Игра Богов (часть 1)

Бесконечно высокая гора Олимп с великолепным золотым дворцом на вершине, заселенная двенадцатью главными Богами во главе с самим Зевсом, жила сложной жизнью. Над той горой всегда было голубое небо, откуда лился золотой свет. В этом царстве не бывало ни снега, ни дождей, всегда царило солнечное лето. Хорошо устроились Боги, скрывая свою богемную жизнь от взгляда грешных землян плотной завесой облаков. Согласно мифам, зайти на вершину Олимпа не мог никто из смертных, потому что дорога охранялась привратницами – богинями времен года, но у ее подножия люди все-таки основали большой город и посвятили его Зевсу, а на склонах там и сям были разбросаны небольшие деревеньки. Там, где сосредоточена власть над миром, не бывает все тихо и мирно, но мы оставим бомонд в покое, пусть развлекаются, и спустимся на этаж ниже.

Здесь живут дети и ближайшие родственники главных Богов. Положа руку на сердце, полная неразбериха царила на этом уровне, но нам и тут особо делать нечего, спускаемся еще ниже.

Хм… куда же он запропастился? Ага, поняла, нам еще на один уровень ближе к земле надо, вот тут мы остановимся. Местные жители рассказывают о частых внезапных изменениях погоды на этой горе, а еще говорят, что во время восхода солнца на горном хребте появляется тень в виде лица самого Зевса. А некоторые и вовсе рассказывают о том, как в лесу видели то исчезающих, то появляющихся танцующих девушек – Муз. Странная эта гора, загадочная и таинственная.

В небольшой деревушке, насчитывающей порядка пятнадцати домов, расположенной на приличном удалении от подножия Олимпа, жил молодой человек. Спокойный, как море во время полного штиля, белокожий, как вечные снега на вершине Джомолунгмы, невысокого роста, темноволосый и кареглазый, он вел уединенный и тихий образ жизни. Как и когда он поселился в этом доме – неизвестно: один сосед рассказал, что малым дитём его нашли на склоне горы после схода лавины, лежащим и замерзающим на камнях, после чего принесли сюда; другой собственными глазами видел, как давным-давно мрачная старуха привела мальчика за руку в этот дом и ушла, не обернувшись. Прошлое его было покрыто плотными облаками тайны, но одно было несомненно: парень был одинок и очень талантлив. На листах грубой желтой бумаги, заполненных неровным почерком, оживала Музыка и рождались Песни, которые брали в плен души слушателей.

Кто подсматривал в окошко дома за тем, как, погруженный в творчество юноша искал гармонию Звука и Слова, замечали, что в этот момент его охватывало божественное золотистое сияние. Пошли слухи, что он является сыном Бога и земной женщины, то есть был полубогом. Несколько человек вспомнили давнюю историю о том, что где-то на этих склонах отдыхавший Аполлон, покровитель искусства, много лет назад встретил красивую темноволосую девушку, собиравшую лечебные травы, закрутил с ней мимолетный роман и подарил сына. Все знают, что златокудрый искуситель отлично играл на различных музыкальных инструментах и имел замечательный музыкальный слух, но всё же в одном из дел он не так преуспевал – это в любви: все отношения, которых он хотел, заканчивались очень печально. Жители деревни шептались, что парню передались талант отца и его проклятие. Кстати, забыла вам сказать, что зовут его Мин Юнги, но все называли его просто Юнги.

Его жилище, маленький домик со стенами из серебристого камня с соломенной крышей, внутри было скромным, можно сказать аскетичным: струганные деревянные скамьи, грубый стол, тяжелая глиняная посуда, несколько выделанных шкур на топчане, сбитом из грубых досок. На столе стоял небольшой, но яркий светильник, заправленный маслом, лежали старая гитара, свитки бумаги, гусиное перо и чернильница. Последняя являлась головной болью Юнги: она требовала к себе постоянного внимания, высыхала в самый неподходящий момент и этим жутко раздражала. На окнах не было занавесок, от любопытных глаз хозяина спасал разросшийся до размера маленького деревца гибискус, который еще ни разу не цвел, но надежно закрывал листвой все происходящее в доме. В центре комнаты в небольшом камине всегда горел огонь, о котором постоянно шептались люди: – Как так, горит огонь, а дыма нет; греет, а дров не требует?

Говорят, что тот огонь, земная версия солнечных лучей, был даром Аполлона сыну. Дом молодого человека располагался на северной стороне горы Олимп, где постоянно дули холодные ветра, и даже жар летнего солнца не всегда справлялся с холодом.

