СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ. Продолжение

                           Страшная история. Продолжение.

                                                 Сказка.

  Зябкий полумрак просторной комнаты, с потолка которой свесилась давно забывшая свои обязанности старинная люстра, подсвечивал и согревал угасающий камин. Его робко дрожащее пламя приютило возле себя девочку лет шести. Она в окружении игрушек тихо напевала какую-то мелодию, с опаской прислушиваясь к ночным шорохам. Вот где-то в глубине дома вековой паркет посчитал скрипучим голосом чьи-то шаги. Девочка, вскочив с места, замерла у большой закрытой двери, прильнув ушком к его могучему дубовому телу. Несколько раз клацнул в замке ключ и малышка быстро заняла своё место у камина.

-Тамара, Тамарочка, пора спать, - сказала её мама, входя в комнату и прикрывая тяжёлую створку двери, украдкой смахнула платком вдруг набежавшую слезу.

- Баю бай, поскорее засыпай…- постаравшись улыбнуться стала напевать женщина.

- Не хочу песен, - закапризничала Тамара, - расскажи мне пожалуйста сказку.

- Сказку, какую сказку? – спросила мама, поудобней усаживаясь в кресло-качалку около детской кровати.

- Страшную, – тихо с придыханием сказала дочка, натягивая одеяло до подбородка, вся в предвкушении удивительной и пугающей истории.

- Страшную, - передразнила женщина девочку, - а не забоишься?

- Нет, - уверенно сказала малышка, кивая головой.

- Давно это было, а может недавно, - тихо и медленно начала мама свою историю, - Только люди сказывают, что объявилась как-то в здешних лесах девушка. Откуда она пришла, от кого прячется в чаще лесной, может обидел кто, или сама чего сотворила - никому было неведомо. А искала она в тех краях укрытия - убежища от злой лихой погони, которая гнала её из села в село, из города в город, как свора гончих, почуявших след подранка. Провинилась она перед ними в том, что ведала знания заветные. Передавались те знания в её роду от матери к дочери. Рыщут ищейки по миру, выискивают таких как она. Железом калёным выпытывают их древние тайны, потом жгут живьём несчастных на городских площадях. Те костры давно погасли. Ветер столетий начисто вымел их пепел. Только ищейки никуда не пропали, как и прежде идёт охота. Просто теперь они не тащат свои жертвы казнить на людную площадь, объявляя их ведьмами и колдунами. Кто сейчас этому верит? Оснащённые выведанными тайнами, охотники действуют тихо и неприметно. Их добыча пропадает для людей бесследно.

Посреди леса дремучего, нашла девушка домик, вросший в землю. Домик тот был лесничего старого. Он там помер когда-то, а косточки его звери лесные растащили. Подлатала она ветхое жилище, подправила как смогла и стала в нём жить. Мало-помалу, пошла молва среди жителей деревень окрестных, что имеет она силу необыкновенную в травах и снадобьях. Зверя иль человека совсем неходячего на ноги ставит. Путнику, в дебрях лесных заплутавшему, путь к дому указывает. Местный народ стал привыкать к своей знахарке, «лешачихе», как окрестили её за глаза. Появилось место заветное на опушке леса, где встречала она людей болезных. Кому сразу совет да снадобья даст, кого с собою заберёт. Только все здоровы возвращались. Люди благодарили знахарку и несли в то место кто крынку молока, кто хлеба краюху. Всё бы ничего, только стала она примечать, что среди леса глухого, кто-то следит за ней да выглядывает. Чувствует она этот взгляд и днём, и ночью. То старый колдун, наследник зла древнего, давно обосновавший в лесу своё логово, на её красоту девичью глаз положил. Когда волком на неё посмотрит из чащи лесной, когда змеёй под ногами в траве проползёт, когда усатым сомом из водной глубины подсматривает. Схватили девушку помощники колдуна и привели в замок его секретный. Оказался он главарём тех свирепых ищеек, что хотели сжить её со свету. Но не стал колдун её бить-пытать. А предложил быть женою законною. Сказал, что пришлась она ему по сердцу и похожа на любовь его прежнюю, которую потерял он безвременно. В том же году родилась у них девочка… эта девочка ты, Тамара. Ты дочь старого колдуна и знахарки лешачихи… Я та знахарка. Бежать нам надо милая. Со временем он превратит тебя в чудовище под стать себе.

Тамара застыла от услышанного. Сказка закончилась. Страх тяжёлой подушкой навалился на испуганного ребёнка, не давая кричать и шевелиться. Женщина быстро нагнулась к кровати, ухватывая вместе с одеялом тело девочки.

                                      Тамара Андреевна.

Мария Михайловна, учительница начальных классов, которую Тамара просто обожала, медленно шла между рядами парт, диктуя по слогам слова. Ученики, скрипя перьевыми ручками, подложив под ладонь промокашку, чтобы быстро расправляться с обидными кляксами, старательно записывали их в свои тетради. Тот день Тамара запомнит навсегда. Её мама в их постоянных странствиях, чтобы как- то прожить, бралась за любую работу. Так случилось, что в этой школе она подрабатывала техничкой. Кличка в классе к худенькой бледной девочке приклеилась сама собой.

- Швабра, - кто-то больно дёрнул за косичку и захихикал.

- Васильев! Тихо, - грозно сдвинув брови, шикнула учительница, продолжая диктовку.

Перо ручки больно ткнулось в спину, оставив на коричневой форме синее пятно чернил. В голове Тамары что-то звонко лопнуло, будто в оконное стекло бросили половинку кирпича. Яростный взрыв неуправляемой энергии ударил улыбающуюся физиономию обидчика. Белый, как тетрадный лист, мальчик без звука выпал из-за парты прямо под ноги проходящей учительнице. В классе повис тошнотворный запах каловых испражнений и мочи.

- Дежурные, живо к директору! Пусть вызовет врача, - распорядилась Мария Михайловна, склонившись над чуть живым ребёнком. Оставшиеся дети, зажав носы, убежали вслед за дежурными. В классе задержалась только Тамара, прислушиваясь к своему новому восприятию мира. Каждая клетка её естества наполнилась ласковым теплом и неизбывной радостью. Стало так легко и невесомо, что кажется если вдруг подует лёгкий ветерок, она разлетится на сотни пушинок, как одуванчик в поле. Бледное лицо девочки зарделось румянцем, глаза заблестели, появилось ощущение безграничной свободы и счастья.

Дома ждала мама.

- Больше так не делай, - сказала она, крепко обнимая своего ребёнка. – Сегодня ты чуть не убила человека. Не делай! Не делай! Хорошо? – стараясь не разрыдаться, всхлипывала женщина, понимая, что все её заклинания бессильны. Однажды испытав это волшебное чувство, Тамара уже не откажется от его безумной сладости и безграничной власти. Оно, лишь оно одно, стало смыслом жизни худенькой болезненной девочки. Его энергия так прекрасно подпитывала её жизненные силы, что теперь без этой подпитки она была бы обречена на медленное мучительное угасание.

Школу с любимой учительницей пришлось менять. Происшествие в классе списали на голодный обморок, которые часто случались в то непростое время. Но его подробности вдруг неожиданно заинтересовали участкового милиционера. Мама, заподозрив погоню, уехала из города. Затеряться в стране, недавно вернувшейся с войны, не составляло им большого труда. Усталая, побитая судьбой женщина в компании с худой бледной девочкой, быстро растворялись в массе себе подобных, становясь неотъемлемой частью неспящих вокзалов и спешащих поездов. Их переезды продолжались до тех пор, пока Тамара не научилась нормировать свой аппетит. Однажды по неопытности, она пыталась совсем отказаться от своей трапезы. Первая любовь нагрянула как обычно, без предупреждения. Девушку стали мучать угрызения совести от сознания того, что она питается жизненными силами своего молодого человека. Как результат, в больницу сначала слегла она, быстро усохнув как цветок без живительной влаги. Потом, когда инстинкт самосохранения восторжествовал, туда попал её парень. Одноклассники, не знающие истинной причины столь резкого недомогания, искренне завидовали их высоким чувствам. В планы родителей юноши, не входили его серьёзные намерения к небогатой девушке. Они, побеседовав с Тамариной мамой, перевели своего сына в другую школу. Их роман закончился печально - девушка оказалась беременной. От ребенка Тамара избавилась без сожаления. По окончанию педагогического института не стало мамы. Бесконечные прятки, тяжёлый труд, жизнь рядом с маленьким ядерным реактором в лице собственной дочери, сделали своё чёрное дело. Нервный срыв, и ещё нестарая женщина вышла в окно съёмной квартиры.

Комки сырой глины глухо стукнули в крышку гроба, обтянутого дешёвой красной материей. «Упрямая, несчастная мама, - думала Тамара, промокая носовым платком набухшие слезами глаза, - ну не любила ты его, беги сама. Зачем тащить за собой дитя? Кто тебе сказал, что я хочу покинуть родной дом, отца, скитаться в голоде и нужде. Ты же знала, что я родилась волком, и овца из меня не получится! Я всегда буду есть мясо, и это мой выбор! Ты научила меня жить среди людей, за это спасибо…»

Старательно отряхнув ладони, девушка отвернулась от могилы. Где-то в глубине синего неба с треском переломилась молния, вытряхивая из рваных облаков напористый косой дождь. Друзья-студенты, пришедшие поддержать свою подругу, хлюпая промокшей обувью, потянулись прочь с кладбища. Старый институтский автобус, натужно завывая коробкой передач, спешил выбраться на асфальт, пока дорога с погоста не превратилась в маленькую реку. Тамару качнуло на жёстком просиженном сиденье, и её рука, ища опору, скользнула по запотевшему стеклу. Взгляд непроизвольно потянулся к оставленной могиле. Там вдалеке, возле раскисшего от дождя свежего холмика, виднелся тёмный силуэт человека. Девушка ещё раз провела ладонью по запотевшему стеклу, но никого больше не увидела. Зябко поёжившись, она сунула замёрзшие руки в карманы своей кофты с удивлением обнаружив в одном из них маленький сложенный вдвое клочок бумаги. Кто и когда положил ей это в карман? Украдкой развернув находку, Тамара с замиранием сердца прочла её содержимое. Там было одно слово: «Жди». Нет сомнения, весточку подал отец. Мамина страшная сказка, как фотобумага в растворе проявителя стала обретать свои черты. Вот уже видны силуэты, но чьи, пока не разобрать.

«Всё это время он наблюдал и испытывал меня, – анализировала ситуацию девушка – испытатель, блин, а нужны мне эти испытания? Достаточно просто родительской любви. Он видит во мне свою наследницу. Ну, что же, я не подведу тебя папочка,»- недобро улыбнулась она.

