Странная женщина

  Мы с мужем купили квартиру в старом пятиэтажном доме из восьми подъездов. Наконец-то, за двадцать лет совместной жизни у нас появился свой дом. Подъезд номер восемь. Первый этаж.  Переехали в начале ноября. Очень хотелось Новый год встретить в «новых апартаментах». Мечтали, чтобы на зимние каникулы приехала наша дочь, которая учится в Москве. Вот Машка удивится! Может, захочет вернуться после учебы в родной город…

    С такими светлыми солнечными мыслями я просыпалась и засыпала каждый день, несмотря на пасмурность осени. Погода стояла хмуро-слякотная, дождливая, неласковая. Вечером я шла пешком с работы до дома три остановки. Утром пользовалась транспортом, а вечером во время пешей прогулки любила погрузиться в свои светлые солнечные мысли о доме, о семье, о Машке. В унылом ноябре я видела свою красоту. Дорога к «новому» дому была усыпана мокрыми кленовыми и березовыми листьями, слегка потерявшими свой ярко-желтый цвет. Листья, как заплатки, налипали на сапоги прохожих, на лобовые стекла машин, стоящих во дворе, и на коляски мамочек, выгуливающих своих малышей несмотря на ноябрьскую непогоду. Казалось, будто всё вокруг в осенних нашивках в виде листьев, придуманных мастером.

    Мои светлые мысли прерывались около дома. Каждый вечер в нашем нерадостном осеннем дворе с островками вокруг луж я встречала странную женщину, которая медленным шагом прохаживалась по одному и тому же маршруту: исключительно от первого до восьмого подъезда и обратно, ни метра в сторону. Если вечером я выбегала в магазин «В двух шагах», расположенный за углом нашего дома, то, получалось, что я дважды сталкивалась с этой женщиной, загадку которой не могла разгадать. Когда она шла прямо по лужам своим неизменным маршрутом мне навстречу, я встречала её безжизненные пустые, ничего не выражающие глаза, которые никогда не смотрели по сторонам. Женщина, будто слепая и глухая, не замечала никого и ничего вокруг, казалось, смотрела исключительно внутрь себя. Она ни с кем не общалась. Никто к ней не подходил. В руках у нее я ни разу не увидела ни сумки, ни авоськи, ни зонта. Её руки как плети свисали вдоль тела, создавая впечатление полной беспомощности. У странной женщины был не только один и тот же, повторяющийся изо дня в день маршрут, но и одно и тоже время прогулок, независимо от погоды. Она, похоже, никогда не отменяла своих вечерних «похождений», не замечая ни дождя, ни снега, ни ветра, ни холода.

    Однажды мы поравнялись со странной женщиной прямо у нашего восьмого подъезда. Мимо нас на достаточно большой скорости пересекала большую лужу машина. Я непроизвольно отскочила в сторону, задев женщину плечом, и извинилась. Она резко дернула рукой, будто пронзенная током, потом моментально вернулась в прежнее вялое состояние. Мне ответом были безжизненное бледное лицо, стеклянный взгляд и полное безразличие к происходящему. Женщина развернулась и пошла к первому подъезду своим привычным маршрутом. С тяжелым чувством я смотрела ей вслед. Вид у женщины был непрезентабельным, как говорят в народе, «прощай, молодость». Трудно было определить её возраст. Я решила, что ей 50+. Теплое пальто неприглядного коричневого цвета с глухим воротом, видимо, грело её, несмотря на промозглую погоду, хотя и очень старило. В глаза мне бросились её сапоги, облепленные мокрыми листьями, и малиновый мохеровый берет, связанный собственноручно. У меня хранился точно такой же берет, связанный бабушкой Машей. Муж не раз спрашивал, зачем я перевезла в новую квартиру старые вещи, которые не ношу. Я не находила ответа, но хранила их, как память…

   Дома за вечерним чаем я думала о странной женщине, которая не выходила у меня из головы. Она явно была не здорова. Я размышляла сама с собой о «природе вещей». Что с ней произошло? Неужели её болезнь неизлечима? Есть ли у неё близкие люди? Кто живет с ней рядом? Как найти силы жить постоянно рядом с человеком с безжизненными глазами?

