Поверженная Наука Любви. Часть 9

Искра богини Весты. Качели и арфы

Вечером я уже был на первом уроке четвёртого, заключительного этапа Науки Любви (теперь уже мог добавлять «для мужчин»). Моих друзей уже не было рядом. Белла одарила Ахилла свободой и вышла за него замуж. Сейчас они ждут желанного первенца.

Малих пока оставался рабом по полисному статусу, но Матрона относилась к нему, как к мужу и каждый день разделяла с ним ложе. Они тоже были вполне счастливы.

Фелиция нашла деньги под процент у менсариев при Храме, выкупила Амада и скрепила союз духовным договором. После трёх бурных дней и ночей новой рабовладелицы со своим рабом, они разошлись зарабатывать деньги. Амада пришлось сдать в аренду тому же Мусе, а Фелиция нашла свой круг клиентов по старым связям. Ведь в неё, ещё будучи весталкой, влюблялись многие мужчины…

Глядя на них, даже боги не знали, что из этого получится.

Со мной проходил уроки непонятно откуда взявшийся молодой человек лет двадцати. Раден ему имя.

К моему недолгому сожалению, наставницей была уже не Елена, а Люция. Я догадывался, что этому посодействовала Топурия, дабы удалить от меня Елену. Но вполне могло быть, что для каждой ступени полагалась своя служительница Весты.

– Первое, я хочу напомнить, что мы, весталки – служительницы богини Весты, а не Афродиты, как все почему-то думают. Солнце – это самая высшая ступень духа, выше всех известных вам богов, каждый из которых возлюбил свою планету. Все они вращаются вокруг Солнца. Поэтому было бы глупо финальный этап великой Науки Любви заканчивать механикой человеческих тел, будь они мужскими или женскими.

Люция светилась безмятежным счастьем доброй богини. В неё невозможно было влюбиться, как в женщину, дочь чувственной Афродиты. Она влюбляла в себя, как сестра, мать, духовная подруга. Невозможно было не ответить высоким чувством к этой служительнице.

Она сделала паузу. Её личико приобрело вопросительное выражение. Я понял, что надо что-то сказать.

– Раз не тело, значит, мы будем постигать душу? И, как я догадываюсь, женскую? А женщины в это время где-то изучают мужскую?

Люция солнечно рассмеялась.

– Душа человека выше мужского и женского. Она сильнее плоти в тысячи раз. Но у мужчины есть то, что способно всю энергию брачных тел сфокусировать в точке Солнца в теле женщины и высечь божественную искру Весты, от которой ярким пламенем вспыхнет сердце, проснётся божественный разум и разбудит душу мужчины. Это и будет окончательной победой брачного союза.

– И мы научимся это делать? Но с кем будет практика? Я не хочу высекать искры у служанок, и вообще, у кого-либо, кроме моих женщин.

– Не забывайся, Арам. Здесь не место «хочу, не хочу». Ты отдал себя учёбе и должен быть готов ко всему. Но успокою тебя. Да, твои женщины и будут тебе практикой. Также, как и женщины Радена помогут ему.

Люция легко могла быть строгой, но от этого не становилась менее приятной. Оказывается, нас с Раденом объединяло то, что каждый из нас любил двух женщин, а те отвечали взаимностью. Он, свободный гражданин Рима, выходил родом из простолюдинов, но его любовницы – дочери богатых и влиятельных вельмож. Обе старше его и обучены Науке Любви. Они-то и убедили его учиться. К немалому восторгу дев, Роден оказался способным и осилил все три этапа.

Каждый новый этап начинался с любовной мистерии. Четвёртый не стал исключением. Люция нам показала самое впечатляющее театрумное действо из всех, что я видел.

История такова. Арес приговорён к смерти, и у него осталась только ночь до казни. В утешение к нему в клетку отправили рабыню с телом Афродиты, с которой Арес провёл ночь любви. Дева получила то удовлетворение, которое наполнило её божественным светом, а утром она захотела разделить с ним судьбу и вместе идти на казнь, какой бы страшной она не была…

Я умел осчастливливать дев, но что нужно, чтобы они вот ТАК тебя полюбили?! Я просмотрел мистерию заново, но ничего не нашёл в действиях Ареса. От Люции мы узнали, что у каждой женщины есть своя точка Солнца. Если мужчина сможет её зажечь, то он получит её всю до последней крупицы её естества.

Понять было трудно, сотворить же такое без понимания – невозможно. На беседах мы засыпали Люцию вопросами.