Этим мгновением Тамара Андреевна грезила с детства. Чудо исполнилось. Она вошла в класс, пахнущий свежевыкрашенными партами и, слегка дрожащим голосом, произнесла.

- Здравствуйте, дети. Я ваша…- лицо новоиспечённой учительницы залил румянец, глаза заблестели. Со стороны могло показаться, что молодой педагог сильно перенервничал. Ах какая вкусная энергия витала в этом помещении, её можно пить сколько угодно, небольшими глоточками, как сливки на деревенском молоке. Тамара Андреевна поняла, что с выбором профессии она не ошиблась, её место здесь.

- Игнатов! – строго произнесла молодая учительница, откладывая в сторону тетрадь, - опять нет домашних заданий. Я жду твою маму в школу.

Витя Игнатов, недавно весело шушукавшийся со своим другом Вадимом, понуро опустился на лавку.

- А у него мама пьяница, она не придёт, - звонко заявила отличница Лида с первой парты. Мальчик густо покраснел, от чего светлые волосы на его голове стали более заметны.

- Тогда папу, - настаивал педагог.

- А папа у него в рейсе, он шофёр, - продолжила девочка.

- Ничего я подожду, - сказала Тамара Андреевна, раздражённо посмотрев на всезнайку.

Пальцы девочки дрогнули, выпуская перьевую ручку, и та, оставляя на тетрадных листах кляксы, скатилась с наклонного стола парты звонко приземлившись где-то на полу.

Их встреча состоялась на следующий день. В дверь робко постучали. В класс, задевая чёрной кучерявой шевелюрой косяк прохода, зашёл пропахший соляркой молодой мужчина. Постепенно бикфордов шнур взаимного влечения разгорелся и заискрив рванул бомбой всё поглощающего чувства.

У её любимого было до неё много женщин. Плевать! В командировках он душит доверчивых попутчиц, обирая их до нитки. Об этом она догадалась по явно бывшим в употреблении ювелирным украшениям, которые дарил он ей из каждой своей поездки. Плевать! Выросшая в постоянной нужде, Тамара охотно принимала его подношения.

Однажды, очередной раз проснувшись вдвоём в её спальне, она встала с постели и подошла к окну.

- Федя, Феденька. Не спишь, любимый? - тихо прошептала Тамара, разглядывая через тюлевую занавеску большой новый соседний дом. Её служебное жилище было по сравнению с ним сараем.

- Хороший у тебя дом, - вкрадчиво произнесла она, – люди говорят, что Люба женила тебя на себе с помощью местной ведьмы.

- А может у меня любовь, - не то в шутку, не то в серьёз тихо произнёс мужчина.

- Любовь? А я для тебя кто? Друг? Они посмели навязать тебе свою волю! Отомсти им милый!

- Как? - Фёдор приподнял голову от подушки, разглядывая манящий силуэт любовницы.

- Не мне тебя учить, как, - сказала Тамара, проворно возвращаясь в кровать.

- Если знаешь, подскажи, - ухмыльнулся мужчина, кладя на шею женщины свою тяжёлую ладонь.

- Я знаю, - ответила она, с усмешкой всматриваясь в его лицо.

- Много? – с тревогой в голосе спросил Фёдор.

- Всё, - кивнула Тамара.

Крепкие пальцы стальным обручем обхватили шею молодой женины.

- Не надо со мной так Феденька, не надо, - прохрипела она.

В ту же секунду мужчина понял, что не владеет своей рукой. Тело словно попало под дорожный каток, и он, расплющенный как рыба камбала, мог только лежать в постели дико озираясь одним глазом потому, что второй постоянно моргал.

- Я, Федя, друг мой сердечный, - почти ласково прошептала Тамара, разглаживая на шее белые пятна от пальцев мужчины, - могу сделать так, что ты век по нужде под себя ходить будешь. Вместе нам надо держаться, вместе. Ну, а теперь делай, что скажу.

После той беседы, судьба Любочки, а потом и Витька, была решена.

Зима несколько раз поменялась с летом местами. Вот уже Фёдор, закрыв свой опустевший дом, перебрался жить к Тамаре Андреевне. Такая рокировка конечно не прошла мимо соседских глаз, но, после всех пересудов, люди посочувствовав решили, что Фёдор поступил правильно. Нехорошо жить одному ещё нестарому мужчине. Дом можно продать. Зачем держаться за стены, если они напоминают о безвременно ушедших родных людях.

Как-то в полночь, перед праздником Пасхи, Тамара Андреевна проснулась от странного звука. В полной темноте спящего дома, раздавались тяжёлые шаркающие шаги. Страх ошпарил её плечи крутым кипятком паники. Женщина в испуге ища защиту стала шарить рукой по кровати, но Фёдора рядом не оказалось. Смятая простынь была холодной, подушка валялась на полу. Медленно встав с постели, она на дрожащих ногах прошла в соседнюю комнату, и, зажмурившись от собственной решительности, включила свет. По кухне, как заведённый манекен, вышагивал Фёдор. Мужчина беззвучно шевелил губами, кивал головой, как будто с кем разговаривал, не обращая внимания на ярко вспыхнувшую лампочку. Так продолжалось пока на соседнем дворе, оставленный в зиму молодой петушок, не решил испытать свой первый сольный вокал. Фёдор остановился, словно уткнулся в невидимую стену.

- Сходить мне надо, на кладбище, - как ни в чём не бывало заявил он Тамаре Андреевне, в шоке наблюдавшей за его хождением, - давно не прибирался, - и загремев в коридоре инструментом, вышел на улицу. К обеду он не вернулся, женщина в одиночестве присела за накрытый стол. Есть совсем не хотелось, вдобавок непривычно разболелась голова, чего с ней никогда не случалось. В маленьком доме, нагретом щедрым до тепла весенним солнцем, стало невыносимо душно. Женщина поспешила к окну, настежь распахивая его створки. Сделав хороший глоток чистого воздуха, Тамара Андреевна замерла у подоконника. Головная боль усилилась, а в нескольких шагах она заметила совсем юную девушку. Такую если выставить на огород пугалом, то не сразу поймёшь разницы. Старинный наряд прошлого века висел на её худом туловище, изорванным в клочья грязным мешком. Круглое лицо, нос картошкой и всклоченные рыжие волосы как нельзя лучше дополняли образ чучела. Только багрово-чёрный рубец на тонкой шее девушки не вписывался в общую картинку тряпичной огородной куклы.

Она как-то беспомощно и растерянно озиралась по сторонам, а потом вдруг словно что-то увидев, помахав рукой, быстро подошла к окнам пустого Фёдорова дома.

Негромкие раскаты праздничного колокольного перезвона доплыли из маленького городка в его поселковые предместья. Девушка, поклонившись кому-то в пояс, поспешила на этот звук, с каждым шагом исчезая в прозрачном воздухе как в густом тумане.

Головная боль растаяла словно острая льдинка, оставив на лице ручейки холодного пота. Тамара Андреевна, захлопнув окно так, что задребезжали стёкла, быстро удалилась в свою комнату.

Фёдор вернулся вечером следующего дня. Прямо с порога сграбастал женщину в крепкие объятья, жарко дыша, хрипло прошептал ей на ухо.

- Всё, нету ведьмы, была да вся вышла, - сообщил он новость – Теперь мне никто не страшен. Жить буду в её доме. Так надо. – разжав тиски своих могучих рук, мужчина шагнул за порог в ночные сумерки.

«Вышла да не вся, девушка с чёрной полосой на шее, это ведьма, её бесплотная тень зачем-то пялилась в окна Фединого дома. Кого она там увидела?» – быстро соображала Тамара Андреевна, уже зная ответ на свой вопрос, -«А почему нет, очень может быть» - страшная догадка затрясла тело ознобом –«Ведьма будет мстить.»

                                               Фёдор.

Чёрный асфальт дороги ужом петлял среди белых стволов небольшой берёзовой рощи. Тяжело вздыхая натруженным двигателем, как запыхавшаяся лошадь, у края обочины стоял грузовик. Раздвигая ветки небольшого кустарника, на дорогу вышел Фёдор. Распахнув дверь кабины, мужчина тщательно отряхнул свои брюки, затем пошарив в их карманах, что-то бросил на пассажирское сидение. Машина натужно рыкнула и, выплюнув чёрное облако маслянистого дыма, продолжила свой путь.

- М-да… да ты настоящий упырь, – задумчиво произнёс голос в голове Фёдора.

Мужчина, надменно ухмыльнулся, покосившись в сторону соседнего кресла. На засаленном сиденье сиротливо лежали две золотых серёжки и несколько скомканных купюр. В кабине ещё оставался запах духов доверчивой попутчицы.

Обшарпанный чёрный мерседес неожиданно появился в боковом зеркале. Моргнув дальним светом фар, он уверенно обогнал грузовик Фёдора, пристраиваясь ему под нос. Наглухо тонированное стекло задней двери легковушки, медленно сползло вниз, выпуская из её салона автоматный ствол. Иномарка настойчиво замигала сигналом поворота, приглашая к обочине.

- Выходи, сейчас разберёмся! – подбодрил голос оробевшего Фёдора.

Двери мерседеса открылись и оттуда, как из стручка горошины, высыпались на асфальт абсолютно похожие друг на друга братки. Обступив мужчину со всех сторон, они, подталкивая его в спину бейсбольной битой, подвели к иномарке.

За рулём легковушки, вальяжно развалившись в кожаном кресле, курил и лузгал семечки их предводитель.

- Дядя, эта дорога платная. Ты что, не в курсе? – заявил он, небрежно сплёвывая в проём ветрового стекла шелуху.

- Нет, - заметно волнуясь промямлил Фёдор.

- Серый! Выпиши дяде предупреждение! – нагло улыбаясь ему в глаза скомандовал главарь.

Коротко тявкнул автомат. Переднее колесо грузовика охнув, просело на асфальт перекашивая кабину.

- Ах вы гниды! – осмелел Фёдор, бросаясь с кулаками на вожака.

- Стоять, кабанчик! – кто-то нарёк его обидной кличкой, и в ту же секунду бейсбольная бита, рассекая воздух, ударила под колени.

- Кабанчик значит, я покажу вам кабанчика! – стоя на четвереньках, скрежетал зубами Фёдор от боли.

Миг, и, роняя из пасти, распертой кривыми жёлтыми клыками вонючую пену, на асфальте стоял здоровенный кабан-секач. Глухо хрюкнув, он живой торпедой вонзился в борт мерседеса, опрокидывая автомобиль вместе с водителем в кювет.

