Аварийный выдох

Показалось, что много ступеней,
А я знала – их только три!
Между кленов шёпот осенний
Попросил: "Со мною умри!

Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой".
Я ответила: "Милый, милый!
И я тоже. Умру с тобой…"

А.А. Ахматова

Женщина стояла в дверях спальни, наблюдала за ним. Наслаждалась им.

«Сколько лет мы ещё продержимся?»

Ойр любил её жадно, не уступая никому из прошлых и из случайно посягнувших нынешних, тут же отправляющихся в список первых. Фрэя знала, что ему мало её, и отдавала себя раз за разом всю, неведомо откуда беря силы для новых регенераций. В ответ же получала свободу действий в контексте их союза и общих проектов. Ойр был её вдохновением, её религией, половиной веры, любимым критиком. Да и просто любимым.

- Отказалась засыпать без сказки, - полуобнаженное тело нырнуло под защиту теплого одеяла и любимых рук. – Пришлось импровизировать.

- Ты бы записывала их уже. Так, смотри, и сборник соберем, - мужской голос разливался бархатом в ночи.

- Думаю, стоит начать прямо сейчас, - без тени шутки ответила женщина, сдергивая одеяло.

- Да-да-да, - смех Ойра притягивал к себе, путал пальцы в волосах и был невообразимо вкусен на губах.

Фрэя спустя несколько мгновений, испытав собственную силу воли, ответила на поцелуй, как раз за момент до того, как мужчина был готов по-хозяйски сорваться на нежность. Она завалила его на спину, оказавшись прижатой к широкой груди. Привстала на локтях – внутренняя женская критика не позволяла чувствовать себя достаточно утонченной, достаточно красивой и грациозной.

- Ты прекрасна, - шепотом произнес Ойр, замечая подобную аккуратность в супруге. Она замерла. – Сейчас ты на миг прикроешь глаза и после отведешь взгляд в сторону.

- Прекрати, - дразня, Фрэя царапнула ногтями его плечо. – Прекрати меня предугадывать.

Снова смех, дыхание, скользнувшее по коже, приятная тяжесть его рук - все родное, и все находится на своих местах. Как и сама Фрэя. И если бы не тепло, которое наполняло её рядом с Ойром - будто бы солнечные драконы, летающие лучами внутри неё – женщина могла быть совершенно другим человеком. А, следовательно, и они были бы иными, возможно, чужими.

- Мы должны выбрать время, - теплая рука легла на плечо. – Осталась неделя из дозволенного.

- Помню, - запнувшись в своих мыслях, не сразу ответила женщина.

- Тридцать лет? – вкрадчивый обнажающий взгляд.

- Не меньше. Хотела бы я увидеть тебя седым, - Фрэя оценивающе оглядела супруга. – С внуками на руках.

- Тебя привлекают седые мужчины? – он игриво поднял правую бровь.

- Только один, - женщина кусала Ойра за подбородок.

- Беяра успеет, как думаешь, порадовать нас статусом бабушки и дедушки?

Фрэя выдохнула, прижалась теплее к спутнику:

- Очень на это надеюсь.

- Тридцать пять?

- Тридцать пять.

И Ойр обнял её крепче.

***

Фасад Здания Союзов был некстати оформлен в различные оттенки охры. И вызывал противоречивые мнения о собственном назначении. Архитектор хотел показать жителям города силу и красоту футуристичного цветка, напоминая о его вечном перерождении, но люди его понимали неправильно, поверхностно ругаясь на несоответствие общему ансамблю главной площади.

Прием был назначен через пять минут. Ойр и Фрэя пересекли вестибюль, остановились у одного из многочисленных кабинетов узких серых коридоров. Женщина свободной рукой поправила складки на темно-коричневом платье. Другая рука была сжата в большой ладони супруга. Оба волновались: Ойр скрывал это внешне, но внутри чувствовал, что после подписания договора начнет невосполнимо терять её, её руки, эти глаза и нахальный взгляд, все изгибы любимого тела; Фрэя мысленно поддерживала ставшее свинцовым сердце, смотрела в глаза родного мужчины, улыбалась ему, и пресекала собственные попытки поцеловать его: «А то, смотрите, совсем побледнел».

- Вы осознаете, с каким решением выйдете из этой комнаты? – табельными фразами интересовался комендант.

Пара кивнула, и тихо озвучила ответ.

- Начиная с завтрашнего дня у вас останется выбранный вами срок. Никакие изменения больше вноситься не будут. Согласно пункту семь статьи две тысячи семьдесят три Общего закона союзов это запрещено.

- До принятия этого закона оба облагались налогом? – невзначай спросил Ойр.

- Верно, равным половине недельного дохода, - отвлекшись от просмотра документов, подтвердил комендант. И продолжил… - Напоминаю, договор не позволяет вам обоим менять партнеров. Думаю, вы ознакомились со всеми пунктами из письма-приглашения?

- Безусловно, - ответила Фрэя.

На столик перед парой лег голубого цвета лист, на местах для их подписи мерцали загадочные галочки. Ойр сильнее сжал руку Фрэи, которую не отпускал с момента выхода из дома, и посмотрел на нее. В его взгляде была обреченность, узнанная женщиной. Она подняла их сцепленные руки и поцеловала тыльную часть его кисти:

- Я люблю тебя, - и улыбнулась самой лучезарной улыбкой, на которую была способна в контексте ситуации.

Ойр поставил свою подпись – ряд красивых и плавных кривых, заигрывающих с бумагой. Фрэя нарисовала свою следом, в той же строке - короткую и не поддающуюся расшифровке.

- Что ж, до встречи через тридцать пять лет! – с глупой торжественностью объявил комендант.

- Лично с вами? – удивленно спросил мужчина, подразумевая возраст лица закона.

- Да. Система об этом позаботится.

Коридор был так же пуст, когда они вернулись на исходные позиции. Женщина попыталась быстрее уйти, но Ойр крепко обнял Фрэю, будто бы хотел слиться с нею воедино:

- Я тоже люблю тебя, - голос его был хрип. И теперь спокоен. – Какими глазами мы посмотрим друг на друга через столько времени?

- Счастливыми, - прикрыв глаза, услышал Ойр, почувствовал дыхание на своей шее.

Начался обратный отсчет.

Ноябрь 2013