Слушающие небо

Господи, да выключите кто-нибудь этот «алярм»! И так голова раскалывается! И нога болит, спасу нет! Что случилось? Где я? Надо открывать глаза. Да, так и есть. Работает только «аварийка», а я лежу, скрючившись, в углу тесной кабины, со сломанной ногой. Один! Прелестно! С мягкой посадкой тебя, Саня!

Саня - это я. Вообще-то я Александр. Александр Трошин, курьер. Ну, да, обычный курьер. Перевожу послания из одного места в другое. Ничего сложного. Все послания зашифрованы, и спокойно хранятся в моём мозгу. Тот, кому они предназначены, без труда их достанет и расшифрует, а посторонним это не удастся. Очень сложно точно попасть в ритм работы моего мозга, потому что каждый мозг индивидуален. Это как отпечатки пальцев, только лучше. Без знания кода ничего не получится. Или вообще информация пропадёт. Вот и разлетаются по галактике мои коллеги, разнося серьёзные и важные сообщения.

Меня загрузили информацией на Новом Париже, и подсадили пассажиром в крейсер Человеческой Конфедерации « Тульский». Почти все в команде были моими земляками, ну, то есть, с Земли. Капитан, правда, был фореллом, но тут уж никуда не попрёшь, лучших астронавтов в нашей галактике нет. Полуптицы-полулюди, они от рождения умеют летать, так что им сам Бог велел. Меня устроили в отдельной каюте, правда, обставленной без излишеств, но и за то спасибо капитану. Только он знал, что я курьер. Вот так неделю я и прокуковал, валяясь на не очень мягкой постели, да просматривая старые фильмы из архива или сражаясь с врагами в компьютерных играх.

Пунктом моего назначения была планета Лева. Куда шел крейсер я, конечно, не знал, не моего ума это дело. Меня просто выкинули бы в шлюпке над Левой, и все дела, а сами удалились бы по своим военным делам. Но вышло немного не так.

И я безвылазно просидел в крохотной каюте, питаясь скудной едой, которую три раза в день приносил молчаливый и равнодушный стюард. Выходить мне не разрешалось и, если бы не мой карманный комп, можно было сойти с ума. Разумеется, в каюте был стандартный бортовой дисплей, но на все мои попытки войти в сеть он однообразно отвечал:

- В доступе отказано!

Так что перед происшествием я валялся на солдатской койке, и играл в увлекательную стратегию под названием «Галакта», часто забываясь коротким сном.

Я проснулся от странных толчков, тупо отдающихся в переборке. Спросонья не понял, что это, но тут включился красный фонарь, и заревел аварийный сигнал. До меня дошло, что по нам стреляют. Тут же открылась дверь, и здоровенный солдат схватил меня, быстро отволок в шлюпку, пристегнул к креслу, и вышел. Через мгновение шлюпка резко дёрнулась, и наступила тишина. Меня отстрелили от крейсера. Чуть очухавшись, я включил внешний обзор, чтобы определиться в пространстве. Я, конечно, не пилот, но космическую шлюпку посажу в любом случае. Есть опыт, знаете ли. Как говорится, - плавали, знаем! На мониторе высветилась какая-то планета. Я запросил компьютер, но мало что узнал. Самое главное, что она была земного типа, из недавно открытых, но еще не исследованных. Кто-то назвал ее «Торжок». Ну, Торжок, так Торжок. Надеюсь, после боя меня подберут, так что ничего страшного, пересижу в шлюпке.

Переключившись на задний обзор, я обомлел. Мой крейсер атаковали аж пятнадцать истребителей, а невдалеке спокойно ждала добычу огромная космическая база с изображением черепа на борту и устрашающей надписью «КОРСАР». Видно, крейсер летел на разведку, да попался в ловушку. Судя по умелым действиям пиратов, «Тульскому» осталось недолго. Он яростно отстреливался, вокруг него плавали обломки истребителей, но расклад сил был не в его пользу. Вот одна из пиратских ракет попала в двигательный отсек, и огромный корабль замер, продолжая вяло отстреливаться. От базы отошел еще один корабль. Дрожащими руками я включил зум, и определил что это десантное судно. Да, пираты пошли на абордаж, и стрельба прекратилась. Я молил Бога, чтобы на меня не обратили внимания, благо до входа в атмосферу осталась всего минута, но, нет, не повезло. Страшный удар закрутил шлюпку и, хотя я не потерял сознания, но справиться с управлением уже не смог. Подбитая посудина валилась с неба на поверхность планеты, неуправляемая, как пятак, выроненный из кармана. Лишь перед самым столкновением мне удалось выправить полёт, но это было уже ни к чему. Страшный удар потряс шлюпку, а я, взлетел над пультом, закувыркавшись в воздухе, и отключился.

