Следующий круг

Февральский морозный воздух вперемешку с сигаретным дымом влетал в лёгкие. А вылетев обратно, клубился, медленно растворяясь в неподвижной атмосфере. День выдался серый, морозный и безветренный.

Голуби суетились возле соседней заледенелой клумбы – то ли грелись друг о дружку, то ли охраняли кем-то рассыпанные сухарики. Сильно нахмурив брови, Сергей Иванович курил. Глубоко затягиваясь. Неторопливо. Руки успокоились, не дрожали. После проведения рутинных мероприятий и процедур вышел вдохнуть свежего воздуха. Прочистить кедровым кислородом сознание. Да и мучиться ожиданием как-то легче снаружи, вне стен. Кедры за забором. Сороки в снегу. Между сугробами мелькает лопата дворника, убирает с тропинки снег. Воздух, вдали от транспортных магистралей, чист и свеж. Но организму это мало. И вот уже третья сигарета.

Мужчина после автомобильной аварии. Ушиб грудной клетки, ушиб головного мозга. Перелом рёбер и сломанная нижняя челюсть. Сопорозное состояние. Дыхательная недостаточность, нарастающая гипотония. Не спасли. Умер на столе.

Сергей Иванович ещё больше помрачнел, выдохнул сизый дым. Поправил куртку, накинутую поверх хирургического костюма. В голове тикали секунды. Мозг автоматически отсчитывал время. Внутренний компьютер сверял продолжительность прошедших мгновений с ощущением – пора уже или ещё нет.

Десять минут. Всего десять минут, а уже третья сигарета. Он не курит. Но после катастрофических операций, как сегодня, организм требует никотинового удара. Сбить. Столкнуть. Вытолкнуть с накатанной колеи, колеи самоуничтожения. Колея ведёт в ад. Чёрный холодный ад безответных вопросов, пылающий ад сослагательных «если бы». Вскрытие, конечно, всё расставит по местам. Но сейчас важнее… Одиннадцать минут… очень медленно движется время. Пора бы уже… Западающий язык, сильное слюноотделение…

Четвёртую? Одиннадцать минут двадцать девять секунд – уже пора бы Юричу появиться... Очень сильное слюноотделение. Подготовка к интубации… да нет, всё было правильно… или, всё-таки, нет? Что-то упустил? Промедлил? Тринадцать минут. Где Юрич? Самое сложное не совместить в одновременности два процесса. Самое сложное – ждать. Как там: получилось? Не потерять бы навсегда… Сработала подстраховка, нет? Неизвестность высасывает энергию и выжигает разум… Голубь закружился перед самкой, молится. Зима – что движет им начать брачную игру не весной? Всему своё время: брачные игры, рождение, смерть. Всегда ли смерть вовремя? А рождение? Что если родиться на мгновенье позже? Тогда всё, точка невозврата.

Сломанная, так и не раскуренная, четвёртая сигарета брошена в пепельницу. Шестнадцать минут. Смерть – полновластная хозяйка жизни. Человек всегда стремился убежать от неё. Придумывал невероятные способы достичь бессмертия. Искал эликсиры вечной жизни, алхимические снадобья, мумифицировал умерших, посвящался в мистерии Трисмегиста, медитировал. Загробная жизнь и переселение душ – самые известные изобретённые дороги к бессмертию. Но… Но, всё же, первый шаг – это, конечно, излечение больных, исцеление, когда, казалось бы, обречённый на смерть человек, вдруг выздоравливает. А что делать с болезнями и травмами, несовместимыми с жизнью? Загробная жизнь тут никак не поможет бессмертию.

Пятая, раздавленная в переполненной пепельнице сигарета, разбросала окурки в разные стороны.

– Всё, хватит. Дальше ждать бессмысленно!

В коридоре было, как всегда, сумеречно. Как всегда, пахло хлоркой и йодом. Особенно после свежего воздуха. Как всегда, он споткнулся о рваный линолеум: «Чёрт! Когда уже поменяют?!» Возле лифта, как всегда, толпились медсёстры, кто с коляской, кто с каталкой. Остановился в раздумьях – ждать или пойти пешком по лестнице. Хлопнули лестничные двери. Большой шарообразный Валентин Юрьевич прошёл мимо, турбулентным потоком увлекая за собой щуплого Сергея Ивановича к выходу.

– Получилось?

– Да.

– Думаешь, это он?

– Сопоставительные анализы позже проведём. Но они и не нужны. Пацан зыркнул на меня таким осмысленным взглядом!

– Отлично! – засиял, расплывшись в радостной улыбке, Сергей Иванович, – а то я думал, потеряли мужика совсем, – посмотрел на часы.

– Нет, всё нормально, – Валентин Юрьевич накрыл полноватой ладонью циферблат, – здоровый малыш. Мамаша вначале заистерила. Но потом, молодец, собралась. Работала профессионально. Хоть и первенец.

Снова пошёл снег. Ворона, распугав всех голубей, словно генерал, заложив руки за спину, по-хозяйски расхаживала вокруг заледенелой клумбы и неторопливо склёвывала рассыпанные сухарики. Дворник, что-то бурча под нос, отложив снеговую лопату, собирал разбросанные по земле окурки.