– Женщин и мужчин создал из одной глины титан Прометей, сотворив их равными. Но таким образом, чтобы мужчина был силён в том, в чём слаба женщина, и наоборот. Мужчина силён телом и крепок умом стратега. Женщина же сильнее его эмоциями и интуицией – божественно-безусловным разумом, основанном на постулатах. Сатурн обыгрывает Луну в манкалу и, переходя в Марса, забирает трофеем её, преобразившуюся в Венеру. После двух таких поражений женщина прыгает в Меркурий, откуда радостью и энтузиазмом переигрывает скучное шутейство Юпитера. И на топливе вспыхнувших эмоций она устремляется в Солнце, в положение «над игрой», приобретая божественную интуицию – мудрость. Мудрость позволяет ей править мужчиной таким образом, что тот ошибочно полагает, будто правит он.

- Получается, что женщина главная?

У нас с Роденом мозаика не складывалась. Я улыбнулся – в моих мыслях возник образ Ваника. Вспоминая их отношения с Офелией, я ещё тогда понимал, что первопричиной и главным стратегом был отнюдь не он. Ваник получал дешёвые бутафорские призы – три его розы, не осознавая своего главного проигрыша.

– Этот вопрос подобен загадке про курицу и яйцо, и так же глуп. Чтобы женщина стала главной, её должен завоевать и зажечь мужчина, которого уже победила и вдохновила женщина, покорённая и удовлетворённая им… и так далее.

- Да, хорошо весталкам. Они вне игры. Сразу попадают под влияние Солнца. То-то же, что я не могу ни у одной определить управляющую ей планету из известного нам Колеса.

- Молодец, Роден. Ты верно заметил, и я уже говорила, что служительницы Весты стоят над игрой. Каждая из них со временем службы приобретает новую архитектуру тела, создавая седьмой тип – Солнце. В Колесе шесть спиц, а Солнце – ступица в центре.

Я тоже ранее обращал внимание, что весталки вылеплены совсем из другого теста-глины. Елена, Авила, Фелиция, а теперь и Люция. Фелиция же потеряла Солнце, изначально взяв самую женскую планету Венеру, позволяя утянуть себя вниз, в игры планет и полов.

– Ну, понятно, что в жизни такое происходит за брачным занавесом. А может в мифах есть пример высечения божественной искры из женской точки Солнца?

– Почему же? Занавес всё время приоткрывается, и способный видеть видит. Во-первых, вы наблюдали мистерию. Во-вторых, и в жизни это бывает. Вы, конечно, знаете истории, как служительницы тюрем сбегают с особо понравившимся пленником, теряя положение и вставая на преступный путь. Она понимает, что рано или поздно придёт жестокая расправа, но идёт на всё, ради него. Или, чего далеко ходить, Арам недавно мог наблюдать, как его другу удалось это сделать, и сейчас эта пара проходит круги своего Аида. Но она верна и прилеплена к нему так, что готова на всё, несмотря ни на что.

Я понял, что мудрая Люция имела в виду Фелицию с Амадом.

– Как же Амад сумел это сделать? Ведь он не проходил четвёртого этапа.

– А как это сделал пленник в холодной тюрьме? Он совсем ничего не проходил. Понимаете, это бывает случайно. Мужчина сам не ведает, что делает. И не знает, как он это делает. Также он не понимает, почему это вдруг получилось с одной, и не может выходить с другими. Поэтому, в случае с Фелицией заслуга Амада невелика.

– Среди нас у Амада самый большой зибби. Это имело значение в этом деле?

– Кто же знает, кроме них? Возможно, Фелиция могла бы сказать что-то толковое по этому поводу. Скорее, что имело, но сказать наверняка я не могу. Любая женщина создана хотя бы немного Венерой. Но Венера Венере рознь. Каждая из них вылеплена по-особому. Но вы уже на правильном пути. Ту самую искру высекают с помощью пениса. Нельзя разговорами или только весельем, не раздевая женщину, высечь в ней ту искру. Если верить легенде, беседой мог это делать только Сократ. Но мы не знаем, как у него это получалось. Знание и навыки вы будете приобретать в том числе и через пенис.

На первых уроках мелом на чёрном граните Люция рисовала нам женские лона со всеми внутренними подробностями. Оказывается, там было много чего интересного, о чём мы не знали. Не буду открывать секреты Школы, но могу поведать, что, пройдя три этапа Науки Любви, преодолев сотни преград и перемерив сотни ножен для своих кинжалов, мы только выковали и закалили их клинки. И совсем не обращали внимания, что их рукоятки негодные – за них нельзя держаться и направлять в цель. Таким оружием невозможно пользоваться в настоящем бою. Как неумелые воины, мы сражались ими как попало и кто во что горазд.

