Одна снежинка ещё не снег
Обычно Кузьмин дарил своим девицам шубы. Ядовито-зелёные, ядрёно-синие, токсично-жёлтые – красивые. Девицы уходили довольные.
– Меня, Кузьма, вообще-то Олеся зовут, – говаривала очередная пассия, прикрываясь подарком.
Он пожимал плечами и скрёб рукой щетину на щеке.
Имя у Кузьмина было Борис, и отчество Борисович, но к нему везде липло – Кузьма, и он не протестовал.
"Понимаешь, деточка, – после шампанского он становился болтлив, – Дед Мороз – пошло, Морозко – по-детски, Карачун – быдловато, Трескун, хихи – смешно. Да и какой я дед? Я, как Карлсон, в расцвете сил. Я есть кузнец льдов, снегов и других видов воды в… – он старательно выпячивал губы, артикулируя уже не очень уверенно, – твёрдом агрегатном состоянии!". Девица ласково поглаживала его по крепкой, несмотря на расцвет сил и не очень здоровый образ жизни, груди.
Кузьма работал заливщиком льда на московской арене "Динамо". Но любил он не хоккей, а заливать лёд. Его катки хвалили Тарасова, Овечкин и Навка. Он работал, как говорили, с "щепоткой волшебства".
Знавали Бориса Кузьмина и на горнолыжных склонах. Он был спецом по искусственному оснежению и оледенению. Зимы плохели, средние температуры повышались, и Кузьма был нарасхват.
Девятое марта – подходящий день, чтобы дарить женщинам подарки, но Борис думал не об этом. Он думал, как и где будет перелетовывать.
Задумчивый, пил он кофе (остывший, но не холодный), стоя возле борта каточка, им же залитого в саду им. Баумана. Теплело. Минус один и две десятых, прикинул Кузьма. Он стоял в кепке и кожанке, в ботиночках на тонкой подошве. Никаких тулупов и тёплых шапок не признавал, скидывал в апреле с себя всё до шорт и футболки, в плюс пятнадцать плавясь от жары.
Смотрел на людей, думал, что катаются кое-как, а ведь каток тоже его. Просто подошёл он без души, рутинно срезая старый лёд, мазал тёплой водой, наращивая новый, – чистая технология, без морозного искусства.
А на той неделе плеснул немного чуда под валик заливочной машины, по льду растёкся настоящий мороз, волшебством проникнув в коньки посетителей, – обыватели превратились в плющенок и бутырских.
В борт, словно шайбой, что-то грохнуло – Кузьма вздрогнул.
– А ты прямо царица полей! Ледовых, – в борт вдарила, оказывается, увесистая сумочка. К сумочке прилагалась дама.
Кузьма посмотрел на неё неприязненно. Не молодая, но яркая; в теле, но не расползлась. И от неё шёл жар. Кузьма отодвинулся.
Она разглядывала его в ответ.
– А ты ничего, в форме, – кивнула она одобрительно. – Как и ожидалось.
– Спасибо зарядке, – ответил он неуверенно, гадая, кто она такая.
– Ой, и шуточки прежние!
– Это тоже, говорят, тренируется, – пробубнил он, втягивая голову в плечи и собираясь потихоньку улизнуть.
– Так, Боренька, не зли меня, я по делу. – Она оперлась о борт, мелькнула ключица в вороте распахнувшейся шубки.
Эту ключицу Кузьма помнил.
Тогда он тоже подарил шубу. Кажется, это была первая синяя шуба. Ни соболь, ни норка… Именно тогда, лет двадцать…
– Двадцать четыре, – помогла она – он всё это вспоминал вслух.
***
Настя была красива, упорна и активна.
Попавшись в будто бы расставленные (а на самом деле, нет) сети Кузьмы, она не давала ему прохода. В те годы, в середине восьмидесятых, он в промежутках между настоящими горами, ледовыми дворцами Москвы и Ленинграда – Медео тогда он уже забросил – подвизался в Подмосковном Парамонове. Там, где зародилась советская школа горных лыж, и сейчас тренировали молодёжь.
Самому Жирову, лучшему горнолыжнику Союза, Кузьма готовил здесь когда-то снег. Но главной изюминкой Парамонова, помимо бугельных подъёмников и крутых склонов, была санно-бобслейная трасса. Собранный вручную из досок сибирской лиственницы жёлоб заливали в морозы буквально из лейки – тут уж без Кузьмы было не обойтись.
