Стоит просто жить

Стоит просто жить

Жизнь. Что есть жизнь? Миг, мгновение. Некая грань между прошлым и будущим, заполняющая то настоящее, которое вокруг нас. Жить. Что значит жить? Видеть свет, чувствовать нежное прикосновение материнских рук, тянуться к прекрасному, узнавать неизведанное, учиться всему новому, расширять свой кругозор, самому дарить жизнь, передавать свои знания, умения, свой опыт, уметь выживать в различных ситуациях; жить не только ради собственного благополучия, но и для других.

Всё бывает – и счастье, и разочарование, и радость, и грусть, смех и слезы, успех и неудача – всё приходит в своё определенное время, сменяя одно за другим и прочерчивая в судьбе каждого человека свои полосы. Не важно, белые они или черные: жизнь – на то она и жизнь, что всё в ней следует по своему заданному маршруту. У каждого человека своя судьба, никто не способен изменить её, и остается только одно – жить, просто жить, несмотря ни на что.

Неожиданно из-за невысоких деревьев и кустарников, растущих на берегу и раскинувших свои ветви в разные стороны, появился высокий пожилой мужчина с тростью в руках и с газетой под мышкой. Он шёл тяжёлой походкой, не торопясь, слегка сгорбившись, и в мягком сыпучем песке оставались следы от его летней обуви. Он вышел на песчаный берег, отряхнул брюки, засунул газету в карман и осмотрелся вокруг себя.

День выдался тёплый, солнечный, мало ветреный, пронзительно голубое небо простиралось над землёй, ослепительно яркое солнце согревало своими жаркими лучами водную поверхность реки и играло на волнах своими бликами. Было людно: большинство купались, загорали, дети наперебой выскакивали из воды и снова шумно ныряли. Горячий песок приятно обжигал ноги, и пожилой мужчина, сняв обувь и держа в руках, босиком прошёлся мимо.

На нём была светлая рубашка с коротким рукавом и такие же светлые брюки. Он шёл, прихрамывая на одну ногу, опираясь при этом на трость. Немного грузный, с длинными руками и ногами, весь седой, с овальным лицом и небольшим двойным подбородком, глаза его были слегка прикрыты, лицо и лоб в морщинистых складках. Он шёл, никого вокруг себя не замечая, глубоко задумавшись и размышляя о своей прожитой жизни.

«Жизнь. Давно уже прошла. Всё закончилось, отболело. Прошлое не воротишь. Многое испытал в этой жизни, многое пережил. Троих детей вырастил. Всю душу им отдал, всех любил. В браке прожил с женой полвека, шестерых внуков увидел, вот уже и правнуки появились. Выросли дети, выпорхнули из родного гнезда. Сейчас у каждого из них своя жизнь, свои заботы, свои интересы. Никто и не вспомнит, не побеспокоится, не навестит своего старика. Неблагодарные! Хоть бы раз кто позвонил! Поинтересовались бы моей жизнью! Чем живу? Как живу?

Завтра в церковь схожу, за жену помолюсь, свечку поставлю. Любил я её очень.

Нет, нет мне покоя. Старый, хромой, больной, одышка замучила, дышать тяжело, сердце болит. А все живу. Для чего? Для кого? Стоит ли так жить? Умереть бы скорее! Время пришло. Пора уж и об этом подумать. Никакие мысли кроме этого в голову больше и не лезут».

Пожилой мужчина дошёл до деревянной скамейки, стоящей неподалёку, расстелил газету и присел. Устроившись поудобнее, он подпёр своё старческое лицо руками, и послеобеденный сон унес его в то самое время, когда он только начинал жить, и когда начал понимать, что представляет собой жизнь.

- Не могу больше! Схватки, схватки. Ох, рожаю, рожаю! - причитала молодая Павлина, бегая по полю, приподняв край подола широкого платья и оголив по колено свои крепкие ноги. Цветастый платок сбился на затылок, и длинные, заплетённые в две толстые косы, волосы выбились наружу. Павлина упала на собранный стог сена и вскрикнула от боли. Другие женщины подбежали к ней и помогли освободиться от верхнего платья и приготовиться к рождению малыша. Павлина стонала от боли, потуги участились, она чувствовала, как малыш проходит по родовым путям, и несколько минут спустя услышала отчаянный детский крик.

