Глава 8

Маргарита проснулась, неспешно открыла глаза и сладко зевнула. Принцесса оглядела небольшую комнатушку, в которую её поселили. Она в разы меньше, чем самые маленькие покои охотничьего домика. Девушка подумала бы, что её отправили жить в чулан, если бы не крохотное оконце.

Выйдя в зал, она встретила Снорри – рослого рыжеволосого дворфа. Тот сидел на табурете возле стола и точил и без того острую секиру.

— Не спится? — поинтересовалась принцесса.

Дворф недовольно покосился на неё:

— Спать на лавке не очень-то удобно, подруга!

— Прости, но я же не отбирала твою кровать. Дядя Рунар сам её предложил, ведь она из всех ваших самая большая.

Ворча неразборчивые ругательства под нос, дворф вышел во двор. За несколько недель, проведённых здесь, Маргарита привыкла к поведению Снорри и понимала, что его сварливость напускная. Просто он считает доброту слабостью и не желает выставлять её напоказ.

Принцесса успела получше узнать и остальных дворфов. Дядя Рунар, он же Профессор, или, как его иногда тайком называли, Хранитель, являлся уважаемым предводителем этой странной компании. Как поняла Маргарита, он обладал волшебной силой, но в её присутствии ею не пользовался, хотя в рассуждениях часто упоминал заумные факты о волшебстве и науке.

Второй важной персоной в отряде был немногословный Ингвар. Каждое утро дворф начинал с пробежки и фехтования во дворе. Также он тренировал и других, но даже Маргарита понимала, что им до его уровня ещё предстояло дорасти. Разве что Снорри мог потягаться с Молчуном, как того про себя окрестила принцесса. Но в случае схватки она бы всё равно не поставила на рыжеволосого.

Ещё в компании присутствовали таинственные близнецы: Матс и Стейн. Как две капли похожие друг на друга, они сильно отличались характерами и повадками. Закрытый и задумчивый Матс сторонился принцессы с самого первого дня, в то время как добродушный и отзывчивый Стейн охотно с ней общался.

Иногда Стейн снился Маргарите. В сновидениях дворф под светом луны патрулировал окрестности домика. Это повторялось из раза в раз. И однажды, проснувшись посреди ночи, принцесса решила проверить, несёт ли на самом деле Стейн стражу, но застала того мирно спящим в кровати. По неясной причине она ощущала его присутствие во дворе. Выйдя за порог Марго присела на крыльцо, прислушиваясь к ощущениям. Вот ей показалось, что из-за угла вышел Стейн. Даже травинки будто примялись под его стопой. В то же мгновение всё стало, как обычно. Рунар на её расспросы лишь лукаво улыбался.

Самые молодые из всей компании – Ульв и Гуди – недолюбливали друг друга и почти между собой не общались. Гуди сам мало знал о товарище, но как-то раз Ульв проболтался Маргарите, что раньше промышлял воровством, и однажды бывшие приятели захотели от него избавиться. Вот он и записался в армию, где познакомился с Рунаром и Ингваром. Ловкач, как иногда именовали Ульва другие, подтрунивал и над своим лучшим другом Матсом. Гуди же держался тише воды, ниже травы, и почтительно относился как к Марго, так и к окружающим.

Быт сложился сам собой. Принцессу не заставляли работать по дому, она вызывалась добровольно, поскольку не желала становиться обузой. Опыта в готовке и уборке как такового Маргарита не имела, но любила проводить время на кухне в обществе добродушной прислуги и кое-что да запомнила. Первую стряпню – ячменную кашу с салом – заступники не похвалили, конечно, но съели всю. Как пошутил дядя Рунар: «Дворфы могут и камни жрать, что им от угля-то будет?» Со временем, и после пары советов, поварские способности принцессы возросли до приемлемого уровня.

Девушка принялась хлопотать на кухне, напевая под нос песенку. Марго торопилась – скоро проснутся её новые друзья. Их нужно накормить, а также собрать еды в дорогу, ведь сегодня они уходят в шахту.

Принцесса понимала, что Снорри и остальные добывают самоцветы и золото незаконно. Яблочко и дядя Рунар сговорились: дворфы добывают драгоценности, а егерь за проценты обеспечивает им статус инкогнито. Выходит, дворфы – воры. И крадут они у неё, законной наследницы, но, учитывая обстоятельства, она предпочла благоразумно закрыть на это глаза.

Послышались шаги.

— Доброе утро, деточка.

— Доброе, дядюшка Рунар.

— Чем это так пахнет?

— Чечевичной похлёбкой, — Маргарита повернулась к Рунару и вдруг почувствовала щипок на ягодице. Она замахнулась полотенцем на Ульва: — А ну, руки прочь!

Тот отскочил и увернулся от справедливой кары, но получил затрещину от Ингвара.

— Ай! Ты чего?! — прошипел он, растирая ноющий затылок.

Ингвар гневно взглянул на него и указал пальцем на выход. Ульв с виноватым видом подчинился.

— Прости раздолбая, деточка. Это он так ухаживает, понимаешь?

— Дядя Рунар, а можете его попросить больше так не делать? Мне после таких ухаживаний сидеть больно.

— Я поговорю с ним. В пути будет много времени обсудить его поведение, — Рунар взглянул в окошко, за которым виднелось лицо Ульва, и показал тому кулак.

Шкодник потупил взгляд и скрылся из виду.

— Вы оставите меня одну?

