Возвращённая реликвия
Мсье Андре де Ламар, 52-летний писатель-эссеист и переводчик с русского языка, вышел на улицу после окончания службы из церкви Успения Божьей Матери на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Он был католиком, но любил Россию, русский язык, православие и именно здесь, в русской церкви на русском кладбище, испытывал ни с чем не сравнимую душевную лёгкость и благодать после служб. Впервые побывав в церкви практически сразу после её освящения, он на протяжении последующих лет регулярно приезжал сюда из Парижа и вскоре не мыслил себя без таких поездок.
На улице было довольно слякотно. Тёмные кучевые облака медленно плыли по небу, готовясь выплеснуть на прохожих накопленную влагу. Налетавшие порывы ветра раскачивали тонкие деревья возле кладбищенских ворот.
"Март, — подумал Андре. — В такую промозглую погоду просто необходимо поскорее добраться домой, уютно устроиться с бокалом коньяка у камина и неторопливо выкурить трубку, размышляя над переводом лермонтовского "Бородино".
Он почти дошёл до своей машины, припаркованной у тротуара, как взгляд его упал на ломбард на противоположной стороне улицы. Возле него стояла стройная дама в опрятном, но уже давно вышедшем из моды, твидовом костюме. На тщательно уложенные в причёску седеющие волосы была надета чуть набок небольшая шляпка с чёрной вуалью. Дама неотрывно смотрела на какой-то предмет, выставленный в витрине.
Андре поймал себя на мысли, что он уже не раз видел эту женщину: сначала в церкви, а потом возле витрины ломбарда. Ему стало интересно, что она так пристально в ней разглядывала.
Дама стояла не шелохнувшись, не обращая внимание на порывы холодного ветра, который шевелил ее вуаль. Наблюдая эту картину, де Ламар никак не решался подойти к витрине и посмотреть, что так могло привлечь её внимание. Наконец женщина печально вздохнула и медленно пошла прочь.
Его продолжало разбирать любопытство, что она рассматривала в витрине и, натянув поглубже шляпу, мужчина решительным шагом направился к ломбарду.
Среди разнообразной утвари, картин, старинных фолиантов, золотых украшений на отдельной подставке белел строгой эмалью в золочёном обрамлении крест, в центральном медальоне которого гордо восседал всадник, поражающий копьем змея.
"Да это же русский орден Святого Георгия Победоносца! — Андре с восхищением разглядывал боевую награду. — Так вот что так приковывало взгляд таинственной незнакомки. Ну конечно, она же русская, раз ходит на службу в православную церковь. И что ей в этом ордене? Почему она постоянно стоит у витрины?"
Через минуту он уже входил в ломбард. На звук дверного колокольчика к нему вышел сам хозяин.
— Добрый день, мсье. Мое имя Пьер-Поль Преваль. Чем могу служить столь уважаемому гостю?
— Добрый день! — Андре приподнял шляпу. — Простите мое, может неуместное любопытство, но я хотел бы узнать, откуда у Вас в витрине появился русский орден Святого Георгия.
— Мсье интересуется любыми орденами или именно русскими?
— В данном случае не совсем так. Мое внимание привлекла дама, которая регулярно подходит к Вашей витрине и подолгу стоит возле нее. Мне кажется, что именно с этим орденом у нее связаны какие-то воспоминания, возможно, она даже русская.
— Вы не ошиблись. Эта женщина действительно русская. И Вы хотели бы узнать, чем ее так привлёк этот орден?
— Ну, если откровенно, то да.
— Это вдова русского капитана Авдеева, мадам Ольга. Они эмигранты, бежали во Францию после переворота 1917 года практически без средств к существованию, вывезя только несколько золотых украшений и награды. Её муж храбро сражался на полях Мировой войны, – Преваль вздохнул и продолжил. – А здесь, как это часто случается с их соплеменниками, мадам Ольга и мсье Серж сначала работали в поместье барона дю Орби. Она горничной, а он садовником. Заработка им еле хватало, чтобы сводить концы с концами, но, к несчастью, мсье Серж заболел и дю Орби отказался от их услуг. Они стали потихоньку распродавать свои драгоценности, тратя все вырученные средства на лечение капитана, но, к великому сожалению, он скончался. И для того, чтобы похоронить своего любимого мужа здесь, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, вдова заложила последнюю реликвию — орден. Выкупить его обратно так и не смогла. И теперь она каждый раз после церковной службы приходит сюда и стоит перед витриной, глядя на орден.
