Семейные обстоятельства

1

По ступенькам пятиэтажного дома устало поднимался полный мужчина. Тяжело ступающие ноги, медленно, но упорно поднимали его тело на самый верхний этаж. Звали мужчину Федор Иванович. В рабочем коллективе он был единственный работник, которому было под пятьдесят лет и больше ста килограмм. Остальным было под тридцать лет и меньше восьмидесяти килограмм. Еще он отличался не суетливостью в делах и дотошностью в выполнении даже самых незначительных задач. Однако такая характеристика никак не способствовала его положению на работе. Из-за его чрезмерной медлительности, задачи доставались молодому поколению. Шустрая и словесно подкованная молодежь обходила его и над ним все ярче горел ореол неудачника. Но так было не всегда.

– Семья! Я дома! – оповестил о своем приходе Федор Иванович и прикрыл за собой входную дверь.

Остальные члены семьи, по обыкновению были заняты своими делами и на данную реплику никак не отреагировали. Федор Иванович устало опустился на кушетку и откинулся на спинку. Так он просидел минуту, прислушиваясь к звукам и запахам родного дома. Из кухни доносились шкворчание и приятный аромат жарящихся котлет. Федор Иванович сглотнул слюну, потер затекшие ноги и начал, не торопясь расшнуровывать свои ботинки.
В этот момент, создавшийся сквозняк тихо и плавно приоткрыл входную дверь. Федора Ивановича обдало прохладным ветерком, что было приятно, но…

– Хм…, — Федор Иванович нехотя встал.

Он подошел к двери и толкнул ее. Дверь, тихонько скрипнув, прикрылась, однако привычного металлического щелчка, сработавшего замочного механизма, не было.

2

Ручка была деревянной, хотя он мог поклясться на бесплатном «Новом завете» в красной обложке, что железная. Федор Иванович осмотрел дверь пытаясь вспомнить, какая она была с утра, но увы, память у него тоже была старой, потрепанной и ненадежной. Грустно вздохнув, он вернулся на кушетку, лег и поднял с пола винтовку. Необходимо почистить механизм, смазать как следует, иначе вновь подведет и будет новая причина для насмешек более молодых коллег на работе.

Он вытащил затвор, – следы ржавчины, мелкий сор и полное отсутствие смазки. Мужик задумался пытаясь вспомнить: а стрелял ли он из нее хоть раз? Судя по внешнему виду, она не рабочая…

Запах котлет вновь проник в комнату. Выбросив дурацкие мысли, он отправился на кухню.

Жена, – неохватная талия, задница торчит на добрых пол метра, почти касаясь стола напротив плиты. В узкой кухне, не могло находится более двух членов семьи в ее присутствии. Габариты не позволяли! На все намеки и замечания Ивановича по поводу похудения, супруга отвечала просто:

– Ты мужик, должен зарабатывать, просто купи квартиру с большой кухней…

В чем то она права конечно, сам он давно привык обходится малым, его жена уравновешивала этот присущий натуре минимализм в полной мере, уж больше некуда!

Котлеты шкворчали и шипели, пожелтевшие механические часы «Заря», громко тикали. Все было как обычно, но вот что-то все же не так! Но что?

Иванович окинул взглядом кухоньку отмечая детали, взгляд скользнул по жене, задержался на вазе с увядшими цветами…

– Так! Стоп, стоп! Почему на ней платье, которое было одето в тот день, когда они познакомились? Черное с желтыми завитушками?

Жена развернулась кормой и улыбнулась увидев супруга.

– Милый, мы тебя заждались, садись кушать. Ты наверное устал и проголодался?

Федор Иванович застыл, а редкие волосы встали дыбом на затылке. На лице его супруги не было ни одной из многочисленных родинок и трех бородавок, даже следа не осталось, ни пятнышка! В немом изумлении он сказал:

3

– Как вкусно пахнет! Напомнило мне Африку…, – Федор уселся на табуретку, положив винтовку на колени. – Как-то раз, в одном племени, вождь зарезал для нас своего старшего сына и пожарил. Обычай у них такой – для дорогих гостей…

– И как, вкусно было? – в кухню вошел худой длинный подросток в прикиде гота с лицом тайного поклонника Онана.

– Не очень, – потянувшись к тарелке с котлетами, ответил Иванович, – не замариновали толком, и жарили по-дикарски: сверху обуглилось, а внутри сырое.

– Федя, хватит аппетит сыну портить, котлет на всех хватит, – прервала воспоминания жена, – не жадничай.

– Как же, испортишь этому оболтусу. Жрет как сурок, а худой как палтус. Куда только девается? Не в коня корм…

– Пап, дашь винтарь? – хватая котлету, спросил сын.

– Коля! – шлепнула его лопаточкой, которой переворачивала котлеты, по руке мать. – Руки сначала помой!