- Мальчик, мальчик! – кричали женщины. – Павлуша, смотри, у тебя мальчик! И перед собой Павлина увидела крохотное голое тельце новорожденного.

- Четвёртый! – прошептала она. – Иван обрадуется. Николаем нареку.

Маленький Николай слабо помнил своего отца. Начало второй мировой застала всех врасплох, и как только ему исполнилось четыре года, его отца Ивана призвали на фронт. В тот год старшему из братьев Николая, Федору, исполнилось семь лет, среднему - Никите шесть, Василию - пять. Павлина чуть было не лишилась рассудка, оставшись с четырьмя малолетними детьми без кормильца.

- Не реви, дурёха! – успокаивала её мать. – Проживём, вот увидишь! Война закончится, Иван вернётся. Мальчишки подрастут, помощниками станут.

- Ой, мама! Худо мне! Куда я одна без Ивана? И Павлина вновь зарыдала.

Война никого не щадила на своём пути ни молодых, ни старых. Сколько людей полегло на полях сражений! Сколько женщин не дождалось с фронта своих мужей, отцов, братьев! Сколько пропавших без вести, похоронок, сколько! Года были тяжёлые, еды не хватало, люди умирали от истощения и всяческих заболеваний.

Николаю исполнилось шесть, когда в их дом неожиданно постучалось несчастье.

Ни имя Павлины пришло письмо – то было последнее письмо Ивана, а вскоре короткая телеграмма. Похоронка. Павлина всю ночь провела в слезах, оплакивая гибель мужа. Маленький Колька лежал на кровати, уткнувшись в подушку лицом, и плакал от того, что рядом рыдала мать. Сквозь слезы он слышал её тихий голос и чувствовал нежное прикосновение материнских рук.

- Коля, Коленька! Сыночек мой, родненький! – шептала Павлина. – Последний ты мой, любимый, ненаглядный! Погиб твой отец, героем погиб. Знай это! Отважный он был. Мальчик мой! Молюсь за тебя. Желаю тебе жизни долгой, жизни лучшей. Что бы ни случилось на твоём пути, как бы ни сложилась судьба твоя, помни, ты всегда должен жить. Просто жить. Несмотря ни на что.

Павлина тихонько утёрла глаза краем детского одеяла, встала перед образом на колени, трижды помолилась, перекрестилась сама и перекрестила младшего сына. Старшие спали на отдельной кровати, поперёк. Мать встала, поправила на них одеяло и также всех перекрестила.

Морозы на Крещение выдались самыми лютыми, настоящими. Эти дни принесли в семье Павлины еще одну горькую утрату. Мать Павлины сгорала от лихорадки, вся в бреду, в жаре. Ей становилось хуже и хуже, к утру сердце остановилось, ещё не совсем пожилая женщина скончалась на руках дочери. Четверо мальчуганов испуганно смотрели на умершую бабушку и крепко прижимались к родной матери.

- Живи, сыночек, живи, родненький! Николаша мой, прошу тебя, только живи! – сквозь слезы всхлипывала Павлина, поглаживая своего сына. Еще не раз маленький Николай услышит эти слова. Последние годы ужасной войны унесли жизни его трёх старших братьев, умерших один за другим. Мать не дождалась великого дня победы и сама покинула этот мир незадолго до счастливого дня. Николай помнит, как перед самой смертью мать сняла со своей груди небольшой талисман и одела сыну на шею. «Пусть он будет теперь твой!» - сказала она ему. – «Носи! Он тебе поможет».

Николай сразу повзрослел. Молодым парнем он начал работать, зарабатывая себе на жизнь, привык к тяжёлому физическому труду, научился делать всё своими руками и сумел воспитать в себе силу воли, выдержку и выносливость.