Подтянувшись, я пошарил рукой по пульту, и выключил, наконец, этот проклятый «алярм». А то я сам не знаю, что мне хана! Я жив пока только чудом. Пиратская ракета не сумела уничтожить шлюпку, но повредила её капитально, судя по молчанию киберсистем. Светился только крохотный огонек аварийного освещения, а основные системы полностью отключились. Да еще нога. И что там с ней?

Достав нож, я полоснул по штанине комбеза и, сдерживая крик, стал ощупывать ногу. Да, дело плохо! Скорее всего, перелом лодыжки. Хорошо хоть закрытый. Если бы кресло выдержало, я обошелся бы только синяками, но крепления ремней были вырваны с мясом, вот почему я оказался на полу. С переломанной ногой. Достав аптечку, я зафиксировал перелом и вколол себе «антистресс». Так-то лучше будет. Содрав с себя остатки кресельных ремней, я привалился к стене, и стал высчитывать свои шансы на выживание. Припасов у меня на неделю. Ну, если растянуть, то на две. Из оружия — нож, доставшийся мне в подарок от одного самранина, да маломощный станнер, прилагающийся к НЗ каждой космической шлюпке. В общем - почти ничего! Неизвестная, неисследованная планета, возможно, со своим животным миром, против которого у меня, смешно сказать, маломощный станнер, которым муху можно убить, только если ее этим станнером прихлопнуть. Правда, нож - всем ножам нож! Тридцати сантиметров длиной, с острейшим, хищным, матово мерцающим лезвием, и с рукояткой, которая ложится в ладонь так ловко, что нож действительно становится продолжением твоей руки. Такие ножи являются предметом экспорта с Самрании, они стоят дороже золота. Когда-нибудь я расскажу вам, как он мне достался, если выживу здесь, на Торжке.

Есть еще мой карманный комп, напичканный всякими знаниями, фильмами и играми. Естественно, это еще и средство связи, но только в пределах планеты. Так что на Торжке поговорить по компу мне, скорее всего, не с кем. Если не случится чуда. В шлюпке тоже есть передатчик, только без энергии он не работает, а, судя по всему, энергии у меня нет, и не предвидится. Немудрено после такого удара.

Кряхтя и охая, я попытался сесть в покосившееся кресло, и это мне удалось с первой попытки. Пробежавшись пальцами по пульту, убедился в отсутствии энергии. На батарее аварийки не вскипятишь и кружки воды. Кстати, пить очень хотелось. Вскрыв боковую панель, я достал стандартный паек, и вынул из него увесистую тубу с водой. Глотнул немного. Надо экономить. Неизвестно, что там дальше будет. А с другой стороны - чего тянуть-то? Надо решаться, и выходить на поверхность. Выползать, то есть.

Так я и сделал. Натянул дыхательную маску, и накинул на голову капюшон. А что? Не в скафандре же мне выходить. Все-таки «земной тип», как просветил меня комп. Переполз к люку, и вручную стал его открывать. Там и надо-то один рычаг потянуть, но попробуйте это сделать лежа, да после такого удара. Но у меня получилось. Люк открылся, и в шлюпке стало светло. День, оказывается, на дворе! Что меня обрадовало.

Я выглянул, все нормально. Рыжие скалы невдалеке, высокие пирамидальные деревья, вроде тополей, низенькая травка. Какая-то стрекоза пролетела, но так быстро, что я не сумел её разглядеть. Значит, жизнь здесь есть. Это отрадно! До почвы метра полтора. Шлюпка лежит на брюхе в неглубоком болотце. Спускаться придется в грязь. Ну, что ж поделаешь! Я осторожно, извиваясь червяком, развернулся ногами ко входу, и начал свой торжественный выход на поверхность планеты Торжок. Встал здоровой ногой в грязь и, не отпуская края разверстого люка, ещё раз огляделся. Н-да, никакой цивилизации. Дикая-дикая природа. Но, раз есть грязь, значит есть и вода. А это уже немало.