По дороге, высекая искры, защёлкали пули. Пришедшие в себя от пережитого шока бандиты, спасая вожака, усердно поливали свинцом чудовище. Пули кучно застревали в толстой шкуре монстра, грозя пробить её насквозь. Поняв, что он стремительно теряет силы, Фёдор бросился наутёк в придорожное пшеничное поле.

- Ты обещал, что пока я храню твой проклятый клад в ведьминой избушке, со мной ничего не случиться! – ругался Фёдор, перевязывая ногу оторванным от рубашки рукавом. Погоня отстала, и он сидел посреди поля, дожидаясь, когда солнце спрячется за его край, чтобы безопасно добрести до посёлка.

- А ты пользуйся, не стесняйся! – раздраженно ответил голос.

- Чем, кладом?! Как ты это представляешь? – возмутился мужчина - Обычный шофёр придёт в магазин с полными карманами золотых червонцев чтобы купить хлеба, или за пригоршню алмазов мне продадут батон колбасы?! Гогочешь?! Смешно?! Что мне делать с твоими проклятыми сокровищами?! Ты обещал защиту, долгую безопасную жизнь! И я дурак тебе поверил!

- Ладно, не скули! – оборвал его голос – сам виноват, твои шаловливые ручки довели до беды. Кто-то серьёзно взялся проводить тебя в последний путь. И если не я, мы бы с тобой уже не разговаривали. Западня кем-то подстроена. Да не ной…

В посёлок к Тамаре Андреевне мужчина пришёл только под утро. Минут пять простояв у калитки в обнимку, они поспешили домой.

- Бом, бом – гулко пробили настенные часы, пытаясь сквозь полумрак комнаты сказать лежащим в кровати, что уже вечер.

- Зачем ты с ним связался? – облокотившись на подушку спросила Тамара Андреевна стараясь получше разглядеть лицо сердечного друга.

- Знаю, что в конце ответ держать, - немного помолчав зашептал Фёдор, - задержаться на этом свете хочу, как можно дольше, а он обещал помощь. Ты тоже не спешишь покинуть этот мир и не хлебом единым живёшь. Самой сколько лет? А тебе двадцатилетние завидуют, - покосился он на явно польщённую женщину.

- Что же он не защитил тебя? – ухмыльнулась она.

- Да защитил, только не получилось всей беды отвести, – тяжело вдохнул мужчина.

- Знаю, кто беда твоя. Уже второй раз приходит, стоит под окнами, души убиенных тобой проведывает. Она начала мстить. Догадался кто? – глядя в расширяющиеся от ужаса глаза Фёдора, негромко сказала Тамара Андреевна, - теперь слушай, что скажу. Поживи пока в избушке, на людях не отсвечивай. Золота его не трогай. Им с умом надо обращаться, а этого тебе не дано. Ну, ну не дуйся. Сегодня вечером съезжу к кой-кому, помогу твоему горю.

                                              Голос.

- Кхе, – тихо кашлянули над ухом Тамары Андреевны, и она, от неожиданности дёрнув рулём, чудом разминулась со встречной машиной.

- Спокойно. Следи за дорогой. Не надо вертеться, меня всё равно не увидишь, - прозвучал чей-то голос в её голове, - я, можно сказать, покровитель твоего друга Фёдора. Так понятно? Вижу, он уже всё рассказал про меня и, конечно, проболтался о кладе в ведьмином домике. А кто не проболтается под пристальным взглядом этих прелестных глаз? Кстати, я так понял, сейчас мы едем к Митяю. Митрий Алексеевич, серый кардинал местного разлива, капитан полиции, он не раз пользовался услугами твоего очаровательного взгляда. Под таким внимательным взором начинают исповедоваться самые упёртые клиенты в его уютном каменном подвале. Удобно, не надо никого бить, когда человека медленно пережёвывает невидимая мясорубка. А ещё я знаю, что ты вырастила и воспитала не одно поколение детей волчат, как сама их называла. Однажды в школе появилось несколько замечательных ребятишек. Крепких, подвижных, сообразительных. Всё ничего, только при наступлении полной луны, они могли запросто вырезать весь класс, как волки овчарню. Исключительно твоё присутствие держало их в узде. За это серьёзные люди в этом городе тебе бесконечно благодарны. А теперь о деле. Если надеешься получить клад через своего трусливого недалекого друга, то спешу разочаровать. Чтобы завладеть сокровищем надо выполнить три условия. Убить свою любовь, своего ребёнка и лучшего друга. Ты, готова на это пойти? Да и я не спешу расстаться с тем, что по праву принадлежит мне. Так что делай выводы. Но я заболтался, ведь ты спешишь на встречу своей истинной любви. Надеюсь, ты не будешь против моего присутствия?

Немного поплутав по узким улочкам провинциального городка, иномарка остановилась у ворот одного из старинных купеческих домов, которые в изобилии сохранились в здешних местах. Дом, стоявший на перекрёстке улиц, мало выделялся среди своих собратьев. Такой же как у всех вросший в землю фундамент из тёсанного известняка, потрескавшиеся бревенчатые венцы когда-то добротных стен, да покосившиеся от времени оконные наличники под многочисленными слоями краски.

Открыв своим ключом дверь дома, Тамара Андреевна, как запыхавшаяся борзая, взлетела по скрипучим ступеням широкой лестницы на второй этаж. В просторной, с высоким потолком комнате, царил полумрак. Лишь жёлтый свет уличного фонаря, пробившись сквозь плотные шторы, обозначал силуэт человека, сидящего в кресле.

- Тамара! Можешь включить свет. Опять удивлена? Он мне не нужен, тебя я просто чувствую.

Ярко вспыхнула хрустальная люстра, и мужчина средних лет с заметной выправкой бывшего офицера, поправив на носу чёрные очки, резко поднялся из кресла. Широко улыбаясь, он взял женщину за дрожащие руки.

- Здесь кто-то есть, кроме тебя, - вдруг насторожился мужчина, - я ощущаю чьё-то присутствие.

Сняв очки, нервно потёр ладонями криво сросшиеся шрамы - он был совершенно слеп.

- Боря, милый, я не смогла с этим ничего сделать! – воскликнула женщина.

- Верю, - сказал офицер, отстраняя от себя женщину, - С кем имею честь? – спросил он, недоверчиво прислушиваясь к окружающему пространству.

-Я, ваше благородие, - тихо, но ясно прозвучал в его голове голос, - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Шутка, конечно. Я та тёмная половинка человеческой души, которая будет всегда стремиться перетащить её всю на свою сторону.

- Нечисть, значит, - презрительно процедил мужчина.

- Зря грубите, ваше благородие. Не из любви к вонючим сынам луны пришёл я сюда, а как сейчас говорят, для взаимовыгодного сотрудничества. Есть у меня сотрудник, только слаб он духом и разумом. Под вами весь город ходит. Так вот, если договоримся, властью колдовской одарю, денег, золота дам, не поскуплюсь.

- Денег у меня своих хватает, - сказал офицер, - оборотень я, по воле случая, и ручкаться с тобой не хочу.

- А ты не о себе думай, - настаивал голос, - о обществе своём подумай, что запустило в этот город когтистую лапу. Оттяпают её вам по самое некуда! Сколько верёвочке не виться, а на моей стороне как за каменной стеной!

- Ничего, справимся! – упирался мужчина.

- Справимся, - передразнил его голос, - Слепец! Выгоды своей не видишь! Тогда и любви своей тебе вовек не видать! А она рядом стоит и недурна собой - уже шёпотом сказал он, - ну, соглашайся, прямо сейчас увидишь её своими глазами.

В дверь осторожно постучали.

- Звали, ваше бродие, - спросил Митрий Алексеевич своего господина.

- Митенька, шампанского и до утра не беспокой! – скомандовал офицер, не отводя от Тамары Андреевны восхищённых глаз.

                                         Шеф и Вадим.

- Вадим?! Проходи дорогой, проходи дружище! Давай к столу, отобедай с дороги. Я сейчас, - послышался голос шефа.

В просторном кабинете, стилизованным под деревенскую избу, топилась настоящая русская печь. Немного покряхтев, с её прогретой лежанки осторожно слез еще нестарый худощавый мужчина. Сунув ноги в валенки, которые так не вязались с его костюмом тройкой, он подошёл к своему гостю.

- Мёрзну, всё время мёрзну. Особенно зимой, - пожаловался Вадиму начальник, протягивая для приветствия свою холодную руку.

- Ты давай, не стесняйся, наливай, - скомандовал хозяин кабинета, кивнув на запотевший графин, а сам, ловко орудуя ухватом, извлёк из раскалённого чрева печи закопчённый чугунок. По избе потянулся приятный аромат чего-то вкусного.

- Люблю стряпать, - хитро подмигнул он Вадиму.

Гость понимающе кивнул. Стряпать, так обычно шеф называл приготовление какого-нибудь блюда или разработку плана предстоящей операции. Делал он это одинаково прекрасно. Только лично в разработанном деле участвовал редко, потому что начальнику не гоже, а приготовленных самим или кем-то еще блюд не ел вовсе, по очень давней причине. Та причина, приключилась с ним в те времена, когда корабли передвигались по синему морю исключительно посредством парусов. Однажды штормовой ночью, переломав как спички мачты, эти паруса изорвал взбесившийся ветер. Судно, гружёное золотом нового континента, кануло в пучину вод. За считанные минуты почти вся команда корабля пошла кормить морских гадов. Начало нового дня встретил только мальчик подросток, сын капитана. Намертво прилипнув к обломку мачты, он с радостью увидел в предрассветных сумерках, совсем рядом, длинную неширокую лодку. Теряя сознание от пережитого приключения, юноша мешком свалился на её дно, накрытое большим куском плотной материи. Нещадно палившие солнце заставило подростка очнуться. Остатки одежды на теле юного моряка были слабой защитой от его жарких поцелуев. Ухватившись обеими руками за край материи, он потянул полотнище на себя, надеясь найти в нём спасение от огненного светила. Взору жертве кораблекрушения открылась ужасная картина. На дне лодки, по щиколотку залитым морской водой, лежал труп человека. Мало того, что несчастный был связан по рукам и ногам, он был ещё прикручен толстыми кожаными ремнями к железным скобам, вбитыми в пол лодки. Судя по мерам предпринятыми неизвестными палачами, не было сомнения, что так поступили ещё с живым человеком. Откуда, каким нелёгким ветром принесло эту страшную лодку? Море умеет хранить свои тайны.

Превозмогая отвращение, юноше пришлось натянуть на себя ужасный саван, чтобы спастись от немилосердного солнца. Время остановилось – живой, глядя в провалившиеся глазницы мертвеца, продолжил свой путь в никуда.

