Почитайте классиков

1

Сидя напротив преподавателя географии – девушки лет тридцати с небольшим, Давид молчал.

- Ну же, Давид, - подбадривала она его. – Совсем не сложный вам достался билет. Не поверю, что вы ничего не знаете про Евросоюз. Начните с того, какие страны в Евросоюз входят.

- Германия, Франция, Италия, - уверенно сказал Давид. Высокий широкоплечий темноволосый с небольшой щетиной он был первым парнем факультета и пользовался среди однокурсниц огромной популярностью.

- Вот видите, - сказала преподаватель и улыбнулась. Давид улыбнулся в ответ. Ему был двадцать один год, но выглядел он гораздо старше. Преподавательница же, наоборот, была худенькая и невысокого роста, отчего казалось, что тридцати ей еще нет. Так что они вполне могли бы сойти за парочку влюбленных. – Уже неплохо!

«Неплохо? – подумал Николай – однокурсник и сосед Давида по комнате, находившийся в аудитории и готовившийся к ответу. – Да он только три страны назвал», - Николай поправил очки.

- Какие еще страны? – продолжала преподаватель.

Давид призадумался и наконец выдал:

- Россия?

У Николая ненароком вырвался смешок. «Вот же тупой, - подумал он. – Ну на этот раз двойки ему точно не избежать».

Глаза преподавательницы вылезли на лоб. И Давид, увидев это, рассмеялся:

- Повелись, Марина Алексеевна? Что я, по-вашему, совсем глупый? Россия, конечно, в Евросоюз не входит.

Марина Алексеевна выдохнула:

- Да уж, напугали вы меня, Давид. Но я рада, что вы знаете, что Россия не входит в Евросоюз. Что ж, продолжайте.

Николай буквально опешил. «Да понятно же, что он не знал этого. Просто увидел твою реакцию и быстро сориентировался, - негодовал он про себя. – Как ты могла это не понять? Или не хотела понимать?»

2

Давид и Николай жили в одной комнате в общаге уже три года: с первого курса. Образ жизни Давида был Николаю чужд и отвратителен. Все домашки тот списывал у однокурсников, а чаще – у однокурсниц, которые находились на седьмом небе от счастья, если Давид обращал на них внимание. После университетских занятий он, в отличие от Николая, никогда не ехал домой, вместо этого шел гулять. Пятничными и субботними вечерами ходил в клубы и почти каждый раз возвращался в общагу пьяный и с новой девушкой. Все это Николай терпеть не мог, но успокаивал себя тем, что вместе жить они будут недолго. И ежу понятно, думал Николай, с таким отношением к делу Давид вылетит после первой же сессии. Но раз за разом ему удавалось спастись: то подскажет отличница-однокурсница, смущенная его красотой. А если экзамен принимала женщина, особенно молодая, то своей обаятельностью Давид без труда покорял ее, и тогда в помощи студенток даже не нуждался.

В одну из пятниц, сильно за полночь, Николай, ворочаясь в кровати, услышал, как вернулся Давид. Разумеется, не один, он перешептывался с девушкой, голос которой показался Николаю знакомым. От мысли, вдруг пришедшей в голову, Николай вскочил с кровати. Маша? Господи, пожалуйста, пусть не она! Из коридора вновь донесся шепот: вопрос Давида, затем ответ девушки. Без сомнения, это была Маша – их однокурсница. Красивая, умная, без вредных привычек и, самое главное, Николаю она всегда казалась скромной. Влюблен в нее он был без ума. Подсаживался к ней на парах, иногда вместе с ней ходил из института до общаги. Рассказать о своих чувствах смелости, конечно, не хватало. Да и что потом делать, если она ему откажет? А так можно было думать, что все еще впереди.

И она повелась на этого тупого выскочку?..

- Пошли в мою комнату, скорее, - говорил Давид. Язык его изрядно заплетался.

- Как-то неудобно, - отвечала Маша. Ее речь тоже не была такой четкой, как во время ответов на парах. – Там ведь Коля.

Давид усмехнулся:

- Этот ботаник очкастый? Да черт с ним. Он уж дрыхнет давным-давно. Каждый день ложится в десять, как второклассник.

Николая переполнила ярость и сердце бешено заколотилось. Какого лешего ты унижаешь меня в глазах Маши, мысленно обратился он к Давиду. Он хотел было выйти в коридор, но в последний момент остановился. «Ну выйдешь ты, а дальше что? – сказал он себе. – Будь реалистом: этот ублюдок в порошок тебя сотрет. Мозгов у него нет, но в качалку он каждое утро ходит». И просто перевернулся на другой бок, к стенке, и закрыл глаза.

Как оказалось позже, Давид и Маша не просто разок потусили вместе, они начали встречаться. И к настоящему моменту встречались уже год. С тех пор Николай больше не мог подсаживаться к Маше. Она теперь всегда сидела с Давидом, а Николай лишь поглядывал на них и думал: как такая воспитанная девушка могла связаться с этим дебилом. Да что тут, понятно же, как… Воспитанность – воспитанностью, а внешнюю красоту никто не отменял. Давид был настоящем парнем с обложки и каждое утро тратил кучу времени на свой внешний вид. А Николай что? «Очкастый ботаник», как говорил Давид. Ему до парня с обложки было, как до луны.

