Бог знает лучше
Автор:
проходящий
Текст:
ВОСКРЕСЕНЬЕ.
«НАС ГЕНЕРАЛАМИ ПЕСКОВ ЗОВУТ…»
Седой проснулся от ощущения, что рядом кто-то есть. Он повернул голову. Около раскладушки стояла Ульянка и с интересом глядела на него.
— Спишь.
— Наверно нет.
— Тогда вставай. — она потрепала его за руку. — Утро же.
На кровати заворочился Костя. Сел, протер глаза.
— Уля… Ты хоть знаешь, сколько времени сейчас?
— Конечно, нет. Но утро.
Парень, вздохнув, дотянулся до будильника на столе.
— Ух ты… Десять часов? Встаем. Да, а ты почему раздетая и босиком? Где тапочки?
Девочка только ойкнула и выбежала из комнаты.
— ТАПОЧКИ!
Из зала послышался недовольный, заспаный голос.
— Улька, не ори под ухом.
— Вставать! Утро!
— А который час?
— Костя сказал, что на будильнике десять, вот.
— Ну, хорошо. Микуся, просыпайся.
— Зачем?
— Надо, мать. Сама знаешь. Где у нас сигареты были? На кухне, что ли остались?
Еще минут через сорок все собрались на кухне.
— А еда где?
— Не хрен привередничать. Что есть, то и… Микуся, голова как?
— Нормально.
— Вот и хорошо. Значит, вино убираем, пьем чай.
— КУДА УБИРАЕМ?
— В холодильник.
В ответ только тяжелый вздох.
— Микусенька, не вздыхай. Знаешь же, что первым делом, первым делом самолеты… И вообще. Кто тебя заставлял в школу идти?
— Мама, блин.
— Опять отмазки.
… Покончив с тем, что обычно называется завтраком, вышли в зал.
— Седой, помоги стол на середину выдвинуть.
Девочки тем временем начали выкладывать на стол учебники, тетради… Алиса принесла несколько логарифмических линеек. Подумав, она добавила к ним калькулятор. Ульянка задумчиво поглядев на это великолепие, убежала на кухню. Вернулась с тарелкой, на которой лежали остатки бутербродов и печенье. Поставила ее на середину.
— ВСЕ. Садимся, давайте. До обеда успеть надо.
Алиса обернулась к мужчине.
— Седой, а ты займись чем-нибудь. Только тихо. Не шуми, пожалуйста. Ну что? Понеслась по кочкам…
— Кто мои конспекты по истории видел?
— Где химия?
— В рифму сказать?
— Не надо.
— Улька, кончай чавкать.
Азад постоял, молча глядя на сидевших за столом, потом, улыбнувшись, вышел в коридор.
… Прошло, наверное, часа три, может больше. Наконец Алиса, потягиваясь, встала, хрустнула пальцами.
— УФ… Мы писали, мы писали и… немножко заибались.
Она втянула носом воздух.
— А чем с кухни пахнет? Вкусным.
— Чего?
— Вы закончили? — спросил Седой, заходя в комнату и вытирая руки полотенцем.
— Вообще-то да.
— Тогда пошли обедать.
Все переглянулись.
— Куда?
Мужчина пожал плечами.
— Кушать. Но, если вы не хотите…
— Чего это мы не хотим… — возмутилась Ульянка. — Мы может, очень даже хотим.
— Тогда мойте руки и на кухню.
На кухне Мику только тихонько ойкнула. Алиса, закрыв рот, приподняла крышку кастрюли, стоявшей на плитке.
— Ты… ты… Суп сварил что ли? Из чего?
— Ну, у вас тут курица консервированная была, лапша какая-то в пакете…
— КУШАТЬ!
— Костя… Холодильник.
— Вот это правильно, мать. Имеем право.
Парень, вздохнув, открыл холодильник.
— Одну для них оставим. Ну а вторую за хорошую учебу.
Сели, разлили. Суп по тарелкам, вино по стаканам. Выпили…
— Курицу еще хочу.
— Возьми мою порцию.
— А сам?
— Я жидкого посербаю, нормально.