Голод, дикий животный голод, вытеснил из сознания подростка остатки брезгливости. Он, откусив кусок разлагающейся плоти, стал быстро пережёвывать вонючее мясо, стараясь поскорее заглушить это сумасшедшее чувство.

Дымчатая даль морского горизонта и бездонная синева неба, несколько раз поменялись местами. Рвотный спазм скрутил желудок. В какой-то миг, юному моряку показалось, что вслед за извергнутой массой за борт полетят его собственные внутренности. Следующие сутки, он провёл, свернувшись калачиком под покрывалом, на хлюпающем протухшей водой дне лодки. Вторая трапеза прошла успешно. Его организм, как севший аккумулятор с каждым куском съеденной плоти, стал быстро набирать заряд, кратно повышая его силу и возможности.

Рыбаки, подобравшие жертву кораблекрушения, долго разглядывали обглоданный труп в лодке. И, подивясь хорошей физической форме спасённого, решили сдать его на всякий случай местной инквизиции. Юноше сильно повезло, попасть в руки толковому человеку из конторы. В результате чего, городская площадь лишилась развлекательного шоу сожжения колдуна-еретика, а тайное общество приобрело, как оказалось впоследствии, одного из лучших своих предводителей. Молодому человеку помогли унаследовать дворянский титул своего отца с родовой недвижимостью, обеспечив надёжное прикрытие для будущей работы. Со временем вирус, которым заразился молодой человек путешествуя в компании странного мертвеца, стал преподносить сюрпризы. Мало того, что уже очень богатый, влиятельный господин постоянно мёрз и втайне от окружающих мог питаться только одной падалью, так он ещё перестал стареть. Вернее сказать старел, но очень медленно. Это свойство стали примечать. И чтобы не вызвать кривотолков, он продолжил свою деятельность на благо тайного общества постоянно меняя место своего пребывания.

- Ты ведь родом из Энска? – спросил радушный хозяин Вадима придвигая ему тарелку с закуской, - Дело там у нашей конторы образовалось, да и я свой интерес имею. Ешь, ешь, в кои веки тебе подаёт настоящий граф, - улыбнулся мужчина своему старому другу. – Контора располагает сведениями, что в городе завелись лунные волки. Если всё так, то возьмём в работу. Съезди поспрошай местных откуда дуют ветры. Давно не был на родине? Небось соскучился? Вот и повидаешь заодно.

Вадим Сергеевич совсем молодым человеком покинул родные края. Успев сочетаться узами брака, он отправился выполнять интернациональный долг, да так и не вернулся.

Коварная смерть притаилась в горном ущелье усердно поджидая свою трапезу. Вот, где-то вдали, послышался рокот натруженных моторов, и небольшая колона военных автомобилей проследовала в её цепкие лапы. Метнув огненную молнию в головную машину, она с аппетитом стала облизывать свинцовым языком свою жертву. Не дожидаясь очереди на заклание, Вадим, схватив автомат выпрыгнул из машины. Смерть, оглушительно клацнув стальными челюстями, контузила молодого солдата, отправив его в тяжкое забытьё. Очнулся Вадим от многочисленных ударов, щедро выдаваемых со всех сторон. Кто-то настойчиво просил его встать, посчитав беспомощному бойцу, рёбра носком ботинка. Не достигнув желаемого, тело солдата как вязанку хвороста поволокли по жёсткому грунту, стёсывая одежду вместе с кожей. Избитого пленника затащили в небольшую хижину и привалив спиной к её шершавой глиняной стене, наконец оставили в покое. Вадим, морщась от боли, осторожно приоткрыл один глаз, второй заплывший большим синяком плохо видел. Мрак помещения разбавлял дрожащий свет керосиновой лампы. Присмотревшись, пленник заметил лежащего на полу хижины старика. Его запрокинутая в потолок седая борода, дрожала в такт прерывистому дыханию, пополам с глухой переходящей в утробный рык чудной речью. Иногда, тело старца сотрясали конвульсии, тогда он замолкал, теребя скрюченными ногтями пальцев, положенную под ним соломенную подстилку. Полночь ещё не успела вступить в свои права, как в хижину по-хозяйски зашёл незнакомец. Схватив Вадима за шиворот. Он уложил обессиленного пленника рядом с бесноватым стариком. В ту же секунду его острые когти воткнулись в руку молодого солдата. Ужас, как гонимый ветром песок раскалённой пустыни, зашелестел в сознании Вадима непонятными языками на разные голоса. Лютый взор старца, пробивавший насквозь израненное тело пленника, постепенно стекленея погас, а сжатые в узкую полоску губы, расплылись блаженной беззубой улыбкой. Старик умер.

- Вставай, пошли! - сказал незнакомец, потянув за длинный конец верёвки крепко связанные руки солдата. К удивлению Вадима, боль ран исчезла, он с лёгкостью встал с ужасного ложа, дословно понимая чужую речь и мысли мужчины.

- Наконец мой дед свободен, - думал человек, спеша до рассвета покончить со своим чёрным делом. – Теперь, он будет гулять по вечно цветущим садам вспоминая своего мудрого внука! Осталось только убить колдуна в теле иноверца, и я это сделаю с великой радостью. Вот подходящий обрыв, пускай полетает, - улыбался своей мысли незнакомец, когда за его спиной послышался странный шорох.

На месте пленника, тащился чёрный орёл, хлопая огромными крыльями, он вцепился когтями в змею, которая вдруг заменила длинную верёвку. Змеиный хвост, тугой петлёй затянулся на руке человека. Набрав высоту, орёл разжал свои когти…

- Превосходно, ваше сиятельство, - улыбнулся немного захмелевший Вадим, убирая в сторону опустевшую тарелку. – Как тебе удаётся так вкусно готовить, совсем не пробуя блюда?

- На нюх Вадик, на нюх! – рассмеялся шеф и вдруг серьёзно добавил, - Я ему доверяю как тебе дружище. А к тебе у меня есть просьба. С твоей родиной меня многое связывает. После одной неудачной операции, меня надолго оставили в тех краях. Но нет худа без добра, там я повстречал свою настоящую любовь. Да не лыбься, такое бывает. Слушай, что расскажу.

Небольшой обоз, из трёх конных подвод с двумя десятками солдат, вторые сутки петлял по лесам и полям, надеясь затеряться в их диких просторах от погони, прилипшей к ним как репей на хвост жеребёнка.

- Привал! – объявил командир в затёртой кожаной куртке. Сидя в телеге, развернув на коленях карту, он с трудом старался вывести свой отряд в нужном направлении, с раздражением понимая, что совсем заблудился.

- Ерошкин, - негромко позвал командир одного из солдат, - накорми хозяйство, да аккуратно, подставишься, сразу в расход, не обессудь.

Выслушав напутствие начальства, рядовой, тяжело вздохнув, пошёл исполнять приказ. На одной из подвод, укрытая в несколько слоёв плотным брезентом, стояла большая кованная клетка. Немного приподняв штыком своей винтовки, тяжёлый полог, боец убедился, что их секретный груз на месте. Обоз, замаскированный под обычных фуражиров, выполнял специальное задание тайной организации. В тёмном углу клетки, завидя свет, затаились два ребёнка. Мальчик и девочка лет десяти, с опаской косясь на образовавшуюся щель, пристально наблюдали, как солдат протискивает им в клетку двух живых куриц. Миг и детские лица примерили маску отвратительных монстров. Быстро свернув головы кричащей птице, они словно к соскам прильнули к их фонтанирующим кровью артериям. Вечные дети. Самый опасный вид вампиров. Контора тайно пыталась вывезти их из объятой гражданской войной страны в свои секретные убежища.

- Командир, казаки близко! – доложил запыхавшийся дозорный.

- Отходим! – распорядился обладатель кожаной куртки и обоз пустился наутёк, прямиком в грамотно сработанную западню. Застав отряд в чистом поле, казаки, отрезав свою добычу от спасительной лесной чащи, стали методично истреблять беглецов. Капкан захлопнулся лихо, со свистом вспарываемого шашкой воздуха. Поняв, что уйти не получится, командир стащил брезент с клетки. Солнечные лучи быстро убили то, что было мертво несколько веков. Подоспевшие на взмыленных конях казаки, с удивлением обнаружили огромную пустую клеть. Вольный степной ветерок, проворным веником, выметал чёрный прах древнего зла с её не струганного пола.

- Только б не снесли голову, это гарантированно гроб, - успевал подумать командир с проворностью мартышки уворачиваясь от свистящих ударов. В конце кровавой бойни, казаки устав махать шашками, разрядили винтовки в вертлявого врага, а затем для пущей верности втоптали его конскими копытами в жирную грязь пшеничного поля.

- Я уже на небесах, - размышлял обладатель кожаной куртки, с трудом разлепляя глаза от засохшей крови. Что за прекрасный ангел, склонился над его израненным телом? Девушка, красивей которой он не встречал, слегка провела ладонью по его измятой копытами груди и дышать сразу стало легче. Фея? Нет, ведьма.

Мужчина, разменявший не одну сотню лет на службе тайного общества, намётанным взглядом быстро распознал колдовские приёмы. Не появись здесь этой прелестной спасительницы, он поступил бы примерно так же. Агент его уровня имел опыт в врачевании и не только. Но в этот момент, позабыв обо всём, он наслаждался волшебным чувством взаимной любви, электрическим разрядом, пробившим их сердца. Несколько дней украденного у судьбы счастья, пронеслись шальной пулей.

Сенник, что стоял на краю поля, Митяй заприметил сразу. В таких, хитрые крестьяне могли прятать какой-нибудь провиант, зарыв его в подпол и закидав сеном. Взяв в помощь пару казаков, он отправился за возможной добычей.

Странный дед, появился у дверей сеновала, словно ниоткуда.

- Неча здесь искать, пустой стоит, - сказал он солдатам загораживая путь.

- Брешешь, - недоверчиво произнёс Митяй, услышав, как в сарае, что-то брякнуло.

- Посторонись! -скомандовал он старику, тщетно пытаясь столкнуть его с места рукой.

Завидя неладное, солдаты, скинув с плеч винтовки, поспешили на помощь начальству. Два штыка одним махом пригвоздили упрямого старика к дверям его собственного сарая. Вломившись внутрь, казаки обнаружили лежащего на сене забинтованного бойца и девушку. Недолго думая, Митяй, разрядил барабан своего нагана добивая раненного. Девушка с диким криком вцепилась в солдат, но быстро сникла под тяжёлыми ударами их кулаков.

- А говорил пустой! – намахнулся Митяй рукояткой револьвера на истекающего кровью старика.

