Карина, весна и глупые мысли

Моё сердце разбилось вдребезги. Рассыпалось пеплом. Я повертела в голове ещё пару вариантов, но они показались мне какими-то фальшивыми.

— Карина, что-то тебя беспокоит? — спросила моя репетиторша по английскому, когда я третий раз ответила невпопад.

— Простите, Вероника Сергеевна, — я виновато сложила руки на столе. — День плохой. Неделя. Год.

Правда, год отвратительный просто от и до. Сессия через два месяца. На колке тройбан.

— Всё отстой, — заключила я.

— Попробуй сформулировать это по-английски, — предложила Вероника Сергеевна, у которой я занималась языком. Единственная отдушина в море разочарования.

— Fuck my life, — предположила я.

Преподавательница вздохнула.

— Я понимаю, когда ты в институт готовилась и была сама не своя, а теперь?

— Всё! Сил нет, — пожаловалась я. — В институте фигне учат. Никита с Настей у второго корпуса с утра целовались!

Ой, это я не собиралась рассказывать. Вероника Сергеевна приподняла бровь. Мы занимались уже два года с перерывами, и она как-то невольно оказалась в курсе моих душевных метаний.

— Сделаем небольшой перерыв и потом продолжим, — она поднялась и поставила чайник. — Как раз отдам подарок.

Она сходила в комнату и вернулась с небольшим мешочком.

— В отпуске на Гоа наткнулась на такой амулет и сразу подумала о тебе.

Я вытряхнула содержимое мешочка на ладонь. Грубый кожаный ремешок и кулон в форме незнакомой мне буквы-закорюки. Не совсем в моём стиле.

— Говорят, проясняет сознание и пробуждает в человеке искренность, позволяет лучше понять свои чувства и раскрыть их, — сказала Вероника Сергеевна, делая нам мятный чай. — Носи не снимая.

Со вздохом я признала её правоту. Полгода страдать по Никите, и ни слова ему не сказать — заметная нехватка честности. Амулет нырнул под оверсайз рубашку и сразу стал каким-то родным и привычным. Даже удалось спокойно позаниматься.

Выходя из подъезда, я достала телефон и задумалась. Душа требовала немедленно высказаться, излить свою боль в лаконичном посте. Про краши и разбитые сердца писать нельзя, потому что начнутся вопросы, а кто, а кого. Про Никиту глупо, когда он уже с кем-то замутил. Люди, которые год не могут рта открыть и позвать другого человека потусить, не имеют морального права на публичные признания постфактум.

Гадости про Настю ещё глупее, она нормальная сама по себе. Брала у меня конспекты пару раз и всё вовремя вернула.

Поэтому я запостила грустного котика, приписав «кто понял, тот понял», и сунула телефон в карман.

А хотелось просто любви. Чтобы кто-то обнял и рёбра затрещали. Чтобы всякую ерунду на ухо шептали.

Желательно, конечно, чтобы это всё сделал Никита, но уже проехали.

Телефон завибрировал. Я спешно вытащила и глянула на экран. «Пойдём пожрём» — сообщала мне нотификация от Саши. Идеальное решение, конечно.

Мы встретились в ближайшей к институту бургерной. Честно говоря, нам обоим удобнее ТЦ «Весна», но традиции есть традиции.

С Александром мы познакомились ещё на подготовительных курсах. Поток абитуриентов оказался в тот год огромный, но именно Саша нашёл мой кошелёк и даже узнал по мелкой детской фотографии, которую я там хранила. На радостях я угостила его чизбургером с картошкой. Потом я как-то забыла пропуск, и он передал свой в толпе, и я вновь проставлялась. А потом прямо здесь объясняла ему, как искать производные сложных функций.

И получилось, что в бургерную мы ходим как минимум раз в неделю. Сегодня Саша ждал меня снаружи.

— Уже заказал, скоро сделают — сказал он мне вместо приветствия.

— Если картошечки по-деревенски не будет, ух я тогда.

