На коленях

Витьку Хосе знали все жильцы нашего дома. Небольшого роста, с мутными глазами, вечно заросший неопрятной щетиной, он совсем не походил на красавца баска из знаменитой повести. Кто и почему дал Витьке такое прозвище неизвестно, но оно приклеилось к нему намертво. Ко всему прилагались оттопыренные уши, сломанный нос и небольшой рваный шрам на лбу.

Витька не работал, получал небольшую пенсию по инвалидности и крепко пил. Хосе часто валялся неподалеку от родного подъезда, не сумев преодолеть последние метры на пути домой, и соседи брезгливо отворачивались, недовольно морщась при виде его полумертвой тушки. Сочувствия он ни у кого не вызывал.

И вдруг однажды Витя пропал. Бабушки на лавочках недолгое время обсуждали его исчезновение, но вокруг происходило еще много чего интересного, и о нем вскоре забыли. Пропал и пропал, мало ли куда съехал или в психушку угодил. А через некоторое время в его квартире поселились новые жильцы.

Лет десять прошло. В тот день я поехал рыбачить на озеро. Пока добирался, вспомнил, что карась в тех местах хорошо на манку клюет, а у меня с собой только червяк для наживки.

Дорога проходила через поселок, населенный, в основном, оседлыми цыганами. Я решил купить манки и остановился около небольшого магазинчика, торгующего всем на свете, начиная от макарон и заканчивая тазами и сковородками.

Продавец ушла в подсобку за крупой, и в это время в магазин зашел мужичок небольшого роста, в рабочей спецовке, растоптанных сандалиях, на голове бейсболка.

-И где же Аллочка, - с видом завсегдатая спросил мужичок. – Алла, обслужи, спешу я, - нетерпеливо постукивая по прилавку кулаком, громко позвал он продавца.

-Ну, кому тут больше всех некогда? Витька, ты! Не видишь разве, я человека обслуживаю, - женщина вышла из подсобки и положила на прилавок пакет с манной крупой. – Тебе чего?

-Сигареток мне, как обычно – с конями.

Женщина обслуживала беспокойного покупателя, а я пригляделся к нему. Шрам на лбу, сломанный нос, оттопыренные уши – передо мной стоял Витька Хосе. Все такой же не бритый, но абсолютно трезвый. И выглядел он гораздо лучше, чем в прежние времена, хоть и прошло уже десять лет.

Я вышел на улицу и решил дождаться Хосе – уж очень мне любопытно стало, где он пропадал и что в цыганском поселке делает.

-Вить, привет, - обратился я к нему, как только он показался в дверях магазина. – Мы с тобой соседями были. Не узнаешь? – спросил я, видя недоумение на Витькином лице.

-Узнаю, конечно. Здорово, - Хосе меня явно не помнил, но сделал вид, что узнал. – Как звать только запамятовал, - Витя протянул мне руку.

Я назвался и полюбопытствовал, где он столько лет пропадал. Хосе всегда был любителем поговорить, ну а меня заинтересовала его история. Витька распечатал пачку «Тройки», прикурил сигарету и, с удовольствием затянувшись, начал рассказ.

***

Во время длительного запоя, когда из памяти стали выпадать большие фрагменты жизни, однажды он очнулся на незнакомой улице. Как он очутился в этом месте, Хосе не помнил. Его колотило с похмелья, и все мысли были только о выпивке.

Из дома, к забору которого прислонился Хосе, вышел цыган. Он, видя бедственное состояние Вити, пожалел его и пригласил в дом. Налил ему водки и начал расспрашивать, кто таков его гость будет, где живет и есть ли у него родня.

Витька отвечал, как на духу – живет один, родни нет, пьет от одиночества и неудавшейся жизни. Цыган посочувствовал его нелегкой судьбе и предложил денег в долг. Только взамен надо расписку написать и паспорт оставить. Хосе рад был безмерно, и на все условия согласился.

Деньги разошлись очень быстро. О долге Витька и не вспоминал в пьяном угаре. Ну а паспорт ему не нужен был пока, а если понадобится, новый получить не сложно. Но однажды в его дверь позвонили.

На пороге стоял тот самый цыган, который когда-то дал денег, а с ним еще двое крепких парней.

-Ну что, Витя, пора долг отдать, - цыган расположился в комнате на стареньком диване и внимательным взглядом окинул Витькину хибару.

-Так нечем мне, - проблеял Хосе.

-Думай, где деньги взять. Сроку тебе неделя. Счетчик уже включен. Если не отдашь долг, бить тебя будут каждый день, - сказал цыган. – Квартира твоя мне не нужна, она нормальных денег не стоит. Но ты можешь долг отработать, а жилье твое я в аренду сдам, тоже в счет погашения долга и процентов.

-Каких процентов, - удивился Витя.

-Так ты бумагу подписал, что берешь деньги в долг, обязуясь вернуть с процентами, - довольно хохотнул цыган. – Так что, думай. Или деньги, или ко мне поедем. Кормить буду, одеждой обеспечу, но и работать будешь, не отлынивая.

Так и оказался Витька Хосе в услужении у цыгана. Поначалу он работал спустя рукава, за что не раз был бит палкой. Но со временем, когда алкогольные пары полностью выветрились, силы к Хосе стали возвращаться, и работа наладилась.

Пить горькую ему не разрешали. В самом начале его трудодней, он залез в хозяйский дом, стащил там бутылку водки и напился. За это был избит нещадно, и никогда больше ни о чем подобном не помышлял. Избавившись от алкоголя, он избавился и от множества болячек, потому чувствовал себя намного лучше прежнего и выглядел моложе, чем в годы беспробудного пьянства.

Хозяйство у цыгана было большое, и Витя стал на все руки мастер: крышу латал, забор поправлял, за живностью следил и в огороде копался, в общем, без работы не сидел. Иногда сыновья хозяина поколачивали его для порядка, но не очень больно, терпимо.

***

По всему было видно, что Витька Хосе своей жизнью доволен. А я ужаснулся.

-Вить, так ты долг-то, наверное, давно отработал. Чего же домой не вернешься? Или квартиру твою все же хозяин забрал, - я не мог поверить, что человек добровольно может оставаться крепостным.

-Не, хозяин сказал, что квартира за мной осталась. Да мне тут хорошо, - улыбнулся Хосе щербатым ртом.

Я усомнился, что квартира все еще Витькина, но озвучивать свои мысли не стал – пусть Хосе пребывает в счастливом неведении, но и промолчать не мог.

-Что ж хорошего. Ты, как раб, и бьют тебя палкой, как собаку, - не выдержал я.

-Какой же я раб. В кандалах не хожу, - обиделся он.

- Хозяин сказал, хочешь – домой уходи, и паспорт тебе верну. А хочешь – можешь здесь остаться. Я здесь сыт, обут, одет, чего еще надо. Да и пить опять начну. Нет, я здесь, как у Христа за пазухой, - Витька докурил сигарету и засуетился. – Идти мне надо, а то заругают, - он попрощался и побежал в большой, добротный дом, стоящий прямо за магазином, откуда его уже звали.

Рыбалка в тот день удалась – манка карасю пришлась по вкусу. Я был доволен. И только мысли жужжали в голове надоедливой мухой, вызывая волну раздражения: о Витьке, о выборе и о жизни на коленях.