Умирающий вдруг вытянулся в струнку, насколько позволяли пронзившие грудь штыки и мотнув головой впился зубами в его плечо…

- Я так понял, дважды убитый командир, это ты ваше сиятельство, - внимательно выслушав рассказ сказал Вадим.

- Правильно понял, - потирая вечно мёрзнущие руки кивнул шеф, - Отсюда моя первая просьба. Найди мне мою красавицу. Знаю осталась жива, вернулась в родные края.

- И это не всё, - уверенно сказал гость, затягиваясь вдруг вышедшем из воздуха старинным кальяном.

- Не всё, слушай дальше, - улыбнувшись фокусу друга продолжил шеф. Где-то в начале великой войны, наши гончие взяли след очередной добычи, загнав её в Энские леса. Я, как куратор тех мест, решил лично ознакомиться с трофеем. Молодая женщина оказалась потомственной знахаркой. И о сказка, это была абсолютная копия моей давней спасительницы. Чудное наважденье повторилось. Уладив дело с конторой, для которой она не представляла особой ценности, я взял её в жёны. Прошло время и у нас появилась дочь. Но как говорят, насильно мил не будешь. Однажды ночью, моя птичка, прихватив с собой ребёнка, покинула золотую клетку. Я не стал преследовать беглянку, ограничившись редким сторонним наблюдением, ведь любая моя помощь была бы расценена ей как опасность. Жизнь не щадила мою птичку, не выдержав невзгод, она, сложив крылья, выпала из окна многоэтажки. А девочка выросла, выучилась, став учительницей начальных классов. Это твой первый педагог. Удивлён? Вот такие повороты закладывает судьба. Женщина она получилась непростая, а мне хотелось бы с ней подружиться. Ты наведи справки, где она и как. Ну, и по заданию конторы. Лунные волки, редкий исчезающий вид. Если популяция велика, часть будем расселять. В общем, по обстановке. Это, пожалуй, всё, - закончил шеф, - Пора в путь, дружище. – Да, ещё вот что. Когда ты уходил в армию, оставил беременную жену. Навестишь?

- Наверное нет. Сколько воды утекло. Они остались в другой жизни, - чуть задумавшись, как-то неуверенно сказал Вадим.

- Пожалуй ты прав, а я вот всё цепляюсь. Бывай.

                                               Вадим.

Возвращение на родину как-то не заладилось.

«Подальше положишь, поближе возьмёшь», - вспомнив старую пословицу улыбнулся Вадим, оглядывая прямые стволы корабельных сосен, окружившие его плотной стеной. Наверно сработавшая защита руководствовалась этим правилом унося его подальше от опасности, но что такое несколько километров пешком, за возможность жить. С трудом одолев небольшое расстояние, мужчина в изнеможении сел на мягкую снежную перину перевести дух. Лоб покрыла испарина, страшно хотелось есть и курить. Голова закружилась, унося его сознание высоко в небо. Ворон, с высоты своего полёта поглядел вниз. На месте, где только что сейчас сидел человек, не было ни души. Немного покружив над лесом, птица взяла курс туда, где зелёное кружево сосен пересекала чёрная полоса дороги.

Способность превращать и превращаться у Вадима появилась после афганского плена. Обычно его память сохраняла только начало этого действа, начисто забывая середину и конец. Эти состояния возникали помимо воли, пугая его своей непредсказуемостью, и могли продолжаться очень долго. Вдобавок он понимал многие языки, и слышал мысли людей, отчего голова гудела как взбесившийся радиоприёмник. Всё это он старательно скрывал от окружающих, боясь навсегда стать пациентом психиатрической клиники. Как это получалось, он сам не имел понятия. Приступы изменённого сознания жили своей жизнью, иногда выручая его в сложных ситуациях.

Из армии он вернулся совсем другим человеком, и совсем в другую страну. На вокзале было не протолкнуться от пассажиров и длинных шеренг людей, старающихся перепродать им всё, чем смогли где-то разжиться. Перейти на другой вокзал, чтобы сесть на поезд, который отвезёт его на родину, для молодого человека, попавшего в чужой мир, было тем ещё квестом. Опасность в лице здоровенного бугая, была считана Вадимом за секунды до столкновения. Трое молодых людей решили поживиться его дембельским дипломатом. Один сильно толкает и быстро уходит, второй удерживает жертву, как бы помогая не упасть, третий выхватывает чемодан у растерявшегося от неожиданности клиента. В толчее вокзала такой номер у парней прокатывал уже не раз, но с Вадимом им не повезло. Бугай, не встретив цели, впечатался в своего подельника. Идущий следом за жертвой компаньон, уже готовый взять лёгкую добычу, разводя руками и цедя сквозь зубы ругательства, не понимал, каким чудом солдат увернулся, растворившись в гомонящей толпе. Чувство опасности, сверлившее спину, наконец отпустило, и Вадим, сойдя в переход, заспешил к своему поезду. Проходя мимо небольшой кучки людей, расположившихся у стены тоннеля, его внимание привлекли громкие крики на чужом языке. Иностранец, попав в сети своего легкомыслия, тщетно умолял коверкая слова, отдать ему хотя бы часть проигранных денег, лихо катающих шарик меж трёх колпачков «артистов оригинального жанра». Судя по выражению лиц игроков, возврат денежных средств иностранцу в их планы не входил. Что тогда заставило остановиться спешащего домой Вадима, наверно судьба, и это решение изменило всю его жизнь. Успокоив интуриста на его родном языке, он ввязался в игру, стараясь за него отыграться, чем очень позабавил команду мастеров по отъёму чужих денег. Хитрые самодовольные улыбки на лицах игроков сменила печать панического недоумения, когда солдат раз за разом с лёгкостью разгадывал их мудрёные финты.

- Стоп игра! – на чистом русском языке приказал иностранец, - Для вас, молодой человек, у меня есть деловое предложение, - сказал его будущий шеф.

В оригинальном подборе кадров он преуспел. Поездка солдата домой отложилась на долгие годы.

Чёрный ворон спикировав на дорогу, превратился в одинокого путника устало бредущего в сторону ближайшего городка. Заслышав шум приближающейся машины, он поднял руку.

                                       Тамара Андреевна.

- «Надо удавить хитрую ищейку, пока за ней не пришла вся свора, а она обязательно придёт. Нельзя терять ни минуты.» - наскоро попрощавшись с Вадимом Тамара Андреевна поспешила домой.

После морозной улицы, домашнее тепло закружило ей голову и женщина, прислонившись спиной к двери, с минуту простояла, успокаивая завертевшиеся вокруг неё пространство. Сбросив пальто на пол, она, не разуваясь быстро прошла в свою комнату. Старый мобильник спрятался на письменном столе в баррикаде книг и тетрадей. Схватив телефон, Тамара Андреевна дрожащим пальцем набрала заветный номер.

- Федя, у нас гости, - борясь с волнением тихо выдохнула она в трубку.

Телефон нудно запищал сигналом отбоя и она, столкнув на пол пирамиду тетрадей присела на край стола.

- Несомненно, Вадьку прислал отец. А с Феденькой пора прощаться. Вот и посмотрим какие у моего папочки солдатики. Ну, а если кто после их свидания жив останется, то мы с Борей устраним это недоразумение, - думала женщина, разглядывая на замёрзшем окне замысловатые узоры. Резкая боль, как расшалившийся котёнок, неожиданно запустила свои острые коготки в голову, словно в клубок ниток. Тамара Андреевна, ойкнув распахнула форточку. Так и есть, возле дома опять стояло это рыжее чучело, сквозь которое свободно пролетали блестящие на морозе снежинки.

- Да чтоб тебя! Ничего потерплю, а завтра поеду к Борису. – решила женщина и стиснув зубы упала на кровать укрывшись с головой теплым одеялом.

Машина ехала быстро, насколько позволяла постоянно петляющая, переметаемая снежными зарядами дорога.

- Охота объявлена. Папина шайка не отстанет, пока не вывернет здешние края на изнанку, - размышляла Тамара Андреевна, ловко управляя автомобилем, - Как иногда рассказывала покойная мама: их добыча всё, из чего можно извлечь выгоду. Древние тайные знания или ведьмы, колдуны, какая разница? В ловких руках всё имеет цену, тем более заговорённые клады, это прям, что надо. А здесь есть клад. Но взять его не просто, надо знать как. Что там говорил тот противный голос? Убить свою любовь, своего ребёнка и лучшего друга. Папочка наверно это знает. Мама как-то странно погибла, а свою дочь он не видел целую жизнь. Кто я для него? Так что, рука не дрогнет. Остаётся друг. У него наверно много друзей, будет одним меньше, растопчет и не заметит.

Выехав на прямой участок дороги, женщина заметила шагающего по обочине человека. Заслышав автомобиль, он обернулся, подняв руку в надежде остановить попутку.

- Вадим! Значит Акела промахнулся, - зло пошутила Тамара Андреевна, вдавливая педаль газа в пол.

Сокрушительный удар закинул пешехода далеко в придорожные сугробы.

- Митенька, тут у меня ДТП случилось, пришли своих ребяток, - говорила женщина в телефон, разглядывая распростёртое тело своего бывшего ученика.

                                                Охота.

- О, Митенька, как она прекрасна, - вздыхал Борис Васильевич, глядя в окно. Полная луна, вышедшая из облаков проведать своих верных поклонников, желала снова убедиться в их абсолютной преданности. – Я так тосковал все эти годы, не видя её живительного света. Сегодня непременно будет охота. Жертва готова?

- А? Как всегда ваше бродие, как всегда, - немного задумавшись отвечал верный слуга.

- Что-то не так? – спросил Борис Васильевич, заслышав в его голосе тревожные нотки.

- Тут, намедни, такая история приключилась, - не торопясь стал докладывать Митяй, - Стережём, мы значит, сгоревшую машину, ждём спецгруппу, как вы приказали. Солнце за ёлки село, темнеть стало, а никого нету. Вдруг глядь, позади, машина подъехала, остановилась, фары горят. Двери хлопнули, и кто-то невидимый прошёл мимо нас к обгоревшему остову. К ночи мороз придавил, снег под ногами скрипит как битое стекло, за версту слыхать. А тут скрип есть, людей как бы нет. Стало мне любопытно, вылез я из своего уазика, на приезжих взглянуть. Смотрю, нету их машины, свет фар висит в воздухе, а машины нет. Тут слышу, скрипят, назад значит ворочаются. Присмотрелся, что за фортель? Большой чемодан, который я давеча досматривал, сам по воздуху плывёт, раскачивается. Двери хлоп, он нырь в темноту и пропал. Фары, круто развернувшись унеслись в сторону посёлка. Визитёры, будь они не ладны, к нам пожаловать изволили. Сурьёзные, ваше бродие, таких раньше не было. Принимать придётся. Один уже, у меня в подвале сидит. Тамара Андреевна подвезла. Обстоятельной беседы ожидает.

