Прогулка.

Прогулка

Время близилось к закату и стало холодать, я плотнее обвязала шарф вокруг шеи, совсем не хотелось болеть вдали от дома. Шагая по каменной брусчатке я наслаждалась прогулкой, любовалась архитектурой древнего города, его красотой и таинственностью. Хотя ветхие, узенькие домики сложно было назвать произведениями искусства, они очаровывали меня. Эта улица была крайне колоритна, она была извилиста и до ужаса узка, иногда мне казалось, что люди живущие друг напротив друга могут делиться солью прямо через окна. Эта мысль была интересна и необычна, у нас-то все по-другому. Домики вдоль каждой из сторон улицы, словно цыплята на жёрдочке, жались друг к другу стена к стене. Между ними не было ни сантиметра, казалось, они братья и хотят обогреть и защитить друг друга. Входные двери всех домов были деревянные, какие-то ухоженные и покрашенные, а какие-то совсем рассохшиеся и ветхие. Про пластиковые окна тут никто и не слыхивал, краска на домах кое-где выцвела, а на некоторых фасадах отпала штукатурка. Какие-то дома были настолько стары, что в них уже было невозможно жить. Они так и стояли, покинутые и одинокие, с темными, пустыми окнами-глазами в плотном ряду живых домов. Этот район был самым старым в городе, и люди, живущие тут, старались сохранить все в первозданном, привычном виде; и дома, и вымощенный камнями тротуар и атмосферу. Они как могли сопротивлялись мировой глобализации, храня свои обычаи и традиции на задворках маленьких, нетуристических улиц. Из окон кое-где выглядывали любопытные женщины, волосы их была тщательно спрятаны от посторонних глаз. Закончив с домашними делами они, наблюдая за происходящим вокруг, отдыхали. Тут же в догонялки играли озорные дети, бегая периодически из дома в дом. Двери, судя по всему, тут никто не закрывал. Здесь все друг друга знали, из чужаков, праздно шатающихся, была только я. В маленьком непримечательном кафе на первом этаже мужчины играли в нарды, это было видно сквозь совершенно нагие, не имеющие ни штор, ни жалюзи, окна. Помимо играющих были и человек пять-шесть «болельщиков», которые активно подсказывали и давали советы играющим, ожидая своей очереди сыграть. Я засмотрелась на игроков, они были не молоды, но крайне динамичны и веселы. Они от души смеялись и подшучивали друг над другом, то и дело, делая глотки крепкого горячего чая. От наблюдения за этой веселой компанией меня оторвал стук, громкий, но не частый. Стук доносился из-за угла, мне думалось, что в одной из старых мастерских, коих тут много, кто-то что-то чинит, ударяя металлом об металл. Продолжая прогулку, я вдыхала свежий морской воздух, соли в нем не было, но был привкус сырой рыбы. Такого воздуха я раньше не пробовала, и мне захотелось запомнить этот вкус. Оставив кафе далеко позади, я спускалась вниз по улице, на высоком крыльце симпатичный юноша курил сигарету, он слегка кивнул мне в знак приветствия, а может это был комплимент, и я ответила ему легкой улыбкой. Тем временем металлический стук приближался, через пару минут из-за угла показался мужчина, железный наконечник его деревянной трости при ударе об камни тротуара и создавал этот повторяющийся звук. Самый обычный пожилой человек, нуждающийся в дополнительной опоре при ходьбе, ничего особенного. Он был не примечательный и не интересный, пока я внезапно не увидела его глаза!..

Их красота и ясность поразили меня! Цвет их был помесью прекрасно-голубого и строго-серого. Они напоминал небо перед дождем, когда через грозовые тучи просвечивают небольшие кусочки чистого небосвода. Словно горная река, покрывает своими быстрыми водами глыбы мрамора, как будто не огранённый аквамарин переливается на солнце, вот такой цвет имели эти глаза. Они светились, они горели, они были трезвы и честны! Они были живы! Человек этот был далеко не молод, лицо его густо покрывали глубокие морщины, губы были узки и суховаты, одежда проста и стара. Обычные характеристики нашего пенсионера. Но этот мужчина был совершенно не похож на «наших» людей, он был чужеземец, иностранец, обитатель совершенно другого, иного мира. Он завораживал.