Ульянка нахмурилась.
— Нет, вот еще. — Она разделила кусок почти пополам. — Это тебе. Кушай, давай.
— Спасибо.
Пообедав и помыв посуду, поставили в зале стол на место, разложили все по сумкам.
— Уля, ничего не забыла?
— Никак нет.
Мику посмотрела на телефон.
— Костя…
Тот набрал номер.
— Здорово, Наука. Как оно? Ну, значит, мы сейчас подтянемся. Что? Ну ладно. Придумаем чего-нибудь.
Положил трубку.
— Просили бутербродов. Пойду, сделаю.
Пока Костя возился на кухне, а девчонки одевались, Седой сменил военные брюки на джинсы, достал с полки для обуви кроссовки.
— Собрались? Мику, тебе ответственное задание. Государственной важности, блин. Пакет с бутербродами. Не вздумай Ульянке отдать. Это для Юджи.
Перевел взгляд на Алису.
— Лиска, а вот на хрена тебе гитара?
— Ты что… Вещь полезная.
— Да бля… Это уже третья гитара которую ты расколотила.
— Не ври вот, всего лишь вторая.
— Тогда отдай ее Седому, у него целее будет.
… Вышли из подъезда. Ульянка тут же, улыбнувшись, взяла Азада за руку. Пересекли двор. Мимо бабушек, сидящих на скамейке. Одна оторвалась от вязания, огляделась внимательно вокруг.
— Петька, ты где? Со двора не убегай.
— Здравствуйте.
Мимо детей, играющих в песочнице и качающихся на качелях, мимо мужиков за столиком, азартно стучащих костяшками домино.
Свернули налево, потом направо. И наконец, вышли к каким-то старым гаражам с потрескавшимися стенами. Вдалеке кто-то возился с «Запорожцем». Увидев компанию, помахали руками. То ли здоровались, то ли типа идите мимо. Продрались через кусты. Дворовый шум почти стих, зато рядом, похоже, оживленная улица. У одного из гаражей сидели двое. Парень и девушка. Обоим лет по шестнадцать и он, и она в очках.
— Здорово. А мы вас ждем.
Парень показал на стоявшую рядом с ним трехлитровую банку разливного пива и какую-то вяленую рыбу, лежащую на газете рядом. Девушка подняла голову от книги, и, пригладив непослушный хохолок, махнула рукой.
— Привет. Пожрать принесли?
— А то. — Мику достала из холщовой сумки пакет. — Совсем не ела?
— Да ну… Мама на работе, срочный заказ у них типа… Будет только вечером. А дома почти ничего и денег нет, как обычно. Хорошо Сашка выручил, принес. Я ей оставила, сама у него перехватила. Не помню чего, но неважно.
Она перевела взгляд на Седого.
— А ты…
Алиса тем временем сняла с кустов три граненых стакана, ополоснула их под уличным краном.
— Ну да, знакомьтесь. Это Седой.
Парень протянул руку.
— Саша.
— Он у нас кибернетик. Роботов делает, представляешь. — Влезла Ульяна.
Саша шутливо погрозил ей пальцем.
— Прекрати. — Вздохнул. — Отец, помнится, во Дворец Пионеров записал. Робототехника, сынок, бля, это наше будущее. Как-то вот.
— А я Женя. — Девушка снова поправила хохолок. — Можно Юджи. А пиво нальет кто-нибудь?
— Костя, а где сюрприз? Доставай.
Лиска неожиданно поманила Азада.
— Пошли, отойдем. Можно сказать, введу тебя в курс дел наших. Короче Женька… Она ведь без отца растет. А мать… На двух работах, да… И вообще. — Алиса хмыкнула. — Нормальная семья тут только у Сашки. Повезло, типа… Ну и Микуся еще. Такая хуйня, вот у нас. А ну да… Короче Женька с Сашкой вместе гуляли. На почве любви к науке, типа. А потом это чудо в «Совенке», это лагерь пионерский, Ленку встретило. И втрескалось по самые ухи. Ну, Женька у нас поплакала, погоревала и в Смуглого влюбилась. Там свои проблемы, но всем по херу. А с чудом она просто дружит.
