немедленного выполнения. Да и сама работа, если честно, была не сложной. Устранение засоров на закреплённом участке канализационной системы города.

А московские коллекторы – это отдельный город. Уж Гришке ли об этом не знать? Ещё в недавнем прошлом, будучи одним из самых известных диггеров Москвы, он сутками мог не появляться на поверхности, изучая всё новые и новые уголки влажных и тёмных подземелий. Правда, всё было замечательно лишь до той поры, пока Гришка не сунулся туда, куда совсем не стоило соваться. А мест таких, о которых даже думать наедине с собой страшно, под столицей немало. Проблемы с законом к счастью вылились в официальный запрет диггерства. И если бы Гришку поймали, то лет пять, если не больше, он мог провести очень далеко от Москвы.

Но как человеку, жившему и просто ставшему частью всех этих подземелий, отказаться от того, что и они сами стали частью его жизни? Никак. Полная и стопроцентная зависимость. Неизвестно, что было бы дальше, но однажды хороший знакомый подсказал адрес одной коммунальной службы, набирающей на работу людей. И предпочтение отдают именно диггерам. Тем, кто под землёй чувствует себя не хуже, чем в собственном туалете. Это ли не шанс официально обойти запрет и снова окунуться в знакомый, и любимый мир?

Пара дней стажировки, инструктажа, первые выезды и спуски, устранение проблем, и начальство поняло, что парень имеет опыта столько, что хоть сейчас его ставь мастером участка или на более высокую должность. Но Гришка рвался именно под землю, а не в тёплое кресло, пусть даже это кресло и сулило большую финансовую выгоду. Ещё он отказался от штатного оборудования и одежды, предпочтя им свои запасы. Инженер по технике безопасности дал добро, громко цокая языком и качая головой от восхищения. Местным коммунальщикам ещё долго не видать того, чем располагал новый работник.

Телефон всегда с собой, а магазин внизу круглосуточный. Поэтому Гришка не спеша оделся, спустился вниз. Сумрак подъезда остался за скрипучей рассохшейся дверью, а во дворе было не так уж и темно, как казалось из окна квартиры. Вдыхая ещё теплый летний воздух, Гришка с ноткой затаённой ненависти посмотрел в чисто небо, вздохнул и поспешил в магазин. Ну, не любил он открытые пространства, не любил.

К счастью, любителей свежей сдобы в это время было немного, поэтому и очередь на кассе была небольшая. Прижимая к себе тёплый бумажный пакет с ароматной выпечкой, Гришка легко сбежал по ступенькам у входа. Не успел он завернуть к подъезду, как нос уловил знакомый аромат табачного дыма. Именно аромат, а не вонь от смеси табачных опилок и мочевины, завёрнутой в бумагу из вторсырья. Уже зная, кого он увидит, Гришка обернулся. Так и есть. По другую сторону ступеней, у ворот, ведущих в складские помещения магазина, на самодельной лавочке из доски и двух ящиков сидел Архипыч. Как всегда, опрятно одетый, с седой бородой и черной кепкой, из-под которой выбивались такие же седые пряди. Пожелтевшие пальцы сжимали тлеющую папиросу, а сам Архипыч, блаженно запрокинув голову назад, медленно выпускал сквозь губы очередное облако ароматного дыма. Посмотришь на такого и подумаешь, что пенсионер из соседних домов вышел покурить. Да вот только всем во дворе было известно, что Архипыч именно тот, кого принято именовать лицом без определённого места жительства. Где он жил, на что он жил – этого никто не знал. Но часто жители домов видели его то с метлой в руках, то с лопатой зимой. То деревья, ещё оставшиеся в их дворе, он белил по весне, то кустарники вдоль дорожек постригал. Хороший мужик, неконфликтный, вежливый, со всеми на “вы” и кепочку свою приподнимет при виде женщины. Может от того и все живущие к нему относились с добротой. И звали его чаще всего именно Архип Иванович, а не как за глаза – Архипычем. И помогали кто, чем может.

Вот и сейчас, Гришка развернулся, и с улыбкой подошёл к Архипычу, который прикрыв глаза, слушал слабый треск хорошо высушенного табака от очередной затяжки.

– Здравствуй, Иваныч. Покурить решил перед сном? То-то я думаю, табачком душистым потянуло. Ни у кого такого нет больше.

– А! Григорий! Здравствуй, здравствуй. Присаживайся, – Архипыч немного отодвинулся, уступая место. – Закуришь?

Гришка посмотрел на старый потёртый портсигар, в котором рядком устроились папиросы с золотой надписью “Ява”, улыбнулся и замотал головой:

– Нет, спасибо. Ты же знаешь, что не курю. А вот так, рядом посидеть да ароматного табака понюхать – это с удовольствием.

– Ну, тогда сиди и нюхай, за это деньги не берут, – гулко рассмеялся Архипыч, выпуская в сгустившиеся сумерки очередное облако дыма. – Выходной сегодня?

– Уже минут тридцать, как на работе. Чаю решил попить, а не с чем. Вот и пришлось в магазин бежать.