Старый ростовщик на минуту задумался:
– Мне иногда кажется, мсье, что она разговаривает с орденом, а может, и с покойным мужем. Я часто вижу, как у неё беззвучно шевелятся губы, и она украдкой утирает кружевным платочком слёзы под вуалью...
Потрясённый услышанным, Андре де Ламар сел в свою машину и медленно поехал домой, всё ещё находясь под впечатлением от печальной истории русских эмигрантов.
Войдя в своё жилище, Андре скинул верхнюю одежду, подошёл к столику и плеснул себе коньяк в бокал. Придвинув кресло ближе к камину, он раскурил трубку, сделал глоток и задумался, глядя на огонь. Рассказанная владельцем ломбарда история не давала ему покоя. Он вспомнил семейное предание о своём прадеде, участнике похода на Россию в 1812 году. После сражения под Вязьмой он чуть не погиб от холода, но был спасён простой русской крестьянкой.
С тех пор любовь к России вообще, к русскому языку и русской культуре в частности, прочно поселилась в их семье, и сам де Ламар, выучив русский язык, изучал русскую литературу, пытаясь в меру своего таланта переводить на французский язык произведения наиболее, по его мнению, значимых русских писателей и поэтов.
"Мадам Ольга не сможет выкупить орден. И эта семейная реликвия, попав в чужие руки, будет утрачена для неё навсегда, — подумал Андре. — Значит, я должен помочь ей сохранить вещественную память о её муже, о России".
Де Ламар допил коньяк и, взяв пальто и шляпу, торопливо направился к машине.
Мсье Преваль только закончил заниматься очередной клиенткой, которая пришла заложить свой золотой браслет, как колокольчик снова зазвенел и в ломбард вошел Андре де Ламар.
— Мсье что-то забыли?
— Да, мсье Преваль. Я вернулся, чтобы приобрести у Вас русский орден.
— Вот как? — хозяин ломбарда покачал головой. — Мадам Ольга очень огорчится, не увидев завтра его на витрине. У меня сердце кровью обливается, когда я представлю всю глубину её завтрашнего отчаяния. Но... бизнес есть бизнес. — Преваль прошёл к витрине за орденом. — С Вас тысяча франков, мсье. И это я еще дёшево отдаю только из уважения к такому почтенному господину. Хотя Вы же знаете, что курс франка упал на 60% по сравнению с 1929 годом.
— Да, мсье Пьер-Поль. Я понимаю. Вот Ваша тысяча. Попрошу тщательно упаковать орден.
Через минуту Андре сидел в автомобиле, держа в руках коробочку с орденом. Он не хотел нарушать упаковку, чтобы мадам Авдеева первой взяла в руки орден после того, как он возвратится к ней.
"Надо было узнать у мсье Преваля адрес вдовы, но с другой стороны сейчас не время для визитов, тем более без договорённости", — подумал де Ламар. Докурив сигару, Андре принял решение отправиться домой, а завтра постараться её увидеть возле ломбарда.
И он плавно нажал на газ.
На следующий день мужчина сидел в машине возле ворот кладбища и не сводил глаз с церковной двери, ожидая окончания утренней службы. В кармане пальто покоилась коробочка с орденом.
Сегодняшняя погода разительно отличалась от вчерашней: на небе не было ни облачка, мартовское солнце пыталось согреть воздух своим теплом, заодно подсушив лужи на тротуарах, даже ветер не был таким пронизывающим, поэтому прохожие не кутались при его порывах.
Настроение де Ламара было под стать погоде: волнующее предвкушение чего-то важного, что должно произойти сегодня.
Наконец из дверей церкви стали выходить прихожане с благостными, умиротворенными лицами.
"А я ведь сегодня впервые пропустил утреннюю службу", — подумал Андре. В этот момент он увидел знакомую фигуру мадам Ольги. Она перекрестилась на церковные купола и медленно, с тем аристократическим достоинством, которое не смогли стереть ни эмиграция, ни работа горничной у дю Орби, направилась к витрине ломбарда. Де Ламар поспешно вышел из машины и последовал за ней. И тут его окликнул один из знакомых по клубу литераторов. Андре только досадливо махнул рукой, прикоснувшись к полям своей шляпы: "Позже, мсье Жан, не сейчас".
Вдруг он услышал глухой вскрик из-под вуали. Покачнувшись, женщина оперлась рукой о витрину. Андре чуть ли не бегом пересек улицу и, подойдя к женщине, осторожно взял её под локоть.
— Что Вам угодно, мсье? — женщина повернула к нему лицо, скрытое черной вуалью. — Простите, мне нехорошо, я не могу уделить Вам внимание. Пожалуйста, оставьте меня.