Однажды работая на стройке, Николай не удержал плиту, и та упала ему на ногу, сломав парню три пальца. Пролежав в больнице больше месяца, он осознал: жизнь только начинается, и ему необходимо жить дальше, во что бы то ни стало.

Женился Николай рано. Воспитанием двоих сыновей, рождённых один за другим, занимался сам – за поступки наказывал, за хорошие дела хвалил. Долгожданная дочь родилась только через десять лет.

Уже будучи бригадиром и командуя на стройке, Николай Иванович залез на неукрепленную балку, она не выдержала и сломалась под тяжестью его веса. Он упал на землю и сильно повредил позвоночник.

Больше года Николай Иванович провел в инвалидном кресле, заново учился ходить и самостоятельно за собой ухаживать. В его памяти вновь и вновь звучали слова матери: «Сынок, живи, только живи!» Николай Иванович всегда ощущал присутствие матери, словно она была рядом, и чувствовал тепло её рук, поглаживающих его по спине. И Николай Иванович встал. Его огромное желание жить придало ему больше мужества, силы, укрепило веру в себя и в завтрашний день.

Даже после банкротства строительной компании, в которой он работал и предательства лучшего друга, Николай Иванович не разочаровался в жизни. Он считал, каждый человек должен пройти через все испытания на его пути, и только это сможет сделать его сильнее и мужественнее. Даже к жизни Николай Иванович стал относиться по-философски. Слова матери возникали словно из ниоткуда и помогали ему в трудных ситуациях.

Узнав о страшном заболевании жены, Николай Иванович был всегда рядом с ней, сам ухаживал и заботился. Страшная онкология поразила лёгкие, жене становилось хуже и хуже, и, отметив золотую свадьбу совместной супружеской жизни, через месяц её не стало. Николай Иванович страшно переживал смерть жены, но как и прежде ему слышались слова матери, такие нежные, добрые, будто она была рядом с ним.

«Живи!» - этот голос возник откуда-то сверху и заставил Николая Ивановича вздрогнуть. Он проснулся.

На берегу, у воды, он заметил небольшую кучку людей. Мужчина привстал и увидел двух молодых парней, вытащивших на берег мальчика, который чуть было не утонул. Они умело освободили его от наглотавшейся жидкости, и как только мальчуган задышал, его перевернули на бок.

- Живой! – с облегчением произнес один из парней. – Слава Богу! Ты только живи, пацан! – обратился он к нему присаживаясь.

- Жить необходимо.

Николай Иванович осмотрелся вокруг себя.

Пляж постепенно пустел, день медленно клонился к вечеру, на небе появлялись кучерявые облака, за которыми проглядывало оранжевое солнце. Небольшие волны катились к берегу, омывая песок и оставляя следы, и вновь уходили назад.

Николай Иванович выпрямился, свернул газету и засунул в карман брюк. На груди, под рубашкой, он нащупал талисман, подаренный ему матерью, достал и нежно провёл рукой по его поверхности. Маленький замочек щёлкнул под его пальцами, и одна половинка открылась. А внутри Николай Иванович увидел священный лик Господня. И через некоторое время осознал – этот талисман явился для него хранителем всей его жизни. Николай Иванович осторожно закрыл крышечку и снова спрятал на груди. Легко подхватив трость одной рукой, он поднялся и неторопливым шагом направился домой. Спина уже не сутулилась, Николай Иванович шёл прямо, уверенно, с гордой осанкой.

«Жизнь. Хорошая штука – жизнь. И пусть она даётся всего один раз, прожить её нужно достойно. Да, жить необходимо, даже если порой бывает слишком тяжело. Жить несмотря ни на что. Слава Богу, что я живу! Дай Бог мне сил, и я буду жить дальше! Есть для кого ещё жить. Для детей, внуков, правнуков. Всем им я нужен, также как и они мне. Я помогу, мне помогут. Рано мне умирать. Время не настало, да и на земле дел хватает. Что жизнь наша? Миг, мгновение? Грань между прошлым и будущим? Я так скажу: жизнь – это свет, заполняющий наше пребывание на земле. Пусть этот свет не погаснет никогда!»