Из жизни… животных. Дачники
Он крался, прижав голову почти к земле, старался, чтобы его не заметили. Уже неделю он вынашивал месть. Он любил ее и ненавидел одновременно. Он страдал от любви и от бешенства, что его бросили. Умирал от ревности. Отвергли. И ради кого?! Да, он признавал, что её новый избранник был хорош. Щеголь. Безупречный внешний вид. Длинные конечности. Красивые усы. Его сердце обливалось кровью. Но как?! Как она смогла не разглядеть в этом городском щеголе пустышку?
Внутри самого себя, только самому себе он мог признаться, что он проигрывает по всем пунктам. Он старше. Он не такой стройный. Не такой подвижный. Язык не так подвешен. И мысли его иногда путаются, хотя всё равно мог донести свои желания. Но он сильнее! Он мог защитить ее от всех и вся! А сколько он мест новых ей показал! А как они вместе ходили и обследовали эти места!
Его разум пылал.
Бешенство!-единственное, что осталось в нем. И требовали выхода. И он знал на кого это выльется.
Вечером все собирались в одном месте. Жара располагала к лени, неторопливая беседа текла еле еле. Обсуждался пройденный день и то немногое, что могло быть или случиться.
Нападать при таком скоплении он не хотел. И не видел смысла. Понимал, что в глазах других он сейчас отвергнутый, а если начнётся заварушка, то смеяться будут над ним, даже если он победит новоявленного фаворита. Он лежал в высокой траве и ждал. Он должен был ее проводить. И вот тут то…
Сердце стучало как мотор локомотива, тянущего непосильную ношу в виде состава с грузовыми вагонами, гружёными по максимуму. И не забывайте, что этот локомотив тянул свою ношу по жаркой обезвоженной пустыне.
Посиделки заканчивались. Все расходились. Словно тень он следовал по пятам за ними, выжидая момента когда Луна скроется или они расслабятся и ….
Он не знал, чего ждал. Наверно просто боялся. Как ни крути, а напасть на себе подобного не так то легко.
Но вот они свернули с тропинки, освещённой окнами деревенских домов.
В деревне остались только дачники, местных уж не было никого. И уклад, который был испокон веков, ложиться и вставать рано, ушел в небытие. Поэтому свет мог литься из окон всю ночь. Дачники могли лечь и под утро, никуда не торопясь и валяясь дома до полудня.
Трава кончалась и он решился. Распушив хвост, подняв шерсть он словно тихий ужас с криком вылетел перед ними.
А дальше пошло не по плану. Эта городская фифа, с белой грудкой и белыми лапками словно в ботиках, выгнула спину и заорала так, что оба кота прижались к земле и затихли. Она орала и визжала, подняв хвост, который из-за поднятой шерсти был похож на стенобитную пушку, из глаз будто что-то брезгало.
Бывший и настоящий лежали рядышком, затаив дыхание и обняв друг друга хвостами. Откуда им было знать, что до того, как начать жить в городской квартирке, эта девочка с ярким ошейником выживала на помойках, борясь за жизнь, за кусочек чего-нибудь съестного. Это сейчас она могла с утра потребовать креветок или кусочек свежей курочки…. А тогда лакомством казался кусок чёрного хлеба, отобранный у огромной вороны, которая просто растерялась от наглости мелкого серого комочка…. Она так и осталась мелкой. Но самоуверенность и уважение к самой себе внушало всем остальным, что эта девочка выше их на голову.
Она орала и сама боялась своего крика. Она привыкла к размеренной спокойной жизни, когда никому ничего доказывать не надо. Когда кожаный друг общался с ней просто как с другом. Без всяких уси-пуси или приказных тонов. Они просто сосуществовали рядом, доставляя друг другу мелкие удовольствия, от которых их жизнь казалась идеальной.
В доме открылась дверь и раздался знакомый свист. Она бросила этих двоих вместе выяснять отношения, а сама перепрыгнула ограждение крыльца и скрылась в проеме двери. Лучше я пойду спать, чем буду ждать, чем всё это закончится,- подумала она.
Ее самолюбие было польщено таким вниманием к своей персоне, но в тоже время она была раздосадована поведением обоих кавалеров. Один не смог их защитить, а второй не смог с первого раза понять, что с ним все. Он вчерашний день. И не надо выяснять отношения или мстить. Жизнь коротка, и надо ее прожить так….
Дальше она пока продолжить не могла. Ее кожаный читал иногда что то вслух, вызывая в ней какое-то странное чувство, от которого она начинала выть и мяукать, но эту книгу он не читал. Это всплыло в памяти из прошлой жизни. Которую она не помнила. И не хотела вспоминать. Зачем? Если жизнь прекрасна. И коротка.