Надо было срочно делать костыль. Я дотянулся до крышки люка, и неплотно прикрыл его, чтобы не возиться потом с его открытием. Мало ли что. Оттолкнулся от борта шлюпки, и запрыгал на одной ноге к ближайшему дереву. Оглянувшись, я даже оторопел. В маленьком болотце лежала только половина шлюпки. Где остался двигательный отсек, оставалось лишь гадать. Я вздохнул, и двинулся дальше. Больная нога тупо заныла, но я стиснул зубы, и скоро оказался под сенью высокого растения. Деревом его назвать было трудно, скорее это была трава-переросток. Но ветки у нее были и росли прямо от корня, поэтому я выбрал подходящую и, достав нож, принялся отрубать нужный кусок. Ветка была волокнистой и суховатой, поэтому рубилась тяжело. Работая, я поглядывал по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Вокруг царила почти земная жизнь. Летали почти мухи, жужжали почти жуки, высоко в небе пролетела... птица, наверное, только местная. Ну не зоолог я, и не биолог. Простой курьер. Но мне понравилось. Тепло, светло...

С костылём стало значительно легче передвигаться, и я решил осмотреть ближайшие окрестности. Дыхательную маску я пока не снимал, но вскоре сделать это придётся. А пока я, прихрамывая, потащился к скалам.

Скала, высотой метров сто, торчала прямо из зелёной луговины. Можно было попытаться залезть на неё, чтобы осмотреться, но я пожалел больную ногу, и решил её обойти. Ничего примечательного я не заметил, пока не обогнул каменную россыпь. За россыпью, метрах в трёхстах, я увидел деревню. Небольшую деревушку с домиками типа африканских, с соломенной крышей. Или травяной. Я ведь, как вы уже догадались, ещё и не ботаник. Мне стало страшновато, и я присел за небольшим валуном, скатившимся когда-то со скалы. А вдруг там живут людоеды! Или … да мало ли... В общем, я присел, и стал смотреть. Бинокля у меня не было, поэтому видно было плохо. Человекоподобные существа мелькали между круглых домиков, входили в них, и выходили. Над крышей одного домика вился дымок, наверное, хозяйка готовила обед. Я внезапно ощутил приступ голода, и сглотнул слюну. Чувствовал я себя, как на Земле, где-нибудь в Конго.

Внимательно вглядываясь вдаль, я ненадолго потерял контроль над миром вокруг себя, поэтому вздрогнул от лёгкого прикосновения к моему плечу. Я так резко повернулся, что наступил на больную ногу и со стоном повалился наземь, теряя сознание. Чуть придя в себя, я открыл глаза, и с ужасом обнаружил, что почти вплотную к моему, приближено лицо туземца. У него было два карих глаза, тонкий и короткий нос между пухлых щёк, и толстые негритянские губы тёмно-коричневого цвета. Большие, да просто огромные, оттопыренные уши придавали ему нелепый вид. Кожа медового цвета была совершенно безволосой и напоминала пергамент. Это смешное лицо приблизилось еще на сантиметр, и туземец стал меня обнюхивать. Внезапно он схватил дыхательную маску, и сорвал её с меня. От неожиданности я глубоко втянул в себя воздух, и закашлялся. Откашлявшись, я несколько раз вдохнул и выдохнул, и понял, что воздух на Торжке совершенно земной, только намного чище и свежее.

Я переместился на колени, и потянулся к костылю, но туземец не дал мне этого сделать, наступив ногой, обутой в подобие сандалий, на моё корявое изделие. Выставив вперед больную ногу, я постарался дать понять ему, что не в состоянии ходить и, по-моему, мне это удалось. Худая, загорелая нога убралась с костыля, и я, подняв его, встал. «Ушастик», как я про себя прозвал туземца, был намного ниже меня, но шире в плечах. Такой коренастый слоненок без хобота, одетый в короткую тунику из мелкоячеистой сетки. На руках его было по четыре пальца, один из которых выполнял функцию большого. В общем, несомненный гуманоид. Это я удачно попал! Лишь бы не людоеды.

Ушастик что-то проговорил, и махнул рукой в сторону деревни. Я немедленно сунул руку в карман, и наощупь включил комп в режим переводчика. Умная машинка послушает-послушает, обобщит результаты, и выдаст перевод местного языка. По крайней мере, я на это надеюсь. Но жест был понятен и без слов. Повернувшись, я похромал к домикам. Туземец шагал позади.

