Создатели будущего

Дверь оказалась незапертой. Я чуть приоткрыл её и на секунду замер, пытаясь предугадать, заскрипят ли ржавые петли. Но, похоже, их всё-таки иногда смазывали, и я бесшумно проскользнул внутрь скромного жилища.

Через ничем не занавешенные окна в небольшую комнату лился холодный лунный свет. Стоявшая на столе кружка отбрасывала вытянутую тень, и казалось, будто из-под кружки растекалась лужа густого тёмного напитка и, просочившись сквозь доски стола, лилась на пол.

Я шагнул вглубь комнаты и остановился у неширокой кровати. На ней, раскинув руки, безмятежно спал юноша, почти мальчик. Похоже, сон просто свалил его, сбил с ног, и он упал прямо поверх одеяла, не снимая одежды, в рубахе и штанах. Давно нестриженые волосы разметались по подушке. Я не знал, какого цвета его глаза, но мне почему-то казалось, что они должны быть светлыми.

Помедлив ещё минуту, я запустил руку в складки плаща и достал нож. Аккуратным коротким ударом вонзил его в грудь юноши. Ровное дыхание сменилось судорожным хрипом, его глаза распахнулись, но было ясно, что умер он мгновенно. Я не стал вынимать нож из раны. Ещё секунду постояв у неподвижного тела, я развернулся и шагнул в сторону окна. Там, на деревянном мольберте, стояла картина, укрытая сверху куском светлой ткани. Не снимая ткань, я забрал картину с мольберта и, не оглянувшись, вышел в холод ночи.

Первые заморозки прихватили по-летнему зелёную траву, и она слегка похрустывала под ногами, когда я, стараясь ни о чём не думать, шёл в сторону рощи, где привязал своего коня.

Два дня пути по размытым дождями дорогам под низким осенним небом. Два мрачных и тяжёлых дня до встречи с Магом.

Я застал его сидящим у стола, заваленного книгами и картами. Картина, укутанная в тряпку, тяжело упала на стол перед ним. Я опустился в кресло рядом и устало вытянул ноги. Только теперь Маг поднял взгляд от книги, лежащей перед ним, посмотрел на меня, поднялся, налил вина в высокий кубок и молча протянул мне.

Я проглотил вино залпом и сам наполнил кубок до краёв заново. Маг опустился в кресло напротив.

– Ему было не больше восемнадцати, – наконец глухо сказал я.

Маг молчал.

– Ты послал меня убить спящего мальчишку! Ты не мог эту картину просто купить у него? Он был беден!

Маг откинулся на спинку кресла и наконец произнёс:

– Он написал бы другую.

– Тебе так важно, чтобы картина у тебя на стене существовала в единственном экземпляре? Давно ли ты начал коллекционировать предметы искусства? – я чувствовал, что холодная злость на моего старого друга вот-вот вырвется и обрушится на него, но Маг смотрел мне в лицо, не отводя глаз.

– Я не коллекционирую картины. И тебе это прекрасно известно.

– Я никогда не задавал тебе лишних вопросов. Ты просил помочь – я помогал. Не задумываясь, зачем тебе это нужно. И мне не раз приходилось убивать. Но не беззащитных!

Маг поднялся и шагнул к столу, где так и лежала картина, завёрнутая в ткань, изрядно испачкавшуюся за время пути. Он, едва касаясь, провёл пальцами по ткани и обернулся ко мне:

– Люди всегда пытались понять, как устроен их мир. Больше всего их беспокоит будущее, ведь его так сложно предсказать. Поэтому они и создали множество теорий, разделили всё, что случается в их жизни, на причину и следствие. Не понимая одного: то, что, по их мнению, является следствием, на самом деле может оказаться причиной. И наоборот.

Маг снова замолчал. Я не понимал, почему именно сейчас он пустился в философские рассуждения, но, хорошо зная своего друга, всё же слушал, чувствуя, как волна вины и злости оседает внутри меня.

– Мы думаем, что это эпоха рождает художников, поэтов, музыкантов, – продолжил он негромко, – но на самом деле это люди, наделённые даром творить, часто создают эпоху. Сегодня скульптор изваял шедевр, воплотив в мраморе свой сон, мечту. И его творение восхищает современников. Статую устанавливают во дворце или даже на главной городской площади. Вокруг неё появляются цветы или фонтан, люди чаще приходят на это место, торговцы открывают новые лавки, город растёт и богатеет… Что произойдёт дальше? Город будет процветать, и в нём родится следующий творец, который вдохновится статуей и создаст свой шедевр? Или, возможно, на город, завидуя его богатствам, нападёт враг, будет убивать, грабить, уводить жителей в рабство? По-разному может сложиться, но всё началось с того, что гениальный мастер создал своё творение. Бывает и наоборот: уродливая статуя, кому-то показавшаяся красивой, может изменить наше будущее, породив целое направление в искусстве, а за ним - поток страстей и низменных желаний. Это направление повлияет на отношение людей к миру. Жуткие химеры будут являться в снах, порождая в душах людей страх. А страх часто ведёт к ненависти. Произведения искусства, созданные мастерами, рождают идеи и мысли в головах тех, кто смотрит на скульптуры и картины, кто слушает музыку и читает стихи. А мысли рождают действия. Художники, музыканты, поэты создают наше будущее, сами того не ведая.

Маг взял со стола тёмную чашу, всегда стоявшую перед ним, и протянул её мне:

– Смотри.

Я посмотрел в чашу, которая, казалось, была наполнена простой водой. Вдруг по поверхности воды пробежала лёгкая рябь, и, словно поднимаясь с тёмного дна, передо мной открылась картина мира, такого знакомого мне, но всё же такого пугающе чужого, что я с трудом узнавал его: одиноко торчащие обгоревшие стволы деревьев, разрушенные до основания дома, небо, серое от висящего в воздухе пепла. Над горами то ли мусора, то ли останков кружились чёрные птицы. Мне показалось, или по комнате действительно начал распространяться запах гари и гниения?

Маг решительно взял картину и швырнул её в огонь камина. Огонь, словно раздумывая, сначала лизнул холст, а затем жадно набросился и проглотил его.

Вода в чаше вздрогнула. Чёрную гарь сменили яркие краски осени, низкое небо стало серым не от пепла, а от облаков, наполненных осенними дождями.

Я взглянул на Мага. Меня осенила догадка.

– Картина была так ужасна?

– Я не видел ничего прекраснее, – ответил мне мой друг и разбросал кочергой по камину остатки пепла.