— Алиса… — послышалось со стороны гаража. — мы всё слышем.
— Лиска, сука… Уебу ведь.
— Да молчу я. Кстати, Юджи, а Смуглый где?
— В Караганде. Сказал, что до вечера занят будет.
Азад подошел к Жене.
— А что читаем?
Та, заложив пальцем страницу, показала обложку с библиотечным штампом. Владислав Крапивин. «Голубятня на желтой поляне».
— И как?
Она махнула рукой.
— Да фигня какая-то. Сказка детская. Это я чисто по приколу.
… Тем временем к гаражу подошли еще трое. Чуть помладше. Поздоровались. Костя показал на пиво.
— Будете? Самурайка, стакан освободи.
— Спасибо, не откажемся. Можно пару бутербродов взять? С утра не жрали.
— Бери, конечно, что спрашивать.
Посидели, покурили. Один из подошедших встал.
— Ладно, пойдем мы. Дела…
— В сад придете?
— Не знаем еще. Если у Федоса батя протрезвеет, может и филки будут. А нет, шмонать придется.
Тот, кого он назвал Федосом, сплюнул.
— Заибал он со своим бухлом. Пришью я его когда-нибудь. Дождется.
Когда ребята ушли, Мику вздохнула.
— Хорошие мальчики, добрые. Только по темноте с ними не встречайся. А то не узнают еще, на гоп-стоп возьмут. Потом может и извинятся. И всем, заметь, по хую. Кроме Ольги. А что она одна…
Седой взял лежащую рядом гитару, прикрыл глаз… Что ты сделаешь, что скажешь?
«Над небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и ясною звездой,
А в городе том сад, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы:
Одно, как желтый огнегривый лев,
Другое вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
Алиса простонала, закрывшись руками…
— Прекрати, больно же… Не надо.
» А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.
Тебя там встретит огнегривый лев,
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.»
Алиса повернула к мужчине заплаканное лицо.
— Где он! Где твой город, в котором люди живут, а не…
В котором у Федоса отец трезвый, в котором на кухнях не шепчутся. Посмотри вокруг. Да посмотри ты! Грязь, битые бутылки, обоссанные стены и косые взгляды прохожих как на врагов народа. Как…
Она откинулась к стене гаража.
— Запомни. Это наш мир. А теперь и твой. Привыкай, другого не будет. Уля, не плачь.
— Я и не плачу. Просто соринка в глаз попала.
Мику неожиданно со злостью зашвырнула бутылку с вином в кусты. Послышался звон.
— На хуй всё это. Затрахало.
«Кругом одни менты, кругом одни мудаки.
Шпана помыкает шпаной
И это ли наш кайф?
Поневоле будешь курить и пить,
Поневоле будешь стучать и бить.
Поневоле насрешь ближнему в рот,
Горько усмехнувшись, вытирая нож…»
— Успокойся, пожалуйста.
— Я спокойна. Даже не начинала нервничать.
Алиса вытерла слезы.
— Костя, слушай, а кто сегодня в саду играть должен?
Тот посчитал что-то на пальцах, посмотрел наверх.
— Вроде «Странники» лабать будут, если не путаю конечно.
— Круто. Сходим? Уля, а ты чего?
Ульянка нахмурилась.
— Ага, знаю я, как вы на танцы ходите.
— Слушай, ну… Мы себя хорошо вести будем. Честно.
— Поверила я вам, как же.
Она шмыгнула носом.
— Всё равно ведь пойдете.
— Вот и собираемся, давайте. Микуся ты чего приуныла? Не нагоняй тоску.
— Да я это… Короче, отойду, посру, хоть от нервов. Без меня только не уходите, я наверно быстро.
Она скрылась за гаражами. Переглянувшись, все дружно пожали плечами. Мол, что теперь, бывает. Мику вернулась через несколько минут, поправляя ремень на джинсах и вытирая руки каким-то лопухом.
— С облегчением, мать. Как оно?
— Да заибись и ну тебя… Сама знаешь куда. Пошли что ли?
Взвешенная критика