Настя Чернова со своей неуёмной энергией была хороша и на санях, и на горных лыжах. Ей не хватало мастерства и техники, но зато у неё было безграничное упорство.
А когда Кузьма ей под полозья сыпанул своего морозца, мастерство стало искусством, и её вызвали в сборную. Он подарил ей шубу, а в домике турбазы, где жили спортсмены, попивал пиво и откровенничал. Март получился неожиданно тёплым, текло с начала месяца, и Кузьма бухтел о наболевшем:
– Да уже в Лейк-Плэсиде ненастоящего снега насыпали. А что ты что думаешь, я с Медео свалил? Какой там был хрусталь… А теперь хрустя эта, как везде. Тьфу! А в США-то, в восьмидесятом назвали "Чудо на льду" их студентиков-хоккеистов, которые наших чикнули... А я давно говорил, что волшебство "Красной машины" рано или поздно сойдёт на нет. Как только на искусственный лёд перешли. – Он тяжело вздохнул. Настя ела макароны прямо в постели и смотрела на него смешливо. А Кузьма продолжал:
– А были времена… Я мосты ледяные в августе наводил (при Иване Грозном)... Жертвы мне приносили, чтобы в июне без заморозков. Зимы какие были… А, что теперь…
Вспоминал, как стали про него забывать, а потом и вовсе как бы запретили, но в тридцатые резко вернули взад и даже, в некотором роде, образовали культ. Кузьме понравилось, он бросил свои северные льды на острове Врангеля и обосновался в Москве, узрев в себе пользу для массовой физкультуры и спорта.
– А потом война… – вздыхал он.
Тут уж он расстарался! Но сам себе не верил, потому ушёл в партизаны, где его, конечно, не брала никакая пуля, отскакивая от промёрзшей шкуры. Морозом он, конечно, немца потрепал, но больше гордился медалью "За боевые заслуги" за настоящий бой.
– А после войны спорт в гору пошёл. Особо – хоккей. Да и коньки длинные – Гришин, Скобликова… а? А кто им трение минимальное мокрый лёд о мокрый лёд? Кузьма! Ну да, и после были и Харламов, и Протопопов с Белоусовой… Они ещё тянули. Потому как закалка у них с детства, где был каточек родненький, настоящий, морозом заделанный.
Макароны кончились, Настя скучала, а Кузьма не утихал:
– Да, в спорте развернулся... Холодильники туда-сюда – мелочь, ремесло, подработка… А вот хоккей, коньки, лыжи – раздолье. Снег что? Снег – это чудо, волшебство, мороз чтобы пять градусов, тогда и трение… Веденин в Саппоро как? Снег перед его стартом повалил стеной (я ему подмигнул тогда), думали, всё, каюк советскому спортсмену. А он япошкам: "Дахусим!", и олимпийский чемпион! Поняла? А теперь снега этого липового всё больше. И март, вишь, какой?.. Я?.. А что я… Я помаленьку… Лёд там залить, снег утрамбовать…
***
– Когда ты исчез из моего пространства, и остался холодок вот тут, – взрослая Настя показала на обширную грудь, – я поняла все твои сказки про мороз, про ковку мостов, хрустальное ведро… Спорт бросила, конечно.
Кузьма с кислой миной крутил ложечкой в чашке – они переместились в кафе. Не доморозил её тогда, вот чего. Она на шубу сказала "Фи" и добавила, что он ей нужен, а не какие-то там синюшные меха. И подумаешь, что старше в два раза, ведь главное не паспорт, а чувства.
Он после таких слов затаился, а потом и вовсе сбежал, выморозив у себя и у неё обычным способом память; да видно слабовато налил холода – остался рубец. И ключицу не позабыл. Настенька стала Анастасией Палной, серьёзным человеком, тяжеловесным даже, а ключица осталась такой же.
А ведь после неё он превратился в такого окончательно: встроился, вжился, сросся с ненастоящим льдом, фальшивыми морозами и плоскими снежинкам из пушек...
– Ну, ладно, повспоминали и хватит. – Она задумчиво погладила его по заросшей щеке – он скосил глаза, но не дёрнулся. – А пиво бросай. Сущность твоя морозная может с алкоголем и не справиться.
Нравоучений ему только и не хватало.