А самым невыносимым было то, что теперь Маша часто бывала в его квартире и на его глазах обнималась и целовалась с другим парнем.

3

«Этому дятлу поставили четверку, - думал Николай, возвращаясь домой с экзамена. – Россия в Евросоюзе, а в зачетке – четыре, куда это годится». Очередной экзамен, к которому Давид не готовился ни капли, но получил хорошую оценку. И неудивительно: по поведению Марины Алексеевны казалось, что она была бы не против сходить с Давидом на ужин.

Расстраивало Николая еще и то, что сам он к экзамену тоже не готовился. Но уже с ним Марина Алексеевна была эталоном справедливости и влепила двойку. «Последнюю неделю к географии и не притронулся, зато прочитал всего Гоголя. Что на меня нашло», - сказал Николай сам себе и покрутил головой. Но тут же пришла другая мысль, мгновенно успокоившая его: «Нет, я все сделал правильно. Географию я выучу и пересдам осенью – ерунда. А прочитав классика, я нашел то, что так долго искал».

4

На следующий день, в субботу, Давид проснулся поздно: около двенадцати. Из-за количества выпитого за вчерашний вечер голова раскалывалась. «Отметили мою четверку на славу», - с улыбкой подумал Давид и направился в ванную. Но стоило ему посмотреться в зеркало, как от улыбки не осталось и следа. Он замер, глядя на свое отражение. На носу красовались две огромные царапины.

- Что за дерьмо, - еле слышно проговорил Давид и сделал шаг к зеркалу, чтобы лучше разглядеть появившиеся царапины.

Располагались они по обе стороны носа: почти симметрично относительно переносицы.

- Что за дерьмо, - повторил Давид, перейдя на крик, и со злостью стукнул кулаком по стене. Он вышел из ванной, хлопнув дверью, и вернулся в комнату:

- Эй, ботан, - окликнул он Николая, сидевшего на кровати с книгой в руках. – Что было вчера вечером?

- В каком смысле? – удивился Николай последовавшему вопросу.

- Мы вчера на кухне экзамен отмечали! Что было потом? Я не помню. Я с кем-то подрался?

- Не знаю, - Николай пожал плечами. – Я посидел с вами до одиннадцати и ушел спать. О черт, кто это тебя так? – пальцем он указал на нос.

- Я же сказал: не помню! – Давид сел рядом, обхватив лицо руками. – Мы через два часа встречаемся с Машей. Я не могу появиться перед ней в таком виде. Да и не только перед ней, в таком виде вообще не могу выходить в люди. Узнаю, кто это сделал – прибью подонка, - сквозь зубы произнес он.

Несколько секунд Николай осматривал лицо соседа, затем спросил:

- Больно? Царапины глубокие…

Давид вскочил, словно бык разъяренный:

- Спасибо, умник! – слова Николая буквально вывели его из себя. – Без тебя бы я не узнал, что они глубокие. А ты сразу все определил! Не зря без конца свои книги читаешь! – он злостно схватил книжку, лежавшую на кровати. – Гоголь! – прочел он написанное на обложке и со всей силы швырнул ее на пол. – Наверно, очень интересно, да? Ботаник чертов, - он вышел обратно в коридор.

Как только Давид отошел от комнаты на несколько шагов, на лице Николая появилась легкая, едва заметная улыбка. Он неспешно встал с кровати и поднял брошенную книгу. «Гоголь! Наверно, очень интересно, да?» - прозвучал в его голове голос Давида. Очень, подумал Николай. Великий писатель: каждое произведение такое, что зачитаешься. А самое лучшее – это «Нос». Какая оригинальная идея! Главный герой повести – ну вылитый Давид. У обоих нет ничего, кроме внешности. Что тот, что этот – без «носа» никуда. Но если бы Давид проснулся и обнаружил пропажу носа – это было бы слишком. А вот царапины – в самый раз.

И в его голове снова стали прокручиваться события вчерашней ночи. Четыре часа. Уже посветлело. Друзья Давида только что разошлись, а сам Давид, пьяный в стельку, сидит за столом и тихонько напевает «Хэй, Джуд». Пора действовать! Николай встает, идет на кухню, будто бы по своим делам. Давид ожидаемо приглашает его выпить. Николай соглашается, но на самом деле не пьет: обмануть Давида, когда он в таком состоянии – раз плюнуть. Он наливает Давиду еще и еще, и тот радостно выпивает рюмку за рюмкой. Когда отключается совсем – Николай действует согласно плану. Алкоголь притупляет чувство боли, и Давид лишь мирно посапывает, ничего не ощущая. А потом, как и подобает хорошему другу, Николай помогает Давиду дойти до кровати.