Где дом

Ёжик сморщил нос и зашевелил лапками. Вокруг Его лес: спрятанный травой вход в нору, зелёный мох у большого дерева и поляна с родными не колючими братьями, где он бегал и кувыркался, чихая от яркого солнца.

"Фр-фр-фр..." - проворчал Ёжик, прогоняя сон, ведь уже несколько месяцев - весьма долго, по ежиным меркам - жил у Вани и давно с ним подружился. Конечно, ведь это именно Ваня угощал его вкусными скользкими червяками, что чудесно пахли землёй и смешно шевелились, когда Ёжик их кусал. Ваня - это человек, большой, но совсем не страшный, забравшись на его плечо, можно увидеть весь мир, а потом, не дав себя поймать, сбежать в карман кофты и затаиться там, в самой уютной норке на свете.

Лучше всего Ване удавались игры - и колесо, и мячик, и догонялки, и много разного... Ёжику было интересно всё! Он был счастлив, хоть вырос и уже перестал помещаться в узкий ход пластикового лабиринта и на мальчишескую ладонь... Теперь он гордился, что иголки на боках и спине отвердели и стали острыми - "Не подходите близко!" Только кончики по-прежнему оставались белесыми, будто Ёжик недавно купался в молоке. Да, именно купался, ну не пить же эту белую гадость такому взрослому зверьку.

- Я большой. Надо Ваньке сказать! - пыхтел он, притирая бока, еле помещаясь в потрёпанный картонный домик, представляя, как друг дарит ему новый, вместительный и красивый, с лесенкой и покатой крышей... - Ой! А вдруг он подумает, что я Очень большой и Настолько взрослый, что перестанет со мной играть?

А что Ваня? А он называл ежа Федей и весело хохотал, когда важный колючий зверёк, не спеша цокая коготками на тонких лапках, вдруг подрывался бежать за каким-нибудь мимопроходящим жуком, с хрустом разделывал добычу и чавкал, сидя прямо на руках у Вани. Лучшее животное из всех, которые умеют ловить мышей - спокойный сытый Федя вечерами давал гладить себя по щекотно-колючей спине и по мягкому бархатистому животу.

Но вот только Ванина мама не поддерживала общее баловство.

- Твой друг вырос, - говорила она, положив руку на плечо сына, - родной, ты знаешь, нам придётся это сделать.

И тогда несчастный ребёнок смотрел на маленький лысый ежиный хвостик, торчащие из домика лапки и знал: сделать Это надо - выпустить животное на волю. Малыш нашёлся рядом с их дачей весной, но сейчас-то конец лета: "Прощай, друг."

- Хм... - Ёж подозрительно покосился на Ваню и недовольно засопел - И что мы будем Тут делать? Очень приятная обстановка, но... Куда? Ха, я же догоню тебя!

Федя метнулся за Ваней, не обращая внимания на необычайно желтые листочки деревьев в высоте, на траву выше своего роста и прохладный ветерок, забирающийся между иголками, трогающий самую кожу. "Ванька, ты что это удумал? Куда без меня?" - Ёжику снова захотелось укусить мальчика, как в первый день их встречи, разве что не так сильно, не до крови.

Раньше Ваня не заходил далеко в лес, тем более один, а сегодня был повод. Он опустил зверька, рукавом вытер непрошеные сопли: "Мужики не плачут!" - и побежал обратно к дому.

Когда Федя остановился, удаляющаяся спина Его мальчика - нет. "Ну и ладно. Ну и не надо!" - отчаянно думал ёжик сворачиваясь в шар.

Долго думать не получилось. Лес шумел: хлопал крыльями, шелестел листьями, шуршал травой, скрёб землю. Лес почти знакомо дышал запахами: земля, трава, мох, звериный дух. "Хр-р-р..." - засопел ёж, высовывая нос наружу, - "Что дальше?" и не нашел ничего лучше, чем пойти вперёд, вздыбив колючки, осваивать новое место.

Осень в этом году не заставила себя ждать, золотом рассыпала листья, выпустила прохладу и дожди, намекнула птицам собираться в стаи. Место, где Федя теперь жил оказалось березовым лесом в половине километра от деревни, может быть тем самым - с норой в корнях старого дерева и другими ёжиками. Воображать можно было всё, что угодно, но приходилось работать. Если заморить червячка получалось просто, то запить его - задача куда сложнее. Федя много дней уже перебивался малюсенькими грязными лужицами и не смотрел на окружающую красоту.

И вот однажды он услышал неясный шум вдалеке, похоже, что множество голосов сливалось в неразличимый гомон.

"Кто? Зачем?" - но приблизившись, ёж остолбенел.

Стоило выйти из укрытия густой травы, как перед ним замелькали пятна, будто внутри бело-коричнево-бежево-чёрного калейдоскопа с зелёными, и синими крапинками. Голосили птицы. Это они кричали, возбуждённо хлопали крыльями, перелетали и перебегали с места на место. Это стая диких уток только ещё собиралась готовится к перелёту. Старые и молодые, бывалые и неопытные делились планами и мыслями, страхами и надеждами рядом с камышовой рекой.