– Приятно было пообщаться, – он встал. – Спасибо за компанию, но мне…
– Сидеть, – сказала тихо, и он понял с тоской, что уйти по-тихому не удастся. – Не просто так я к тебе, Боренька. Дочурка у меня замуж выходит. Хочет, чтобы всё красиво было. И я хочу. Мальчик там не сказать, чтобы наша с мужем мечта, но это её выбор…
– Залетела? – спросил разозлённый своей беспомощностью Кузьма.
Она оборвалась на полуслове, улыбнулась ласково.
– Кузьма, не хами. Без залётов у нас, не волнуйся. Всё чинно и благородно. Но свадебку играем в июле, а доченька хочет зимнюю, понимаешь, сказку. Волшебство. И чтоб не вата, а прямо Новый год! Мороз и снег чудесный. Такой вот у неё заскок, – она развела руками. – Как в детстве любила зиму, так и осталось. Подружки в декабре в Таиланд – она в Хибины, на Чукотку, чёрт знает куда… Гляциолог, в географическом обществе при Чилингарове, надежды подаёт. Мальчик такой же у неё. Вроде бы... Или нет? – Она задумалась.
– Ваши семейные истории очень любопытны. Но я-то тут при чём?
– А при том, Боренька, при том… – она похлопала его своей пухлой ладошкой по его крепкой руке. – Сделай ей сказку зимнюю, а? Прошу тебя. И чтобы не это вот современное барахло, а по-настоящему? А?
И ни её похлопывание по руке, ни приказно-ласковой тон и ни несомненное умение уламывать, ни даже ключица, а интерес сдвинул мерзлотную крепость внутри Кузьмы
– Дорого выйдет, – сказал он.
– Шкура ты, конечно, Боренька, но мы за ценой не постоим. Только пусть будет красиво. Волшебно… Ага?
Он кивнул, мельком глянув на холёное лицо, и уткнулся обратно в чашку. Она сунула визитку, поднялась.
– Когда свадьба-то?
– Шестого июля.
Иван Купала выходит, отметил Кузьма. Настасья велела звонить и как-то незаметно для своих габаритов исчезла.
***
Жара началась с мая, и к концу месяца уже ничего в Москве о весне не напоминало; зелень пожухла и запылилась, как в августе.
Кузьма, чертыхаясь – "сейчас бы прохлаждался в высокогорье" – мотался по городу, выполняя заказ, остывал под кондеями, и без конца залезал в душ.
В июне он уже проклинал всю эту затею, но не бросал – во-первых, слово дал, во-вторых, с невестой познакомился и был очарован. Дочь Настасьи звали Марина. Но она заговорщицки показала Кузьме паспорт, тыкая в неслучайную букву "е" во втором слоге имени, улыбаясь и подмигивая. Он думал пошутить, но рот закрыл: при этой девочке хотелось вести себя прилично и ходить в строгом костюме, а не в шортелях и майке.
В глазах её не солнце отражалось, а светило что-то своё, беспокойное. Шейка у Марины была тоненькая, волосы светлые, короткие. И вся она была будто невесомая – хорошо будет нести на руках под снежным залпом жениху (мужу уже на тот момент?), прикинул Кузьма.
Она ему показывала картинки, но больше объясняла на словах. "Главное, – твердила, – чтобы холод. Какой мороз осилите, Борис Борисович?" – "Сколько надо, столько и сделаем", – отвечал он. "Хм…, – прикусывала губу Марина, – минус десять в самый раз, давайте? А то поморозим народ" – "В минус десять тоже можно поморозить…" – "Ничего, пусть тепло одеваются, всех предупредим" – "Отпугнули, наверное, народ такой программой?" – "Да вы что? Сто человек уже!". И начинала, торопясь куда-то, сбивчиво объяснять: "Столы, ведущий – всё это при комнатной температуре, в помещении. Камин обязательно… А снаружи – мороз и сугробы. И когда зазвучит "В лесу родилась ёлочка"…", – Кузьма встревал: "Это брак, что ли, ваш – ёлочка?". Она хохотала, он улыбался, она продолжала: "И мы такие выходим, и тогда эти снежинки… Огромные, мохнатые… Валят…".
Кузьма поднял все свои связи по рефрижераторам и холодильному оборудованию; без купола было не обойтись, трубы достать и всё прочее. Денег семья не жалела; продавали ему всё со скидкой за прошлые и будущие заслуги.