Многие мужчины-демагоги, имея короткий зибби в четыре асбы, доказывают, что женщине это неважно. Возможно, в Индии и Китае есть девы с неглубокими пещерами, способные оценить столь малых ужиков, но в Риме их с трудом отыщешь. Разве, что среди рабынь. Несчастна та дева в союзе с владельцем ужика, чьё лоно таково, что его змейка может там потеряться. Клинок должен быть такой длины, чтобы в ножнах ему было немного тесно. Даже если будет совсем невозможно туда зайти, женское терпение и податливость лона знают своё дело. Пройдёт немного времени, и ножны с должным натягом примут в себя целиком их нового господина.

Но и мужу следует постараться. Незатейливо входить, выходить – удел простаков. У них и в жизни также всё просто, а их жёны скучают, становятся сварливыми и часто болеют. Многие заводят тайных любовников. У простых людей всё наперекосяк, но они привыкли думать, что такова жизнь.

У посвящённого мужа любовная битва другая. Умелыми ласками он готовит жену, пока не оросится трава её лона, не набухнут ягоды персей и бутоны зацелованных губ не загорят яркой краской. Пока не вспыхнут глаза и не бросит она в ноги весь стыд одежд и приличий, отдавая себя на произвол. И вот тогда, не теряя головы, он уже берёт власть.

Нагибая жену в покорную позу, сперва он вспомнит о её здоровье. Головку змея он ловко заставит входить, выходить, с каждым разом продвигая её на пол асба вперёд. Он знает, что чудна та пещера. Напирая на правую стену – разгоняется кровь, зажигая румянец и растопляя сердце. Если головой удав долбит левую стену, уходят застои, впуская в женское тело здоровье, красоту и долголетие.

Пригнувшись к её спине, он направит проворного змея обтачивать пол той дивной пещеры, отчего характер будет добрым и покладистым, и хозяйские дела в руках жены пойдут в гору. Затем он нагнёт её плечи ниже, чтоб ягодицы смотрели в небо. Загоняя змея в пещеру биться затылком об потолок, муж получит счастливую жену, готовую создавать его заново, изменяя его и направляя их брак в нужное русло.

И только тогда пещера готова. Послушную жену ждёт второй акт. Змей уже старается проникнуть в самые глубины, насколько хватит сил и длины. Он ищет ту спрятанную богиней Вестой жемчужину на каждой точке стенок, пола и потолка, всякий раз выползая и вползая всё дальше и глубже. Он не так наивен, чтобы полагать, что обязательно найдёт её сегодня, нет. Но он уверен, что это будет скоро и упорно ищет.

От Люции мы также узнали, что искомую искру своей женщины следует искать числами треугольника Пифагора. Например, египетский вариант: 3,4,5,9,16,25. Это означало, что во втором акте будет три неглубоких удара на один глубокий, затем четыре неглубоких на один глубокий, и пять на один. А потому уже девять на два, шестнадцать на три и двадцать пять на четыре. У каждой девы свои числа в треугольнике, который должен открыть посвящённый муж и использовать эту тайну на протяжении всего их брака.

Может случиться, что искра Весты высекается во втором акте треугольника. А может и нет. У нас было много вопросов к Люции на беседах. Ни на одном этапе ранее их столько не было.

– Если удалось добиться искры Весты, можно ли пытаться это сделать ещё раз?

– Не нужно. Да этого больше и не получится. Нет такой девы, у который бы это получилось хотя бы дважды. Люди всегда жадны. Свою жадность они привнесли даже в арифметику, где два предпочтительней одного, а три – ещё лучше. В элизиуме всё не так. Достигший однажды получает бесконечность.

– А если треугольник найден, освоен, но искра не высекается?

– Женщина – загадка. Ни один бог не мог её постичь, даже Зевс. Поэтому и идёт безумная игра полов. Женщина загадывает, мужчина постигает. Может и такое быть. Треугольник – не всеобщая панацея. На этот случай есть много путей. Редко бывает, но возможно, что искру нужно искать в соседней пещере. Настоящий мужчина не будет мыслить об этом превратно. Возможно, что может понадобиться для этого второй пенис умелого раба, а лучше – вашего верного посвящённого друга. Не бойтесь и не подумайте, что дар Афродиты присвоит ваш прислужник – такого быть не может. Смелее, женщины любят смелых! Если совокуплять жену в два пениса, раба положите вниз и к жене зайдёте спереди, лицом к лицу. Или можно принять жену, лежа на спине, чтобы раб овладевал её анусом. В любом случае вы должны видеть её глаза и не пускать рабский пенис в переднее лоно, которое должно принадлежать только вам…

Я вспомнил чёрных рабов Топурии из той ожесточённой оргии мести и ревности. Интересно, какой вход им был позволен? Сумею ли я высечь искру из недр её лона? А с Селеной? Пока я мечтал, как буду разгадывать их треугольники, у Радена вопросы иссякли, и беседа закончилась.