— Слово дворфа – закон. Обещали сберечь – сбережём, но и про дела не забудем. Поэтому за тобой присмотрят Ингвар и Гуди. Ты, главное, кулончик не снимай, хорошо? Если мачеха тебя отыщет, от её гнева не спасёт и всё воинство Подгорного королевства.

Маргарита прикоснулась к золотому украшению в форме капельки, проверяя, на месте ли оно.

— Помни, дитя, пока он на шее, мачехе тебя не найти.

— Конечно, конечно, дядя Рунар.

— Вот и славно, — старому дворфу было так приятно, что он покраснел. — А теперь давай-ка откушаем, а?

Рунар сел за стол и велел позвать Снорри и Ульва. Оба зашли внутрь как ни в чём не бывало. Дворфы принялись за еду, не дожидаясь принцессы. Девушка выдохнула – они ели с такой охотой, что казалось, когда похлёбка закончится, перейдут на глиняные миски и не заметят. Только Стейн двигал ложкой медленнее остальных и чуть ли не клюя носом в миску.

Ульв, всегда занимавший место рядом с Матсом, сегодня передумал и сел подле Рунара. Маргарита опустилась рядом с избегавшим её дворфом. Тот принялся истошно чихать, стоило ей приблизиться.

— Будь здоров, Матс. Ты простудился?

— Аллергия, — буркнул тот, взял миску с похлёбкой, отломил краюху хлеба и, втягивая сопли, вышел во двор.

Чуть погодя раздался очередной чих и матёрое ругательство.

— Дядя Рунар, я что-то не то сказала?

— Не обращай на него внимания, деточка. Я уже говорил, что у Матса магическая аллергия.

— Да, но я так и не поняла, как это?

— Это значит, — Снорри перебил Рунара, — что он будет чихать от любой магии рядом с ним. Например, от чар твоего кулона.

— Дело не только в кулоне, девочка. Внутри тебя самой струится волшебство, не так ли?— Рунар пристально смотрел в её глаза и ждал ответа.

— Я понимаю животных, вижу вещие сны, а ещё иногда открываю запертые на замок двери одним прикосновением.

Ульв поперхнулся и закашлялся.

— Ого! — произнёс он, не переставая кашлять. — Мне бы так.

Рунар хлопнул Ульва по спине с такой силой, что тот едва не проломил головой стол.

— Ну, будет время, я тобой займусь. Глядишь, станешь посильнее королевы.

Маргарита погрустнела.

— Мало того, что я эльфийка, так ещё и колдунья, — девушка закрыла лицо ладонями. — Какой позор.

— В колдовстве нет ничего плохого, девочка моя, — Рунар добродушно улыбнулся. — Магия – не зла и не добра. Таковыми её делают только маги. Понимаешь? Это как корить в убийствах клинки наёмников, а не их самих. Северяне предвзято относятся к волшебству, потому что не понимают его и оттого боятся. Возможно, пора всё изменить? Я думаю, ты этим и займешься, когда придёт час, а пока вытри слёзы. Всё будет хорошо.

— Я не хочу стать как мачеха!

— Дурёха! — Снорри стукнул по столу кулаком. — Она – узурпатор, жаждущий твоей смерти и желающий заграбастать законное право быть королевой Севера! И вместо того чтобы воротить нос от «греховного» волшебства, как принято у северян, тебе следует использовать все возможности для выживания. Таков миропорядок: или ты, или тебя! Меня не слушаешь, так хоть послушай Хра… — рыжебородый дворф замялся, словно сболтнул лишнего, и тут же исправился: — Профессора! — ощутив на себе недовольный взгляд, Снорри обернулся. — Что? — спросил он Гуди, злобно смотревшего на него.

— Не разговаривай с ней так! — молодой дворф встал и опёрся руками на стол. — Она леди!

— Х*еди, — мгновенно парировал рыжий. — Помалкивал бы, недотёпа. Меч с киркой из рук валятся, а всё туда же – умничать лезешь! А попрёшь на старших, я тебя живо образумлю.

Снорри показал молодому дворфу кулак, который едва не упёрся тому в нос.

— Кхе-кхе, — случилось немыслимое – молчавший с момента знакомства с Маргаритой Ингвар подал голос. Слова давались с трудом, но он прохрипел: — Тронешь племяшу – *бло развальцую так, что мать родная не узнает.

Глаза Снорри округлились. Он встал с табурета и, копируя Гуди, опёрся на стол.

— Не понял?

Ингвар рукой надавил Гуди на плечо и усадил его на стул, приковав к себе внимание сидящих за столом.

— Гуди прав, — совершенно спокойно продолжил Ингвар. — Ты должен извиниться перед нашей гостьей. Она добрая и воспитанная девушка благородных кровей, а ты себя видел? Грубый дурнопахнущий солдат. От тебя несёт потом, брагой и тухлыми портками. Считаешь, что тебе позволено так с ней разговаривать?

Прошло несколько мгновений. Маргарите показалось, что Снорри вот-вот выхватит откуда-нибудь оружие и устроит потасовку, но этого не случилось. Неожиданно для принцессы рыжеволосый дворф извинился.

— Извинения приняты, — Марго старалась не выдать удивления.

— А что касается Гуди, — Снорри направил указательный палец на Ингвара. — Он должен уважать старших, а не перечить, ставя под сомнение их авторитет.

Ингвар кашлянул в кулак и кивнул, затем коротко взглянул на Гуди. Тот прилюдно извинился перед Снорри.

Рыжеволосый дворф довольно ухмыльнулся и обратился к Профессору:

— Ну, что, Рунар? Надо собираться.

— Истину говоришь, друг мой. Братья, час на сборы, и выдвигаемся!