Объявляю вам выговор и отстраняю от экзаменов! Глава 46 из романа "Одинокая звезда"

Перед своим первым экзаменом Ольга волновалась, наверно, не меньше студентов. На заседании кафедры было решено ставить хорошую оценку, если студент выполняет не менее четырех из пяти заданий билета. Если не решает ничего, ставить "неуд". Отличная оценка должна быть действительно отличной — ее получает студент, ответивший на все вопросы. В остальных случаях — "удочку". Решение всех заданий непременно должно быть отражено на бумаге. Обо всем этом студентов предупредили заранее.

Первыми сдавали слабаки, с которыми занимались отличники − таких в ее группе было двенадцать человек. Все — бывшие двоечники. К великой радости своих помощников и Ольгиной тоже все они ответили на твердую тройку. В результате трое отличников хорошую оценку заработали еще до сдачи экзамена. Но четверка их не устроила — они пожелали брать билет. С превеликим удовольствием Ольга поставила им заслуженные пятерки.
Когда стало ясно, что неудов в группе не предвидится, радости Ольги не было предела. Она готова была перецеловать всех ребят. Под занавес на экзамен заглянул ректор. Посидел, послушал ответы и довольный, удалился. Первый экзамен удался.
Узнав, что ничего страшного их не ожидает, никто валить не собирается, студенты воспряли духом. В остальных группах Ольга поставила всего пять двоек. Причем не безнадежных — можно было надеяться, что экзамен их хозяева пересдадут.
После Ольгиного потока пришла очередь остальных.
Там двоек поставили больше. Но в целом не сдали экзамен с первого раза не более пяти процентов первокурсников. Это было существенно меньше, чем в зимнюю сессию. А ведь требования к знаниям студентов предъявлялись значительно выше. Но самое замечательное: и остальные экзамены студенты сдали лучше, чем ожидалось. Когда математики начали интенсивно заниматься с отстающими, физики принялись ворчать, что кафедра математики тянет одеяло на себя. Мол, кроме матанализа, студенты ничего больше не успевают учить. Но Ольга была уверена: если студент берется, как следует, за один предмет, он в конце концов принимается и за остальные. Ведь у него теперь болит душа и за другие дисциплины, поскольку уже пробудилась ответственность. Так оно и вышло.
— В жизни столько не занимались! — признавались студенты. — Зато зачетку не стыдно показать родителям. И стипендию будем получать. Не-ет, лучше учиться, чем лениться.
В этой бочке меда большой ложкой дегтя явилось происшествие в группе Тихоновой. Вместо приболевшего Короткова Ольга послала туда ассистентом Забродину. Во время экзамена там было поставлено семь двоек. Но при подведении итогов Ольга обнаружила в экзаменационной ведомости всего три неуда. Еще четыре куда-то испарились.
Вызвав Тихонову и Забродину к себе в кабинет, Ольга попыталась выяснить, как такое могло произойти. Галя Забродина подтвердила, что двоек было семь.
— Ничего подобного! — возмутилась Тихонова. — Вы, наверно, что-то перепутали. Не было у меня столько двоек.
— Как не было! — подскочила Галя. — Вот же мой список. Иванов, Патрушева, Василец и Панченко экзамен не сдали, а в ведомости у них "удочки" стоят. Да и другие студенты это подтвердят, кто в аудитории с ними сдавал.
— Зачем, когда должны сохраниться черновики? Давайте их посмотрим.
Вызвав Верочку, Ольга попросила принести черновики ответов студентов шестой группы. Но их на месте не оказалось.
— Мария Ивановна, где черновики? — Ольга медленно закипала.
— Откуда я знаю? — пожала плечами та. — Потерялись, наверно.
— Вы и в зачетки оценки поставили? — Ольга едва сдерживалась. Ну погоди, я тебя выведу на чистую воду.
— Конечно. Они же сдали.
— Да как вы можете! — закричала Забродина. — Я же помню, как они отвечали. Они же ничего не знали. Как вам не стыдно! Студенты же все видят! Как им в глаза после этого смотреть?
Тихонова, поджав губы, молчала.
— Так! — зловеще сказала Ольга. — Объявляю служебное расследование. Верочка, найдите этих студентов. Если ушли, звоните домой, требуйте ко мне в кабинет. — А вас, — обратилась она к Тихоновой и Забродиной, — попрошу написать подробно, что произошло. Во всех деталях. Номера их билетов, сколько задач решили, сколько не решили. Все-все.