Мы пошли в сады, где служанки помогали нам осваивать первый акт. Если на ранних этапах они вынуждены были терпеть наши неумелые потуги и притворяться довольными, то на четвёртом они получили обратно тот займ одолженного нам удовольствия, но уже с большими процентами. Раньше они были вялы и медлительны. Сейчас же шустры, бойки, стремительны и по-женски прекрасны. Прелюдии не затягивались. Признаки готовности к соитию мы получали быстро, и они сами вовремя принимали нужные позы. Румяные и удовлетворённые, они опять щебетали, играли глазами и заманивали.

Мне хотелось начать искать треугольники, и я даже приметил белокурую скифскую рабыню с курносым носом, ямочками на щеках и пухлыми, белыми ягодицами. Но потом вспомнил слова Люции, что не следует торопиться, и всё само придёт. К тому же нет ничего более драматичного, или даже трагичного, чем случайно зажжённая простаком искрой Весты дева. «Вот здесь я никому из вас не позавидую», – говорила нам лучезарная Люция.

– Она прилепится к нему, как домашняя кошка, и эти узы будут ещё более крепкими, чем узы матери и ребёнка. Ради своего Прометея она будет готова снести всё на своём пути, даже если весь мир погрузится в хаос. И неважно, кем будет эта дева, рабыней или свободной, римлянкой или смуглой армянкой, девочкой или женщиной в годах, богатой или бедной, умной или глупой, – знайте, она горы свернёт, но придёт спасать своего поджигателя. Поэтому достаточно вам было покорных рабынь для первого акта. Уже расчерчивая в её лоне треугольники Пифагора, вы можете оказаться в шатком положении. Я не хочу потом усмирять неистовство рабынь. Арам знает, что все рабы – такие же мужчины и женщины. Только судьба дала им такое испытание. И никто, даже римлянин, не может зарекаться от такой участи.

– С кем же нам расчерчивать треугольники, Люция? Получается, что это должны быть наши женщины, жёны?

– Возможно. Во-первых, они должны быть посвящёнными женщинами. Каждой из них пройдены все этапы Школы. Во-вторых, вы должны быть их мужчинами. Она должна вас выбрать и поразить золотой стрелой. Это только простаков ранит Амур стрелами, украденными у наивного, слепого Эроса. Посвящённая женщина получает эти стрелы заслуженно и разит ими своего мужчину в надежде, что он зажжёт в ней искру.

Здесь мы с Раденом уже не смогли удержать зады на стульях. Вскочив от такой новости, мы начали запинаться и мычать, не в силах сформулировать первый вопрос. Я пришёл в себя первым.

– Получается, что Селена и Топурия уже поразили меня своими стрелами? Я именно это и чувствовал. У меня была влюблённость в четырёх женщин: Авила, Топурия, Елена и Селена. Но поразить меня решились только сёстры.

– В этом-то и весь ваш драматизм, недотёпа. Служительницам Весты не гоже использовать оружие Эроса. Влюблённость – чувство Эроса. Ей мала цена. Она иллюзорна и беззащитна, как символы на песке, смываемые очередной волной. Поражённый стрелой их быстро теряет. Ты быстро потерял влюблённость к Авиле и Елене потому, что две амазонки подстрелили тебя из меткого лука.

Раден что-то хотел добавить своё, но потом затих, завороженно и жадно внимая исходящий поток наставницы.

– Да, но первая меня «подстрелила» Топурия. Разве может женщина подстрелить уже подстреленного другой?

– И другой, и третьей, и четвёртой, и десятой. Так создан мужчина. Женщина же создана для одного, и второго Прометея-поджигателя у неё не будет.

– Раньше ты говорила, что искру Весты может случайно высечь и простак, а стрелы Эроса выдаются только посвящённым девам. Получается, что необученная не может пленить понравившегося мужчину?

– Может. И ещё как! Но здесь не совсем так. Посвящённым не выдают, они сами забирают. А вот непосвящённые их находят. Старый, безумный Эрос теряет свои стрелы, или специально разбрасывает. Они толком не понимают, что у них в руках. Они будут стрелять и растрачивать бестолково и неразумно. Даже изводя их на тех мужей, которые им не нужны, и которые будут потом им досаждать. Напротив, растратив и не найдя больше, у них уже нечем поражать того, кто им действительно нужен. Они ничего не понимают и расточают неопознанный дар.