– Зачем? В воде микробов больше, – давясь горячей котлетой, ответил Коля.

– Пап, дашь винтарь? – повторил сын, поводив рукой перед глазами Федора, погрузившегося в воспоминание о горячих африканских ночах.

– Зачем?

– Да Иванов, из второго подъезда, панк проклятый, ставит свое «корыто» на газоне – проучить хочу.

– А если просто поговорить с ним?

– С такими уродами разговаривать бесполезно. Он еще и голубей в нашем дворе поел, тварь!

– Забота об экологии это хорошо, – поддержала жена, глядя на Федора, – помоги мальчику.

– Хорошо, помогу, но винтовку я тебе не дам – она именная. Ее деду сам Нестор Иванович Махно подарил. Ты лучше возьми у меня в куртке презерватив, насыпь в него марганцовки и брось этому подлецу в бензобак…

– Федя, откуда у тебя презерватив? – небрежно взяв со стола нож, спросила жена.

1

Уловив угрожающие нотки в голосе жены, Фёдор Иванович инстинктивно дёрнул руки к винтовке. Сын замер. Кусочек котлеты в руке Коли остановился в нескольких сантиметрах от его раскрытого рта. Возникла пауза. Жена смотрела на мужа как удав на кролика. Колин же взгляд блуждал между родителями и котлетой, в ожидании чего-то сакраментального. «Же-есть. Оторванная башка, кровища на всю стену, крики, стоны…, – буйная фантазия раззадорила Колю. Он прикрыл рот и сглотнул слюну. – Жаль в руках смартфона нет…».

В не моргающих глазах жены Фёдор Иванович прочёл: «Одно неправильное слово, Федя и…». Он понимал, что случись заварушка шансов у него ноль. Несмотря на свои необъятные габариты Люсенька обладала молниеносной реакцией. Любой кухонный предмет, находящийся в руках жены в моменты подобные этому, всегда подтверждал её невероятные способности.

– Презерватив, – сквозь зубы повторила жена и коснулась лезвия большим пальцем, проверив его остроту.

Как не, кстати, именно этот нож был вчера наточен. Это Фёдор Иванович помнил

отчётливо, что его обрадовало. Но всё остальное было весьма странно и непонятно.

– Люсенька, – начал Фёдор Иванович, не спуская глаз с ножа. По его длинному лезвию плавно перекатывалось яркое пятно от кухонной лампы, – презерватив я надевал на дуло винтовки. В качестве защиты от грязи и воды. Это важно. Без оружия в стране дикого зверья ты всё равно, что кусок мяса. Ведь ты же знаешь, да?

Он незаметно переместил указательный палец на спусковой курок винтовки и приготовился к худшему. Однако пухлое лицо Люсеньки скривилось в подобие ухмылки.

– Хххх… Федя, Федя. Ну конечно знаю, милый. Ты прям как в молодости повёлся.

Она с ловкостью жонглёра подбросила нож и после того как он сделал в воздухе два оборота, поймала его за рукоять и вонзила в хлеб. Фёдор Иванович сделал облегчённый выдох, но рук с винтовки не убрал.

В то время как рука жены с ножом словно хлеборезка чётко резала хлеб на кусочки, Фёдор Иванович лихорадочно пытался свести все концы в один комок. Но они как дождевые черви расползались в разные стороны. «Нет родинок, нет бородавок, и платье… как она в него влезла? Что, чёрт возьми происходит?»

– Ма-ам… Па-ап. А вы, правда, могли бы мочкануть друг друга?

2

– Нет!

– Да!

– Люсенька!

– Федька?

– Ты зачем такое сказала ребенку? Он и так у нас играет в покойников…

– Па! Но меня таким в армию не возьмут, – сам так сказал! – возмутился сын.

– Не лезь в мужской разговор! – стукнул по столу ладонью глава семейства и перевел взгляд на супругу.

Женщина пожала плечами, при этом край платья поднялся сантиметров на двадцать и вернулся на место, вторя жесту.

– А пусть знает какого это, жить в мире полном боли, страха и несчастий…

Иваныч замолчал. Совершенно случайно, он вспомнил себя, палящее июльское солнце, двух новых друзей старшиков. Он крутит педали целый день, едва доставая кончиками пальцев. Вот они подкатывают к «склону смерти» – так называли мальчишки крутой спуск на одиннадцатом километре, находившийся вблизи с железной дорогой.

Друзья его подзуживали, брали на «слабо», обещали сделать «своим» и принять в тусовку старшиков. У самого спуска, – пыльной тропинки, в землю вбиты три креста. На каждом висел гнутый руль от велосипеда. Даже вырезаны даты и имена. Рядом табличка: девять ног, восемнадцать рук, тридцать четыре ребра и невероятное количество зубов!!!

