Сантехник Иванов и бизнес 90-х

   Сантехник Иванов каким-то образом рождённый в стране, где по утверждению одной тёти секса не было вообще, имея за спиной восемь классов средней образовательной школы и справку об её окончании, обладал всё же неоспоримым талантом. Талант этот заключался в одном - всегда и везде, в любом состоянии, при любом государственном строе от монархии, анархии и социализма до капитализма с человеческим лицом, находить на свою пятую точку приключения.

   Приключения эти всегда заканчивались предсказуемо - больницей. Со всеми вытекающими последствиями. Бесчисленное количество сотрясений головного мозга, сломанный в двух местах нос, вставные зубы, прокушенный язык, сшитое ухо, переломы рук и ног - ничего не могло остановить сантехника Иванова от жажды познания мира.

   Мир, честно говоря, сантехника Иванова давно уже познал и благополучно от него открестился, но сантехник Иванов от мира не отказался и продолжал жить на всю катушку, перманентно отлёживаясь в городской больнице под присмотром уже всем знакомого доктора-аиста.

   Вот так он ни шатко ни валко и жил сантехник Иванов. Ключевое слово - жил! Мир был обескуражен этим фактом, врачи - травматологи писали докторские диссертации, простой народ поражался способности сантехника Иванова выживать.

   Однако факт остаётся фактом; сантехник Иванов дожил до дееспособного возраста и вместе со всей страной и вкатился в шальные 90-е годы. Время, когда одни вмиг богатели, а другие переезжали из собственных квартир на ближайшую помойку. Время утрат последних надежд и время перерождения «из грязи в князи». Время оголтелого накопления первоначального капитала, «новых русских», олигархов и братков в малиновых пиджаках, квазибизнеса и торговли всем и вся, от турецкого ширпотреба до металлургических заводов.

   Так случилось и в нашем случае. Никому ранее неизвестный заведующий городской овощебазой с характерной фамилий древнего народа, любящего шастать по пустыне по несколько десятилетий, вдруг стал сначала единственным акционером этой самой овощебазы, а потом и единоличным её хозяином. Разбогател просто на глазах. При этом торговал тем же самым, что и в советское время; гнилыми овощами из ближайших деревень, только в несколько раз дороже. А как же! Рынок! Конкуренция! Капитализм!

  Когда он совсем ошалел от денег и начитавшись Гиляровского с его гурьевской кашей и жареным поросёнком «по-расплюевски», то решил обедать исключительно по старинным купеческим традициям, не отказывая себе ни в чем. Обеденные столы и столы вечерних приёмов просто ломились от еды, просто знаете ли, царские пиры. Странно, конечно. Фамилию-то он не поменял, как и свою родословную, отдельные части кожи обратно не пришивал. Ну, что поделать, деньги сводят с ума, это всем известно!

  Так вот, пиры были царские, а канализация в доме старая, ещё советских времён, не приспособленная под переработанных жаренных поросёнков. После очередного пиршества канализация в доме засорилась окончательно и все естественные отходы человека полезли обратно. Чтобы исправить ситуацию наш типа «новый русский» вынужден был снизойти до низших слоёв населения и обратиться к ним за помощью. Помощь в виде сантехника Иванова пришла незамедлительно. Прибыв к месту происшествия сантехник Иванов, в неизменной своей кепке цвета работы сантехника Иванова, осмотрелся и впал от увиденного в прострацию. Такого великолепия в отхожем месте ему даже и не снилось. Во-первых, унитаз был золотой. Золотой! Во вторых, стены туалетной комнаты были отделаны натуральным китайским шёлком, на кафельном полу лежали шкуры различных животных, с потолка свисала хрустальная люстра работы самого Инго Маурера. Третьего даже и не надо, и этого хватило, чтобы сантехник Иванов замер и простоял в клозете бывшего директора овощебазы, а ныне олигарха и «нового русского» больше часа, молча созерцая эти музейные экспонаты.