— Не надо расследования, — не глядя на нее, процедила Тихонова, — они сначала не ответили, а потом я их оставила после экзамена, и они сдали на тройку.
— Но я же запретила это делать! Пишите объяснительную. Ведомости переделать. У студентов изъять зачетки и пока не пересдадут, не возвращать. Или зачеркнуть оценку и написать "исправленному верить". Экзамен у них принимать в моем и вашем присутствии, Мария Ивановна. Не думала я, что секретарь партийной организации способна на подлог. Сейчас объявляю вам выговор! Но думаю, этим дело не ограничится.
— Да вы не представляете, с кем связываетесь! — бросила Тихонова и выскочила из кабинета.
— Вернитесь, я вас не отпускала! — закричала Ольга. Но той и след простыл.
— Побежала к покровителям. — Галя помрачнела. — Ольга Дмитриевна, идите немедленно к ректору. Сейчас начнется.
— Верочка, нашли этих четверых? — позвонила Ольга секретарю.
— Да, они на кафедре физики “хвосты” сдают.
— Срочно зови ко мне. Смотри, чтобы Тихонова их по дороге не перехватила.
— Да им уже сказали, они идут. Вот они.
В дверь постучали. С поникшими головами вошла вся четверка.
— Ну, рассказывайте, как вы сдали математику. Какие оценки получили. Где ваши зачетки?
Ребята молча протянули ей зачетки.
— Что же вы молчите? Рассказывайте!
— А мы при чем? — не выдержал Слава Иванов. — Нам поставила Мария Ивановна — мы ушли. Может, она передумала нам двойки ставить.
— Что вы делали сразу после экзамена?
— Пошли на физику рубить хвосты. У нас задолженности по лабораторкам.
— А на нашу кафедру не возвращались? Марию Ивановну больше не видели?
— Нет. Там очередь на пересдачу большая. Мы заняли и боялись пропустить. Теперь уже не успеем
— Значит, с Марией Ивановной вы больше не виделись?
— Нет, не виделись.
— Хорошо, идите. Я попрошу физиков принять у вас задолженности без очереди.
Когда они ушли, Ольга попросила Верочку и Галину в случае надобности подтвердить все слышанное. Те заверили ее, что, конечно, подтвердят. И тут раздался звонок. Звонил ректор. Он просил Ольгу немедленно явиться к нему в кабинет.
— Началось! — подумала она. И не ошиблась.
В кабинете ректора сидела Тихонова, а он сам нервно вышагивал от стола к окну и обратно.
— Рассказывайте, Ольга Дмитриевна, что у вас приключилось. Вот Мария Ивановна жалуется, что вы аннулировали оценки, поставленные ею четырем студентам.
— Да, Леонид Александрович. Эти студенты экзамен не сдали. Забродина утверждает, что все они получили двойки.
— Но Мария Ивановна говорит, что после экзамена она их еще раз опросила и выставила всем тройки. В конце концов, это ее право. Она доцент, и ей виднее, кто какую оценку заслуживает.
— Это ложь! Только что в присутствии Забродиной и секретаря все четверо сказали мне, что они после экзамена сразу пошли на кафедру физики, заняли очередь на пересдачу лабораторных работ и сидели там, не отлучаясь, так как боялись ее пропустить. Марию Ивановну они больше не видели и, значит, ничего ей не пересдавали. Можете их сами спросить — они сейчас на кафедре физики.
— Что скажете на это, Мария Ивановна?
— А что я скажу? Вы же знаете, чьи это дети. Сами за них просили.
— Но зачем же врать? Ну, поставили бы им двойки. Пусть бы еще позанимались. Кафедра прекрасные консультации организовала — мне студенты сами говорили. Глядишь, и пересдали бы. Что ж вы за нулевые знания им тройки поставили? Что они теперь про нас с вами говорить будут?
— Что говорили, то и будут говорить! Можно подумать, что в первый раз! — обозлилась Тихонова. — Раньше вы иначе рассуждали.
— Да как вы смеете! — Ректор побагровел. — Я что, вас фальсифицировать оценки призывал? Я просил быть повнимательнее, а это не одно и то же! Объявляю вам выговор в приказе и отстраняю от экзаменов! В парткоме будете объясняться.