Да-а, радиостанции у них точно нет. Убогость страшная! Всё самодельное, самотканое, самовязанное. Но очень чисто. Есть и женщины, но нисколько не красивее мужчин. Такие же ушастые, а если присмотреться, то и поушастее за счет оттягивания мочек тяжелыми украшениями из драгоценных камней. Вообще рубинов и изумрудов на местных столько, что даже удивительно. Браслеты, ожерелья, диадемы... Выполнено все это, конечно, примитивно, но камни...

Меня провели в один из домиков. Та же простота в обиходе. Вдоль стен плетеные лавки, два оконца без стекол, за домом печь типа тандыра, большого глиняного горшка, в котором разводят огонь и готовят пищу. В оконце я видел, как около дымящейся печи крутятся две женщины. У меня опять засосало в желудке.

Один из ушастиков, с серой кожей, наверное, от старости, предложил мне сесть, и сел сам рядом со мной. Еще двое маялись у входа. Старик ткнул себя пальцем в грудь, и сказал что-то вроде « Курмынлык». Я тоже показал на себя и сказал:

- Саня!

В ответ старик разразился целой речью, размахивая руками, и притопывая ногами. Я, конечно, ничего не понял, но согласно кивал головой. Моя машинка работала, проводя анализ языка ушастиков, так что пусть говорит побольше. Мой пленитель у двери тоже заговорил, тыча пальцем в сторону шлюпки. Ну, ясно, объясняет старику, откуда я взялся. Я послушал-послушал, и сказал:

- Мужики, не тушуйтесь! Я свой!

Они немедленно замолчали, и их уши зашевелились, ловя звуки моего голоса. Тут же старик протянул руку, и, потянув меня за нижнюю челюсть, открыл мой рот, и другой рукой показал, что я должен говорить еще. Я закрыл рот, и с полминуты размышлял, что бы им такого сказать. Ушастики молча внимали мне, их уши были направлены на меня. Наконец я прокашлялся и заговорил.

- Ну, вот что, ребята. Я курьер, зовут меня Саня Трошин. К вам я попал случайно, без всякого умысла, так что не обижайтесь. Надеюсь, что не причинил вам хлопот. Интересно, когда у вас обед и что вы едите. А то жрать хочется, просто страсть! Принимайте меня в свое племя, потому что деваться мне всё равно некуда. В лесу я долго не проживу, я человек мирный. А что вам ещё сказать, не знаю, так что давайте обедать.

Закончив эту недлинную речь, я улыбнулся присутствующим, и приготовился ждать ответа. Старик закрыл глаза, помолчал, и неожиданно выдал на чистом русском языке:

- Курьер Саня Трошин. Обедать!

Я обалдел! Моя машинка ещё молчала, а эти дикари моментально овладели русским языком. Вот это да! Я ещё раз прокашлялся, и заявил:

- Милые вы мои! Счастье-то какое! Хоть поговорить можно будет по-человечески! А я и не надеялся. Ну, спрашивайте, что непонятно.

Через час ушастики резво болтали со мной, рассказывая местные новости, и задавая кучу вопросов. На некоторые я отвечал, на другие промолчал, а на третьи не знал ответов. Но и от них я узнал много нового и интересного.

Старик-староста, которого звали Акреном, рассказал мне, что их народ, балазы, не признает технического развития. Их планета, Паллма, очень стара, а цивилизация возникла около миллиона лет назад. Они достигли совершенства в медицине, философии, искусстве, правда, своеобразном, но не пользуются даже металлами. Всё, что у них есть, изготовлено вручную. Выращивают овощи, фрукты, ловят рыбу и мелких животных. Бережно относятся к окружающей среде, и она платит им тем же. Все они счастливы, здоровы и неизменно довольны жизнью. Насколько они осведомлены, другие племена на планете живут по такому же укладу.

Акрен вызвал местного доктора, и тот, поколдовав немного над моей сломанной лодыжкой, туго обвязал перелом какими-то листьями, от которых нога у меня страшно зачесалась, и сказал, что завтра можно будет ходить. Фантастика!

