Док

— Я снова живу! — воскликнул я, приходя в сознание.

Самочувствие прекрасное, но стремительно растворяется, падая до нормы.

Послышалось неразборчивое ворчание Дока, который всё также сидел за своим столом и занимался своими делами.

— Я ничего не пропустил пока спал?

— Нет, — коротко ответил Док.

— Что там на чипах? — поинтересовался я.

— Ничего путного.

— Как ничего путного? А киборг? На кого работал? Он же за мной пришёл! Пытался меня убить!

— На правительство, коп он.

— Значит про меня всё же прознали?

— Нет. Я уже говорил тебе, никто не знает о твоём существовании.

— Он пытался меня убить! Меня! Говорю тебе, Док! Тут дело нечисто…

Док не ответил.

— Почему синие приехали на мой этаж? Были жалобы на запах? — не сдавался я.

— Не знаю.

— Тогда точно за мной приехали!

Док не ответил.

— Что копам от меня надо? Как на меня вышли? В чипе киборга наверняка есть зацепка! Что там?

— Его чип испорчен, ничего с него не прочесть.

— Откуда тогда знаешь, что он коп?

— Из-за модели чипа. «Амуковский» еще и серия редкая, армейская. Если бы он не пошёл в полицию, ему бы его заменили.

— Он мог украсть…

— Не неси ерунды, — отмахнулся Док. — Ты не понимаешь как это работает. Я говорю, киборг был копом, значит был копом. Смирись.

Мириться с этим не получалось, но от Дока явно большего не добьюсь. Похоже придётся ждать пока меня снова не попробуют убить… И захватить неудачника живьём.

— Ладно, а что девка? Есть новости? Хочешь сказать, это из-за неё я разок умер? Из-за неё копы пришли ко мне?

Док перестал копошиться. Замер. Не отвечает.

— Не томи Док… Рассказывай. Что у неё там такого интересного на чипе?

— Он не читается, — ответил Док.

— Почему? Целый же. Я проверял.

— Не знаю.

— О-о-о-о-о, — протянул я. — А догадки какие? Они-то у тебя есть?

— Ты всё равно не поймешь, — Док снова приступил к своим делам.

— Может и не пойму, — согласился я. — Но ты явно что-то знаешь…

— Ты не поймёшь, — повторился Док. — Лучше о задании подумай. Оно важное и непростое.

Непростое? Разве? По телефону упоминали тридцать человек, но и так понятно, что мне не нужно избавляться от всех тридцати. Я один и из оружия у меня лишь нож, кто-то наверняка ускользнёт как бы мне не хотелось. Окна, чёрный ход… Как я понял мне необходимо посеять хаос на вечеринке, наделать шуму, положить кого могу и уйти.

— Разве есть приоритет? — спросил я.

— Нет, — ответил Док и включил экран висящий на стене.

Из динамиков раздались громкие аплодисменты.

— Поприветствуйте Деймонда Стахова! — объявил неизвестный мне ведущий. — Добро пожаловать к нам в студию, Деймонд!

Гость программы уверенно восседал в кресле перекинув ногу на ногу. Деловой костюм. Черные прилизанные короткие волосы. Выбритое лицо. Острый взгляд.

— И я рад оказаться в вашей студии, Колби. Жаль, что повод неприятный.

— Действительно! Расскажите нам об запрещённом проекте? Весь мир желает узнать причины!

— Весь мир? — ухмыльнулся гость. — Да какое миру дело?

— И всё же, вокруг Неогена много шуму, не согласны? Вас обвиняют в…

— Даже не начинайте, Колби. Я прекрасно знаю в чём нас обвиняют. И эти обвинения были и остаются пустыми…

— В бесчеловечных экспериментах. Не просто на человеке… На детях!

Аудитория в зале недовольно загудела.

— Какой кошмар! — театрально ахнул гость. — Но вы, Колби, жаждете подробностей? Об этих бесчеловечных экспериментах над детьми? Вам нужны причины?

— Ради этого мы здесь! Погодите, вы не собираетесь ничего отрицать?!

Гость важно кивнул:

— Я всё расскажу. Признаюсь, если угодно… Чего мы пытались добиться? Лучшего будущего для человечества. Этот проект носит название «Первое поколение»… Мы исследовали возможности лечения врождённых патологий. Поначалу… И мы проводили исследования не на детях, а на более раннем этапе развития. С нашей точки зрения, проще не допустить развития пагубных симптомов на первых годах жизни, нежели с ними бороться, когда они нанесут непоправимый вред организму, хотя мои коллеги из биотека явно поспорят…

— Значит, вы проводили свои исследования на беременных?