Что это за чудище такое, – Федор мог, только догадываться, а спросить не решался – засмеют. В учебниках биологии таких точно не было.

Старшики глумились, каждый из них съехал по три раза только в этом году! А в прошлом, так ваще. Если он не сыкло, то сможет, иначе позор будет на весь район, с ним даже мелкие в песочнице играть не будут!

Он не вникал в их речи, просто улыбался и иногда кивал. В мыслях стояла картина как он сражается с чешуйчатым восемнадцатируком. Неповоротливый монстр не успевает, за шустрым героем, путаясь в своих многочисленных ногах. И вот меч отсекает еще пару ребер, – явно лишних. Кулак закованный в кольчужную перчатку выбивает еще одну горсть неисчислимых зубов. Но монстр слишком силен, слишком много ног осталось, а из цепких пальцев слишком сложно вырываться.

Вот он, такой весь из себя богатырь Федор, – в красном плаще, красных, чуть великоватых сапогах, заносит меч для решающего удара!

Симпотные девицы наблюдающие сцену эпической битвы ахают, ведь коварный монстр делает подлый выпад…

Зеленый «Орленок», чуть пошкрябанный, с облупившейся краской на раме и восьмеркой на переднем колесе появившейся после удара о высокий поребрик возле универмага, стрелой мчался вниз. Руль бешено прыгал, норовя выскочить из рук, шквальный ветер ревел в ушах. Скорость была просто запредельной! Казалось, велосипед прямо сейчас развалится на куски. Руки мертвой хваткой, едва-едва держат взбесившийся руль.

Федор успел заметить изгиб тропинки, вот только он туда ну никак не вписывался. Миг и неуправляемый велосипед вылетел с относительно ровной поверхности, колесо налетело на первую кочку и ездок взлетел к небу, крутясь словно юла. Верный конь, рассыпаясь на мелкие составляющие улетел в неизвестном направлении.

Небо – земля, Небо – земля, ветка – небо, ветка – небо, небо – ствол дерева – звезды!!!

Кличка, от которой он не мог избавиться до самой армии – «ДТП». Две руки, Три ребра, Пять зубов! Несправедливо, учитывая размах подвига.

Федор стукнул кулаком по столу, еще не выйдя из воспоминаний в реальность. Супруга, от внезапного удара вздрогнула, сын на автомате проглотил котлету изумленно разглядывая сальные пальцы, словно не веря. Федор поднялся, крепко обнял изумленную жену.

– Ты думала я не заметил…

Супруга поджав губы выпалила:

– Скидка на удаление родинок пятьдесят процентов! Я все, все улажу!

Иваныч смахнул скупую слезу.

– Да тьфу ты на них, на эти бородавки! Я ведь заметил, что ты сегодня одела тоже платье, что и на нашем первом свидании! Ты так же прекрасна, как и в тот день.

Люся, пользуясь близостью принюхалась к мужу и пробормотала:

– Вродь не пил…

– Ай…, тьфу… Колька, пойдем сынок…

– А чего сразу я? Вы сами между собой разбирайтесь! – насупился пацан.

3

– Пошли Николай, расскажу тебе одну хохму, – приобняв паренька, увлек его на балкон Федор Иванович.

– Что там? – заинтересовался Николай Федорович, закрыв за собой дверь на балкон, достав из кармана по-модному драных джинсов (точнее, джинсы были драными от старости, но в русле нынешней моды смотрелись вполне комильфо) газовую зажигалку и пачку «Честера».

– Скажи спасибо родной стране, сынок! Государство о тебе позаботилось!

– Это как же? – закуривая, подозрительно сузил глаза сын, став похожим на изготовителя зажигалки. – Пенсионный возраст повысило?

– Нет, хотя и это тоже… тут сынку, такая вещь… Дай папке сигарету…, – Федор затянулся, закашлялся, отдышался, вновь затянулся. – Теперь, чтобы не идти в армию можно с покойниками не играть…

– Я не с покойниками, а в покойников играю, – обиделся сын, – понимать надо разницу.

– Теперь можно не играть… В общем, не буду крутить коту причиндалы… Геев в армию не берут!

– Это как же?.. – теперь дымом подавился сын, – вообще?

– Если только на неделю… максимум.

– Э не, я не согласный!

– Что значит, не согласный? Такие перспективы, такая карьера! Ты подумай, подумай, не спеши – время еще есть…

– А что надо делать? Я не то чтобы согласен, просто уточняю.

– Тебе надо завести бойфренда…

– Чего? – выпучил глаза Коля. – Точнее, кого?

– Кого? – взгляд зацепился за ржавую «восьмерку», украшавшую газон. – Да вон хоть и за Иванова.

– За Иванова?