– А как стреляет Амур?

– Амур – дитя страсти. Он летает и подглядывает. Завидя понравившуюся деву, он забирает её эманацию, вкладывает в стрелу и выстреливает ей в первого попавшегося бедолагу. Если раненный знает ту деву, у него, ни с того, ни с сего вспыхивает в памяти её образ. Если не знает, то та эманация на ранившей стреле магнитом тянет к источнику. Он быстро найдёт ту деву и будет изводить себя и её, пока не погибнет сам или не загубит её, либо пока не завоюет. Как завоёвывать женщин – вы знаете. А он не знает. Здесь всё во власти Фортуны.

– Мудрая Люция, как высечь искру у женщины, я могу представить – в соитии тел. А как ранит стрела?

– А это вы у себя спросите. Поройтесь в памяти, ну… От чего вы вдруг стали без ума от неё? Может, она оголила плечико особым образом? Или, как будто, случайно ветер поднял её короткую тогу? Её выровненный в змейку пушок на лоне вяжет вас крепче, чем силки охотника? Или она приняла пленившую вас позу? Может быть, родинка на щеке, груди, ягодицах? У каждой – своё оружие. Посвящённые знают его, знают и его силу.

– Этому их учили на Науке Любви для женщин?

– Научить этому невозможно. Это уже есть. Нужно только каждой в себе это найти и усилить. Но что искать, если у всякого мужчины свои причуды? Догадайтесь здесь сами.

Я представил скольких рабов они соблазнили, практикуя свои навыки. Люция, как будто, услышала мои мысли.

– Да, именно так. Мы не даём вам зажигать рабынь, а девам даём рабов. Ибо, мужчину может пленить не одна женщина. Пленённый раб опасен, но молнии погасят другие женщины. Но в его сердце навсегда останется горячим её образ. В отличии от женщины, мужчина может с этим спокойно жить.

Здесь я впервые понял, что опытные весталки могут читать мысли. Тут «проснулся» Роден.

– Я помню, когда моя девушка вышла из моря, её волосы золотило солнце, и солёные капли текли по лицу. Она встряхнула головой, обдавая меня брызгами, и божественно рассмеялась. Тонкая туника намокла и не могла скрыть прелестей её божественно прекрасного тела. Она попытались её снять, но это оказалось затруднительным делом, и тогда просила меня помочь…

– Ну, вот видишь. Ты наговорил столько всего, а пленённым оказался от одной какой-то мелочи. И без женского коварства здесь не обошлось… Но я не буду вам открывать женские тайны. Вам следует хорошо знать своё мужское дело. Какая вам разница, каким образом вас «подстрелили», достаточно знать, что это так, не путая с влюблённостью.

Представляя свои отношения с двумя женщинами, я чувствовал, что встал на тонкий канат. Как хорошо, что они обучены! Такая же пикантная ситуация была и у Родена. Его интерес к уроку рос, и он попросил меня удалиться, чтобы задать Люции вопрос, который его стеснял.

– Нет, этого не будет. Вы теперь в связке более чем родственной. Ничего нельзя скрывать. Возлюбите друг друга, как себя, и даже более. Вы сильные. Каждый стремится покорить сразу двух достойных жён. За много лет я лишь однажды видела такого героя, а в этом году их сразу два! Возможно, что, долго не найдя искры, кому-то из вас понадобится помощь. И в этом деле посвящённый верный друг в сто крат лучше раба. Ибо у раба нет цели, а у друга есть – искренне вам помочь. И не бойтесь предательства. Оно живёт в неразумных головах необученных, и от этого несчастных, людей.

Люция закончила беседу и назначила нам задание. Сидя лицом к лицу на расстоянии чуть дальше вытянутой руки, следовало смотреть друг другу в глаза, не отводя взгляда и не совершая никаких действий. Мы должны были научиться это делать без каких-либо усилий – тихо, спокойно и даже, получая при этом удовольствие. Добились мы этого только к первой ночной четверти. Удивительно, Роден мне стал приятен, и я даже почувствовал к нему братские чувства. Такие же потоки шли и от него. Такая простая процедура оказалась способна сотворить чудо. Этим мне и нравилась Школа. Процедура оказалась постоянной. Её нам с Роденом назначали почти каждый день, и мы стали друг другу нереально (для обычной жизни) близки. Нас поселили в одной спальне, и мы стали жить, как раньше я жил с Ваником. Мы уже не стеснялись и спокойно откровенничали. Я узнал о его женщинах, а он – о моих. Мы обменивались мнениями о беседах с Люцией, составляли суждения и трактовки, исходя из полученного опыта. С Раденом было интереснее, чем с Ваником.