Советников хватало, каждый норовил сунуть жало и обронить скептическое: "Не потянет. А если жара, то совсем без шансов…". Конечно, не потянет, если пыжиться исключительно с фреоном, электричеством и вентиляцией. Нет, тут самому придётся подключиться, вспомнить былое, снять, наконец, кепарь, разъерошить волосы и холоднуть, как следует.
К июлю жара достигла рекордных температур, и нагрянула озабоченная Настасья.
– Боренька, у нас всё в порядке? – спросила строго бархатным голосом.
– Какое в порядке? Ты видела, что за бортом творится? Лето и в декабре скоро будет приходить с таким климатом… Гори оно синем пламенем, лето это. Чтобы я ещё хоть раз тут остался…
– Так. Истерики прекратить, – приказала она и спросила с опаской: – Не получается?
– Что? А… Да не. Сказка ваша нормальной выйдет. Снег и мороз. Кстати, а не думали вы насчёт коньков? Гости такие – вжик-вжик…
– Шутишь? Ну-ну… Боренька, если у Маришки хоть одну, – она показала палец в перстне, – грустинку замечу…
– Не будет грустинок. Зуб даю.
***
– Волшебно, Борис Борисович! – бросилась ему на шею нарядная, в голубом и меховом, Марина.
Гости, румяные, утеплённые играли в снежки (плохо лепились – мороз) и валялись в сугробах. В воздухе порхали мохнатые снежинки. Никто не торопился к камину, к закускам и конкурсам.
А за куполом царил липкий зной, попахивающий торфяным дымком.
Кузьма улыбался.
– Ничего так. Хвалю, – похлопала снисходительно его по плечу варежкой Настасья. – Молодец, молодец. Но всё равно – немного искусственно.
Кузьма улыбаться перестал и вышел наружу, глотать обиду и торфяной дым. Не из-за того досада ела, что успех она его принизила. А то, что правда в её словах была.
Что скурвился он вместе с этими гнилыми зимами, ушло мастерство. Давно ли он заморозки в мае выдавал, лёд метровый на Москве-реке возле Кремля и Новый год в сугробах без дождей, и чтоб никакой реагент не брал? Нет, всё катки на аренах да снежком искусственным из пушек лыжников укутать. Опустился, морозную хватку растерял.
***
В начале следующего лета с серого Московского неба посыпал снег.
Кузьма стоял радостный, руки раскрыл, лицо кверху поднял, ловя ртом снежинки, и бормотал: "И не надо никуда уезжать".
Проходящие мимо девушки ёжились и затирали до дыр бородатый анекдот "Вот такое хреновое лето", а парень, шедший рядом, с видом всезнайки говорил:
– Да это всё климатическое оружие. Погода, таким образом, ненатуральная. Ионизируют везде там… И привет.
Кузьма рот захлопнул, накинул капюшон и, яростно сплюнув, посмотрел молодёжи в спины.
Телефон забурчал звонком. "Нормально выступил, красавчик. Верю, что настоящий, – похвалила трубка голосом Настасьи. – Дочурка довольная сейчас звонила, говорит, Борейка пищит. Якобы тоже от восторга. – Слышно было, что она усмехнулась. – И да, можешь быть уверенным, что в Сочи по снегу будешь главным".
Кузьма нажал отбой. Расправил плечи, улыбнулся вновь.
Оценила, выходит, Марина подарок к месяцу со дня рождения сына. А Сочи? Что Сочи… Будут вам субтропические снега. Будут. Настоящие.
Вот что вы наделали? Я теперь сбилась с ритма рассказа. Ох уж мне эти дедлайнщики, вычитывать им некогда!
Ну, ладно, придираюсь. Конечно, я не могу ГОЛОС за Морену не оставить. Люблю я её. Мастер Зимних дел повзрослел, стало быть. А в голове у него насчёт того, что просто так макароны в постели девушки по утрам не едят, не тикнуло, не? Мужчины такие наивные… Ах, да, у него ж память приморозило, от этого он считать разучился. Смешные герои, хорошие диалоги. Люблю, когда каждый герой в своей манере говорит.
Я по большей части только за такие чудесные фразы и отдал голос.
Я лично не считаю его простонародным. Кто-то может не согласиться. Его право. Почему именно здесь можно простить моменты, которые в другом тексте выглядели бы ляпами, я объяснил в своём комментарии. Скажем, есть художники, которые так рисуют — не отличишь от фотографии. И ими восхищаются. А есть Пикассо. И картины его стоят бешеных денег. Хотя он не всем нравится.
