Жизнь в лесу не так уж плоха

И сушил их на солнце. Уроки отца и тут ему пригодились. Зима она длинная, может так завернуть, что неделю носа не высунешь, а брюху то не прикажешь. Запасы привлекали всяких мелких воришек. Мыши и хитрые сойки норовили утянуть из под лапы самые лакомые куски, и надо было ухитрится сберечь все собранное, что бы его не растащили другие обитатели леса. Занятый делами, Манук не шибко страдал от одиночества. 

Не было особо на это времени. Осенний день короток, надо все успеть, а теплых дней выпадало и того меньше. Когда зачастили дожди, Манук унес свои накопления в нору, да и сам не особо спешил мокнуть, предпочитал лежать в шуршащей листве и дремать под шум дождя. С приходом поздней осени листья совсем облетели, и стало сложнее подбираться к птице. Тогда Манук перешел на силки и петли, которые плел из своей шерсти. 

Отец часто ставил петли в сурчиные норы, и вот теперь его навыки пригодились и его сыну. Манук ждал теперь только первого снега. Когда упадут на землю белые мухи, охотится станет в разы проще. Манук не сильно грустил в лесу, в норе ему было относительно тепло, и весь остаток осени он держался в осиннике, отлеживался там по нескольку дней. Если охота была удачной, запасы у него были, и сейчас не было особой надобности их трогать. 

Ему хватала того, что он ловил на ближайшем болоте. Много было ослабленных и больных птиц, у которых не было сил на дальний перелет, и они оставались зимовать на болотах, где и становились легкой добычей хищников. Манук уже начал забывать свою собачью жизнь, словно все это было не про него, осталось там, за полосой темного леса. Он изучил все окрестные тропы, знал, где какой зверь кормится и если что мог каждого найти и попробовать взять на зуб. 

Еще никогда Мануку не было так хорошо, как в эту осень. Даже то, что он совсем один, ни сколько его не смущало. Одному намного спокойнее. Только пожив в лесу, он это, наконец, понял. Лавийцы сюда не забирались, а серым волкам эти места были не интересны. Манук больше не слышал их вой. Пока не лег первый снег. Манук часто просто так прогуливался по своему, как он считал, куску леса, слушал его тишину. Листья давно уже облетели и легли на земли багряным ковром, еще сохранявшим неповторимый запах ранней осени, первых дождей и мягкого осеннего солнца. 

Манук иногда ложился на этот ковер и катался по нему спиной, стремясь втереть в себя эти целебные запахи осеннего леса. Что бы на всю долгую зиму хватило. Он нашел поваленную летней бурей старую осину, и это стало его любимым местом для посиделок. Он приходил сюда, вытягивал лапы и слушал, как молчит притихший старый лес, тоже ждущий зиму, которая давно уже должна быть, но что-то запаздывала. А потом Манук уходил в свою нору отдыхать, напитавшись вдоволь запахом желтого леса, укладывался в своей норе и крепко засыпал. 

И сны были легкие, навеянные лесным ветерком, вдоволь пропитанным запахом опавших листьев и старого белого гриба, уже разваленного, но хранившего в себе этот терпкий грибной дух. А потом пошел снег, в одну ночь забеливший черную землю и прелые листья. Манук как щенок радовался этому первому снежку. По нему бывает самая удачная охота, когда можно взять даже молодого оленя. Пора уже попробовать поймать что - то серьезное, а его мяса Мануку хватит с лихвой. Он помнил, на каком участке леса держались сейчас олени