- Охота Митенька! Охота! Беседа подождёт! – заявил их благородие сияя нетерпеливым взором.

Два полицейских уазика, мигая проблесковыми огнями, крякая сиреной, неспешно проезжали замершие перекрёстки провинциального городка. Выехав за его пределы, они, как застоявшиеся кони сорвались в галоп, унося своих лихих седоков прочь за горизонт, навстречу ночному светилу, что радостно раскрыло для них свои материнские объятия. Утолив жажду скорости, машины съехали в поле и там, словно дурачась, стали петлять, закладывая крутые виражи, поднимая высокие столбы снежной пыли. Наконец заглушив двигатели, погасив фары, автомобили, остановились посреди бескрайней белой пустыни, слушая первобытную тишину мира. Звук резко открывшихся дверей показался совершенно чужим в этом заповеднике спокойствия. Из машин, пробивая крепкими когтистыми лапами толстый снежный наст, выпрыгнули один за другим матёрые волки.

Яркие языки пламени, что с жаром исполняли свой огненный танец в старой потрескавшейся печи, к полуночи совсем угасли. По полу, со всех щелей, потянулись ледяные сквозняки, выгоняя хозяина избушки притулившийся на краю деревни за очередной порцией дров. Накинув на плечи засаленную фуфайку, Фёдор нехотя вышел на улицу. Набрав из поленницы большую охапку сухих берёзовых чурок, он было пошёл назад, но остановился, услышав странные пугающие звуки. Где-то совсем рядом, хриплый рык зверя пробил плотную завесу ночного сумрака. В темноте повисла цепочка мерцающих огоньков, которая, приближаясь, начала растягиваться, окружая со всех сторон одинокую избу. В испуге выронив дрова, Фёдор опрометью убежал под защиту заколдованного крова. Дрожащими руками он закрыл дверной засов и обернувшись замер, парализованный ужасом. На длинном деревянном столе, что стоял посреди избы, лежала рыжеволосая девушка. Чёрный узкий рубец как ожерелье опоясывал её тонкую шею. Медленно приподнявшись со своего жёсткого ложа, она, злобно улыбаясь, указала мужчине пальцем на дверь.

- Вон! – пронзительно закричала рыжеволосая.

Вопль гулким эхом отразился от закопчённых стен избушки, вызывая из её тёмных углов бесплотные тени давно загубленных Фёдором душ.

- Вон! – вторили они, окружая своего убийцу плотным кольцом.

Волосы зашевелились на голове маньяка, и он, покорившись судьбе, шагнул за дверь, прямо под острые клыки своих палачей.

Чёрная ауди, блеснув полированным боком, резко остановилась у ворот старинного купеческого дома. Тамара Андреевна, выйдя из машины, так хлопнула её дверью, что встречавший женщину Митрий Алексеевич непроизвольно вздрогнул.

- Охота была удачной? Надеюсь, жертва долго не мучалась, - проронила она дрогнувшим голосом, сверкнув так не вовремя навернувшийся слезой.

- Как вам сказать… а вы чем-то расстроены? – смерив лицо женщины испытующим взглядом, спросил Митрий Алексеевич.

- Нет, нет Митенька, тебе показалось, - поспешила она взять себя в руки.

- Ну полно вам, Тамара Андреевна. Мы оба знаем, что он своё отыграл, - успокаивал свою спутницу мужчина, спускаясь по широким каменным ступеням в глубокий сводчатый подвал под его домом, - Кстати, ваш Федька был тот ещё душегуб. Так что всё сделано, как всегда, по совести, и закону.

- А почему мой? – встрепенулась женщина.

- Тамара Андреевна, для меня нет секретов в этом городе, - укоризненно сообщил Митрий Алексеевич.

- Я, как твоя будущая хозяйка, могу надеяться, что этот секрет не омрачит наш с Борисом Васильевичем союз? – спросила женщина с сомнением поглядывая на хранителя тайн.

- Не сумлевайтесь барыня, не сумлевайтесь, могила, - пел соловьём Митрий Алексеевич, усаживая женщину в удобное мягкое кресло, напротив вмурованной в стену клетки.

Вадим, стоявший столбом в её узком пространстве, так как сесть не представлялось возможности, вдруг зашёлся приступом хохота. Очень давно, афганские горы наделили его свойством слышать чужие мысли.

«Эти двое, при случае, сожрут друг друга без соли. Митяй, за право быть местным серым кардиналом, Тамара Андреевна, чтобы быть безраздельной хозяйкой этого города и каких-то сокровищ, что спрятаны в ветхой избушке на его окраинах», - успел подумать пленник перед тем как стены подвала закружившись перед его взором ввергли его в очередной приступ изменённого сознания.

- Посмотрите на него Тамара Андреевна, он ещё смеётся – возмутился Митрий Алексеевич, - посмотрите на него получше!

- Успокойся Митенька, с ним мои фокусы не работают. Особый клиент, обречённо махнув рукой сообщила она диагноз. – Это тебе не залётных рэкетиров в проруби топить.

- А кто их топил? Сами через замёрзшее озеро ломанулись. Шанс уйти был. – хитро улыбаясь оправдывался мужчина.

- Был, если бы на другом берегу не стояли твои ребятки.

- Разве? – притворно удивился Митрий Алексеевич, - Так что с этим делать будем? Может, тож туды? Да и концы в воду, - неуверенно предложил он, глядя как узник, растворившись в воздухе, просыпается сквозь решётку клетки кучей шипящих змей.

- Ааа! – закричала Тамара Андреевна.

Вскочив с своего места, она в панике прижалась к Митяю, мешая ему достать пистолет из наплечной кобуры.

- Тише, тише! – шипели змеи сворачиваясь на кресле в отвратительный хвостатый клубок, медленно видоизменяясь в форму человека.

- Да ты настоящий колдун, Вадик! – заикалась в испуге женщина.

- Верно. На службе у вашего отца обычных людей нет, - произнёс мужчина окончательно приняв облик Вадима, - То, что я хочу сейчас сказать, многое для нас всех прояснит, - продолжил он тихим, внятным голосом, легко завораживающим своих собеседников, - Тайное общество, которому уже несколько столетий верой и правдой служит ваш, Тамара Андреевна, отец, разработало план по добыче из здешних мест заговорённого клада. Условия его изъятия, - чуть помедлил рассказчик, легко считывая мысли своих слушателей – вам дорогая Тамара Андреевна хорошо известны. Ваш папа, прибыл сюда вслед за мной, чтобы как всегда безупречно выполнить волю своих хозяев. Можете поверить мне на слово, любовь, ребёнок и друг, уйдут согласно плану, один за другим. Причём я по их задумке должен провести для него разведку, а потом, будучи ему другом, подставить своё горло, как баран под нож. Вас Тамара Андреевна, как его дитя, ждала бы такая же участь, но вышла неувязка. Его любовь с вашего одобрения удавил Фёдор. Скоро он это выяснит и скорректирует план. Надеюсь, ваши чувства к Борису Васильевичу крепки, иначе будет трудно выдержать натиск его уговоров. Однажды в юности, вы по своей воле лишились ребёнка, дорогого друга Фёдора скормили оборотням. Тамара Андреевна, он предложит вам избавиться от своей любви в обмен на сказочные сокровища, которые после отберут у вас прямо из-под носа. А приятным бонусом к кладу им послужат серые шкуры собратьев Митрия Алексеевича. Надеюсь, я объяснил доходчиво. Или мы, или он.

                                                 Шеф.

Жёлтое такси, скрипнув натруженными тормозами остановилось у цветочного киоска. Мужчина, вышедший из машины, недолго думая, купил у изумлённой щедростью клиента продавщицы, целую охапку белых роз. С трудом протиснув драгоценную ношу в салон таксомотора, он осторожно прикрыл за собой дверь. Вечером пришло известие от Вадима. Встреча подготовлена. Завтра Тамара ждёт его у себя дома. Кое-как дождавшись утра, шеф поспешил на встречу с дочерью.

- Что он скажет своему взрослому ребёнку, которого не видел целую вечность? – волнуясь размышлял мужчина, глядя на кучу цветов, мерно покачивающихся на сиденье автомобиля, - Наверно, стоя на коленях будет просить прощения за своё безволье и нерешительность, которые привели к таким событиям. И конечно он простит своей дочери всё, лишь бы она не оттолкнула его навсегда. А может, ведь она судит о нём по рассказам своей матери. Бедная женщина, конечно, она была лишь копией моей настоящей любви, но и к ней я испытывал искренние чувства. Что она могла внушить своей дочери, видя только верхушку айсберга. Наверно, что её отец старый упырь, торгующий тайными знаниями пойманных ведьм-знахарок. Смешно.

Уже никто не помнит точно, когда было основано тайное общество хранителей равновесия. Мы контролируем равномерное распределение сил добра и зла, иначе этот мир пойдёт вразнос, как разбалансированное колесо… Это сказки для младших сотрудников конторы. На самом деле, мир способен позаботится о себе сам и наше мнение ему совсем не интересно. Другое дело научиться пользоваться всем тем, что он нам дарит, а мы по своему невежеству отвергаем. Вот в чём преуспело тайное общество. Однажды один монах, глядя, как в костре инквизиции корчится очередная ведьма, вдруг осознал, что его недалёкие собратья пускают по ветру великие сокровища. Ведь обладатель знаний и способностей тех несчастных жертв может иметь неограниченную власть. Изучая и используя эти явления, мы стали той самой властью. Работа разнообразная, нескучная, и я был бы счастлив, если дочь разделила бы её со мной.

Отпустив машину, мужчина вышел на совершенно пустую улицу городского поселка, будто кто специально озаботился об тайном прибытии гостя. Немного постояв осмотревшись по сторонам, он открыл заветную дверь.

- Тамара! – позвал он и вошёл в комнату.

Первое и последнее, что он увидел, это ярко горевшая свеча на маленьком обеденном столе. Волосы на затылке со свистом обдул рассекаемый клинком воздух. Голова гостя, секунду повисев на кожаном лоскуте, глухо рухнула под ноги своего владельца. Обдавая кровью рассыпавшийся букет белоснежных роз, за ней последовал его труп. Из тёмного угла комнаты вышел Вадим. Обтерев кровь с казацкой шашки об тело поверженного друга, он быстро прошёл к столу. Достав из-под него припасённую канистру с бензином, он, опрокинув её содержимое на пол, бросил горящую свечу. Старое строение вспыхнуло как тополиный пух. Прожорливое пламя, с аппетитом потрескивая шиферной кровлей, шустро перекинулось на стоящий рядом дом Фёдора. Пожарные, вызванные соседями, почему-то не спешили бороться с огненной стихией, предпочитая ограничиться визуальным контролем ситуации. Иномарка Тамары Андреевны, пулей выскочившая из горящего гаража, пугая редких прохожих неслась по узким улочкам города. Вадим спешил завершить начатое дело. Договорившись с любимой учительницей и Митяем, что он спасёт их от её папочки, мужчина хранил молчание о своём быстро созревшем плане. Контора и не помышляла об их заговорённом кладе, но зачем им всё это знать. Теперь сокровища будут его.