Литература — это тоже искусство. Но об этом всегда забывают, считая её всего лишь средством передачи информации. Но я не забываю.
Поэтому я за «вдарить». Кто-то против. Это нормально. Дело вкуса.
Мне вкусно так.
Если в описании допускать слово «вдарила», то почему тогда не допустить: девишник, вверьх, ризетка, открывашка и другие подобные, которых навалом? Так говорят на улицах и не только. Вот именно с такого попустительства и попадают потом в словари слова типа «сидушка» от глагола «сидеть», а не «седушка» от существительного «седло».))
А «сидушка» от слова «сидение».
А слово «вдарила» ни один уважающий себя редактор не пропустит.
Вот и не надо быдлячество тащить в литературу и сбивать с толку начинающих авторов! Им же потом придётся исправлять свои тексты, дай бог если к редакторам изданий пробьются.
А то, на чем сидят гузном — лавка.
*шутка*
Это моё мнение. Имею право.
Мой дядька-станичник так говорил. И то в ироничном ключе, понимая безграмотность выражения.
Вообще, хороший рассказ, мне понравился. Но сильно расстраивают две вещи: во-первых, мне предлагают поверить, что Кузьма, несмотря на сотни и сотни лет за плечами, остался пень пнем, никогда не имел детей и не замечает даже, как им манипулируют; во-вторых, в чем причина такого падения героя? Я честно не понял. Вроде как он просто устал или стало скучно жить. Но это как-то совсем ни о чем, уж простите
Разве это не очевидно из текста?
Во-первых, раздражает этот нарратив, что вот раньше было ого-го, а сейчас нет. Тем более, чего герой ноет, если он сам по сути во всем виноват.
Свадьба эта с морозом тоже странно смотрится. Если они оба гляциологи, у них как раз летом экспедиции. могли бы там и пожениться — на льдине. А с родными потом зимой еще раз отпраздновать.
И чего такого хорошего в июньском снеге? Это опасно для растений,
да и для людей, кто резину уже на летнюю сменил.Про снег хорошо написано, с любовью. И про ключицу мне понравилось. Хотя к снегу любви заметно больше, но это как раз хорошо характеризует героя.
Свадьба была под куполом. Об этом написано. И разве не чудо после июльского пекла оказаться в локальном кусочке настоящей зимы?
Я бы поняла, если бы, например, дочка болела. Или там, горе у нее было бы. Нужно было бы срочно ее порадовать. А с этой свадьбой автор не убедил меня, простите.
В описательной части просторечное слово — колхоз «Большое дышло».
А так — нормально написано. Даже, может, хорошо. Но…
С чего бы это ГГ так легко согласился на требование Насти? Всё время она его как будто шантажирует. А, простите, чем? Я так и не понял. Ведь у него много таких было.
По поводу ледяных мостов в августе при Иване Грозном я ничего не знаю. Видимо, в истории не силён. Но, правда, где-то читал, что Москва-река три года подряд покрывалась льдом в августе, но при Борисе Годунове. Врут, поди. Автор лучше знает.
В целом — нормальный рассказ. На хорошем уровне. Но… Как-то не моё. Честно. Извините.
С логикой здесь гм…
Я всегда удивлялся — как это, очевидного не видит, а лишнее придумывает.
Сейчас очередной раз убедился.
Живой текст, герои ясные, внятные, но упрямые, проф. подробности меня вообще впечатлили.
Дед Мороз под каблуком у баб) хех))
Такая грандиозная для нас, жителей бывшего сссра, мифологическая фигура. А тут автор ее очеловечил, но не в духе Тора со товарищи как в марвеловской вселенной, когда полубог на Землю набегами, а заземлил по полной))
То, что он охоч до прекрасного пола и им вертят бабы, вообще круто придумано, я щитаю.
Снегурочка там нигде не завалялась, случайно?))) и братья 12 месяцев? Просим-просим)
Когда берутся писать рассказ про какую-нить ролевую модель из коллективного сознательно-бессознательного, то тут главное, на мой взгляд, мастерство автора в том, чтобы это дело достоверно донести, сказку сделать былью (или наоборот). Автору удалось.
ГОЛОС
Плюс увесистый.
Хах, опознал по ключице. Красиво. Кузьмин – фамилия в итоге? А прозвище – Кузьма?
Забавно. Мне нравятся истории о том, как антропоморфные высшие сущности осваиваются в мире людей. Нил Гейман на минималках.