…Со временем мне стало казаться, что только у меня эта странная женщина вызывает интерес, и никому из жильцов дома больше нет до неё никакого дела. Постепенно и я привыкла к этому вечернему «придомовому явлению».

     В выходные дни, иногда выглядывая из окна первого этажа во двор, я убеждалась, что и в будни, и в праздники странная женщина выходит в 19.00 из первого подъезда во двор и в 20.30 возвращается домой. «Может, врачи посоветовали ей такой режим прогулок в любое время года?» - решила я и успокоилась.

…Месяца через три, в суровом и ветреном феврале с его метелями и морозами, я неожиданно встретила у своего подъезда номер восемь одноклассницу Аллу, которая вышла замуж и теперь жила в этом же доме, в подъезде номер один. Алла работала в казино, у неё был ночной график, видимо, поэтому мы ни разу почти за четыре месяца не встретились. А тут Алла заболела гриппом, шла вечером из больницы и увидела меня во дворе. Мы не могли наговориться и долго обменивались новостями, обмотавшись потеплее шарфами от холода. В этот момент мимо нас прошла странная женщина, на которую Алла не обратила никакого внимания. Я же, воспользовавшись ситуацией, не преминула спросить об этой женщине, и Алла пролила свет на её историю.

«Это Елизавета Петровна! В малиновом берете, зимой и летом одним цветом! Про неё у нас давно все знают. С ума она сошла, когда муж от нее ушел. В прямом смысле слова. Они, говорят, со школы были вместе. Жили, душа в душу. Каждый вечер прогуливались с Евгением Семеновичем у дома, как образцовая пара, с 19.00 до 20.30. Он у неё военный пенсионер. Рано на заслуженный отдых ушел, так она ему больше работать не разрешила. Эту семью у нас в доме все знали и уважали. Детей, правда, им Бог не дал. А тут казус приключился, уж года два, наверное прошло. Евгений Семенович, бес в ребро, влюбился на старости лет в продавщицу из соседнего магазина. Вон там магазин у нас за углом «В двух шагах», наверняка, знаешь уже. Ходил, ходил туда за хлебом и молоком Евгений Семенович, и всё нормально было, а как-то раз его Лизавета послала его в магазин разбираться, почему это ей, постоянной покупательнице, продали несвежее молоко и тухлую рыбу. Пошел Семеныч выяснять обстоятельства и… завяз. Как-то неожиданно так… Продавщица Галина, а она в пятом подъезде у нас жила, все кричала и плакала, что несправедливым был накат на неё. Виноватым себя чувствовал Евгений Семенович, стал ходить к ней и в магазин, и домой. Все извинялся. Доизвинялся…Переехал в пятый подъезд. Елизавета Петровна тоже начала ходить в квартиру этой Галины, унижалась. Соседи видели, как жена перед мужем стояла на коленях в дверях любовницы, и умоляла его вернуться. Слышали, как твердила: «Ты жизнь моя, ты голос мой, ты мои глаза и мое сердце». Пришла однажды, а в квартире другие жильцы. Переехал её Евгений Семенович со своей продавщицей, и неизвестно куда. В этот же день, говорят, дар речи Елизавета Петровна потеряла. С тех пор и молчит. Вроде всё понимает, но молчит. Муж тещу из Тулы вызвал для присмотра за Елизаветой, жизнь которой теперь свелась к тому, чтобы есть, пить и спать, и в 19.00, как по команде, выходить на ежедневную прогулку около дома от первого до восьмого подъезда и обратно…»

    После встречи с Аллой я часто думала об этой женщине, о хрупкости семейной жизни, о превратностях любви. История странной женщины потрясла меня. Я все думала и думала о «природе любви». Любви до унижения, до безумия, до маниакальной привязанности и зависимости от любимого человека. Говорят, есть жизнь после жизни. Есть ли любовь после любви?

   После этой встречи с Аллой прошли годы. Странная женщина все это время продолжает прогуливаться от первого до восьмого подъезда нашего дома, продолжает «жить» своей жизнью и молчать. Молчать и темными осенними вечерами, и белоснежными зимними вечерами, и свежими весенними вечерами, и теплыми летними вечерами.