На следующей беседе я понял, почему повезло мне, и не повезло Ванику. Оказывается, Ваник был «подстрелен» до того, как он пришёл на первый этап. Я же до Науки Любви никем «подстрелен» не был. «Подстреленный» мужчина от своей стрелы, выпущенной глупой охотницей, будет истекать не кровью, а своим семенем. Наука китайца Си исправляет это недоразумение. Но те, кто «подстрелены» уже не способны владеть своим краном. Его три розы слишком рано его укололи. Дарительница роз осталась в Великой Армении, а он до сих пор страдает по ней, не осознавая это. И каждый раз снова и снова воспроизводил на женщинах то, что однажды ранило его стрелой сумасшедшего Эроса.

Наконец, нас на один день отпустили к своим женщинам. Теперь мы много понимали и могли разговаривать с ними на равных. Мы должны были решить, каким образом выстраивать гармонию трёхликого брака. Так получилось, что в жизни они нас пока обыгрывают. Не считая моего рабства и более низкого положения Радена, мы смогли завоевать пока лишь девичью влюблённость, основанную на астрологической гармонии наших тел-планет и на счастливом случае. Фортуна сводит пару в одном месте и в подходящее друг для друга время. Они же не только влюбили в себя, но и сумели поразить наши сердца своими стрелами. Вспоминая, я догадывался, когда и как это могло произойти, отдавая должное женскому мастерству моих избранниц. Два белых камешка против одного чёрного. Пока таков итог нашей игры.

Но игра продолжалась.

Желанных мною дев я нашёл в розовом дворце самого Императора. Здесь была женская территория, и нужно иметь внушительные основания для входа. Две служанки провели меня в верхний зал, где под прозрачным сводом, выложенного из стеклянной мозаики, я встретил своих амазонок. Они были облачены в прозрачные верхние туники из шелка, под которыми были заметны очертания нижних кружевных туник без набедренных повязок и строфий. По мере включения в Империю новых земель юга, севера и востока, в моду стали входить разные новшества, быстро подхватываемые женщинами. В этот день они захотели уподобиться богине Флоре. По залу было раскидано много белых и светло-фиолетовых орхидей, роз, хризантем и лилий. Луны предпочитают именно такие цвета. А их головы украшали светлые распущенные волосы с затерявшимися в них лепестками и свежие ирисы. К железным основаниям свода были прикреплены канаты качелей. Они летали по залу, рассыпая белые лепестки и источая женский счастливый смех. Я терпеливо ждал, пока они напархаются, и присел на край шкуры леопарда, брошенной на мраморный, узорчатый пол.

Запыхавшиеся, разрумяненные, прекрасные девы остановили свои маятники и женским оценивающим взглядом взяли меня в фокус.

– Посмотри, Селена. Этот армянский несуразный юноша был постоянным героем наших разговоров последних нескольких дней и даже ночей. Неужели он того стоит?

Они хитро улыбались и коварно меня провоцировали на достойный ответ.

– Нет, не стоит, Топурия. Пусть ещё подождёт.

Как соскучился я по этим властным и прекрасным голосам! Селена вынесла вердикт, и снова две богини взвились под потолочный свод, рассыпая смех и веселье. С каким невиданным неистовством я бы впал с ними в оргию! Интересно, а семейные половые отношения тройственного брака правильно называть оргией? Довольно неприлично звучит, но от этого даже слаще… Не в силах оторвать глаз от резвящихся голубок, я взял контроль над своим воображением, заманивавшим меня в эротические дали. Я привык, что Лун надо перетерпеть, и поэтому спокойно ждал.

Накатавшись, они легко спрыгнули и пошли к столику. Я тоже подошёл к столу, где стояло вино и три кубка. Топурия, не обращая на меня внимания, налила бордовое вино лишь в два, а Селена кинула на меня короткий, хулиганский взгляд сорванца Меркурия.

– Ты не знаешь, Селена, зачем Малка принесла три кубка?

Не дав ответить Селене, я нашёл достойный ответ и поспешил опередить её.

– А затем, Топурия, что именно ты приказала принести третий для того… армянского мальчика с большим зибби.

