Цветы из мандаринов

Больше всего на свете Сакичи любила запах цитрусовых. Именно поэтому ближе к концу лета она меняла привычный маршрут до работы и с работы так, чтобы проходить по старой мандариновой аллее. Иногда, предварительно убедившись, что никто её не видит, девушка с детским восторгом срывала плод с вощёной тёмной ветки и с наслаждением съедала.

Обычно кроме неё никого не было: только редкие бегуны или владельцы собак встречались на душистом оранжевом пути. Но однажды утром Сакичи увидела в роще старушку. Невысокого роста, в выцветшем от времени кимоно светло-зелёного оттенка, с накинутым поверх ярко-оранжевым хаори, которое было ей явно велико и едва ли не касалось земли. Старушка тянулась за мандарином, и такая простота была в этом действии, что Сакичи не удержалась и, неслышно подойдя поближе, наклонила гибкую ветку навстречу белоснежным старческим пальцам, так похожим на лепестки водной лилии.

— О, дар с небес! — рассмеялась маленькая женщина и, сорвав заветный плод, поклонилась девушке. — Благодарю. Обычно здесь мало народу.

— И правда, — согласилась Сакичи, которая тоже сорвала для себя мандарин.

Старушка заложила свой за пояс и, подслеповато прищурившись, с умилением наблюдала за тем, как Сакичи счищает кожицу. Пять отточенных движений от низа к плодоножке, и вот уже мандарин лежит словно на ложе из лепестков.

— Как красиво, — искренне обрадовалась старушка и по-детски захлопала в ладоши.

— Хотите, я и ваш так же почищу, — вдруг предложила Сакичи и тут же зарделась от своей настойчивости.

— Спасибо, милая девушка, не стоит. Это подношение для Богини мандариновой рощи.

Сакичи никогда про такую не слышала, но улыбнулась.

— Зачем ей мандарины из её же рощи?

— Зачем? — старушка словно впала в раздумья, долго ветер колыхал длинные рукава и подол хаори, прежде чем она ответила. — Затем что богиня стара и почти не покидает своего святилища. Настолько истончились её кости, что могут переломиться как соломинка, а кожа стала тоньше крыла стрекозы. Больше всего на свете любит она мандарины, но уже давно никто не приносит ей подношений… Мир изменился, люди изменились, а боги не умеют меняться.

— Бедняжка… — прошептала Сакичи и вдруг вспомнила о времени. — Мне пора, бабуля, береги себя!

Старушка долго провожала её взглядом.

— Спасибо и на том…

Спустя мгновение её фигура скрылась в зарослях.

Крепок сон божества. Так крепок, что не заметила старушка, как поздним вечером отыскала Сакичи крохотное святилище с рассохшимися дверцами. Не почуяла яркого аромата мандаринов, не услышала, как на камень для подношений один за другим опустились три оранжевых спелых цветка.