Земля, 2053...

     Слева тянется проспект. Авто несутся мощным потоком, как стаи рыбешек сверкая на солнце. Почти все с новейшими разработками аккумулирования энергии. Многие беспилотные, но не все, с сожалением подумал Лузгань. Хотя давно бы пора! Пришельцы далеких миров обивают пороги, а человечество застряло в нефтяной эпохе, как в деревенском сортире. Нехорошо это. Технологии правят миром, хотя правильней сказать - Вселенной. Что о нашем развитии подумают гости? Не станет ли отсталость поводом для агрессии?

     Лузгань бросил косой взгляд на идущего рядом орнихола. Хищным тот не выглядел. А если и был таковым, то скрывал. Ноги жилистые, тонкие, как у археоптерикса, длинные руки под мягким оперением, из острого клюва доносятся пощелкивания, словно гость на ходу ловит мух. Пурпурный гребень воинственно топорщится как ирокез, развевается на ветру, с затылка, уменьшаясь, переходит на спину. Хотя нет, все-таки хищный. Или просто голодный?

     Орнихолец чем-то напоминал Лузганю его брата: та же нетерпеливость, та же порывистость, самонадеянность, наглость. Дерзость, из-за которой его брат часто попадал в руки правопорядка. Потому Лузгань в одинаковой мере как переживал за гостя, как бы тот не залез в какие неприятности, так и жаждал держаться от него подальше. Их познакомили прошлым вечером, Лузганю дали указания сопровождать, содействовать, при необходимости вызывать спецов. Но, к счастью, сейчас не 2036-й, чтобы вызывать спецов. Сейчас пернатое уже ни у кого не вызывает восторга, удивления, страха или панического ужаса. И никто ни на кого нападать не собирается…

     До 2036-го, вспомнил Лузгань, уводя орнихольца в сторону от открытого люка, все было тихо, Вселенная молчала. А потом как прорвало. Сигналы обрушились как ливень после жары. Полились со всех уголков галактики. Принимали и регистрировали все, но не успевали расшифровывать, переводить, заносить в каталоги.

      В 2046 первый контакт, внезапный, словно удар по затылку. Землю посетили “осьминоги” с Сириуса, их принимали в водах Индийского океана, в том же году “крабы” с Лебедя-61, тех встречали в Атлантике. А дальше год за годом из самых разных и удаленных мест нашей галактики. Вот тебе и парадокс Ферми. Для прибывших строили спецлагеря и заселяли по подходящим их родному миру условиям. Кому пустыни Австралии, кому каменистые пустоши Исландии, влажные тропики Амазонки или глубокие воды Тихого. Повезло с тем, что почти все пришельцы оказались кислородпотребляющими существами, привыкшие к примерному одному давлению атмосферы с людьми. Были и те, кто не спустился на поверхность, опасаясь гравитации. Или те, с кем наша микробная и вирусная фауна разобралась в два счета, их срочно возвращали на корабли.

     Почти сразу сформировалась первая межзвездная делегация от Земли. Кому-то надо было встречать гостей, показывать достопримечательности и объяснять как устроено наше общество. Пришельцы вели себя мирно, но их поток увеличился, МинОб Земли каждый день встречало в боевой готовности. Один несчастный случай, одно оскорбление, один косой взгляд могли изменить ход человеческой истории. Тогда-то Служба Безопасности и завербовала Лузганя. У него еще с детства обнаружился дар понимать живых существ, устанавливать с ними особую связь, хоть с дикой кошкой, хоть с орангутангом. Его принимали стаи гиен и любили акулы. Все, кроме комаров, пожаловался он как-то шутливо в интервью. Быстро выяснилось, что пришельцы не исключение, охотно идут на контакт, Лузгань быстро вошел в состав международной коалиции в статусе переводчика, ему стали доверять в сопровождение все более высокопоставленных особ из числа гостей.

     Таким, высокопоставленным, и был шагающий рядом орнихолец. Лузгань вообще-то его побаивался. Орнихольцы прибыли не из нашей галактики, и даже не из соседней. Официальное ТВ называло их родным домом скопление галактик Шепли, но сотрудники с допуском - к своему сожалению, Лузгань входил в их число - знали, что их домом была сверхпустота Волопаса. Место во Вселенной, где по наблюдениям не было ни одной, даже крохотной галактики. Что за существа там могут жить? Являются ли теми, за кого себя выдают? И каковы их истинные намерения? И пока спецы готовились к развитию худшего сценария, задачей Лузганя было произвести лучшее впечатление.

    Гуляя, они свернули на боковую улицу и побрели в сторону бедных кварталов. Орнихолец хотел посмотреть эту часть города, и Лузгань не смел отказать. Элитные здания сменялись десятиэтажками, а затем очень быстро кончился асфальт, пошла грунтовка. Из земли теперь торчали чахлые деревянные домики с печным отоплением. Со своей работой и общением в высших кругах Лузгань даже забыл, что в мире остались трущобы.