— И ты тогда? — со смешком переспросила Саша, открывая передо мной дверь.

— Рыдать начну, — предположила я. Он только головой покачал.

Заказ мы забрали буквально минут через пять и сели с ним в самый дальний угол за столик на двоих.

— И чего у тебя случилось? — спросил он, пока я выбирала, начать ли мне с чизбургера или с картошки.

— Посчитала свои долги.

Саша скривился.

— И ведь ещё даже не конец семестра. Впереди как минимум несколько семинаров, практика по вёрстке и курсовая по материаловедению...

Я ела, слушала и на душе становилось как-то легче. И теплее. А, это амулет от ношения нагрелся.

Почему-то я раньше не осознавала, но на самом деле Саша в моём вкусе. Вполне стильный андеркат, тонкие симметричные черты лица, рост, опять же. Рассмотрела руки — широкие, с короткими округлыми ногтями и сразу почувствовала, как они обхватывают меня за талию. Я спешно подняла взгляд к его лицу и залипла на светло-серые глаза.

— А по органике в расписании уже коллоквиум проставили, — он понизил голос для драматичности, и это стало последней каплей. Интимная интонация и приятная шероховатость разбудили во мне фантазии.

Вот он прижимает меня к стене, наваливается всем телом. Хотя зачем стена, здесь есть такой замечательный стол. Он подхватывает меня, усаживает, сталкивая подносы, и хватает за волосы, заставляя посмотреть наверх. Склоняется для поцелуя, и я подаюсь вперёд, но он удерживает меня, разглядывает почти в упор. Наши дыхания смешиваются. Жар в груди нарастает, и он, наконец, опрокидывает меня на стол, задирает свободную рубашку и сжимает. Или нет, лучше целует. Хотя там же лифчик.

— Ка-карина, ты меня слушаешь? — спросил вдруг Саша-не-из-воображения, а сидевший напротив меня. Я с некоторым трудом вынырнула в реальность. Щёки горели, бёдра сами собой сжались, а грудь обжигал... амулет искренности?

— Блин, сори, отвлеклась, — смущённо ответила я, ибо врать умела в любом состоянии. — Ты когда про колок сказал, я принялась пересчитывать лабы и поняла, что мне надо три ещё защитить. Прости.

— Да ничего, — он выглядел каким-то взволнованным. Глаза блестят, весь сжался. — Я хотел тебя попросить принести мне воды.

— А? Допил уже? — я встряхнула бумажный стаканчик и шорох льда стал мне ответом.

— Воды или шеф-лимонада, — он опустил взгляд в стол и мялся. — Просто прям в горле пересохло. И нога затекла, встать не могу, сидел с поджатой.

— Ой, размять? — радостно предложила я.

— Не-не надо! — Саша вскинул голову и посмотрел на меня диковато, задержался взглядом на губах. — Посижу и он... нога сама пройдёт.

Потом вдруг чуть нахмурился.

— Но погоди. Это же больно ужасно — разминать затёкшее.

— Да, — я подтвердила, вставая. — Поэтому мне сестра так делала. Будет тебе вода.

«Странноватенько» — подумалось в очереди на кассу. Саша, конечно, вряд ли умеет подавать пальто, как в кино, но за водой девушку гонять — не в его стиле. Не заболел ли? В задумчивости я привычно покрутила между пальцами прохладный амулет. А показалось, что нагрелся.

Когда я вернулась с водой, Саша уже вроде бы оклемался и даже собрал поднос.

— Спасибо, — он взял у меня воду и выхлестал сразу полбутылки. На меня смотреть почему-то избегал, — Сколько с меня?

— Дай подумать. Я шла, стояла в очереди одна. Услуга бесценна, — ответила я. В голове бродили всякие мыслишки. — Тебе придётся меня развлечь! Приготовить какой-нибудь сюрприз.

Мы как раз выбросили мусор и выходили из кафе.

— А у меня уже есть сюрприз, — он пошевелил бровями и показал мне экран телефона. — Два билета на «Зверский детектив» в кинотеатр «Победа».