Старик обратил на меня внимание, ведь славянская девушка явно не вписывалась в концепцию местного ансамбля. А я, не в силах двинуться с места, заворожённая его очами просто стояла как вкопанная. Его глаза были светлы и прозрачны, но их глубина очаровывала, в них можно было тонуть, тонуть совершенно не испытывая чувство страха. В его глазах был ветер, свободный северный ветер, знающий и уют зеленых равнин и холод горных верхушек, этот ветер мог лететь куда ему вздумается, он был абсолютно свободен. А чуть дальше, сразу за ветром крепко стоял на ногах опыт, опыт, собранный за много десятилетий, опыт обид и счастья, опыт успеха и разочарования, опыт труда и отдыха, опыт любви и опыт ожидания. Эти глаза видели в жизни многое, знания и умения пропитали их насквозь, они излучали мудрость. Вдалеке, в самой глубине этих чудесных глаз страстно танцевала радость, она была не молода, но горяча и сумасбродна. Радость позволяла человеку делиться собой, дарить себя, раздавать себя по частям всем желающим. От этого сама она не становилась меньше или ущербнее, нет, таким образом, она росла и крепла.

Увидев мою реакцию на свою персону, мужчина радушно поклонился, и, подойдя ко мне, положил мне руку на плече. Это был дружеский и добродушный жест, каким обмениваются друзья после недолгого расставания. Я немного смутилась. Он произнес что-то на своем, неведомом мне языке, и улыбнулся во весь свой беззубый рот, отчего лицо его стало, как будто, моложе. Мне ничего не оставалось, как ответить ему такой же доброй и милой улыбкой. Мне было приятно его внимание. Мужчина излучал спокойствие и добро. Похлопав меня два раза, своей на удивление сильной рукой, по плечу он продолжит свой неторопливый путь вверх по улице.

В голове моей творился хаос, на языке вертелись сотни вопросов, мне хотелось остановить этого человека, расспросить его обо всем, узнать историю его жизни, мысли. Я понимала, что это невозможно, но желание было таким сильным! Перед моим взором все еще были его потрясающие глаза, сильные, уверенные, добрые и бесстыдно откровенные, они ничего ни таили, ничего не скрывали, они делились, они учили, они успокаивали и будоражили одновременно.

Стряхнув оцепенение через пару секунд, я повернулась к удаляющемуся старику. Он двигался плавно и спокойно, он никуда не спешил. Звук его цокающей трости эхом разносился по всей округе. Игроки в кафе, разглядев его через огромные окна, отложили нарды и поприветствовали мужчину, кто улыбкой, а кто и уважительным поклоном. Дети, игравшие на улице, увидев его, побежали навстречу, соревнуясь друг с другом на скорость. Каждый хотел получить свою долю внимания и одобрения от пожилого человека. Мужчина поздоровался и приобнял каждого из семерых сорванцов, что вертелись около него словно мухи, и они всей компанией направились дальше. Дети наперебой рассказывали ему что-то, хвастались, смеялись и кричали, детвора явно любила и уважала старика. Они почти скрылись за поворотом в самом начале улочки, а я так и стояла очарованная, завороженная, заинтригованная. Этот удивительный человек с прекрасными глазами произвел на меня неизгладимое впечатление. Он вдохновил меня. Он напомнил мне, что жить надо честно и по совести, не унывать и не опускать рук, что надо быть всегда добрым и отзывчивым, что жизнь удивительна и прекрасна, какие бы удары судьбы нас не поджидали. Мне захотелось чтобы к моим 90 годам и в моих глазах также ярко и неугомонно плясала жизнь!

Настроение мое от этой случайной встречи улучшилось еще больше, и я подумала, что в такой далекой и непохожей стране можно вот так запросто получить очень важный урок, который может перевернуть тебя, улучшить, а возможно и изменить полностью.

Вдалеке запел муэдзин призываю людей к молитве, на улице почти стемнело, и вдохнув аромат жаренных каштанов и табачного дыма я продолжила прогулку, поспешив насладиться последними лучами уходящего солнца. Вечер обещал быть не менее интересным, нежели день.