«Друг убит. Первый шаг сделан,» - размышлял мужчина, трясясь от нервного возбуждения. Какая-то частичка его существа упорно сопротивлялась страшному плану, засев в сердце тупой иглой укора. - «Осталось прикончить свою любовь и ребенка. Тогда условия заговорённого клада будут выполнены». «Нет! Не смей их трогать!»- кольнула игла своё порабощённое сознание.

Место и время, когда он повстречается с призраками своего прошлого, было определено и рассчитано им до секунды. Нырнув под арку многоэтажки, автомобиль замер в её тени. Вот совсем рядом пропищал домофон, выпуская из подъезда мужчину средних лет, бережно придерживающего под руку старушку. Сторонний наблюдатель мог подумать, что любящий сын сопровождает свою престарелую маму по какой-то надобности. И был бы совершенно прав. Человек сидевший в иномарке, до хруста в кистях сжимавший её руль, знал это наверняка. Женщину, которую так старательно замаскировало время он не спутает ни с одной другой. Первая любовь. А своего сына и подавно. Секунда, автомобиль рыкнув двигателем готов давить этих людей всем табуном своих лошадиных сил.

- Стоять! – раздался повелительный голос из динамиков иномарки.

Колёса машины, пробуксовывая на месте, стали дымить жжёной резиной.

- Не мешай!!! – диким криком орал мужчина, - ты должен передать свой клад выполнившему все условия заговора! Верно?! А я их выполню!!!

- Верно, - ответили динамики, - но только одному. Здесь кто-то лишний. Ну-ка, разойдись!!! –рявкнул голос как заправский сержант на новобранцев.

Человек сидевший за рулём вдруг сразу обмяк, словно тряпичная кукла. Из широко раскрытого рта запрокинутой головы, тянулся чёрный полиэтиленовый мешок в который обычно упаковывают трупы. Покинув тело, он вывалился липким комком на заплёванный тротуар и, подгоняемый пинками сквозняка, исчез в неизвестном направлении.

- Теперь говори! Ты тоже хочешь сокровищ?! – прохрипели осипшие колонки.

- Да катись ты со своим проклятым кладом, он не стоит волоска на их голове! – плакал от навалившегося чувства облегчения Вадим.

- Правильно, со мной ему лучше, - довольно хохотнул голос.

- Зараза, колдун прокурил мне все лёгкие, - сказал Вадим, спешно выходя из машины.

Тяжёлый кашель с рвотным позывом сложил мужчину пополам. Постепенно приступ отпустил, и он, разогнувшись, побрёл прочь со двора.

- Ты куда? – шепнул в его голове голос.

- Скрываться, теперь я изгнанник, - вздохнув, ответил Вадим.

- Да ладно, можешь не беспокоиться, в конторе поймут твою метаморфозу, - продолжил нашёптывать голос, - Другое дело захочешь ли ты сам вернуться назад. Ведь за многие годы впервые, твоя воля свободна. Наконец ты стал самим собой. Так что, делай свой выбор, воин, он будет только твоим. Надеюсь, ты понял, кто помог тебе заново родиться. Прими мою сторону.

- Догадался, я подумаю, - тихо сказал Вадим.

                                                 Колдун.

Ветер, свежий, вечно молодой ветер раннего утра, резвым табуном жеребят, проскакал по серебряным водам широкой реки, скручивая их в мелкие барашки волн, которыми старательно шлёпал по затёртым доскам корабельной пристани. С высоких крепостных стен старого города, тяжёлый колокол вдруг проснувшись несколько раз пробасил что-то невнятное и опять заснул, подставив свой позолоченный бок под ласковое солнышко. Люди, пёстрой толпой стоявшие на пристани, как по команде повернулись лицом к уходящему вдаль речному горизонту. Там, между его серебряным и голубым краем отчётливо виднелись разноцветные пятна нескольких парусов, которые с каждой минутой становились всё ближе и ближе.

Огромные ладьи, просевшие от груза, под весёлый гомон встречающих одна за другой уткнулись в родные причалы. Молодой купец Ерёма, лихо перемахнув через борт судна, первым ступил на разбухшие доски пристани, и, чуть качнувшись, привыкая к земной тверди, посмотрел по сторонам. Лицо молодого человека озарила улыбка неподдельной радости. Из снующей толпы вышел, заметно припадая на ногу, его друг и напарник в купеческих делах с красавицей женой. Инвалид с рождения по прозвищу Хром не любил оставлять молодую супругу без присмотра и по возможности старался быть с ней вместе повсюду. Пожилой, но ещё крепкий мужчина, кисло ухмыляясь, смотрел как его компаньон, раскланявшись, подносит его жене подарок. Небольшую шкатулку, вырезанную из кости, наполненную нитками жемчуга и россыпью самоцветных камней. Взгляд молодых людей встретился, заиграв озорными лучиками, а щёки супруги из розовых превратились в пунцовые. Ревность лёгким морозцем сковала сердце Хрома, и чуть прижав отпустила, выступая бисером холодного пота на его лице.

«Это просто подарок, дань уважения, не более того,» - успокаивал себя ревнивец, приветствуя крепким объятием своего компаньона, - «А такого мне в честном бою не свалить,» - вдруг мелькнула непрошенная мысль, когда он почувствовал твёрдое как камень плечо молодого человека.

Обед в доме купца Хрома по случаю удачного возвращения артели затянулся. Лишь поздним вечером последние гости, нетвёрдо стоявшие на ногах, заплетающимся языком поблагодарив хозяина за радушие, наконец покинули застолье. Немного подышав свежим воздухом наступающей ночи, купец помахал рукой засидевшимся гулякам и пошёл в дом.

Негромкий голос компаньона и тихий смех жены, остановил его подъём в тёмных сенцах по крутой скрипучей лестнице. Хром замер, обратившись в слух, но так ничего не разобрал из их весёлого шёпота. Ревность жирной шипящей змеёй выползла из его сердца, в котором давно свила уютное гнёздышко и, обмотавшись вокруг шеи, стала душить своего носителя. Кое-как справившись с приступом охватившего безумия, мужчина нарочито громко ступая по лестничным ступеням, вернулся к неприбранному столу.

- Милый, ты где? - позвала из тёмного коридора женщина и, заметив мужа, сидящего на табурете и тупо смотрящего в одну точку, сказала, - Я в баню, Ерёма люльку с дитём поможет отнести.

- Ерёма? - вдруг очнувшись спросил Хром, - Ерёма, не в службу, принеси потом с ледника квасу, в горле пересохло.

Яд, склянку с дьявольским зельем, он в прошлом годе выменял у одного заморского купца.

- Бери, глядишь сгодиться, - канючил иностранец, стараясь втюхать свой страшный товар.

«Может пустышка? Сейчас проверим,» - купец едва успел поставить на стол глиняные кружки и плеснуть в одну из них жуткую жижу, как по лестнице заскрипели проворные шаги.

- А давай со мной, - предложил он Ерёме, до краёв наливая пенный напиток.

- Давай, - охотно согласился молодой человек, с аппетитом переливая содержимое кружки себе в желудок.

Секунда, другая и он, завертевшись волчком, хватаясь за всё, что попадёт под руку, свалился под стол. Судорога короткой волной прошлась по телу выпуская душу в неведомые дали.

Открыв крышку подпола и подтащив труп друга, купец с натужным кряхтением сбросил его вниз.

Змея-ревность на минуту ослабила хватку, давая своей жертве собраться с силами для нового преступления. Выскочив во двор, он подпёр толстой доской дверь бани, топившейся по-чёрному, и, бормоча себе под нос как заклинание «Нагуляла тварь», схватив лопату, убежал закапывать своего друга. К рассвету всё было кончено.

Два известия взволновали тем недобрым утром люд старого города. Пропаже Ерёмы горожане не придали большого значения. Решив, что дело молодое, мало ли куда подался в поисках лучшей доли. То безвременной кончине купеческой жены с младенцем, сочувствовали искренне. Злого умысла никто не увидел. Угореть в бане было проще простого. Артельные купцы и знакомые как могли соболезновали безутешному вдовцу. На прощание с близкими купец денег не жалел, будто богатыми похоронами откупался от своей совести. У людей даже закралось сомнение не повредился ли он головой, усыпая домовины такими сокровищами. Самоцветные камни на руках покойной сияли при свете отпевальных свечей, матово поблёскивали жемчужные ожерелья на её груди, а небольшой гроб младенца, трудно было сдвинуть от обилия золотых монет.

В просторной горнице на коленях перед образами стоял купец Хром. Молитва не шла в голову, мысли перескакивали с одного на другое. Уже как полгода дела шли из рук плохо. Убытки, словно наперегонки соревновались друг с другом. Надежда на ладью с товаром, что собрал на заёмные деньги, таяла с каждым днём. Известий как не было, так и нет.

За дубовыми дверями послышался какой-то шум и купец, не донеся руку до лба, повернулся на звук. В комнату, сорвав с головы шапку, вбежал растрёпанный посыльный.

- Беда, ой беда! – прямо с порога запричитал он, - Ограбили разбойники твою ладью. Артель еле ноги унесла.

Перед глазами купца замелькали яркие вспышки и он, как стоял на коленях, так и рухнул на пол под закопчённые лики икон, печально взирающие на него со стен.

Очнулся Хром лёжа на полу только под вечер. С трудом разомкнув тяжёлые веки, он уставился блуждающим взором в пустой угол горницы. Образа в золотых и серебряных окладах исчезли вместе с пронырой посыльным. Мужчина, недобро ухмыльнувшись, в отчаянии заколотил кулаками по полу. Выместив на досках свою обиду, он в изнеможении затих. Последние дни денег в долг уже никто не давал, и жить приходилось впроголодь. Силы быстро оставили мужчину, и он вновь впал в тяжкое забытьё.

Запах, мерзкий назойливый трупный запах, заставил купца вновь вернуться в реальность. Отвратительный дух незваным гостем просачивался в щели пола, заполняя собой всю горницу.