    И тут - к своему ужасу - Лузгань увидел столб. Деревянный, с дополнительной опорой, вместе с основной образующие арку. Местные, как один, сворачивали с мостовой и обходили стороной эту арку. Под ней не прошел ни один. Лузгань почувствовал, как учащается его дыхание, вздуваются желваки, сжимаются кулаки. Он с детства терпеть не мог невежд, но куда больше невежества он ненавидел слабоумие, а чем, как не слабоумием, можно объяснить веру в то, что если пройти под “чертовой аркой”, то случится несчастье. Чем, как не слабоумием, объясняется нежелание идти дальше, если дорогу перебежала черная кошка! Чем, как не слабоумием, в принципе объясняется вера в приметы?

      Теперь Лузгань стоял и корил себя за то, что позволил орнихольцу зайти в этот квартал и увидеть это. Орнихолец, к несчастью, тоже заметил эту странность в поведении местных.

- К’льзар иг’х чацык нх’туг? - спросил он.

Лузгань решил, что лучше ответить правду.

- Примета такая… - пробормотал он.

- Ак’ра?

- Люди верят, что если пройдут под аркой, то случится несчастье.

- Эк’н’рим вак’хет, декл’тих икл’нор хан’ми - с сомнением проговорил орнихолец.

- Да, - ответил Лузгань убито, чувствуя, что его загнали в угол. - Увы. Но уверяю вас, уважаемый Амрак, мы - люди, все человечество в целом, бежим от невежества прошлого как от чумы и нацелены только на лучшее и светлое будущее!

     Они гуляли до вечера, затем распрощались, Амрака забрали свои, Лузгань же отправился в гостиницу. В раздражении бродил по номеру, мысли носились горячие. Бред, бормотал он, еще бы черную кошку встретили, или кто через левое плечо плюнул. Разве так можно? В пустынях зеленеют рощи, на Луне растут города, Землю посетили десятки цивилизаций… а люди, как дети малые, до сих пор верят в приметы, уповают на случай!

      В ухе ожил встроенный динамик. Это был Володчинский, непосредственный начальник. Обычно спокойный и рассудительный, непоколебимый как утес, Володчинский говорил обрывисто, голос то падал гирей, то взлетал ввысь мальчишеским тенором:

     - Миша… слушай внимательно… все крайне серьезно. Разведка облажась!.. Этот пернатый не рядом? Выпроводи его к чертовой матери!.. Нет?.. Хорошо. В бюро дали маху, да такого… я как узнал, то с тех пор креститься не перестаю, а я ведь человек неверующий!.. Вобщем, слушай, Миша. На тебя вся надежда! На твой талант, дар, называй как хочешь, но тебе надо уговорить орнихольцев сложить оружие… Да, Миша, да! Оружие!.. Они не те, за кого себя выдают! С виду мирные, но намерения самые темные. У них флот на орбите Сатурна! Что?.. Да не знаю, как прошли незамеченными, мы все передвижения по солсистеме фиксируем, да и вокруг планеты полно спутников! Но как-то сумели. Они сюда не просто так прибыли, все это время нас изучали, присматривались, оценивали… Видимо, они решили, что мы не представляем угрозы. А мы и правда не представляем! Человечеству конец…

     Было слышно, как Володчинский жадно пьет воду. Лузгань тем временем присел на краешек кровати, он перестал дышать.

     - Сейчас будет срочное совещание, Миша! Да, в Москве. Вылетаешь первым рейсом. Официально будешь присутствовать как переводчик. Но на деле, говорить с орнихольцами будешь сам. На то, что говорят наши, не обращай внимания. Все уже в курсе, тебе зеленый свет. Уговори их, расположи к себе, подружись… Ты делал это уже тысячи раз!

- С кошками…

- Да плевать! - орал Володчинский. - В других столицах тоже совещания, но туда ты не успеешь, хотя, будь моя воля, я бы тебе мировое турне по столицам устроил… Ха-ха!..

Лузгань спросил хрипло:

- Когда вылетать?

- Да прямо сейчас!.. Ты же в Реке?.. Машина в пути, билеты у водителя. Эти орнихольцы решают судьбу нашей цивилизации! Хотят уничтожить, сволочи! Да кто им право дал?!.. Не забывай это, Миша, от тебя зависит выживем мы или нет!..

    Он отключился, а Лузгань остался сидеть неподвижно и был счастлив превратиться в статую, в какую-нибудь уродливую горгулью, чтобы о нем все забыли.

     Забродил по комнате, хватал то одни вещи, то другие, спешно запихивал все в портфель, потом выгребал ненужное, наконец выдохнул и вышел из номера. В лифт почему-то не рискнул, пошел на лестницу, но уже там остановился, чертыхнулся: пропуск забыл! Без пропуска даже в холл не пустят.

    Черт, вспомнилось некстати, ведь возвращаться - плохая примета. А если вернулся, то уходя нужно посмотреться в…

    Пропуск сиротливо лежал на тумбочке, там, где Лузгань его и оставил. Дрожащей рукой сунул его во внутренний карман. В голове, как метеоры, проносились разгоряченные мысли, одна страшнее другой. Уничтожение человечества, апокалипсис… Страх ледяной глыбой засел в груди. Ладони покрылись гадким липким потом. Ну, решил он наконец, если на кону судьба Земли, то немного удачи перед встречей не помешает.

И Лузгань, впервые в жизни, уходя, посмотрелся в зеркало.