— Мадам Ольга, Вы извините меня, но мне необходимо сказать Вам несколько слов. Давайте зайдем вон в то бистро, — де Ламар указал на небольшое уютное заведение под черепичной крышей на другой стороне улицы. — Вам необходимо выпить чашечку кофе для поддержания сил. Пойдемте же.
— Кто Вы, мсье? Откуда Вы знаете меня?
— Я Андре де Ламар, литератор и переводчик с русского языка.
Слегка пожав плечами, женщина согласилась пойти с де Ламаром, опираясь на его руку.
Расположившись за столиком и сделав заказ, Андре повернулся к своей спутнице, но она заговорила первой:
— Я слышала о Вас, господин де Ламар, от моего покойного мужа. Он говорил, что Вы занимаетесь переводами русских классиков на французский язык. Что же Вы хотели мне сказать? — Ольга Никаноровна взяла изящную фарфоровую чашечку и сделала небольшой глоток. — Благодарю Вас за кофе, мне действительно стало немного легче.
Слегка запинаясь и подбирая русские слова, Андре заговорил:
— Мадам Ольга, выслушайте меня. Я литератор и переводчик. Основная сфера моих интересов в литературе — это Россия. И этот интерес появился не на пустом месте. В походе Наполеона на Россию в составе 2 батальона 21-го линейного полка 3-й бригады, 3-й дивизии, 1-го армейского корпуса маршала Даву принимал участие и су-лейтенант Клод де Ламар — мой прадед.
Во время отступления из Москвы он был настолько истощен, что недалеко от Вязьмы чуть было не замёрз в те страшные русские морозы, но был спасён одной русской женщиной, которая его отогрела и накормила. Он прожил в России несколько лет, прежде чем смог вернуться во Францию.
С тех пор и до сегодняшнего момента всё, что связано с Россией, её людьми, культурой пользуется особым почитанием в нашей семье. Даже меня назвали в честь покровителя России Андрея Первозванного.
Поэтому я выучил русский язык, изучаю русскую культуру, русских людей. И часто бываю в Успенской церкви кладбища Сент-Женевьев-де-Буа. Я несколько раз видел Вас в церкви, а потом и у витрины ломбарда, но не считал удобным навязывать свое общество. Не скрою, меня терзало любопытство, что именно Вы рассматривали на витрине. И вот вчера я зашел в ломбард, и его хозяин, мсье Преваль, поведал мне Вашу историю. Поэтому я сегодня встретил Вас возле ломбарда, пригласил сюда и хочу вручить вот это...
С этими словами Андре достал из кармана коробочку и протянул её своей спутнице.
Женщина недоверчиво подняла на него глаза:
— Что это? И почему это мне?
— Да Вы откройте коробочку, — улыбнулся де Ламар. — Не бойтесь. И хочу сразу предупредить: никаких отказов от Вас принять это я и слушать не буду.
Мадам Ольга все еще медлила, ее рука сначала потянулась к коробочке, а потом застыв на полпути, вернулась. Видя её нерешительность и не желая смущать даму своим взглядом, Андре отвернулся и закурил.
— А-а-ах! О-о-откуда это у Вас?! Не может быть. Ведь это, это... — её голос дрогнул.
— Да, мадам Ольга. Это орден Вашего мужа, символ его доблести и отваги на поле брани. "Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны, не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы..." - мужчина наизусть процитировал выдержку из статута ордена. — Я знаю, ЧТО значит этот орден для Вас, мадам Ольга, и потому возвращаю Вам эту семейную реликвию.
— Но-о-о, но как же... — еле сдерживаемые рыдания не давали женщине говорить.
— Не надо... Не надо ничего спрашивать, мадам Ольга. Я сделал это по зову сердца в память о той простой русской женщине, которая спасла моего прадеда в суровую русскую зиму, и, в конце концов, благодаря кому и я живу на этом свете. Я сделал это, наблюдая, с какими чувствами Вы смотрели, как орден Вашего мужа пылился в витрине у ростовщика, и просто не мог допустить, чтобы эта реликвия попала в чужие руки, когда она должна быть только Вашей. Надеюсь, что больше никогда никакие жизненные обстоятельства не заставят Вас отнести в ломбард это истинное свидетельство беззаветной храбрости и благородства Вашего мужа, героя капитана Авдеева, кавалера Императорского Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия! — с этими словами Андре де Ламар, наклонившись, поцеловал руку женщине, поклонился и вышел из бистро.