И он оказался прав. На следующий день я уже довольно сносно передвигался, стараясь не утруждать увечную конечность. Побывал в гостях у всех жителей деревни, у некоторых даже по нескольку раз. Ну как отказать таким милым лю… существам, которые столь ласково относятся к представителям инопланетной культуры. Преодолев свои страхи, перепробовал большинство блюд местной кухни, и нашел их превосходными. Особенно мне понравился слегка кисловатый и чуть пьянящий сок какого-то растения. На аборигенов он оказывал такое же действие, и мы приятно посидели вечерок, попивая «тран», как назывался этот напиток, и весело болтая о том, о сём.

Вот что я узнал от аборигенов. Сначала они развивались так же, как и подобные им существа, даже вышли в космос, пока не случилась ужасная война. В результате население сильно уменьшилось и успокоилось. Было принято единогласное решение полностью отказаться от техногенной цивилизации. Промышленное производство было свернуто, постепенно отказались от машин и искусственных продуктов и рядовые члены общества. Стало модно вести «растительную» жизнь, что претворилось в «растительную» цивилизацию. И теперь металлические и пластиковые предметы полностью забыты, а редкие находки вызывают отвращение и страх. Страх перед ужасами войны, которая может быть развязана за обладание подобными предметами.

Через неделю я уже забыл, что моя нога была сломана, и с удовольствием ходил с туземцем по имени Марис, который стал моим лучшим другом, собирать фрукты, копать сладкие корневища, заготавливать глину для посуды, и других нужд деревни. Благодаря природным условиям, пищи на планете было вдоволь. Говорили, что «древние», чтобы создать более благоприятные условия жизни, чуть-чуть повернули ось планеты. На мой взгляд, получилось очень неплохо. Зимы практически не было, а лето было нежарким, и в меру влажным.

Мы с Марисом наведались к шлюпке, и обнаружили, что она почти полностью погрузилась в болотце. Над бурой жижей торчала только бугристая, обгорелая «краюшка» шлюпки. Марис махнул рукой, и высказался в том смысле, что это даже к лучшему. Нечего, мол, смущать народ погаными предметами. Я, конечно, немного расстроился, хотя, к чему мне шлюпка без двигателя? Мое предполагаемое отбытие домой откладывалось на неопределенное время. А что делать? Ни связи, ни транспорта.

Так и проходили дни, расцвеченные походами по окрестностям, которые оказались неимоверно любопытными. Своеобразная флора и фауна планеты очень меня интересовали, хотя я и не биолог, как уже говорил выше. Но я любопытен по природе, и все с чем я сталкивался, казалось мне прекрасным.

Однажды Марис позвал меня на охоту. Оружие - лук и стрелы с костяными наконечниками, мне торжественно вручили, с напутствием не убивать без необходимости и соблюдать разумную меру. Также я получил короткое копье с каменным наконечником, и костяной нож, который оказался очень острым, но непрочным. Свой нож я благоразумно не выставлял на вид, а доверчивые туземцы не спрашивали о назначении предмета, который я прятал за поясом.

Как неважный стрелок из лука, я предоставил Марису показывать свое искусство, а сам довольствовался ролью переносчика добычи. Всего за день мы, не особо себя утруждая, добыли восемь птиц, напоминающих тетеревов, и одного зверя, размером с собаку, но с мордой крысы. Этот грызун, по словам Мариса, доставлял много неприятностей, воруя у аборигенов продукты. Но на вкус был довольно неплох. День шёл к концу, и на меня навалилась усталость. Посовещавшись, мы с Марисом решили закончить охоту, и отправляться домой, в деревню.

Лес был довольно редок, без подлеска, роль которого выполняла высокая трава, типа папоротника, доходящая иногда до пояса. Марис, на правах аборигена двигался впереди, а я, оглядываясь, прикрывал тыл. Но нападение зверя было столь стремительно и внезапно, что никто из нас не успел отреагировать. Гибкое коричневое тело рухнуло на Мариса и тот, под тяжестью хищника упал на землю. Мне было плохо видно, что творилось в густой траве, но я попытался помочь Марису. Подбежав к месту битвы, я нацелил копье, чтобы ударить зверя, но никак не мог поймать подходящий момент. Мой ушастый друг яростно отбивался от коричневого существа размером с тигра, а зверь яростно ревел, и, судя по щелканью гибкого, голого хвоста, никак не мог справиться со своей добычей. Наконец, я увидел перед собой спину зверя, покрытую короткой шерстью, и незамедлительно ударил в нее копьем. Каменный наконечник выполнил свое предназначение лишь наполовину, поранив шкуру, и тут же раскололся. В ярости я отбросил бесполезное древко, и, выхватив свой нож, кинулся на спину хищнику, раз, за разом вонзая лезвие куда попало. После одного из особенно удачных ударов животное громко завизжало и обмякло.