— Его же в том году экранизировали, — расхохоталась я. — Где-то ещё крутят?

Саша загадочно промолчал и улыбнулся. До «Победы» пришлось добираться дворами и даже перебежать трамвайные пути в неположенном месте. Это оказался маленький бюджетный кинотеатр, почти бесплатный для школьников и студентов. Мы были единственными посетителями и ради нас даже включили попкорн-машину.

«Зверский детектив» я пропустила, и с большим удовольствием наверстала. Саша шептал мне на ухо спойлеры к следующим сценам, но через раз врал, так что я его даже не побила.

После кино он вызвался проводить меня домой. Ещё не стемнело, но я не стала отказываться.

— Знаешь, Карина, не такой уж я тебе и друг, — сказал он, неожиданно останавливаясь.

— Чего? — я повернулась к нему.

— Я давно... сомневался. Но когда мы днём вместе сидели, я вдруг представил, как забрасываю тебя на стол и... и понял, что дружба — совсем не вариант.

Саша склонился ко мне и вдруг замер. Если он спросит разрешения и испортит момент, то я ему задам.

— Можно тебя поцеловать? — сказал Саша тем самым низким и интимным тоном, и в груди у меня ёкнуло. Я молча подняла голову, и он аккуратно коснулся губами моих.

— Саша, — шепнула я на ухо, когда мы оторвались друг от друга. — Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже, — шепнул он в ответ.

— Да? А раньше чего молчал?

— Да я за тобой последние полгода ухаживал, а ты то туда, то сюда, то дела, то Никита этот.

Я успокаивающе погладила Сашу по груди вместо ответа. Он поцеловал меня напористо — первый нежный поцелуй и сразу к делу, да? Надавил губами, скользнул языком мне в рот, пробежал по зубам, коснулся нёба, щёк. Меня захлестнула волна новых ощущений, запаха, жара. Было очень захватывающе и немного слюняво. Саша держал меня одной рукой за талию, а второй за затылок, и я рассматривала его сквозь ресницы. Он прервался, взглянул в ответ, потянулся опять, но я чуть отстранилась. Высвободила руки и взяла его лицо в ладони, а потом мягко поцеловала. Он торопливо ответил, но я опять немного откинулась и снова едва коснулась губами, и ещё. И так раз за разом, пока он не расслабился и не присоединился к игре. Мы целовались долго и неторопливо, со вкусом, а когда Саша обвёл контур губ кончиком языка, я чуть не задохнулась от нахлынувшего удовольствия.

Потому что, вообще-то, у меня губы чувствительные, а не гланды. Но эту мысль я оставила при себе.

***

К часу икс мы готовились морально пару месяцев. И некоторые перестарались, накручивая себя.

— Извини, — тихо выдавил из себя Саша.

— За что? Я читала, это нормально, — я встала на колени в кровати и приобняла приунывшего парня.

— Неправда, ненормально, когда я уже всё, а мы ещё не... — вздохнул он, зарываясь лицом в грудь.

Дыхание щекотало разгорячённую кожу, и тело откликнулось смутной дрожью, но я уже поняла, что секс немного откладывается.

— Да всё ок.

— Я же не подросток, я взрослый мужчина, — продолжал Саша.

Тут я задумалась. Вот вроде бы взрослый, двадцать лет уже. И мужчина, не поспоришь. Но «взрослый мужчина»... А я — взрослая женщина? Не-е-е, женщина — это как-то слишком уже. Как минимум у меня должно быть красное шикарное платье со шлейфом, карьера и двое детей, чтобы я согласилась называться женщиной.

Видимо, у мужиков какие-то свои заморочки.

— Пойдём в ванну, — сказала я вслух. — Я тебе спинку потру. А то и не только спинку.

Он буркнул что-то радостное прямо мне в солнечное сплетение и сжал обеими руками сильно-сильно, аж дыхание перехватило.

А артефакт больше не грелся. Веронике Сергеевне я подарила полкило сушёной мяты, целый мешок.