«Закапывать дорогого друга надо было глубже, но кто об этом тогда думал» - сообразил Хром, подползая к крышке подпола. Спустившись вниз и решительно взяв лопату, он вдруг понял, что сил копать у него нет. Если он начнёт работать, то останется здесь лежать вместе с заклятым другом. Мучительный голод вдруг подсказал дикую мысль. Глаза мужчины лихорадочно заблестели, по лицу блуждала сумасшедшая улыбка.

- Я спрячу! Я так тебя спрячу, что во век не найдут! – закричал он и срывая с трупа остатки сопревшей одежды впился зубами в гниющую плоть.

К полуночи из подпола выбрался уже другой человек, а может не человек вовсе. Видно, сам властитель теней приготовил ту жуткую трапезу, силы вернулись и возросли в разы, улучшился слух, обострилось зрение, в голове прояснилось, мысли работали чётко, было немного зябко, но это пустяк. Жизнь налаживалась. Осталось добыть деньги, и это не проблема. Он сам закопал на погосте вместе с женой и ребёнком целое состояние. А зачем им золото и самоцветы, они им точно не нужны. Приняв решение, мужчина, взяв лопату и мешки отправился на кладбище.

Ночь выдалась тёмная, молодой месяц спрятался за тучи, чтобы не смотреть какое кощунство творится на земле. Остриё лопаты глухо ткнулось в гробовую крышку, и Хром. присев на корточки, переведя дух, начал ломать её подопревшие доски припасённым металлическим прутом. Вот показался совсем не тронутый тленом лик его бывшей любви, но сердце мужчины молчит, разум поглощён жаждой наживы, а тело сотрясают приступы дьявольского голода. Руки, её прекрасные руки, увенчаны перстнями с самоцветами, он срывал их зубами пополам с кожей, вгрызался в тонкую шею, разрывая жемчужные бусы вместе с жилами. Пристанище младенца постигла таже участь. Обглодав трупы и выпотрошив домовины, еле волоча ноги под неподъёмным грузом добычи, он покинул разорённый погост.

Старый монах, смотритель кладбищенской церкви, побрякивая привязанными к поясу ключами, степенно вышагивал привычным маршрутом через погост, открывать двери храма к утренней службе. Разрытые могилы, попавшие на глаза старца совершенно случайно, так впечатлили бедного монаха, что оставшуюся часть своего пути, подобрав полы рясы он преодолел крупной рысью. К обеду о жутком происшествии знал весь город.

Староста купеческой артели лично поспешил в дом вдовца сообщить ему страшную весть и заверить, что виновных обязательно найдут, (в чём он сам, имел большое сомнение, дело определённо не обошлось без чёрного колдовства,). И что артель за свои деньги поправит разорённые могилы.

Незапертые двери купеческого дома раскачивал проказник ветер. Собак и прислуги по причине хронического безденежья во дворе давно не наблюдалось, так что предупредить хозяина, спящего богатырским сном посреди опочивальни, было разу некому. Стойкая трупная вонь встретила вошедших в комнату. На кровати, чёрный как трубочист, храпел купец. Ткнув носком сапога лежащий на полу мешок, из которого пополам с кровавыми ошмётками просыпались золотые монеты, староста, брезгливо зажав нос кротко прогундосил сопровождавшим его стражникам.

- Вяжите!

Прислонившись отбитой батогами спиной к холодной стене подвала, Хром впал в тревожное забытьё. Боль притупилась, а разум завис между явью и сном.

- Хочешь жизнь вечную? – прошипело змеиное многоголосье в сумраке каземата.

Узник вздрогнул, возвращаясь в реальность.

- В минуту отчаянья не смей тьму пускать в свою душу. Тьма обманет. Покайся, - перебил чистый и внятный голос хор шипящих гадов.

- Душу? - тихо простонал пленник каменного мешка, - Где ты её видишь? Здесь лишь больной разум и измученное тело. А душа, моя душа давно темна, она спокойно спит на груде жёлтого металла и укоры совести ей чужды. Уйди, я сделал свой выбор. Вечную жизнь, - с надеждой прошептал узник разбитыми губами.

- Вечную жизнь! Жизнь, жизнь, жизнь… - радостно зашипели змеи, эхом отражаясь от сырых стен темницы, - Повтори громче! – приказали они, слившись в один мощный, пробивающий насквозь своим звуком, голос.

- Вечную жизнь! – собрав остатки сил хрипло прорычал купец.

- Так уже лучше, - дружелюбно ответила тьма, - Приятно видеть осознанный выбор. Хорошо, я дарю тебе не только её, но возможность принимать любые обличия, повелевать предметами и телами. Наслаждайся, а ты, что можешь дать ты в обмен на мой щедрый подарок? – лицемерил демон тьмы зная наперёд ответ сломленной жертвы.

- Душу, прими мою душу. Сгодится такая цена? – умолял измученный узник каменного мешка.

- Ладно так и быть, возьму на хранение душу и твоё золото в придачу. Заметь, не навсегда, при желании ты можешь всё вернуть. Для надёжности, чтобы никто кроме тебя не воспользовался этим сокровищем, я наложу на него заклятие. По его условию ты поймёшь, что клад с золотом и душой твой. Прощай, можешь не благодарить.

Низкий, протяжный звук колокола собрал горожан на широкую площадь у речной пристани для праведного суда. Осень, пришедшая с ранними заморозками, повесила над шумящей толпой облако пара. Боярин-посадник, стоявший на помосте в окружении стражи, зябко повёл плечами в бобровой шубе и, прикрыв рот ладонью, протяжно зевнул. Ночь почти не спал. Вечером приходил староста артели и задал задачку.

- Вины Хрома не отрицаю, смерти достоин, - шептал он боярину, тряся седой бородой, - Но негоже кровь купеческую на потеху люда простого лить. Купечество основа и плоть этого города. Мы с тобою не первый год вместе, в мудрости твоей не сомневаюсь, а золото евонное поделим меж нами без обману.

Неожиданно народ притих. В большой кованной клетке на площадь привезли преступника.

- Колдун, колдун… - зашептались горожане и были правы, но колдуна в той клетке не было. Он стоял среди людей, вселив свой разум в первого попавшегося человека, и спокойно наблюдал из толпы за своим телом, безучастным ко всему происходящему.

Поклонившись собравшемуся народу и старательно прокашлявшись для голоса, посадник объявил приговор.

- За содеянное душегубство велю купца Хрома вязать верёвкой, положить на дно лодки, притянуть ремнями к железным скобам и накрыть полотнищем. Лодку тащить до открытого моря и там бросить на волю волн. Золото его, из могил добытое, пусть в землю вернётся. Приказываю вывезти его как можно дальше и закопать тайно, чтоб никто не нашёл и рук своих не осквернил.

Хитрый посадник был очень огорчён узнав на другой день, что приговор исполнен в точности согласно указу. Купца, высадив на безлюдном берегу не прирезали, как было спланировано, а отбуксировали в открытое море. Но печальней всего вышло с золотом, которое он уже мысленно пересыпал в свои сундуки. Золото украли и скрылись в неизвестном направлении те, кому поручено его охранять. Видимо кто-то более хитрый решил взять исполнение приговора на свой контроль.

Длинный чёрный пакет, переворачиваясь с боку на бок, гонимый сквозняком, выполз из арки дома прямо под ноги дворника, старательно метущего тротуар. Человек в форменном оранжевом жилете, придержал его метлой, а затем взяв в руки направился к урне, но почему-то передумал, осторожно присев на уличную скамейку.

- Пакет из-под трупа, как это в его стиле, обмануть и унизить – размышлял колдун, завладев так кстати подвернувшимся телом дворника, - Вряд ли у кого из прохожих возникло желание прикоснуться к жуткой упаковке, и я бы долго провалялся на заплёванном тротуаре. Подлый сын ада! Он создал из меня монстра. Развратив вседозволенностью, знал, что рано или поздно я не выдержу бремени вечности и захочу покоя. Он изначально не собирался возвращать мою душу, а желал играть со мной как кошка с мышью. Хитрец, придумал, не раскрыв коварное условие заговора, сказав, что сам догадаюсь какое. Тогда в моём положении я был готов принять любое и конечно я его узнал: в нём проклятый житель тьмы припомнил все мои грехи. Чтобы вернуть свою душу и прекратить совершать зло, я должен его опять совершать. А он, развлекаясь, будет вставлять палки в колёса. И так без конца. Вот в чём состояла его дьявольская затея!

«В минуту отчаяния не смей тьму пускать в свою душу. Тьма обманет.» - вспомнил колдун когда-то сказанные слова и понял, что за него боролись до конца.

                                            Вадим.

Расставшись с невидимым собеседником и проводив взглядом пожилую женщину с сыном, Вадим вышел из тенистой арки старой многоэтажки. Дворник, сидевший на уличной скамейке увидев его, отвернулся в сторону. Нащупав рукой рядом лежащую метлу, он суетливо встал, спеша по своим неотложным делам. Щурясь от яркого солнца, Вадим огляделся по сторонам. Картинка мира плыла, раскалываясь на половинки. Многолетняя зависимость от колдуна не прошла бесследно. Израненное сознание, искажаясь, транслировало в его мозг два восприятия мира.

1 Автомобиль, скрипя вдрызг стёртыми тормозами, неожиданно остановился рядом с Вадимом.

2 Он махнул рукой проезжающей машине, и она

скрипнув вдрызг изношенными тормозами, остановилась рядом с ним.

1 Вадим, потоптавшись на месте с опаской заглянул внутрь его салона.

2 Распахнув дверцу машины, он плюхнулся в её просиженное сиденье.

1 - Вас подвезти? – спросила девчонка с короткими синими волосами и пирсингом в губе, сидевшая за рулём потрёпанной приоры.

2 Девчонка с короткими синими волосами и пирсингом в губе, сидевшая за рулём потрёпанной приоры, приветливо улыбнувшись, хранила молчание.

1 Приборная панель автомобиля приютила символ конторы, лежащие на боку пустые песочные часы.

2 Символ конторы, пустые песочные часы, лежащие на боку, приютила приборная панель автомобиля.

1 Вадим удивлённо посмотрел на хозяйку машины, затем на заднее сиденье, заваленное коробками и чемоданами.

2 Удивлённо посмотрев на хозяйку машины, он перевёл свой взгляд на заднее сиденье, заваленное чемоданами и коробками.

1 - Мы едем? – с надеждой в голосе спросила она стоявшего в нерешительности Вадима, перехватив его взгляд.

2- С чистого листа? – с надеждой в голосе спросила она, перехватив его взгляд.

1 - Нет, спасибо, здесь недалеко, я сам, - немного подумав ответил он.

2 - С чистого листа, - немного подумав, ответил Вадим и уверенно кивнул головой.