Схватив зверя за гибкий хвост, я оттащил его в сторону, и с ужасом увидел, что мой маленький друг не подает признаков жизни. Всё его тело было истерзано когтями и зубами хищника, кровь была повсюду. Оставив возле убитого зверя свою ношу, я взвалил Мариса на спину, и рысью пустился в деревню.

К счастью, Марис был ещё жив. Занеся невесомое тело друга в хижину лекаря, я принял деятельное участие в уходе за раненым. Благодаря своевременной помощи лекаря, и хорошему уходу, через неделю Марис встал на ноги, а через десять дней оживленно договаривался со мной о сроках следующей охоты.

Биссарр, так звали хищника, редко покидал горные районы страны. Как он попал к деревне, никто не мог понять, и все были очень рады, что его кровавые похождения закончились так быстро. Свирепый хищник нападал на все живое, и редко получал отпор. Слабые балазы со своим более чем скромным оружием не могли ему противостоять поодиночке, а понятия об охоте с загонщиками у балазов не существовало.

После спасения Мариса мой авторитет поднялся до небес. Жители сообща построили мне хижину из прутьев, обмазанных глино-соломенным составом, совсем, как у нас в древности. На Земле. Староста подкатывал ко мне с предложением найти мне невесту, но морально я к этому был ещё не готов. Были, конечно, грешные мысли, но, поразмыслив, я решил не торопить события. Я не оставлял надежды покинуть этот мир, такой гостеприимный, но все же чужой. Насколько чужой, я тогда не понимал.

Однажды я зашел в хижину лекаря, и нашел его лежащим навзничь на лавке с открытыми глазами, но недвижимого. Испугавшись, и потормошив его немного, я побежал к старосте, и, рассказав ему об этой беде, получил неожиданный ответ:

- Не беспокойся, Саня! Сегодня он слушает небо.

- Слушает небо? Как это?

- Он слышит разговоры дальних миров, и запоминает их.

- Зачем это? Что вам до дальних миров?

- Это наш древний обычай. Каждый житель по очереди слушает небо, и выискивает там полезные для нас вещи. Конечно, это случается очень редко, но мы не перестаём слушать.

- И что же вы слышите?

- Всё. Разговоры существ, населяющих мир, переговоры правителей дальних планет, водителей звездолётов... Мы многое слышим, но многое остается для нас бессмысленным. У нас нет нужных понятий, мы не понимаем многих вещей, о которых идет речь, но иногда перехватывается что-нибудь нужное. Вот, например, тысячу лет назад житель деревни Абаз услышал и запомнил, как приручить дерево. Он попробовал, и у него получилось. Теперь все деревья вокруг нашей деревни давно приручены, поэтому, по нашему желанию дают нам те плоды, какие мы хотим в этом сезоне. И таких находок довольно много.

Интересно! - сказал я, и задумался.

Мне пришла в голову оригинальная мысль, и я попытался ее озвучить.

- Слушай, Акрен, я понял, зачем вы слушаете небо. А говорить с небом вы не пробовали?

- Говорить? Зачем?

- Ну, чтобы пообщаться... Завести новых знакомых в дальних мирах.

- Нет, что ты! А вдруг мы заведём себе врагов? Да и не умеем мы говорить с небом. Наше дело слушать!

От Акрена я ушел расстроенный. Опять облом! Пришедший вслед за мной Марис выслушал меня и спросил:

- Саня, а зачем тебе говорить с небом?

- Глупый вопрос! Конечно, чтобы вызвать звездолёт, который отвезёт меня домой.

- Ты так хочешь домой? Разве тебе у нас плохо?

-Нет, не плохо, но мой дом не здесь. Всё, что было мне родным и близким, осталось там, на Земле. Окажись ты на моём месте, разве не рвался бы домой?

- Да, Саня, я понимаю тебя. И постараюсь тебе помочь.

- Помочь? Как?

- Пока не спрашивай. Мне надо посоветоваться.

После его ухода я впал в смятение. Надежда на помощь аборигенов была совсем мала, но и она растревожила моё сердце. Домой! Как бы я хотел оказаться дома, увидеть родную улицу, знакомые высотки на холме, и свой дом в зарослях сирени. И чтобы непременно на тропинке чирикали и дрались воробьи!