- Куда он запропастился, третьи сутки ни слуху, ни духу? Темно уже, городские ворота наверняка закрыли, – Юнги вышел на крыльцо и выглянул на улицу, на дорогу, ведущую к подножию горы. – Как сегодня ветер разыгрался, на дворе апрель, а холодно, как зимой.

Мужчина поежился, поплотнее запахнул жилет из овчины, надетый на светлую льняную рубашку и вернулся в дом. В этом году весна была поздней и робкой, яркое солнце редко проглядывало сквозь плотную облачность, а его тепло не доставало до земли, гонимое прочь ледяными ветрами.

Звезды ковша Большой медведицы говорили о том, что уже близится полночь, когда в дверь дома тихо постучали.

- Ну наконец-то, входи, чего ждешь… - Юнги взял со стола светильник, вышел на порог и оторопел, увидев перед собой девушку. – Вы ошиблись домом, я не приглашал гостей.

Она отрицательно качнула головой и выставила руку вперед, не давая закрыть дверь: – Нет, не ошиблась, с этого момента вашим курьером буду я: Хару больше не вернется.

Мужчина поднес светильник поближе и внимательно присмотрелся к гостье: маленькая, темноволосая, с красными обветренными руками, в длинном застиранном платье из грубого полотна, она очень замерзла.

- Хм, с чего бы это? Ну проходи, расскажешь подробности.

Девушка прошла в комнату и, не веря своим глазам, засмотрелась на камин, пламя которого согревало даже на расстоянии.

- Подойти, отогрейся, а то как говорить будешь, когда зуб на зуб не попадает, – буркнул хозяин дома.

- Спасибо, – девушка поднесла тонкие пальцы к огню, пытаясь быстрее согреться. – Ветер сегодня очень сильный, северный, хотя на улице весна в разгаре.

- Рассказывай, почему ты пришла и где Хару? – холодный деловой тон Юнги не располагал к длительному дружескому общению.

- Он выполнил свое последнее задание и получил свободу, – в девичьем голосе отчетливо звучала зависть. – На его место назначили меня. Это всё.

- Я не работаю с девчонками, – отрезал Юнги. – Уходи.

- А я не работаю с парнями, – так же категорично заявила пигалица. – Но разве Боги кого-то об этом спрашивают? Сегодня вечером мне прислали новость о назначении и приказ явиться в этот дом. Странно, что до вас еще не дошло уведомление. Никто не вправе нарушать приказ с Олимпа, поэтому я здесь.

Перо белой птицы легло на стол, мужчина взял его в руки, вчитываясь в символы, которые вспыхивали перед его взглядом и затем исчезали.

- Все верно, ты теперь служишь у меня, но в этом доме нет свободного места, в нем всего две комнаты. Хару жил в деревне по соседству и приходил ко мне за поручениями. Ты будешь спать там, других вариантов нет, – Юнги раздраженно открыл маленькую дверь в дальнем конце комнаты, которая гулко хлопнула по стене. – Устраивайся.

- Да тут темно совсем, даже маленького окошка нет, – девушка стояла в дверях, пытаясь разглядеть новое пристанище. - Это чулан для хранения вещей и запасов, а не для жилья.

- Не нравится – ночуй где угодно, а утром приходи, – отмахнулся мужчина. – Выбирай, только быстро, я устал сегодня, спать хочу.

- Мне некуда идти, – тихий голос отбил у него все желание злиться. – Я остаюсь, только двери закрывать не буду: тут темно и страшно.

- Делай что хочешь, – Юнги подошел к своей лежанке и упал на шкуру. – Эй, ты, завтра я передам тебе свиток.

- Хорошо. Меня зовут Нари, а ней «эй ты», - донеслось из темной комнатушки.

- Мне все равно, как тебя зовут, – фыркнул мужчина. – Не мешай спать, хватит ёрзать и шуршать.

- Тут холодно и жестко, – в этих словах не было никакой интонации, только констатация факта. – Спокойной ночи, Юнги.

Эта ночь не была спокойной: холодный ветер завывал, как потерянный пес, скучающий по своему хозяину и бился в дверь, гремя металлическим кольцом, а затем по крыше ударили крупные капли дождя.

Мужчина проснулся с первыми лучами солнца и вспомнил про вечернюю гостью. Он прислушался: из чулана не доносилось ни звука.