Но неясно, честно говоря, а что ему помешало как раньше, и чем радостен снег посреди лета. Получается, кстати, Мороз – единственный почитаемый дух сезонов, летний дух не примчится настучать по голове.
Наверное, это про веру в себя, да? Жениться бы ему, на самом деле, ежели одной восхищённой барышни (и одной одобрительной тётеньки) хватает, чтобы снег летом пошёл.
За атмосферу зимней сказки. За живого, убедительного Деда Мороза, вписавшегося в современность.
За человеческие проблемы мифических персонажей.
Эээ… Очевидно же, нет? Морены и ее мужа. Одобренный
партиейсоциумом срок с момента свадьбы как раз прошел.Дед, вообще, замечательный человек, подкованный в спорте, хотя немного ворчливый. Настасья и дочь её, Морена (ой, как ладно и мелодично звучат имена, в противовес сильному — Кузьма) смогли Мороза разбудить, напомнить, кто он есть по своей сути.
Очень добрый и сказочный финал, пришитый к реальности так, что и не оторвать теперь)))
Спасибо автору за зимнее чудо)
Хорошо подана психология персонажа. Борис Борисович прорисован до мельчайших деталей, как внешность, так и характер. За короткое время рассказа мы узнали его жизнь, печали и чаяния, стали с ним близки, словно с другом. Современность показана нам под новым углом, глазами персонажа — это оказалось немного печально. Праздник жизни не такой уж и радостный, когда взгляд обращён в лучшее прошлое и сравнивает данность в его пользу. На этом хочется сказать автору спасибо ещё раз, за финал, возвращающий сказку и дарящий надежду, что Дед Мороз живёт, что он, как в старь, силён, и, быть может, счастлив ))
Я даже, наверное, хуже пишу. Разве что самую малость грамотнее (парочка лишних запятых всё-таки затесалась).
Но в чём же прелесть? В подборе слов, в неожиданных эпитетах, в нестандартных словосочетаниях. Не просто нестандартных, а гармонично нестандартных. То есть так, чтобы было красиво. Нет, не то слово. Здесь дело не в красоте… А в некоей стойкой индивидуальности, авторскости текста. Непонятно и субъективно выразился? Так и есть.
Дело в том, что автор может писать даже неправильно, но это будет выглядеть шиком. Ручная работа, типа. Например: «смотрела на него смешливо». Ну нельзя смешливо смотреть. Но если пишешь здорово, то можно.
Впрочем, кое-что всё же можно подправить.
«И ни её похлопывание по руке, ни приказно-ласковой тон и ни несомненное умение уламывать, ни даже ключица, а интерес сдвинул мерзлотную крепость внутри Кузьмы», — здесь однозначно нужно «не». И ещё в одном месте. Ну и точка бы не помешала.
«она похлопала его своей пухлой ладошкой по его крепкой руке», — сами догадаетесь?
«остывал под кондеями, и без конца залезал в душ», — один из примеров лишней запятой.
Я прочитал три рассказа, и мне все они понравились. Даже очень. «Вот же группа, — думал я, — прям не знаешь, за кого голосовать. Все достойны». Но потом я добрался до четвёртого рассказа, и мне с первого абзаца стало всё ясно. Сомнения рассеялись. Потому что здесь не только очень мастерски и логично всё придумано и сделано, но и чуточку волшебно.
Надеюсь, я, пусть сумбурно, но достаточно аргументированно обосновал свой ГОЛОС?
Что понравилось.
Вообще, это субъективщина, конечно, но мне просто очень нравится, когда всяких сказочных персонажей помещают в современные условия и делают это хорошо. Здесь, на мой взгляд, сделано хорошо. Есть уместные отсылки к современности (изменение погодных условий, Зимняя Олимпиада в субтропиках), есть сохранение основных… положений, что ли, фольклорного персонажа, в данном случае любовь к снегу и льду, любование ими и, как ни странно, профессионализм. У меня еще в сказках типа «Морозко» почему-то всегда складывалось впечатление, что Мороз прям профессионал, что он отлично знает свое дело. И при этом, как и любой нелюдь, он людей не слишком понимает, это, по-моему, в рассказе тоже отражено.
В целом понравилась история. Кузьма, получается, примирился со своим нынешним положением и заодно обрел семью. Еще понравились имена, хотя в рассказе как бы получилось два Борея. Может, так и задумывалось, вроде как преемственность поколений, некоторый цикл? Следующей у Морены, видимо, родится Снежанночка, или как Снегурочку по-современному назвать.
