Память

На память надо ходить во всеоружии. Щётка или садовый совок сгодятся лишь при ворошении пыли последних лет. Для проникновения в более «тёмные времена», возможно будет недостаточно и лопаты.

Память – это, как горы в пустыне. Среди зыбкого поверхностного песка, в котором легко могут затеряться вчерашние приключения, возвышаются камни значимых событий – этакие Красноярские столбы, не заметаемые пустынными бурями. А провалы воспоминаний далеко не образ, а такая же реальность, как Новоафонская пропасть, или же подземелье Пятигорского Машука. Тут уж, как говориться – что упало, то пропало…

Однако есть среди нас и те, что на свой страх и риск настырно лезут в эти «погреба», отыскивать канувшие в лету сокровища. А найдя, иные так там и остаются, среди вновь обретённого богатства. Их не возбуждают настойчивые понукания прытких погонщиков, горланящих о лучшей доле. Веры в неё у них нет, впрочем, так же как уже нет и зависти. Ну, тут уж – вольному воля…

Случаются в этих краях и землетрясения. И тогда из сонных недр вдруг выдвигается забытый обветшалый памятник былого восторга. И как бесстрастный истукан с острова Пасхи, он какое-то время печально обозревает окрестности, а затем тихо и бесшумно вновь погружается в зыбучие пески. Механизм его появления срабатывает от каких-то перепутанных электрических цепей, что вдруг наполняются живительным током, по причинам непонятным или же настолько несущественным, что на них и не обращаешь никакого внимания.

Так что, «хождение в память» требует серьёзного внимания путешествующего, наличия определённой смелости и необходимого шанцевого инструмента.

***

- … И здесь, представляешь, иду я домой, а погода дрянь – ветер, снег с дождём. В общем - сплошная мерзость. Ну, и решил в кафешку зайти кофе выпить, да сигаретку в тепле выкурить. Сижу, пью кофе, смотрю в окно на эту беспросветную слякоть. И тут вдруг слышу голос… Её голос… Она с какой-то подругой была… О чём-то болтали, посмеивались. Меня она не видела, я в самом тёмном уголке сидел… Я же её сразу узнал, а ведь почти двадцать лет прошло. А как узнал, так весь будто одеревенел…

Я знал об этой истории. Что-то там у них не сложилось. И любили друг друга и счастливы были, да видно было не суждено, чтоб вместе.

- Они ещё посидели минут двадцать, и ушли…

- А чего ж ты-то не подошёл?

- Не смог… Не знаю почему… Времени-то, сколько прошло… Да и я сильно изменился… Ни к чему всё это… Поздно… Ни к чему…

Он замолчал, и, подперев подбородок рукой, стал смотреть в окно.

А мне почему-то вдруг представилось, как в памяти моего друга огромный печальный истукан закрывает глаза и начинает медленно погружаться в жёлтый горячий песок…