— Они были вовлечены. Да. Но не сразу. Я не случайно упомянул коллег из биотека. Это наш совместный проект. Часть исследований велось параллельно, часть в тесном сотрудничестве и, конечно, мы всячески делились полученными результатами. Особенно на первых этапах. Например, Неоген не приемлет использование в своих исследованиях технологий клонирования. Такова политика компании и кто я такой, чтобы её нарушать? А вот биотек имеет собственные фермы по выращиванию клонов, что невероятно полезно. Беременность у клонов протекает идентично человеку… Идеальные объекты для исследований, разве нет? Поэтому данные добытые в сотрудничестве с биотеком оказались бесценны. Мы это знаем, они это знают…

— И вы не достигли успеха? Десятки невинных жен…

— Перестаньте. До этого мы ещё не дошли, Колби. Слушайте. Я всё расскажу. Во первых мы добились в своих исследованиях успеха. Безоговорочного. Мы нашли способы манипулировать ДНК на стадии развития эмбриона… Из-за чего мы можем гарантировать, что генетических патологий у человека, или клона, не будет. Но это не всё. Мы можем не просто исправлять недостатки, но и улучшать геном. Рост, комплекцию, цвет глаз… Улучшить иммунитет, интеллект, повысить продолжительность жизни… Спрогнозировать внешность вплоть до старости... Всё можно контролировать. Некоторые мои коллеги считают, что даже возможно привить человеку псионические способности... Но как представитель Неогена, могу заявить, что мы не вели исследования псионических явлений. Это не в наших интересах. Помимо прочего, имплантация знаний тоже дала результаты. Вы, Колби, говорите, что наш проект запрещён? Так это неправда. Он заморожен. «Первое поколение» изменит мир. Даже я плохо представляю насколько.

— И всё же это просто слова... О каких результатах вы говорите? Разве кто-то может подтвердить ваши слова?

— Всё задокументировано. Документов вы не увидите, но результаты... Тоже не увидите. Не сейчас. Они растут, взрослеют, и оглашать список имён попавших в проект я не вправе... Я могу объяснить статистику. Смертельные случаи. Три тысячи и четыреста пятьдесят одна смерть зафиксирована на почти пятнадцать тысяч «вмешательств», — гостьпоказал пальцами пренебрежительные кавычки. — И знаете из чего состоят три тысячи и четыреста пятьдесят одна смерть? ДТП, пулевые ранения, отравления, болезни... Понимаете, Колби? Это раздутое число! Мы провели «вмешательство», пациентку сбивает машина, а в статистику записывают смерть от «вмешательства»! Пустили пулю в лоб? Ещё один плюс в смертность! Безумие... — гость сделал глубокий выдох. — Но я могу затронуть одно событие более подробно, один из экспериментов, который я считаю успешным, хотя сам случай определённо трагичный. Был у меня сотрудник. Хороший малый, умный, исполнительный, открытый, но вот жена у него... Врагу не пожелаешь. Трудный случай. Каждый раз вспоминаю и горько становится. Жалко его, хотя он никогда не жаловался. Три года в браке... Может два, значения не имеет. Помню, как он радовался, что станет отцом. Всем об этом рассказывал и весь коллектив искренне его поздравлял. Вот только через пару недель, эта замечательная новость была омрачена другой. Врачи диагностировали у дитя монголизм. О здоровом ребёнке не могло быть и речи. Но... Давайте я буду называть сотрудника Толей. Толя прекрасно знал над чем мы работаем и попросил включить его неродившееся дитя в проект. Мы согласились, а его жена — нет. Она не дала согласия, и юридически мы не могли её к этому принудить, несмотря на все пожелания отца.

— Хм... Она прервала беременность?

Гость поёжился в кресле:

— Если бы. Она ежедневно посещала церковь. Молилась за благополучие своего дитя, ставила свечки, вносила пожертвования и много чего ещё... Мы много раз объясняли, что можем помочь, но в нас она видела... Дьяволов в костюмах или нечто в этом роде, а дитя должно родиться таким, каким его создал господь... Причем, я очень старался убедить ту женщину, что мы как раз таки посланники господа. Вот они мы, прямо у порога. Мы можем помочь. Сотворить чудо! Нам ничего не нужно от неё взамен или ребёнка. Никаких денег, один контракт на наблюдение. Всё... Но мы дьяволы! — гость криво улыбнулся и замолчал.

— И что дальше? Вы же понимаете, что этот «случай» ничего не оправдывает?