- Здравствуйте. - позвал ёжик. Но ему никто не ответил.

Идти, даже двинуться страшно, как пересечь волнующееся море из крыльев и не попасть под множество перепончатых лап.

- Здравствуйте! Извините, - ёжик смело пополз прямо, пока земля не закружилась вокруг него и не остановилась перед самым носом. Трям!..

- Ежи не должны здесь ходить в такое время. Из-за тебя у меня теперь болит нога. - сказал кто-то сверху.

Широкой пёстрой стеной нависла и с любопытством смотрела на колючего гостя утка.

- Извините, - словно эхо повторил Федя и фыркнул уже не так вежливо, всё-таки ему больше хотелось пить, чем извиняться.

- Глупый ёж, если я тебя клюну или смахну крылом в реку, то это будет для тебя хорошим уроком.

"Ах так?!" - нахохлился ёжик, показав острые белые зубы - Вы и так уже наступили на меня! Почему вы хотите меня обидеть?

Утка округлила глаза и присела от удивления.

- Это ты меня обидел. Ёж, который не знает, что каждому, наступившему на него, будет худо? Чудак! Но ты же видишь, мы собираемся в стаю. Мог дождаться темноты, когда ляжем, и идти по своим делам. Упрямство никого до добра не доводит! Или ты ничего не боишься, может и плавать умеешь?

Конечно, Федя плавать не умел, это-то он знал. Ваня пытался научить, но ничего не вышло, о чём ёжик и сказал, вызвав улыбку старой кряквы.

- Ежи не плавают, об этом знают все. Опасно быть рядом с рекой сейчас, твои братья пьют и охотятся ночью, потому что маленькому зверьку, пусть он весь утыкан иглами, всегда есть чего опасаться. Так ты живёшь у мальчика дома?

Добрые воспоминания вызвали у Феди печаль. Его глаза заблестели, сейчас ёжик не жил нигде.

- А Ваня... Ваня - он очень хороший, понимаете? Он держал меня в клетке и давал...

Утка аж приподнялась и взмахнула крыльями от возмущения - неужели дикому зверьку может понравится жить в клетке, и выходить из неё лишь по прихоти какого-то мальчишки?

- Я же Его Федя, Ваня мне Имя дал! И иногда угощал карамельками и даже шоколадом, несмотря на то, что сам очень-очень любит...

Тут утиное любопытство пересилило негодование.

- Я никогда раньше не разговаривала с Федями. Расскажи мне про карамель и шоколад.

Федя рассказал. О шоколаде цвета майского жука, мягком как влажная глина и непередаваемо сладком, как согретая солнцем земляника, о карамели цвета берёзового листа осенью и хрустящей, как панцирь улитки, и тоже сладкой, о том, как мальчик его любил и дружил, по-настоящему. И наверное по какой-то важной причине оставил здесь, где становится с каждым днём холоднее.

Утка слушала, всё внимательнее всматриваясь в юного зверька, оказавшегося в тяжелой жизненной ситуации. Она молчала до тех пор, пока ёжик сам не окликнул задумавшуюся птицу.

- Глупая колючая голова, ляг поспи и пусть пройдёт сложный день. - вздохнула утка. - Приходи сюда ночью, тогда твои иголки не повредят никому и сам ты сможешь напиться вдоволь. Да и листья с деревьев это никакая не карамель, а просто листья, среди которых твои братья устраивают свои зимние дома. Я желаю тебе счастья, но и ты сам должен стать осторожнее и умнее.

Тут дикая утка захлопала крыльями, с шипением и свистом прогоняя юнца: "Кш-кш-кш-ш-ш-ш!.." Убежав в куст ёжик не сразу смог перевести дух после пережитого страха. Долго он сидел там, думая о словах незнакомой птицы. Тонкий голос внутри подсказывал слушаться её и больше не подходить к стае.

Так и получилось. Ведь ёжик был способный - он научился избегать опасные тропы, а отличные слух и обоняние помогали добывать пищу ночью не хуже, чем днём. Постепенно он накопил жирок и когда с деревьев облетали последние листья, он нашел себе между веток и палой листвы свой дом, где проводил сонные дни.

Но один раз он ещё встретился с уткой, когда пришёл спросить, зажила ли нога у старой кряквы. Многих же он перебудил в ту ночь, пока не нашёл знакомую. А она могла лишь удивляться, что ежи бывают очень воспитанными, наверное, не зря он жил у мальчика.

- Умная утка, я буду тебя ждать, - думал Федя, засыпая и смотря в небо на пролетающие мимо косяки. Там, наверное, была и его знакомая, летящая на юг утка.

Встав на крыло и заняв своё место, утка глянула вниз, ей показалось, что среди оранжевых листьев блеснули коричневые глаза ёжика, совсем как шоколадные звёзды на карамельном небе. Старая птица никогда больше не встречала ни одного ежа с именем Федя. Но она не забыла маленького друга. А он того, чему его научила Умная Утка.