Транзит

Старик собирался долго, ему с трудом удалось надеть чистую рубашку, что висела невостребованной много лет в старом шкафу, китель с орденами. К заветной скамейке, сбитой им самим в те времена, когда город ещё не начинался, он добирался медленно, выставляя вперёд себя обструганную не по росту палку, и не было рядом никого, кто мог бы подсказать ему, что на месте, где стояла та скамейка, город вырыл котлован под новый дом. Когда сил у старика не осталось, он увидел под старой яблоней свою лавочку и только опустился на неё, как дух захватило от близости приближающегося поезда. В поезде народ был сплошь в пилотках, фуражках, все молодые, счастливые с букетами полевых цветов, сирени. И Лида его отчего-то там же, среди военной братии, улыбается стеснительно и счастливо, той самой улыбкой, о которой мечтал он, когда ехал с войны, в том самом платочке, что он подарил ей перед отъездом. Поезд тяжело вздыхает, останавливается прямо напротив скамейки, чьи-то сильные руки подхватывают старика, и вот он уже рядом с женой и старшим лейтенантом, что подорвался на мине в первом бою, а поезд набирает ход и дух захватывает от скорости.

— Это дед из соседнего подъезда, я его знаю, смотрю — привалился на скамейку, думал плохо ему, скорую вызвал, да поздно.