– Да, Григорий, выпечка тут знатная. Да она завсегда тут такая была. Место хорошее для дел таких.

Гришка помолчал, подумал пару секунд и развернул пакет. Взял себе две булки с изюмом, а всё остальное вместе с пакетом передал Архипычу:

– Держи, Архип Иваныч, свежие, тёплые. А мне и этого хватит, – качнув ладонью с зажатыми булками, он рассмеялся, – а то растолстею и ни в один коллектор не влезу.

– Нужная у тебя работа, Григорий, нужная и для города полезная. А за выпечку благодарствую.

Не успел Гришка подняться с импровизированной скамейки, как на телефон пришло сообщение. Диспетчер сообщал о серьёзном заторе коллектора и запрашивал свободных людей. Открывшаяся карта подземных коммуникаций показывала, что проблемный участок совсем рядом, поэтому Гришка не мешкая, подтвердил готовность в течение пятнадцати минут.

– Извини, Иваныч, работа, – Гришка поднялся и протянул свои две булочки Архипычу. – Держи, я потом себе ещё куплю.

Уже отойдя от скамейки с Архипычем на несколько метров, Гришка услышал тихий оклик старика.

– Гриш, ты сейчас в Хамовники? Будь осторожен. Неспокойно там нынче. И крыс остерегайся.

Удивлённо обернувшись, Гришка с не меньшим удивлением замер с невысказанным вопросом на губах – старика на самодельной скамейке уже не было и лишь растворяющиеся в воздухе лёгкие полосы табачного дыма говорили о том, что он был здесь. Махнув рукой на все эти странности, Гришка поспешил домой за оборудованием и одеждой.

В квартире был отдельный шкаф, в котором было всё необходимое для работы. Несведущий человек мог бы подумать, что хозяин этих запасов, висящих на крючках, лежащих на полках и в специальных ящиках, занимается альпинизмом. И был бы не совсем далёк от истины. В прошлом один из друзей Гришки любил повторять, что они тоже альпинисты. Только те идут по вертикали, а мы по горизонтали.

Вот и сейчас, складывая в рюкзак фонари, противогаз и маску с небольшим баллоном сжатого воздуха, связки карабинов, бухты верёвок, непромокаемый костюм и обвязки, Гришка совсем без грусти вспоминал те беззаботные дни. Закончив сборы необходимым электроинструментом на мощных аккумуляторах, он поспешил к выходу. Ещё загодя мысленно рассчитав самый оптимальный путь движения к ближайшему колодцу, Гришка довольно быстро до него добрался, слегка попетляв по близлежащим дворам.

Гришка включил фонарь и быстро нашёл искомый колодец. Хоть он и находился вне пешеходной зоны, но следуя правилам, всё же пришлось разложить треногу с красным проблесковым маячком и надписью “ Осторожно! Ведутся работы!”. Подцепив специальным крюком крышку люка, Гришка сдвинул её на уже покрытую росой траву и посветил вниз. Блеска воды не наблюдалось, что уже было хорошо. Быстренько облачившись в костюм, зафиксировав обвязку на теле и связку карабинов с анкерами на ней, Гришка взял рюкзак в руку, и начал спускаться вниз.

Внизу и правда, было сухо. Значит, если технический выход к большому коллектору не затоплен, то всё не так уж и плохо. Продвигаясь в сторону от вертикального колодца, Гришка по привычке освещал пространство ещё и ручным фонарём. Вскоре проход стал немного уже и на смену бетону пришла кирпичная кладка дореволюционных времён. И в который раз пришлось удивляться надёжности и долговечности работы всех старых мастеров. Хоть Гришка и восхищался всем этим, но при этом довольно трезво понимал, что ничего вечного нет. Да и периодические обвалы этой самой кладки подтверждали это. Вот и сейчас, практически выйдя к основному коллектору, он в первую очередь осветил воду в нём. Уровень оказался в пределах нормы, а значит, что скорее всего проблема где-то выше или в боковых устьях.

На этом участке Гришка был много раз, поэтому на стене коллектора уже давно были зафиксированы анкера через каждые десять метров. Но сейчас в страховке не было нужды и он просто пошёл вверх по течению, внимательно освещая каждый боковой водоток. Но пройдя и двадцать метров, и тридцать, никакого затора не нашлось. Уровень воды был практически везде одинаков. Пришлось разворачиваться и более тщательно освещать стены. И это дало свои результаты. Один из водотоков практически в самом устье был завален кирпичами. Причём обрушившаяся кладка легла так аккуратно, что ничем практически ничем не выделялась от остальной стены.

Водоток был небольшим, но даже его затор мог привести к катастрофическим последствиям наверху. Поэтому, крепко став выше по течению основного коллектора, Гришка скальным молотком зафиксировал в кирпичной кладке анкер, защёлкнул на него карабином страховочную петлю и с помощью того же молотка начал разбивать завал. Медленно, но кирпичи расшатывались, крошились, поддавались напору скопившейся воды и ударам молотка. Наконец верх кирпичного затора засочился многочисленными струями и его просто вынесло внутрь коллектора. Гришка еле успел увернуться, но пару ощутимых ударов по каске всё же почувствовал. Подтянувшись на петле ближе, он начал с большей силой орудовать молотком, как вдруг в одном из отверстий завала показалось нечто с глазами, зубами, сверкая в луче фонаря мокрой шерстью. Крыса. Гришка досадливо поморщился, крепче сжимая молоток. Нет, крыс он не боялся. Да, в подземельях часто попадались просто гигантские крысы, размером с хорошую кошку. И если их не трогать, то никакой опасности они не представляют.