Мгновенный взлёт бровей и восторг глаз резко, за мгновенье перешёл в безудержный, хрустальный девичий смех. Старшая сестра взяла глиняный сосуд с греческим орнаментом, подошла ко мне сзади и слегка окатила сверху вином. Красные струи, омочив мою голову, стали спускаться и пачкать мой белый хитон. Обернувшись к ней, встретил её глаза. Всей мужской внутренней власти мне не хватило покорить взгляд этой царицы. Властный, но неравнодушный взор умной и коварной женщины испепелял меня. Сила разума в нём была безмерна.

– Селена, встань рядом. Я никогда не буду обкрадывать тебя. Это наш мужчина на абсолютно равных с тобой правах.

То, что приказывала Топурия, нельзя было не выполнить. Даже, если ты решил не повиноваться, тело само понесёт тебя в исполнение, заслышав её командный голос. Веселье куда-то подевалось, лица дев смотрели строго.

– Слушай внимательно, Арам. Наше решение таково. Ты теперь учишься у Люции только беседами, не смотря на своего соседа, которому, возможно, разрешат строить треугольники со своими избранницами и далее. Он будет тебя посвящать в свой опыт, и понимание Науки Любви у тебя будет расти. Когда в твоём разуме не останется тёмных, непонятых областей, кроме практики, ты придёшь сюда. Селена будет готова открыть тебе лоно и сделать всё, чтобы зажечься от искры богини Весты. Если сумеешь стать её Прометеем, и она постигнет женское счастье, мы соберёмся у этого стола вновь. Искра меняет всё. И если сейчас она готова делить тебя, как мужа, со мной, то я не уверена, что она сохранит своё намерение, будучи «зажжённой». Решит она быть единственной твоей женой – я удалюсь и найду другого Прометея, а допустит лоно любимой сестры для своего мужа – что ж, тому и быть. Я дождусь. Год тебе времени, чтобы зажечь Селену. Не сможешь, будет у тебя только семь декад, чтобы зажечь меня. Больше я не жду. В итоге получишь то, что заслужишь. Можешь остаться рабом, или стать мужем одной их нас, либо взять власть над обеими жёнами.

Роден вернулся окрылённым. Обе девы передали ему власть над своими телами. Мне же приходилось изредка довольствоваться первым актом со служанками-рабынями, укрепляя их красоту и здоровье. Одной даже разрешили впустить семя. Она хотела стать матерью, и главная весталка одобрила этот выбор.

У женщин Родена был один лунный цикл, поэтому раз в месяц он четыре-пять дней ночевал со мной в одной спальне, в остальные ночи уходил на похвальное для настоящего мужчины занятие.

Дело у них не шло. В отличии от нашей троицы, его женщины к такой ситуации отнеслись проще. Каждую ночь устраивая оргии, они второй месяц топтались на одних только треугольниках. Дальше дело не шло. Роден приходил на беседы слегка невыспанным. Я же был бодр и лёгок. Люция попросила их перейти к парным отношениям, когда одна будет ждать. Я ему поведал наш опыт, он вынес его на обсуждение, и все согласились, что мудрый план Топурии мог бы стать верным и для них. Галльскую деву Вефалику выбрали первой, а гречанку Софию – ожидающей. Ждать договорились полгода.

Роден был рождён под Луной. Худой, небольшого роста юноша бодро овладевал и статной белокурой германкой, и высокой гречанкой с благородным профилем и великолепным, вылитым словно из бронзы, телом. Обе рождены под влиянием Сатурна, и от этого были заметно выше его ростом…

Вефалика обрела женское счастье на четвёртый месяц. В связи с этим Родена выпустили из Школы с лавровым венком победителя. Последняя беседа втроём с Люцией прошла с лёгкой грустью. Он рассказал о своём трудном пути искателя-Прометея. По его словам, тройственный брак вполне реален и даже прекрасен для всех. Но вот искру следует высекать, имея на ложе только одно лоно. Треугольником Пифагора для Вефалики были числа 2,4,6,4,16,36. Применяя его, она была на седьмом небе от счастья, но искра не давалась. Ищущий Роден открыл, что её взрывает ласка сосцов и кончика лона. У него не получалось всё сделать одновременно. Ведь, кроме ласк, его внимание должно хватать и на атакующего по закону пифагоровых чисел зибби. Да и практически невозможно было подобрать такую позу. Две руки на сосцы, а для её кончика нужна была третья. На выручку пришла София. В покорной позе Роден овладевал Вефаликой сзади, отсчитывая числа и дотягиваясь до её сосков, а снизу София теребила её букву Yпальцами. Все поняли, что момент счастья не за горами. На четвёртый раз, когда София заменила пальцы на язык, произошло долгожданное чудо…

Увешанному лавровым венком Родену уже была гарантирована свобода и брак, как минимум, с Вефаликой. А мы с Селеной строили треугольники. Странным образом, к ней одинаковым образом подходили три. Люция на беседе мне сказала, что для брачных отношений подходить они могут, но вести к цели может только один. И в этом случае, скорее всего, мы его не нашли.