   Немного отойдя от первого шока и, вспомнив зачем он сюда пришёл, сантехник Иванов приступил к выполнению своих сантехнических функций. Прочистил систему и все стало функционировать ещё лучше, чем в прежнем состоянии. Олигарх, оценив качество работы, решил премировать сантехника Иванова и вручил ему сто долларов США. Сантехник Иванов, первоначально, получив в руки не привычные и дорогие его сердцу рубли, а неизвестные доллары, надул свои губы и изобразил обиду, однако затем, оценив стоимость этой зелёной бумажки, подобрел и отвесил зачем-то олигарху низкий поклон, предварительно сдёрнув с головы свой коричневый картуз.

   За сим и расстались. Вместе с тем, американские деньги, побывав в руках сантехника Иванова, сотворили чудо. Сантехник Иванов подержав в руках не деревянные рубли, а конвертируемую во всем мире валюту, вдруг заразился манией зарабатывания бешеных денег. Он тоже захотел золотой унитаз и тёплые шкуры диких животных под ногами. Он так и мнил себя бизнесменом от коммунального хозяйства.

   - Вот прочищу систему, - мечтал сантехник Иванов, - и за работу возьму сотню долларов, ещё одну систему и ещё сотню конвертируемой валюты.

   Счётчик в его голове уже калькулировал баснословные гонорары. Кому как не сантехнику Иванову было знать, сколько в городе и стране засорённых канализационных систем.

   С этой светлой мыслью он пришёл в городскую администрацию с требованием выдать ему лицензию на оказание сантехнических услуг. Попутно сантехник Иванов зарегистрировал общество с ограниченной ответственностью с нетривиальным названием «Сантехник Иванов», заказал печать и открыл счёт в банке. Пришёл домой и на остатки долларового гонорара от бывшего директора овощебазы купил нашей русской водки. Водки вышло много, конвертируемая валюта как-никак. Попивая её родимую, сантехник Иванов стал ждать когда же на него посыпятся заказы, а с ними и доллары. Время шло. Заказов не было. Долларов тоже. Водка не кончалась.

   В это время на другом конце города братки в малиновых пиджаках прослышали о новом бизнесмене в сфере коммунальных услуг. При этом этот новый бизнесмен не входил в число их подопечных, он был без их крыши. Не порядок!

   Братки решили навестить новоиспечённого коммерсанта и провести с ним профилактическую беседу на предмет внесения соответствующих платежей в целевой фонд поддержки бандитов.

   Подъехав на своих дорогих иномарках к дому бизнесмена от коммунальной сферы сиречь сантехника Иванова бандиты немного оторопели. Старый обшарпанный двухэтажный барак жёлтого цвета, последний раз покрашенный ещё строителями коммунизма в далёких 50-х, с фронтальной трещиной по всему всему дому, никак не смахивал на жилище олигарха. Подойдя к рассохшейся деревянной двери жилища сантехника Иванова, на которой красовались небрежно намазанные охрой цифры «13», бандиты постучали. Дверь от их стука ввалилась в коридор вместе с косяком. Бритоголовые и все как на подбор квадратные братки кое-как протиснулись в хоромы сантехника Иванова, где их встретил спёртый запах работы сантехника Иванова вперемешку с водкой и завеса убийственного табачного дыма от сигарет «Прима» производства Канской табачной фабрики. По углам, затравленно оглядываясь, сидело семеро по лавкам, и это была не аллегория. Бесштанные детишки реально сидели на садовых лавках, заботливо стыренных сантехником Ивановым из родного ЖЭКа. На единственной кровати с панцирной сеткой сидела супруга сантехника Иванова и кормила грудью очередное новорождённое дитя, нисколько не обращая внимания на непрошенных гостей. Таких гостей-собутыльников на дню по десять штук приходило, так что ничему она не удивлялась. По деревянному, ничем не покрытому полу, в поисках хоть каких-либо крошек бегали рыжие тараканы, увидев прилично одетых людей, главный усатый что-то на своём тараканьем прокричал и парочка рыжих пруссаков развернули транспарант на котором неуклюже было написано: «Требуем политического убежища!». Остальные стали скандировать: «Хлеба! Хлеба! Хлеба!». Неожиданно в углу вздрогнул и кряхтя натужно своими проржавевшими боками затарахтел холодильник «ЗиЛ» первого, аж 1951 года, выпуска. Дверка холодильника отворилась и в просвет стало видно трупик серой мышки, повесившейся от безысходности. Увидев все это, самый брутальный из братков, детина двухметрового роста, с шрамами по всему лицу, с тюремными наколками по всему телу, видавшего в своей жизни все виды кровавых разборок от тюремных до уличных, и бесстрашно ходившего на бандитские стрелки с одним топором, закатил к грязному потолку глаза и брякнулся в обморок. Отчего все дружно, дети на лавках, мамаша на кровати и толпа бандюганов, подпрыгнули на месте. Толпа скандирующих тараканов тоже подпрыгнула и после приземления стройным шагом проследовала из жилища сантехника Иванова на выход, от греха подальше. Мышка до этого мирно висевшая на полке холодильника, ожила, вылезла из петли и с мыслью: «Сейчас будет мессиво!», вслед за тараканами юркнула вон из опасного места.