Крыса меж тем почти полностью пролезла в прореху и спрыгнула в воду. Гришка нанёс несколько ударов и завал внезапно, и с шумом, будто пробку из бутылки, выбило внутрь коллектора. Напор воды, грязи и кусков кирпича был настолько сильным, что не окажись страховки, Гришку могло просто смыть. Но и так его закружило, забулькало, по телу больно застучали куски кладки. А самое неприятное, что вместе с водой из водотока просто шерстяной рекой со сверкающими злобой глазами полились полчища крыс. Гришка, почти захлёбываясь в напоре воды, ощущал многочисленные укусы за руки, плечи. Одна из тварей даже умудрилась укусить за подбородок. Придерживая каску одной рукой, второй он начал с силой лупить молотком по серым мокрым телам, которые неслись на него нескончаемым потоком.

В какой-то момент молоток ударился во что-то пружинящее и отскочил обратно. А Гришку дёрнуло и вдруг закрутило течением, понесло вниз по коллектору. Он сам ударом острого края молотка перерубил страховочную петлю. Крысы, просто лавиной прущие на него, царапая острыми когтями щёки, шею, противно скрежеща ими по каске — это ещё полбеды. Самое страшное, что в тридцати метрах ниже коллектор резко обрывался почти десятиметровым уступом, с которого поток уже подземным водопадом стремительно нёсся вниз, на кучу кирпичей, старых металлических решёток, кучу острой арматуры. И падение туда ничего хорошего не сулило.

Всё это за краткий миг пронеслось в голове у Гришки и он с размаха всадил острие молотка в стену коллектора. Течение и крысы пытались сорвать его с места, но инструмент пока надёжно удерживал его. А дальше-то что делать? Гришка мучительно искал выход из этой западни, сверкая налобным фонарём из стороны в сторону. Внезапно писк плывущей в стремительном потоке крысиной оравы стал настолько громким, что пришлось даже закрыть одно ухо и зажмурить глаза. И сквозь опущенные веки Гришка явно ощутил, что всё вокруг стало до боли ярким, будто десятки прожекторов осветили коллектор. Приоткрыв глаза, он чуть не выпустил прорезиненную рукоять молотка.

Посередине коллектора, всего в нескольких сантиметрах над бушующим потоком стоял незнакомый статный чернобородый мужчина. Кожаные сапоги, белый фартук поверх темной поддевки, сверкающая чистой медью бляха на груди и фуражка на голове. В руках у незнакомца была внушительная метла. Но больше всего Гришку удивляло то сияние, что исходило не только от мужчины, но и от той самой метлы. Пытаясь сохранить остатки сознания и сил, стараясь не отпускать онемевшими пальцами молоток, Гришка смотрел, как незнакомец взмахнул метлой.

И по всему коллектору пронёсся вал белого света. Когда он касался мокрых разъярённых крыс, то они исчезали в короткой вспышке. Потоки света катились вверх по течению, сжигая серую орду, а незнакомец уже склонился над Гришкой, как маленького котёнка взял того за шиворот и легко поднял из бурлящего потока в воздух. И улыбаясь, укоризненно сказал смутно знакомым голосом:

– Я же просил поосторожнее быть и от крыс подальше держаться.

Не успел Гришка открыть рот для ответа, как сознание покинуло его и он обмяк в крепкой руке незнакомца.

Прохладный воздух ночной Москвы приятно холодил покусанное тело. Гришка, упаковав снаряжение в рюкзак, сидел возле треноги с ещё работающим маячком и внимательно смотрел на Архипыча, принявшего свой привычный вид.

– Так кто же ты, Архип Иваныч?

– Городовой я, Гриш. Обычный городовой.

– Японский?

– Сам ты японский, – глядя на улыбающегося Гришку, засмеялся Архипыч. – Как есть, балбес японский. Вот ты про домовых слышал? Так и городовые сродни им. Только в гораздо больших масштабах.

– А как же …

– Долгая история, Григорий. Ещё до революции дворником был. А как власть сменилась, так не срослось у меня с ними. Вот в нашем-то дворе меня и того, без суда и следствия. А уже в посмертии, не знаю, каким образом, таким и стал. Приглядываю за своей территорией. Ну, как ты почти.

– Так мог бы и засор ведь, да?

– Ох, Гришка, ты не только балбес, но и нахал ещё! Каждый должен свою работу делать, у каждого своё место в этой жизни. Звони начальству, что неполадки устранил. И на вот, ещё не остыли. Чай дома попьёшь. Ночь спокойная будет, я знаю.

И улыбающийся Архипыч протянул Гришке уже знакомый бумажный пакет с выпечкой.