Прекрасный язык. Я согласна с Водопадом, всякие необычные обороты мне здесь по большей части нравятся. Понравилось раскрытие темы (хоть и показалось поначалу слегка странным, что Морозу вообще требуется что-то искусственное — разве что для отвода глаз, чтоб заказчики поменьше вопросов задавали. Но в конце и это недоумение разрешилось). Понравилось название.
Что можно улучшить.
А… что здесь вообще можно улучшить? История очень цельная, с развитием, со смысловой нагрузкой. Я бы, может, немного уточнила мотивацию Кузьмы к устройству свадьбы. Ну то есть нам сказали, конечно, что интерес, но потом интерес куда-то улетучился — а почему? Он ведь любит свою работу, ему нравится процесс и результат. Он профессионал, одним словом, а здесь задача — профессиональный вызов. Я тут, конечно, уже додумываю, но мне показалось, он с удовольствием все это делал: планировал (и не только из-за Морены), заказывал, устраивал. И ворчит он так, для острастки (хотя это вроде бы и в рассказе так и есть, да ведь?).
Мне вот еще тоже показалось, что с фамилиями спортсменов перебор, причем это и образа персонажа касается. Его ведь, собственно, волнует его дело и результат, а не кто там именитый в человечьем обществе будет потом его творениями пользоваться. Или нет? Просто мне подумалось, что ему должно быть как-то все равно, он и имен этих вполне мог бы не запоминать. Типа это все временное, напускное. Но в принципе, если он в этом дополнительную гордость находит своей работой, тогда да.
И еще… Это не отсылка ли к «Движению вверх» и разбору BadComedian — про «Чудо на льду» и «Красную машину», нет? Может, и нет, конечно.
Короче, классно.
Прощай, родимый экипаж.
Четыре трупа возле танка
Дополнят утренний пейзаж»©
Надеюсь у нас до такого не дойдёт.
«им же залитого в саду им. Баумана.» — ага, пришлось дважды перечитать, чтобы в «им-им» разобраться) Может, не стоило сокращать в данном случае «имени»? Как-то глазу легче бы воспринималось.
Неплохая сказочка получилась. Правда, я надеялась, что эту свадьбу, к которой так долго готовились нам раскроют чуточку больше, чем одно упоминание о том, что гости попытались поиграть в снежки, которые плохо лепились. Как-то, может, восторг их показать, да и восторга самой Марины я не увидела. В общем, не хватило мне немножко этакого пика всего действия. В целом же – впечатления от прочтения остались приятными.
Мне очень понравился Кузьма. Вернее, как он показан: карахтер, возможности, сказочность. И написано отлично, ну чудо же…
но у меня [моё личное и, скорее всего, противное] ощущение, что ситуация, которая дана для демонстрации возможностей ГГ немножко слабоватая. Он- властитель холодов, чудо, не побоюсь этого слова,творец, а его заставляют выполнять просьбу капризной девчонки. Не создать синий лёд, а устроить зиму в отдельно взятом помещении. Ты такой могущественный волшебник, а ну, ублажи меня!
Это лишь мое впечатление. Если бы другие рассказы тура не были бы такими сильными — я б не придиралась, но тут четыре крутейших работы, приходится разбирать свои ощущения по косточкам, чтоб проголосить по-честному. Вот правда, была бы просто публикация, без сравнений и выбора — это было просто чистое удовольствие от чтения.
** я за «вдарила» — к месту, ярко и сочно
Тема, считаю, раскрыта. Автору спасибо. Рассказу Плюс и ГОЛОС.
Я, летний и теплолюбивый человек, была очаровна ледовым вступлением. А потом эта Настя. И стало грустно, что после стольких лет Борис не может ей противостоять и потакает её безумным просьбам, пусть дажа ради понравившейся ему невесты.
Что понравилось – всё остальное))) Вот этот переход на современность, искусственный лёд, а потом возвращение к истокам – очень героя ярко очертило, прям чувствуется, как он плечи расправляет)) Старательно собран мир и ситуации вокруг героя, завязан он в них.
По итогу, мне кажется, что рассказ будет смотреться выгоднее в большем объёме, чтобы всё такое было взвешенное и задумчивое.
Автору спасибо!
В любом случае спасибо за ваше творчество, желаю удачи!