В мечтах я провёл весь день и ночь, а наутро ко мне пришел Акрен.

- Вставай, пойдем, - сказал он.

- Куда?

- Узнаешь!

Мы нагрузились припасами и оружием, и втроём двинулись в путь. Деревня ещё спала, поэтому наш уход остался незамеченным. Впереди опять шел Марис, за ним Акрен, и в арьергарде - я. Шли три дня, по зеленым лугам, кишевшим живностью, по рыжим холмам, лишённым растительности, по лесам, поражавшим высотой своих мощных деревьев. С наступлением сумерек мы останавливались на ночлег, и разбивали лагерь. На исходе третьего дня мы устроились на ночлег в распадке между двумя холмами. Попивая чай у небольшого костерка, и разглядывая звёздное небо, я спросил у Акрена:

- Сколько нам еще идти?

- Да, мы уже на месте. Завтра спустишься вниз.

Всю ночь я ворочался, не в силах заснуть, а мои спутники уютно похрапывали, не удосужившись даже выставить часового. Под утро я встал, раздул почти потухший костер, и сидел около него, пока все не проснулись.

- Завтракать, - провозгласил Акрен!

- Да какой завтрак? Мне кусок в горло не полезет! Идемте!

- Нет, так дела не делаются. Надо позавтракать.

Смирившись, я дождался окончания короткой трапезы, и наша троица направилась к небольшому бугорку, расположенному в центре распадка. Акрен остановил нас, не доходя до пригорка нескольких шагов и, подойдя к нему, произнес несколько слов на балазском языке. Вершина пригорка сначала медленно, а потом все быстрее начала вращаться вокруг своей оси, вывинчиваясь вверх. Показался металлический цилиндр, высотой метра четыре. Мы с Марисом ошарашенно смотрели на происходящее.

- Вот тебе и жизнь без металла, - пробормотал я.

- Это механизм для спуска вниз, - сказал Акрен. - Нам нельзя спускаться, но ты инопланетник, ты можешь спуститься и поговорить. Возможно, тебе помогут.

- Кто поможет?

- Хранитель.

- Дела-а, - подумал я. Трудно представить, кто или что скрывается под многозначащим именем Хранитель. Что ж, пообщаемся.

Я подошел к цилиндру и, обнаружив на высоте метра от поверхности выемку, похожую на ручку двери, нажал на нее. Действительно, бесшумно откатилась широкая дверь, и я вошел внутрь лифта. Дверь закрылась, и лифт, дрогнув, помчался вниз. Скорость была сумасшедшей, и ехал я, или, вернее, падал около десяти минут. Наконец, лифт плавно затормозил, и остановился. Дверь открылась, передо мной был ярко освещённый коридор.

Я не люблю подземелий, мне в них некомфортно. Не то, чтобы я страдал клаустрофобией, но впечатления, обычно, гнетущие. Вот и теперь, шагая по коридору, я чувствовал себя не в своей тарелке.

Коридор закончился светлым залом, в котором находились сотни непонятных механизмов, приборов и машин. Я искал что-то определенное, и это что-то явно должно было находиться в центре зала. Так и есть. Невысокая пирамида черного цвета с белой кнопкой наверху. Я подошел и, не колеблясь, нажал на кнопку.

Раздался странный звук, похожий на вздох, и нежный женский голос что-то произнёс на незнакомом языке. Я решил ускорить события и, помня о впечатляющих способностях балазов, произнес:

- Здравствуйте! Я - Александр Трошин, курьер. Планета Земля, Солнечная система, Человеческая федерация. Прошу помочь покинуть эту планету, или связаться с любой планетой Человеческой Федерации.

Молчание длилось минуту, а потом тот же женский голос произнес:

- Земля. Есть в реестре. Человеческая Федерация. Зарегистрирована. Саня Трошин. Инопланетный курьер. Идентификация произведена.

Я обрадованно воскликнул:

- Так вы про меня знаете? Откуда?

- Один миллиард сто семьдесят семь миллионов двести восемьдесят тысяч сто сорок две... три единицы датчиков на поверхности планеты.

- Так вы говорите про балазов? Но они же люди!

- Да, люди. Но они еще и мои датчики для сношений с внешним миром.

- Кто вы?

- Всепланетный хранитель.