— Полагаю, так кажется из-за того, что я не закончил рассказывать? Хотя эта история и не является оправданием... — развёл руками гость. — Любовь — коварная штука. Толя не бросил жену, хоть и часто ругался с ней по поводу будущих родов, лечения... Он угасал на моих глазах. Ничего не делать было преступлением. Я так думал, и мои коллеги тоже так думали, но все наши старания... Были проигнорированы. Юридически возможное действие предложил биотек. Клонирование плода и включение его в программу. Толя согласился, а я... Я уже к тому моменту достаточно эмоционально вложился в дело, потому не стал препятствовать или участвовать в уговорах. Это было его решение. На одном из обследований были взяты все необходимые материалы, плод был успешно клонирован и включён в «первое поколение». Это клон, поэтому раздолье для модификаций неограниченное. Геном исправили и модифицировали. Взросление ускорили, внедрили клону базовые знания по самым разным дисциплинам. Через пару недель клон был выпущен из колбы. Исключительный интеллект, здоровье... Всё то, чего мы и желали добиться. Дефектный плод был исправлен. При взрослении никаких отклонений или спонтанных мутаций. Идеальный результат. Все поставленные задачи были выполнены.

— Это просто история. Слова...

— Этого клона часто можно увидеть рядом со мной. Мелькает частенько на камерах, да и сейчас за кулисами находится. Мой слуга...

В зале поднялся недовольный гул.

— Вы работаете с клоном?! Вы наделили его личностью!?

— Он работает на меня. И я не наделял его личностью.

Шум толпы стал громче.

— Это вопиющее нарушение! Клонам запрещено жить в обществе!

— Он не является частью общества, он мой слуга и ничего более. Ему прекрасно известно, что он клон. Что ему можно, а что нельзя. Что допустимо, а что нет... В этом он получше многих людей будет. Да и во многом другом, честно говоря...

Из зала полетел мусор. Передача прервалась, видимо на рекламу, а затем запустилась вновь. Людей в зале стало меньше.

— И... Мистер Стахов, это вся ваша история? А что стало с вашим сотрудником? Его женой, ребёнком?

— Скажем так, жена Толи недостаточно часто ходила в церковь. Дитя родилось, таким как и предупреждали врачи. Через четыре года, она обратилась к нам за помощью, но уже поздно. У Неогена нет инструментов борьбы с симптомами. А у биотека нашлось... Временное решение. Непостоянное. Химическая терапия, абсолютно безопасная для здоровья, если пристально наблюдаться у специалистов... Что до Толи, он не просто четыре года смотрел на беспомощность своего сына, но видел каким здоровым вышел клон... Каким мог бы стать его ребёнок... Это его окончательно сломало. Его нашли на рельсах... Возможно именно это и сподвигло его жену обратиться за помощью, кто знает?

— И что дальше?

— Пять дней назад Толю нашли на рельсах. Три дня назад та женщина записалась на процедуры. Недешёвые процедуры, я замечу. Что дальше? — гость скривился. — Та женщина осталась без мужа. Одна. В голове у этой женщины... Не знаю, что там, даже предполагать не буду. Может быть вы мне расскажете, «что дальше»? Подобные истории должны быть по вашей части, разве нет? Колби, чем они обычно заканчиваются?

Запись выключилась. Я развёл руками:

— И зачем я это посмотрел?

— Разве тебе не нравятся такие передачи? Я знаю, ты часто их смотришь...

— Если я их смотрю, это не значит, что они мне нравятся... У меня обычно нет выбора. На фоне слушаю, а так... И всё же, зачем я это посмотрел? Или ты так тему хитро меняешь с мёртвой девушки?

— Сегодня у этого Деймонда день рождения. Ты туда придёшь. Если сможешь его убить, акции Неогена упадут, разработки значительно замедлятся.

—Ты же сказал, что приоритета нет, — заметил я.

— Его и нет. Это моя просьба. Выполнишь?

Я положил руку на сердце:

— Док что-то у меня просит!? Даёт задание!? Что за дела? Док, ты заболел?

— Выполнишь? — строго переспросил Док.

— Ты мой единственный друг, Док. Конечно сделаю, — на полном серьёзе ответил я, даже не задумавшись. Понятно, что просьба Дока не связана с акциями Неогена или гонкой разработок, но мне это безразлично. — Если с вечеринки сбежит, выслежу. Раз надо.

Что-то внутри загорелось. Приятно.

— Отлично... И будь осторожен. Клон, о котором Деймонд рассказал на шоу, не просто слуга. Это телохранитель.

— Ему же четыре года, какой из него телохранитель?

— Девять лет и его взросление было ускорено. Он взрослый. Щуплый, но сильный, ловкий и умелый. Маска на нём не сработает, глаза настоящие, так что он сразу поймёт, что у тебя нет приглашения.

— Ты не поправил мне лицо!? — дотронулся я до щеки. Одни рубцы.

— На это нет времени. Тебе пора в путь. Феникс не зарядился, так что не дай себя снова убить...

— Без проблем.

— Чувствуешь себя нормально? Точно справишься?

Я встал на ноги и напряг каждую мышцу в теле.

— Как новенький, — уверенно отметил я. — Справлюсь, как всегда.