   Главный из братков, взяв себя в руки от ужаса окружавшего его, хриплым голосом, от звука которого раньше все торгаши и бизнесмены вздрагивали, проскрипел как пенопласт по стеклу: «Где этот делец от коммунального хозяйства?». Жена молча кивнула в сторону кухни. Толпа братков прошла в указанном направлении и остолбенела от ещё более ужасной картины.

   Посреди кухни, стоял колченогий стол, на котором мирно спал сантехник Иванов, уткнувшись лицом в тарелку с квашеной капустой. Вокруг валялись пустые бутылки из под водки, стоял такой смрад, что глаза слезились похлеще чем от слезоточивого газа. На столе, в кружочек возле початой бутылки водки сидели зелёные чёртики в обнимку с белочками и пели нестройными голосами народную песню на стихи унтер-офицера Невского пехотного полка Никлая Веревкина «Чёрный ворон». Первым не выдержал самый юный из бандитов, которого только вчера приняли в бригаду. Бывший спортсмен, обладатель чёрного пояса по каратэ и победитель городского турнира по боям без правил с криком: «Мамочка!», позорно бежал, побросав на ходу всю бандитскую амуницию: пистолет «ТТ», наручники, телескопическую дубинку, кастет и паяльник.

   Немного удивленный от всего увиденного и дабы не растерять последнее войско, главный опять взял себя в руки и опять проскрипел своим ужасающим голосом: «Ты что-ли будешь коммерсант-коммунальщик?». Услышав этот скрипучий голос, черти с белочками ретировались, оставив сантехника Иванова самого разбираться со своими проблемами.

   Сантехник Иванов продрал глаза и не поняв вообще что тут происходит, молвил: «Запись через секретаря, предоплата сто процентов, в баксах, все свободны». Главный браток очень удивился такому обращению к нему и возмущённый до глубины души хамством сантехника Иванова, схватил последнего за шкирку и вынес на улицу для проведения воспитательной беседы.

   Там братки принялись весело мутузить сантехника Иванова, вымещая зло за пережитый ужас, за недополученную прибыль, за несостоявшуюся крышу для нового бизнеса, за хамство, ну и за пьянство, наконец. Услышав последнее, жена сантехника Иванова одобрительно закивала и подумала про себя: «Поделом тебе, алкаш проклятый!». Когда тельце сантехника Иванова только отдалённо стало напоминать человеческое, а бандиты порядком подустали махать руками и ногами, на улице нарисовался местный участковый. Подойдя поближе к беснующейся толпе участковый, посмотрел кого бьют и изначально хотел присоединиться, но внезапно вспомнил, что он человек в погонах и присягу давал устало сказал: «Братва, забьёте на смерть кто нам систему будет чистить?».

   Бандиты прислушались к голосу власти и перестали бить сантехника Иванова, погрузили его в одну из красивых иномарок и отвезли в городскую больницу.

   Несостоявшийся бизнесмен от коммунального хозяйства сантехник Иванов лежал в реанимации, перебинтованный и загипсованный весь как мумия в Эрмитаже. Плешивый врач, очень похожий на аиста, строчил докторскую на тему: «Выживаемость человека в агрессивной среде». Местный травматолог стал светилой мирового уровня, научившись ювелирно собирать кости сантехника Иванова, а сам сантехник Иванов спал и снился ему прекрасный сон, как он всю страну очистил от засоров, а самый главный человек в стране вручает ему самую драгоценную награду.

   Продолжение следует.