- Понятно. Хотя ничего не понятно! А мне вы поможете?

- Помощь инопланетным существам в мои функции не входит.

- Но мне же необходимо вернуться домой. На Землю. Хотя бы свяжите меня с Землей… да с любой планетой Человеческой Федерации. Я уверен, мне помогут!

- Я подумаю, что можно сделать. Вы получите информацию через восемь часов.

- Я понял. А почему так долго?

- Необходимо оценить ваш уровень. Помощь предоставляется только достойным.

- Что ж! Я приду через восемь часов.

Вернувшись к лифту, я поднялся наверх, и присоединился к моим спутникам. Увидев меня, они вскочили на ноги, кинувшись ко мне с расспросами. Но вопросов у меня было больше, чем ответов.

Акрен рассказал мне все, что знал. Древние оставили под землей систему контроля над планетой. Руководил системой электронный хранитель, точки доступа к которому были разбросаны по всей планете. В каждой деревне, или общине один из балазов являлся доверенным лицом, в обязанности которого входило тайное сношение с хранителем при чрезвычайных ситуациях. Должность эта передавалась по наследству, и после смерти Акрена, например, доверенным лицом станет Марис. Каждый балаз на планете был соединен незримой, телепатической нитью с хранителем, который не только аккумулировал данные о сканировании космоса, но и решал, что полезно для жителей, а что нет. По сути, хранитель являлся гигантской копилкой знаний, и системой контроля над функционированием каждого жителя планеты. Контроль этот был так ненавязчив и незаметен, что я никогда бы не подумал, что мой друг Марис контролируется электронным сторожем.

Я не находил себе места, в ожидании назначенного часа. Наконец, наступил вечер, и я направился к лифту. Акрен и Марис провожали меня до двери, и объявили, что будут ждать решения хранителя здесь.

Представ перед пирамидой, я снова нажал на кнопку, и услышал все тот же нежный женский голос. Но, почему-то, он не ассоциировался с женщиной, по силе и уверенности голос звучал явно по-мужски.

- Саня Трошин! Оценив ваши действия, жители Паллмы считают вас достойным существом. Вы спасли одного из жителей планеты от смерти, и не нанесли никакого вреда нашей системе. Хранитель готов вам помочь.

- Как же вы мне поможете?

- Я могу телепортировать вас в любое место Вселенной. Вы должны лишь четко представить конечную точку «прыжка».

- То есть, мне надо просто подумать о том месте, куда я хочу попасть?

- Да.

- А вы не поделитесь со мной такой технологией? Это было бы здорово!

Хранитель помолчал несколько долгих минут и, наконец, медленно ответил:

- Да, вы получите данную технологию в дар от планеты Паллма. Но мне придется стереть из вашей памяти всю информацию о планете. Я должен охранять Паллму. Вы согласны?

Теперь уже я помолчал, обдумывая предложение. Было страшновато подвергнуться стиранию памяти, пусть даже частично, но с другой стороны Человеческая Федерация получала такой чудесный вид транспорта... Опасения хранителя понятны. Я решился.

- Да, я согласен. Прошу дать мне время для прощания со своими спутниками.

- Прощайтесь. Я жду.

Подъем наверх показался мне очень длинным. Мысленно я был уже дома. Выбежав из лифта, я крепко сжал в объятиях Акрена и Мариса. Они не стали задавать мне вопросов, все и так было понятно. Марис сказал:

- Саня, я буду скучать! Приезжай к нам ещё.

- Если получится, с удовольствием, - покривил душой я, понимая, что оказавшись на Земле, я начисто забуду не только Акрена и Мариса, но и вообще всё, что со мной произошло. Наверное, это будет напоминать обморок: нападение на крейсер, и - раз, я на Земле.

И тут мне пришла в голову отличная мысль. Я достал свой карманный комп, включил его в режим диктофона, и начал свой рассказ, постаравшись как можно точнее записать в память прибора историю, произошедшую со мной в космосе и на Паллме. Под конец, переключив комп в режим видеокамеры, я снял, как иллюстрацию к своему рассказу, своих спутников, долину и холмы, постаравшись точно зафиксировать место будущей телепортации. Я не собирался так просто расставаться с полюбившимся мне миром.

В последний раз я окинул взглядом приветливый мир Паллмы, крепко обнял друзей и, со странным чувством радости и печали одновременно, шагнул к лифту. Домой!