На двенадцатой декаде я нашёл странный треугольник 1,7,8,1,49,64 который давал больше энергии и заводил лунное тело моей любовницы значительно сильнее, чем те три. Работая с ним и вспоминая историю Родена, я пробовал соски и Y-образный кончик лона и ещё многое чего, но успех нас ждал там, где я даже представить себе не мог. Топурия поведала, что Селена с детства очень неравнодушна к музыке арф. Были вызвано семь арфисток. Чтобы не смущать, мы оградили их ширмами. Секрет был найден. Странный треугольник и божественная музыка арф открыли путь к женскому счастью Селены.

Наука Любви в четвёртом этапе пополнилась моим опытом, ранее отсутствующим в примерах.

Я заслужил лавровый венок от Школы, свободу и достойную восхищения, состоятельную во всех смыслах жену! Моя мечта сбылась!

Не могу сказать, что моё рабство было тяжёлым, или даже неприятным. Мне повезло. Мои десять асб и последующие подарки судьбы сделали его лёгким и приятным. Были случаи, ещё до первой встречи с Топурией, когда взбалмошные и распоясавшиеся от вина и праздности римлянки пытались меня унижать. Но это было давно позабыто. Только лишь осознание своего рабского статуса тревожило мою душу. Судьба могла вильнуть хвостом, и мой путь легко свернул бы в яму. Тем более, в старости, когда я потеряю мужские силы, никто не будет со мной считаться. Пошлют на войну или грязные работы. В лучшем случае оставят наставником.

Топурия не спешила с освобождением, поскольку ещё не до конца развязался гордиев узел нашего тройственного брака. Тем более в законах Рима не был прописан брак втроём. Решение оставили до нашей развязки с Топурией, в чьё лоно с завтрашнего дня переходила моя цель. Я не мог ей не верить…

Первые семь ночей Люция всегда рекомендовала проводить в окружении романтики и лучшего вина. Как и сестре, звуки арф тоже доставляли Топурии эстетическое удовольствие, и тех семерых арфисток решили оставить в розовом дворце. Селена же перешла во дворец их покойного отца – Императора Аврелиана.

Чтобы не пересыщать друг друга, я с утра уходил работать на виноградники, а потом заходил на рынок и покупал лучшую, отборную еду, которую приготавливал сам на разведённом в саду костре.

Селена нас не посещала, и потому вечером для весёлости не хватало гостя. Однажды к нам заглянула Офелия. Красавица была свежа и активна, как и раньше. Она всё цвела, не испытывая недостатка мужского внимания. Болтая с Топурией, она, нет-нет, да посылала мне заинтересованный взгляд. Перехватив её и моё внимание, Топурия пошутила и все рассмеялись.

Предложи Топурия тройственную оргию, Офелия разделась бы прямо здесь и сейчас. Но мудрая Топурия промолчала. Не для того ей богами был дан мужчина, чтобы делить его с подругами в самый важный момент. Пощебетав ещё немного, отпив из кубка розового вина и поцеловавшись с подругой, Офелия была такова, напоследок стрельнув в меня томным, хищным взглядом.

После неё мы вспомнили Ваника. И я передал наш последний разговор с его просьбой быть у нас рабом.

– Да, он был забавный малый. Я слышала слухи, что его отправили в какую-то деревню с большим количеством работниц. Там всех мужчин давно забрали на войну. Так вот, он за два месяца оплодотворил около сотни женщин. Деревенский старейшина арендовал его в помощники. Работницы хорошо его слушались, а он их щедро награждал и, с не меньшей охотой, таким же образом наказывал.

– Думаю, что слухи, как всякий женский трёп, преувеличены. Но всё равно смешно.

– А мне кажется, что мужчины – ещё большие сплетники. Признайся, о чём вы ночью разговаривали с Ваником?

– Об этом нетрудно догадаться. Куда интересней у нас были разговоры с Раденом.

Я рассказал ей про своего последнего друга и про его женщин.

– Да, я слышала про этого счастливчика от Люции. Интересно, у него уже получилось со второй?

– Не знаю. Мне самому интересно. Давай позовём их в гости.

– Уж не оргию ли ты задумал, Арам?

Она шутила и, улыбаясь, вызывающе смотрела на меня…

PS. Продолжение следует.